Военные действия на территории области. Оборона Ошты (Вытегорский район)

Недавно в наш район приезжал бывший командир разведроты 368 стрелковой дивизии, освобождавшей Ошту, Никанор Васильевич Комаров. Бывший машинист паровоза Комаров в начале войны ушел защищать Родину с оружием в руках из Тюменской области. В 368-ю стрелковую дивизию он попал уже опаленный боями на Западном фронте, успевший побывать не в одной горячей схватке с противником. Ему довелось участвовать во многих операциях против белофиннов на Оштинском рубеже. Он участвовал в освобождении Петрозаводска и других городов и сел Севера. Войну Н.В. Комаров закончил в Норвегии. В послевоенное время, до 1953 года, был кадровым офицером, затем вышел в отставку, 12 лет работал начальником лесопункта одного из леспромхозов Сибири, старшим инспектором Госбанка. Сейчас он член совета ветеранов 368-й стрелковой дивизии. Проживает в Новосибирске.

Н.В. Комаров во время пребывания в нашем районе побывал в ряде школ, посетил Ошту. Мы попросили его поделиться своими воспоминаниями о днях былых сражений.

Оправившись от ранения на Западном фронте и окончив военное училище, я получил назначение в разведроту 368 стрелковой дивизии, которая в конце 1942 года сменила стоявшую на Оштинском рубеже 272-ю стрелковую дивизию.

В этот период белофинны занимали самые выгодные высоты. С них отлично просматривалась вся местность внизу. Нужно было в первую очередь отвоевать у противника Карпинскую высоту. За осуществление этой задачи взялся 1224 полк под командованием майора Ивановского. Уже через неделю высота была нашей. Белофинны скатились вниз, к болотам.

Эта первая удача подняла боевой дух наших воинов. Предстояло сказать свое слово разведке. Известно, разведка – это глаза и уши армии. Мы вели наблюдение за передвижением войск противника, перехватывали его радиосвязь. Но главная наша задача заключалась в том, чтобы периодически добывать «языка» во вражеском расположении. Дело это было крайне сложным. Финская оборона, по мнению самих же финнов, считалась практически неуязвимой. Сложнейшие инженерные заградительные сооружения, минные поля... Без предварительной подготовки было немыслимо пробраться на наблюдательный пункт противника и притащить живого «языка». И все же на третий месяц службы в дивизии мне повезло, «язык» был доставлен.

Позднее нашу операцию назвали дерзкой, а разведчиков, участвовавших в ней, представили к правительственным наградам. Я получил за участие в ней орден Красной Звезды.

Готовились мы интенсивно, но со всей осторожностью, работали преимущественно ночами. Нужно было заложить на расстоянии километра друг, от друга три фугаса: два по 700-800 килограммов взрывчатки и один, центральный, – 1 тонна 200 килограммов. И потом все это взорвать одновременно, создав полукольцо минометного заградительного огня.

В назначенное время раздался оглушительный взрыв. Оборона белофиннов была протаранена. Ворвавшись в расположение противника, мы взяли много различных трофеев, но самой большой драгоценностью были схемы расположения всей фашистской дивизии, все пулеметные и минометные точки. Ну и «языка» притащили. Это было в июле 1943 года.

В зимний период 1944 года мы совершили налет на дер. Щелеки, где стояла наемная армия шведов. В одном нижнем белье, босиком, они высыпали на лед озера и дали деру. Но кое-кого мы собрали и привели в качестве пленных. Они дали ценные показания.

Вот так действовала наша разведрота. К середине 1941 года мы собрали все необходимые сведения о противнике. К этому времени наша армия была полностью перевооружена новейшим оружием. Уже появились знаменитые «катюши». Можно было начинать решительное наступление.

В это время началось наступление на противника одновременно с Лодейного Поля и Медвежьегорска. Белофинны и их пособники могли оказаться в котле. Учуяв неминуемую гибель, они втихомолку снялись со своих позиций и подрапали по направлению на Вознесенье. Стало необычно тихо за нейтральной полосой. Наша разведрота решила провести разведку, узнать, в чем дело. Заходим в одну траншею – никого, в другую – никого. В одной из землянок обнаружили пьяного финна. Он и рассказал о позорном бегстве своих собратьев. Наши войска догнали их на Свири, где завязались ожесточенные бои, после которых финнам пришлось ретироваться восвояси.

