Вологодская область в годы Великой Отечественной войны

Я не пишу историю. Но разве то, что мы пережили и вынесли тяжелейшие годы войны и послевоенной разрухи, не история? В память о тех людях, кто выстоял и победил, нужно восстановить и рассказать истинную правду. Дорога была цена, оплаченная жизнью.

Я не видел войну, не участвовал в боях за освобождение нашей земли от фашизма, но всеми своими годами минувшая война глядит мне в глаза. В детстве мы играли в свою войну – ребячью. Однако запах гари Волховского фронта мы, борисовцы, чувствовали. Видели раненых солдат и умирающих от ран. В Хвалевской, в здании средней школы, с самого начала войны размещался военный госпиталь. И мы думали: уж очень тяжело там, на фронте, коли к нам, в глубинку, везут раненых. Помню, как мы, пацаны, встречали первых покалеченных солдат. Их привозили прямо с поля боя. В нашем поселке надо было разместить медперсонал, шоферов и других работников госпиталя. Пришел, помню, и к нам военный. Спрашивает мать о сельской жизни. А потом говорит:

– Хозяйка, мы к вам на жительство, только временно, направляем девчат-хирургов и одного мужчину.

– Чем богаты – тем и рады, – отвечает мать. – Сколько надо – всех примем...

Через некоторое время пришли пять женщин в офицерской форме. Я не понимал еще их званий, но точно знал: если эмблема на петлицах со змеей, то это точно медик. Мать отвела их в переднюю комнату и сказала: «Это ваше жилье». А потом она познакомилась с каждой в отдельности. Вера, Аня, Таня, Света, Мария – я их всех запомнил в таком порядке, как представлялись. Фамилий почему-то сразу не сказали, их мы узнали позднее.

– А где же мужчина? – спросила мать.

– Он раненых везет, – ответила старшая по званию.

– Стало быть шофер, – сказала мать. – А куда же я его определю? Ну да уж ладно, он с нами на кухне будет жить.

Так пять человек нашей семьи и шофер дядя Саша Козлов разместились в прихожей и на кухне. Спали кто на полатях, кто на лавках – на матрацах, набитых соломой и сеном.

Первое время как-то непривычно было от того, что дверь в дом почти не закрывалась. Печки топили утром и вечером. На улице стояли сильнейшие морозы.

Помню, здорово я привязался к дяде Саше. Это потому, что он был такой ласковый и приветливый, лучше каких, вроде бы, и нет. А главное, он разрешал садиться за руль своего «ЗИС-5». Редко дядя Саша был дома. Его машина всегда исправна, и он всегда в пути. Днем и ночью ездил в Бабаеве за ранеными. А когда приезжал к нам, на лице – усталость и какая-то боль. Позднее говорил: «Боль на душе за раненых. Довезу или нет до госпиталя? Передам ли нашим врачам?».

И у наших хирургов была дел уйма. Я не видел первое время, чтобы они отдыхали вместе.

Однако в поселке был расположен не только госпиталь, но и аэродром. Военные летчики выполняли боевое задание: бомбили вражеские войска на подступах к Ленинграду, отстаивали воздушное пространство и нашего района.

Сами летчики жили в палатках вблизи аэродрома. Их в селе мы почти и не видели. Однако к нам в гости, к нашим девчатам, приходили два пилота. Они знакомы были еще до прибытия в наше село. Интересно было разговаривать с летчиками. Такие энергичные парни, весельчаки и шутники. Оба штурмовика – Дмитрий Мастеров и Максим Граков – стройные, всегда подтянутые, форма с иголочки. Парни на все сто процентов.

Помню, когда наши врачи и летчики собирались вместе, много рассказывали шуток, пели песни. Исполнили только что родившиеся «В лесу прифронтовом», «Давно мы дома не были» и другие.

Но не суждено было этим парням дожить до Победы. В один из летних дней самолеты звеном улетели на боевое задание. Каждому отпускалось на перелеты определенное количество топлива и боезапасов. Видимо, бой был жаркий. Время истекало. Их ждали на аэродроме. Но самолетов почему-то не было... Но вот над опушкой леса на низкой высоте появились три «ястребка». С земли заметили: с машинами что-то случилось. При развороте на посадку самолеты в воздухе один за другим взорвались. Летчиков Д. Мастерова, М. Гракова и В. Нестерова вытащили из-под обломков мертвыми. А что было у нас в доме, когда наши врачи узнали об их гибели... Мне просто не описать. Словом, горе. Через два дня этих ребят хоронило все село. Их могилы и сейчас находятся на сельском кладбище. Вечная память им. Здесь теперь ежегодно в День Победы проходят народные митинги...

А нам, пацанам, доставалось. Уйма работы в госпитале. Когда привозили раненых, на территории госпиталя скапливалось множество кусков окровавленной ваты и марли-бинтов. И кому-то надо было все убирать. Вот нас для этого и использовали: давали фанерные ящики и отправляли на косогор, в парк – собирать остатки медицинского тряпья. Конечно, такую работу мы выполняли безо всякого энтузиазма. Но выполняли...

Да, прошли тяжелые годы. Много воды утекло с тех пор. Без счету, вроде бы, наставлено памятников в честь павших в прошлой войне. Появился лозунг «Никто не забыт – ничто не забыто». А поэтому, считаю, на здании нашей средней школы надо установить мемориальную доску с надписью о том, что в ней во время войны размещался полевой госпиталь, где спасены тысячи жизней советских людей.

И далее. Может быть, кто-то из работавших в этом госпитале или лечившихся в нем прочитает этот материал, напишет в школу, даст о себе знать. Ведь, наверное, есть в живых те, кто спасал наших солдат здесь или лечился на Хвалевской земле села Борисова.

Да, много похоронено солдат в нашей земле. Даже и сегодня есть еще безымянные могилы. И плохо, что мы, живые, не знаем еще этих солдат. Однако надо, чтобы все, кто подошел к братским или одиночным могилам воинов, склонил головы или просто вспомнили о тех тяжелых временах. И надо прибрать эти могилы. Чтобы нам не стыдно было перед павшими.