Вологжане на фронтах Великой Отечественной войны

Давно отгремели залпы Великой Отечественной войны. А всё ли мы знаем о ней, о той цене, которую заплатили народы за Победу?

Из маленького провинциального Сокола 24 тысячи человек ушли на фронт, вернулись – половина... Израненные, больные, но с сознанием того, что с честью выполнили долг. Они не хвалились боевыми заслугами, не «кичились» орденами и медалями, а просто стали работать, создавать семьи, растить детей. И часто люди не знали, какие герои живут по соседству.

Сегодня я расскажу о женщине, почти девочке, участнице Великой Отечественной войны, которая перенесла за короткую жизнь столько, что не каждому и мужчине под силу.

Недавно в одной из книг о вологодских чекистах прочитала рассказ о нашей землячке Фаине Николаевне Парамоновой-Гагариной. Он потряс меня, поэтому решила разыскать родственников и узнать о дальнейшей судьбе фронтовички. Мне повезло – познакомилась с её младшей дочерью Татьяной Диановой. К сожалению, сама Фаина Николаевна умерла в 1974 году. Ей было всего 50 лет. Пережитое не прошло бесследно...

Фаина Николаевна, 1940 г.

Родом Фаина была из деревни Нарема Пельшемского сельсовета.

В суровые годы войны вступила в комсомол, закончила Кадниковскую среднюю школу. Специальность не выбирала – Родина-мать звала на защиту. Отец Николай Александрович, работавший директором гортопа в Соколе, решению дочери не обрадовался. Но девушка была непреклонна. Пошла в школу радистов, где училась десять месяцев.

Ехали в теплушках. Тускло горела коптилка. В незастекленные окна врывался ветер. По земле шла война. И эти девочки, вчерашние школьницы направлялись на встречу с ней. В Москве на их угловатые плечи надели серые шинели. За восемь месяцев Фаина познакомилась с системой шифровок и кодовых задач, научилась различать только ей предназначенный сигнал.

В мае 1942 года ее направили в часть, входившую в состав 507-й пехотной дивизии. С боями продвигались в Орловском направлении. Остались позади Тула, где было сломлено сопротивление фашистского генерала Гудериана, Калуга, Брянск. Артиллерийский полк, к разведвзводу которого была причислена старший сержант Фаина Парамонова, то и дело менял позиции. В очередной раз батарея рассредоточилась за лесистой сопкой. Наблюдательный пост установили в блиндаже, оставленном немцами. В нескольких сотнях метров находилась вражеская линия обороны. Фаина надела наушники и стала настраивать рацию.

– «Волга», я – «Ромашка». Как слышите? Приём.

«Волга» откликнулась.

Получив задание, Фаина стала работать только на передачу. После боя командир сказал: «Так и дальше действуйте, старший сержант».

Шел август 1943 года. Немцы твердили, что русские не способны воевать летом. Но ими были оставлены вначале Орел, следом – Белгород.

Курская битва явилась началом мощного наступления Красной Армии на широком фронте – от Невеля до Азовского моря.

За четыре месяца с боями прошли почти всю Украину. И вдруг немец исчез, лишь на небольшой высоте гудел вражеский самолет-разведчик. Майор Гречухин попросил вызвать к нему командира взвода разведчиков Болотова и отдал приказ произвести разведку: «Для связи возьмете старшую радистку Парамонову».

Разведчики готовились тщательно. Подвязывали друг у друга шнурки маскхалатов. Фаина заменила в блоке питание, помогла закрепить коробку за плечами своего помощника Ивана Блищ, накрепко затянула рамки приемопередатчика у себя на груди. У Фаины был уговор с Иваном, если одного убьют, другой должен будет съездить к его родителям.

Шли долго. Устали. Через какое-то время набрели на одинокий хутор. Осмотрелись, вокруг – никого. Решили отдохнуть и одновременно связаться с «Волгой».

Доложили обстановку. Получив приказ вести наблюдение и докладывать, девушка уселась у печки. Усталость навалилась, хотелось спать. В полудрёме чудился родной Сокол, улица и плачущая мать. И она в строю женщин, успокаивающая мать.

Очнулась от резкого окрика лейтенанта: «Немцы!» Вскочила и машинально затянула лямки рации. Немцы все-таки выследили разведчиков и окружили их. Завязался бой. Раздалась пулеметная очередь, от которой, словно споткнувшись, упал Иван.

