Вологжане на фронтах Великой Отечественной войны

В прошлом году в «Красном Севере» (в №№ от 29 мая и 14 июня) были опубликованы материалы нашего специального корреспондента Аркадия Шорохова – «Там где стояли насмерть» и «Ни шагу назад!». Побывав в далекой донской станице Сиротинской на месте боевых сражений, журналист рассказал читаем о беспримерном подвиге шестнадцати гвардейцев-кочетковцев, сражавшихся на подступах к Сталинграду. Это там, высоте 180,9, тридцать три года назад проходил бой, ставший славной страницей мужества и героизма в истории Великой Отечественной войны.

Как теперь известно, из шестнадцати гвардейцев – трое были наши воины-земляки. С уважением и гордостью, называем мы их имена. Это – Николай Васильевич Докучаев из Вологды, Николай Михайлович Федотовский из Бабушкинского района и Акиндин Иванович Пуховкин из Сокольского района.

Память о их бессмертном подвиге бережно хранят и на Вологодчине, и в донских степях, на белорусской земле и у стен-руин Мамаева кургана, и в небольшом приуральском городке Очёр... Впрочем, именно об этом у нас сегодня особый разговор.

Долгое время считалось, что все воины взвода В. Д. Кочеткова погибли. И лишь позднее, когда закончилась Великая Отечественная война, стало известно, что один из кочетковцев остался жив. Это был Павел Александрии Бурдин. Его имя я впервые услышал от ветерана войны в станице Сиротливой, а позднее – в музее обороны Волгограда. Как мне сказали, он не раз приезжал в Сиротинскую и поднимался на каменистый склон Казачьего кургана. Молча стоял у берега тихого и задумчивого Дона. Потом проходил по оползшим траншеям и подымал с земли бурые, оплавленные куски металла, ржавыe патронные гильзы. Здесь в скорбном молчании он возлагал венки к обелиску своих товарищей – однополчан, тех, кто не отступил, кто навсегда остался лежать на этой пропахшей чебрецом и горькой полынью земле...

Лишь недавно мне удалось, наконец-то, разыскать адрес П. А. Бурдина (помогли журналисты) и позвонить в город Очёр Пермской области.

В этом небольшом приуральском городке, по улице Луначарского, в доме № 13, и проживает один из чудом оставшихся в живых кочетковцев. Он охотно отозвался на мой вызов и вместе со своей женой – Антониной Михайловной пришел на городской телефон для разговора.

С волнением я слушал рассказ воина-ветерана, живого участника и очевидца того боя. Говорил он о самом памятном, о самом незабываемом. Вот вкратце запись моей беседы с Павлом Александровичем Бурдиным.

– Мое первое знакомство с вашими земляками произошло в Костромской области, куда прибыли на формирование наши эшелоны. Сдружились мы быстро. Занимались военным делом на совесть.

– Да и ребята во взводе подобрались боевые, один к одному. Что Миша Степаненко, что Коля Докучаев, что Гущин Ваня. Веселые, крепкие, жизнерадостные. Возраст у всех комсомольский – 19-20 лет. Лишь я был постарше – мне исполнилось 32 года, на фронт уходил с Очерского машиностроительного завода, где уже поработал до войны начальником отдела.

После формирования нашу воздушно-десантную бригаду перебросили в Подмосковье. Снова занятия, снова учеба. За отличную боевую и политическую подготовку нашему 111 десантному полку было присвоено наименование гвардейского. Помню, как хотелось нам тогда быстрее в бой, все рвались на передовые позиции. С нетерпением мы ждали этого дня. И вот когда враг ринулся на Сталинград, пришла и наша очередь. В августе 1942 года мы прибыли на Дон и сразу же вступили в бой.

Наш взвод занимал левый фланг Казачьего кургана. Атаки врага были ожесточенными и непрерывными. За один день из 40 человек во взводе осталось только 16. Да и из них многие были ранены. Но мы удержали свои рубежи. С рассветом немцы бросили на нас двенадцать танков – по шесть машин в ряд. От гула снарядов и мин дрожала земля. Вот упал смертельно раненный командир Кочетков, поредели ряды бойцов. Но дорогой ценой платил и враг за смерть моих товарищей. Загорелся первый танк, подбитый Двоеглазовым, за ним вспыхнул второй, третий, четвертый... Приготовили связки ручных гранат и поднялись навстречу врагу. В этот момент где-то совсем рядом разорвался снаряд, и я, как подкошенный, без сознания рухнул на дно окопа...

– А что было с вами потом?

– Очнулся я часов в 12 ночи, – рассказывает Павел Александрович. – Вокруг полная тишина. Превозмогая боль (сильно болело плечо и грудь – и сейчас три осколка сидят в легком), выбрался из своего окопа и начал, лежа на спине, спускаться с сопки в сторону расположения нашей роты. Так прополз метров триста-четыреста, пока не натолкнулся на ключ с холодной водой. Напился. Вдруг невдалеке мелькнул силуэт человека. Я застонал, человек окликнул меня по-русски. Я был совсем обессилен. Подошедший оказался санитаром. Он помог мне добраться до сборного пункта раненых. Отсюда метя на грузовой машине, вместе с другими ранеными, переправили через Дон, эвакуировали в госпиталь...

– Считали, что погибли в том бою все? – спросил я.

– Да, именно так, – говорит Павел Александрович. – Моя жена получила похоронку. Пришли домой письма командования о героическом подвиге кочетковцев, газеты, где рассказывалось о том бое. На Очерском машиностроительном заводе состоялся большой траурный митинг, где рабочие завода поклялись работать еще лучше, сделать все для быстрейшей победы над врагом.

– А как дальше складывалась ваша судьба?

– После излечения в госпитале я попал в другую часть. Воевал под Калинином, на Орловско-Курской дуге, в составе 2-ой ударной гвардейской танковой армии участвовал в Корсунь-Шевченковской операции. Закончил войну в Берлине и сержантом вернулся на свой родной Очерский завод, где и работал до выхода на пенсию. Имею награды – ордена Красного Знамени, Отечественной войны II степени, Красной Звезды и медали. Часто выступаю в школах перед ребятами, рассказываю им о своих боевых товарищах-однополчанах, учу их дорожить этими славными традициями.

...В этот небольшой домик, по улице Луначарского, 13, часто приходят письма. Павлу Александровичу Бурдину пишут и ветераны войны, и красные следопыты, и родственники погибших героев-кочетковцев. Спрашивают, уточняют имена, приглашают на встречи. Сюда приходят сегодня и письма от сына – Валерия, который служит в Советской Армии. И, право, приятно читать строки, обращенные к отцу: «Мой тебе, папа, подарок – окончание школы с отличием, присвоение мне званий «Младший сержант» и «Отличник боевой и политической подготовки»… К этим словам трудно что-либо добавить.