Военные действия на территории области. Оборона Ошты (Вытегорский район)

Почти тысячу дней и ночей продолжались бои на территории бывшего Оштинского района Вологодской области. После изгнания фашистских оккупантов в июне 1944 года в разрушенном, когда-то богатом, большом селе, стали появляться его жители. Но каждый метр Оштинского рубежа был начинен минами, невзорвавшимися бомбами и снарядами, фугасами и гранатами. Даже болота превратились в минные поля. На них подрывались люди, домашние животные. С февраля 1944 года по поручению Советского правительства Осоавиахим начал проводить сплошное разминирование освобожденной от гитлеровцев территории. Пробил час и для Ошты. Прибывшие сюда по путевкам Оштинского, Вытегорского и Белозерского райкомов комсомола юноши и девушки под руководством осоавиахимовских инструкторов изучали науку борьбы с «затаившейся смертью».

Подвиги минеров-юношей воспринимаются почти как норма поведения. Отвага же девушек-минеров не может не восхищать, тем более, что для многих из них война продолжалась еще и в 45-м и 46-м годах. Это боевое задание они с честью выполнили.

Вот что рассказали участники разминирования.

Клавдия Николаевна Логинова, бывший командир отделения, редактор стенной газеты «Минер»:

– Известие о том, что нас направляют на разминирование, мы встретили с радостью, хотя знали: это не прогулка, а ответственное боевое задание.

В течение недели нас обучали основам минно-подрывного дела. Начальником сбора был председатель Оштинского райсовета Осоавиахима И. Васькин. Ему помогали офицер запаса И. Карпов и лейтенант саперной части Карельского фронта И. Бондаренко.

– Клавдия Николаевна, что вы скажете о первой своей обезвреженной мине?

– Хорошо помню этот случай... Отчетливо вижу кончик взрывателя. Надо осторожно изъять его, тогда уж мина не опасна. Вроде секундное дело, но руки предательски дрожат. Минут пять я стояла в нерешительности. Но вот взрыватель у меня в руках. Сердце радостно забилось: не так уж все страшно! Минуты волнения в первый день пережил каждый из нас. Но зато с каким азартом шла работа в последующие дни! Конечно, ни один не обходился без волнений и тревог. Однажды мы развели костер на разминированном участке. Вдруг кто-то решил щупом поправить костер и вскрикнул: «Ребята, мина!». А огонь разгорался. Мина вот-вот взорвется. Не помню сейчас, кто из нас решительно сдвинул горящие поленья, быстро снял дерн и спокойно обезвредил мину.

На минные поля мы ходили строем за восемь-десять километров, как правило, с песней. Руки болели от работы с трехметровым щупом. В сухое лето земляную корку приходилось буквально пробивать на 5-8 сантиметров. И так проверялась каждая пядь земли.

И никто не жаловался, хотя уставали смертельно, никто не вешал нос оттого, что не хватало питания. Опасный труд увлек и сплотил наш коллектив. Молодость брала свое. Не было недостатка в самодеятельных артистах. Осилили даже постановку одноактной пьесы. Танцы, частушки, хоровое пение... Выезжали с концертами в села Нижняя Водлица и Мегра. Активно проходили комсомольские собрания. На них мы больше всего говорили о нашей боевой работе, брали повышенные обязательства по снятию мин.

Лидия Александровна Козлова, бывший боец-минер (была ранена при взрыве противопехотной мины):

– Трудно вначале было работать потому, что в 1944 году у нас не было схем минных полей. Много времени уходило на разведку первого ряда минного поля. А на переднем крае обороны минные поля были многослойными. На «нейтральной» полосе мины устанавливались как нашими саперами, так и противником. Фашисты минировали двери блиндажей, журналы в ярких обложках, консервы, пистолеты и другие предметы. Часть мин была установлена еще в начале войны. Они частично проржавели и могли взорваться от малейшего прикосновения.

Мы понимали, что рискуя собой, спасали жизнь своих земляков. Редко говорили о высоком патриотизме, но всегда были готовы сделать все во имя Родины. Некоторые даже боялись, что их не возьмут в команду по разминированию из-за маленького роста или худобы, а другие скрыли свой возраст (Новожиловой Тасе было только 16 лет, а Климову Мише – всего 15).

Все три сезона, до полного окончания работ вела разминирование Тамара Александровна Котовская. Ее боевые подруги рассказывали, что на лице Тамары всегда видели задорную улыбку. Авторитет Котовской среди девушек был так велик, что командование назначило ее в 1944 году командиром взвода, а в 1945 году она стала уже командиром роты.