Фаина почувствовала, что ее ударило, и она провалилась в пустоту. И уже не чувствовала, как по ней проехала танкетка; как немец, разозлившись, что никого не удалось взять живым, для верности воткнул в безжизненное тело штык. Фаину спасла «эрбеемка» – приемопередатчик на спине. Два дня находилась без сознания. Очнулась от прикосновения чьих-то рук. И снова потеряла сознание. «Тётя, тётя, у вас очень болит? – прорвалось сквозь пелену забытья, – мы сейчас вам поможем». Это были дети из соседнего села. Девочка, ее звали Галинка, хотела снять с «убитой» тёти сапоги, но когда та застонала, она испугалась и убежала. Рассказала матери. Та взяла у соседа лошадь и отправила двенадцатилетнюю Галю с братом Андрейкой за «хворостом». Андрей наблюдал за дорогой – не появятся ли немцы, чтобы дать сигнал. А Галя, собрав все свои силенки, тянула Фаину из грязи, с трудом затащила на подводу. В это время в село зашли немцы. Галя загнала лошадь в кусты. Только вечером мать разгрузила подводу. Девушка была без сознания. Полученные ранения практически не давали шансов на жизнь. Перебитое горло. Раздробленное разрывной пулей плечо, прошитая пулеметной очередью нога.

В далекий Сокол из артполка ушло родителям Фаины Парамоновой извещение, что их дочь пропала без вести...

Полтора месяца пролежала Фаина в крестьянской хате, в оккупированном немцами украинском селе. Полтора месяца она и хозяйка Анастасия Андреевна Наконечная, ее дети Галя, Николай, маленький Дмитро и племянник Андрейка подвергались большой опасности.

А. А. Наконечная

Галя (в белом платочке)

Спасенную радистку хозяйка лечила народными средствами, но раны заживали плохо, загнаивались.

Как-то в хату зашла девушка из соседнего села и попросила показать «вийськову дивчину». Поговорив с Фаиной, сказала, что вечером придет подмога. И, действительно, с этого дня стал приходить партизанский доктор. Это был настоящий врач. При свете керосиновой лампы он сделал сложнейшую операцию. Потом приходил и делал перевязки. Сельчане несли в хату продукты питания. Они шепотом говорили хозяйке: «Ий передайте».

В селе стояла немецкая часть. Немцы ходили по домам, отбирали последнее: масло, яйца, молоко и живность. Явились трое и в хату к Наконечным. Рыжий, долговязый немец потребовал: «Матка, млеко, яйца!» Анастасия Андреевна развела руками. «Да ничего нет, все забрали ваши». Немцы перевернули всё вверх дном. И тут один из них увидел Фаину. «Руссиш? Партизанен?» – заорал он.

– Да, нет. Моя племянница. Занедужила, тифозна.

Немцы быстро выбежали, но вдруг один из них вернулся и с хохотом бросил в кровать Фаины гранату. Все замерли. Но граната по какой-то причине не взорвалась. Но, то ли от потрясения, то ли от сильной боли (граната ударила по раненой ноге) девушка потеряла сознание.

В январе 1944 года село освободили. Попрощавшись со спасителями, старший сержант Парамонова, надев припрятанную форму, направилась в свою часть. Там ее отправили в госпиталь в Баку, а родителям отправили письмо с вестью, что дочь жива.

Здоровье шло на поправку. Фаина писала родителям теплые письма, но ответа от них не было. Причину поняла позднее, когда в палату зашел майор госбезопасности и сказал: «Гражданка Парамонова, ввиду того, что вы находились на оккупированной территории, с сегодняшнего дня мы должны проверить причины пребывания вас там и сделать выводы». Следствие тянулось долго. Восемь месяцев провела Фаина в фильтрационном лагере под Краснодаром.

А в далеком тыловом городке переживали родители Фаины, которые вначале получили извещение о том, что дочь пропала без вести, затем письмо, что она жива и снова – молчание. В начале 1945 года почтальон наконец-то принес заветный треугольник со знакомым почерком дочери. Николай Александрович каждый день ходил в военкомат и к начальнику госпиталя, умоляя, чтобы ее перевели на долечивание в родной город, и добился своего. Фаину перевели в госпиталь, который располагался в школе № 9.

Лечение и молодость сделали свое дело. Врачи дали заключение – здорова. И сняли инвалидность.

Началась другая, уже трудовая жизнь бывшей радистки. Работать Фаина поступила в горпищекомбинат. С постройкой макаронной фабрики перешла туда. Встретила там молодого человека и влюбилась. Вышла замуж, стала Гагариной. Но жизнь сложилась так, что она растила одна своих дочерей Олю, Таню и сына. Жили в доме, построенном дедом на улице Горького вместе с родителями.

О своей военной юности Фаина Николаевна никому не рассказывала, даже детям, стараясь забыть ужасы военного времени. И вот однажды, когда Фаина принимала вагон с мукой, к ней подбежала запыхавшаяся рабочая фабрики Антонина Двойникова. Она протянула газету «Красная Звезда». «На, прочитай. Здесь про тебя».