Наша разведрота была посажена на катера Онежской флотилии и высажена в тылу врага между Шелтозером и Ропручьем. Предстояло брать Петрозаводск. На станции Ладва мы проверили, не минированы ли мосты, железная дорога, вышли в поселок Ключевая, и, наконец, были в Петрозаводске. Там находился огромный лагерь советских людей, плененных фашистами. Мы открыли его ворота, заключенные хлынули на улицу.

Нельзя без волнения вспоминать этот час освобождения людей. Слезы радости переполняли сердца всех. Наших солдат заключенные вынесли в город на руках. Потом я едва собрал свою роту. Петрозаводск совместными усилиями Онежской флотилии и 368-й стрелковой дивизии был взят. А мы двинулись дальше, на Суоярви, и там встретились с 313-й дивизией, шедшей с Медвежьегорска. И вот там мы убедились в жестокости и бессердечии фашистов. Разведывательный взвод этой дивизии попал в окружение батальона белофиннов. У убитого командира позднее мы нашли записку:

«Ведем неравный бой. Патроны кончились, будем ножами биться». Они дрались до последнего. Ни один разведчик не сдался фашистам, дорого отдав свою жизнь. 200 белофиннов были ими уничтожены. Но оставшиеся в живых финны не оставили в покое и убитых советских солдат. Они вырезали на их телах звезды, ремни, выкололи глаза. В Шелтозере был тыловой советский госпиталь, в котором выздоравливали раненые. Когда одного из этих раненых, разведчика, стал допрашивать фашистский офицер, он вылил на его голову суп, подвернувшийся под руку. Разведчик был повешен фашистами.

Эти издевательства над советскими людьми взывали к мщению. Вдвое прибавлялось сил. Вот и Суоярви освобожден, идем на Карписельгу и тут узнаем, что Финляндия капитулировала...

Вспоминается октябрь 1944 года. Командование поставило перед нашей разведротой задачу разведать о силах вражеского гарнизона, охранявшего мост через реку Петсамо-Иотси, убрать патрулировавших там солдат противника, перебить гарнизоны, но во что бы то ни стало сохранить мост.

Один из наших разведчиков, раздевшись догола, смело вошел в ледяную воду, переплыл реку, укрепил на том берегу веревку. По этой веревке переплыли все остальные. Отчетливо слышим звуки приближающегося мотоцикла. Натянули поперек дороги веревку. Вражеский мотоциклист вылетел из седла, и тут мы на него насели. От него узнали о численности гарнизона. Ночью сняли часовых с моста, ворвались в гарнизон и перерезали всех солдат. Зенитные орудия противника, боеприпасы оказались в наших руках. Мы повернули эти орудия по наземным целям врага. Пошли в ход гранаты, автоматы, шрапнельные снаряды. Враг в панике убегал, оставляя за собой огромные потери. Мост через реку Петсамо-Иоки был сохранен, и вся 14-я армия перешла по нему. Меня за эту операцию наградили медалью «За боевые заслуги».

Дальше наш путь лежал на границу с Норвегией.

Мы призваны были до конца выполнить свой долг перед порабощенными фашизмом народами, освободить их от коричневой чумы. Не скрою – было жутковато ступать на чужую землю. Чем-то встретит она нас?

Между деревней Стурбрукт и Киркенесом было обнаружено большое скопление сил противника. Наша штурмовая авиация шесть часов подряд бомбила этот участок. Живая сила и боевая техника врага были начисто уничтожены. Мы дошли до Киркенеса. Народ этого города встретил нас, как своих братьев. Норвежцы не скрывали своей радости, отдав все почести воинам-освободителям. В Киркенесе был большой лагерь пленных. Здесь были русские женщины, поляки, австрийцы. Мы вновь пережили то же самое, что было при освобождении Петрозаводска...

32 года я не был в вытегорских краях. Город Вытегра помолодел, заново отстраивается. Заново возрождена из пепла Ошта. И все это благодаря миру на нашей земле.