Тамара Александровна:

– Подруги чересчур меня захвалили. Не всегда я улыбалась. Однажды обезвреживала противотанковую мину и неожиданно из ее взрывателя выпала чека и потерялась в густой траве. Прекрасно понимая, что через считанные секунды может произойти взрыв и укрыться не успею, закричала: «Помогите!». Ухватилась за стержень взрывателя. Крепко держу его, а сама лихорадочно думаю, что же делать дальше? Время текло бесконечно медленно. Пальцы занемели, уже не чувствуют стержень. Отпустить взрыватель? Но тогда взрыв неизбежен. Выручил старший сержант из войсковой части, оказавшийся поблизости. Он вставил в отверстие для чеки тоненькую проволоку. Опасность миновала. Только тогда я смогла улыбнуться...

В 1945 году ежедневно наша работа заканчивалась подрывом «находок». Один день выдался уж очень тяжелым. Когда поздним вечером возвращались на КП, села я на дорогу и говорю, что нет сил двигаться дальше. Подружка тоже, конечно, устала, но подбодрила меня, отыскала в уголке сумки корочку хлеба, размочила ее в ручье и заставила меня съесть. Ее забота тронула меня... Потом сквозь слезы я улыбнулась и мы зашагали. Идем и фантазируем, фантазируем... А потом даже запели.

У наших девушек было сильно развито чувство долга. На его воспитание обращали внимание все командиры и комсомольская организация. Ежедневно разбирали все стороны работы. Это тоже была наша учеба. Отмечали отличившихся, указывали на недостатки и ошибки других минеров. Нас никто не подгонял, но мы соревновались: кто больше всех обезвредит мин. Каждое утро, перед выходом на минные поля мы, командиры, инструктировали минеров. Особое внимание обращали на необходимость строго соблюдать меры предосторожности.

И все же трудно было предусмотреть, насколько проржавела чека мины. Погибли девушки из села Девятины Женя Панфилова, Шура Харитонова (ее залитый кровью комсомольский билет хранится в Вытегорском музее). Не вернулись в Вытегру Тася Новожилова (та, которой было всего 16), Надя Ерикова. Подорвались на минах две Маруси – Пашкова и Кипрова. Погибли Гребнева Роза и Потапова Лида, посмертно награжденная орденом Отечественной войны II степени. Мы, живые, храним о них самую добрую память.

Взводом минеров в 1945-1946 гг. командовал Фефилов Артемий Петрович. И надо сказать, жертв в его подразделении не было.

Артемий Петрович:

– Я был прикомандирован из саперного батальона и прибыл в район разминирования уже после окончания войны. У меня была по тем временам солидная саперная подготовка – боевой опыт. Приняв взвод, начал с укрепления дисциплины, старался убедить девчат, что если строго выполнять правила разминирования, не будет случаев подрыва. Требовал от всех одинаково, без скидок на молодость. Чтобы однообразие не притупляло бдительность девчат, менял им минные поля.

Летом 1945 года получили задание разминировать поле с немецкими выпрыгивающими минами «С». Как назло, формуляра на него не оказалось. Объяснил девчатам, не скрывая опасности, что прыгающая мина представляет собой цилиндр с небольшим пороховым зарядом на дне. В этот цилиндр вставлен металлический стакан с взрывчаткой и шариками величиной с горошину. Мина зарывается на 15-20 см, а сверху остаются тонкие, чуть заметные усики. Достаточно коснуться одного из них, чтобы сработал взрыватель, «стакан» выпрыгнул на высоту 1-1,5 метра и разорвался, сея смерть в радиусе 50 метров. Главное – обнаружить их, чтобы потом подорвать на месте.

Помогать мне вызвались все, но я отобрал самых опытных, внимательных и осторожных: Ивойлову Милу, Квасову Лиду, Лютову Шуру и Зайцеву Машу. Отрыли окопчик они, укрылись, а я пополз вперед, проверяя ножом каждый дециметр почвы. Обнаружив коварные усики, втыкаю флажок и строго по своему следу отхожу назад. Подорвать найденную мину было уже, как говорится, делом техники. Затем на поиск отправлялся очередной доброволец.

После незапланированного взрыва работы временно прекращали. Надо было дать успокоиться девчатам. Я установил правило: «Если видела плохой сон или плохо спала, на минное поле не ходи. Делай вешки (указатели)». Девушки ценили это и никто никогда не симулировал. Очень сильно было у них чувство ответственности. О наградах тогда не думали. Лучшие из лучших получили знаки «Отличный минер».

Делали большое, нужное народу дело. И поэтому хотелось бы, чтобы наши дети и внуки помнили об этом всегда.