Взяла газету. В глаза бросился заголовок: «Мы помним Фаину, отважную радистку». Она читала, а буквы расплывались, перед глазами вставали события тех лет. Внизу письма стояли подписи: Д. Наконечный, М. Легенчук, с. Свидя Черняховского района Житомирской области.

Авторы письма рассказывали о судьбе радистки и просили помочь в ее розыске. Фаина Николаевна писала ответ и плакала навзрыд. Она вспоминала маленьких Дмитра и Галю с Андрейкой. Выросли все. Прошло тринадцать лет. Ей тогда было 19, а сейчас вот уже 42 года, на пятый десяток перевалило. Следующее письмо пришло с фотографиями и приглашением приехать вместе с семьей в гости.

«Фаина, я родня той бабушки, у которой Вы пребывали в тяжкий час, когда были бессильными. Я же тогда была в проклятой неметчине. Приезжайте, Фаина, с вашими детками и родной мамой. Будете великими у нас гостями. Я буду Вас считать, что Вы моя родная сестра, а Вашу маму – за родную маму, ибо у меня родной мамы нет...». (Из письма Веры Колесник из Житомирской области).

Теперь в дом Ф.Гагариной зачастил почтальон, принося письма с разных уголков страны.

«Святые женщины, самые лучшие, самые красивые матери наши – вам первая охапка цветов, весенних, душистых, Вам наша верность Отчизне и защита родительских завоеваний... Воины нашего подразделения восхищаются Вашим многостраданием и многотерпением, Фаина Николаевна, в годы Великой Отечественной войны. Мы гордимся Вами!» (Из письма секретаря комсомольского бюро воинской части рядового Николая Копылова).

И вот 10 июня 1966 года Фаина Николаевна Гагарина с младшей дочерью Таней сошла с автобуса в городе Черняхов.

Рассказывает Т. А. Дианова: «Мне было 12 лет. Мама никогда не вспоминала и не рассказывала о войне. Когда пришел вызов, маму вызвали в горком партии и сказали, что можно ехать вместе с дочерью. Дорогу оплатил горком.

Нас в Свиде ждали. Встречали все от мала до велика. Село большое, богатое и красивое. Посреди улицы огромный пруд, в котором плавали гуси и утки. Нас обнимали, целовали. Председатель колхоза говорил речь. Было много цветов и слез. Усадили за большие столы, накрытые прямо на улице. А потом все отправились за село, на то место, где Галя и Андрей Наконечные подобрали Фаину. Возле дороги стоял большой мраморный памятник. На нем было написано: «Отважной санитарке Оле от жителей села Свидя, Горбылево, Слепчицы...». Оказывается, что неподалеку от места, где нашли Фаину, после боя за освобождение села подобрали убитую девушку с санитарной сумкой. В предсмертном бреду она на камне нацарапала свое имя. В ту войну плечом к плечу сражались русские, украинцы, казахи, белорусы.

В селе, кроме Фаины, жители прятали тяжелораненого офицера, нескольких солдат.

Вот строчки из письма Дмитрия Наконечного.

«Фаина Николаевна! Я стал Вас разыскивать потому, что заинтересовался Вашей дальнейшей судьбой. И то, что сделали в годы войны моя мама, тетя и бабушка, сделали бы на их месте и другие люди.

В нашей хате, кроме Вас, был еще один раненый солдат. У наших соседей – офицер Красной Армии. Люди делали свое дело. А разве Ваша мама не взяла бы себе погибающего человека? Ведь гораздо лучше спасти его, чем предать смерти...»

Несколько дней гостили сокольчанки на гостеприимной украинской земле. А потом, как вспоминает дочь Фаины Николаевны Татьяна, они направились в Белоруссию к родителям Ивана Блищ, выполнить данное ему на фронте обещание.

Никогда не забудет Татьяна Александровна той поездки. Она гордится своей матерью, ей есть, что рассказать детям. И еще говорит о том, с каким мужеством переносила мать боль, последствие тяжелых ранений. Никогда не слышали от неё ни жалоб, ни стонов. Как-то в детстве Татьяна спросила маму, откуда у нее такие страшные шрамы на спине, та ответила односложно: «С войны, дочка». Дочери Фаины Николаевны – педагоги. Старшая Ольга давно по комсомольской путевке уехала на Дальний Восток и живет там. А Татьяна работает в детском саду. У них с мужем Анатолием Павловичем два взрослых сына. Старший Илья полтора года служил в Чечне в Моздоке.

(При написании использованы материалы книги «По обе стороны фронта», 2002 г. и из домашнего архива Гагариных)