Вологжане – Герои Советского Союза

В Ростове-на-Дону в наше купе подсел мужчина и с ходу выдохнул:

– Пробираюсь с николаевских лиманов, к домам...

Оказались мы не только одногодками, но и бывшими флотскими. Новый пассажир воевал на Черноморском, а я – на Северном. Ехал он со встречи с однополчанами. Разговор начал с вопроса:

– Может, слышали про подвиг ольшанцев?

И, не ожидая ответа, продолжал:

– Каждый год в день освобождения Николаева собираемся, чтобы поклониться погибшим товарищам...

О легендарном николаевском десанте я был наслышан еще во время войны. Позже всем его 68 участникам было присвоено звание Героев Советского Союза. Двенадцати оставшимся в живых, остальным посмертно. Основной костяк десанта, 55 человек, составляли черноморцы из 384-го отдельного Краснознаменного батальона морской пехоты. Возглавлял отряд старший лейтенант Константин Ольшанский.

Узнав, что мой путь лежит в Вологду, попутчик оживился. Быстро начал листать невесть откуда взявшуюся записную книжку и, тыча в нее пальцем, предложил:

– Смотрите вот сюда. В списке все погибшие десантники – герои. Против Володи Очеленко указан Череповец. Там он родился. Выходит, ваш земляк.

Так в вагоне поезда я впервые услышал эту фамилию. По возвращении домой перечитал все, что имелось о десанте. Газетные публикации, книги «Подвиг отряда» и «Созвездие ольшанцев», в которых на основании архивных документов и личных воспоминаний рассказано о последних днях отряда. Немало написано в них и о командире отделения автоматчиков, младшем сержанте Владимире Очеленко. Но ни слова – откуда он родом.

Не помогли и в Центральном музее моряков, куда я заглянул, будучи в то время в Ленинграде. Зато отыскали здесь один важный документ – акт спецкомиссии, составленный в конце марта сорок четвертого, сразу после освобождения Николаева.

В нем зафиксировано все, что произошло с отрядом после его высадки. Против горстки моряков враг стянул почти целый пехотный полк. Сначала на них в атаку бросили до батальона. Но она сорвалась. Перед вторым штурмом здание, где закрепились десантники, гитлеровцы долго обрабатывали минометным огнем. Но ничего не добились, захлебнулась и третья атака. В четвертую пошли под прикрытием танков, а в пятой применили огнеметы... И так за двое суток моряки отбили восемнадцать атак. На поле боя члены комиссии насчитали около семисот фашистских трупов. А сколько немцев было ранено, можно только предполагать.

Долго не удавалось подтвердить, что один из участников десанта был наш земляк, череповчанин. И вот во втором томе словаря «Герои Советского Союза» на 215-й странице сказано: «Очеленко Владимир Николаевич, род. в 1922 году, в г. Череповец, ныне Вологодской обл., в семье рабочего, русский, в ВМФ с 1941...».

Сказано ясно. Но я решил все-таки кое-что уточнить. Например, где призывался юноша? В облвоенкомате посоветовали связаться с архивом Череповца. Я так и поступил. В книге регистрации родившихся за 1922 год под 572-м номером значился Очеленков Вадим Николаевич. Нашлись имена отца и матери, адрес проживания в Красном переулке, 12. В официальном ответе из архива сообщили, что данными на Очеленко Владимира не располагают. Прислали список с адресами всех Очеленковых, ныне проживающих в городе на Шексне. Их набралось около двух десятков.

Так почти ясное дело оказалось не совсем ясным. Правда, разночтения в фамилии и имени не так велики, в нескольких буквах. В большинстве же данные совпадали.

Но и это не давало основания утверждать, что речь идет об одном и том же человеке. Нет ли какой ошибки? Эти сомнения высказывали и ответы, полученные от некоторых Очеленковых. Никто не помнил Вадима Очеленко и его родителей. Никто не откликнулся и на мою публикацию в городской газете с прямым вопросом: «Кто помнит Вадима Очеленко?»

Один за другим на мои запросы пришли письма с фотографией героя из народного музея моряков-ольшанцев в Николаеве. В них подтверждалось, что здесь Володю Очеленко считают череповчанином. Другими сведениями не располагают.

Иные данные оказались в очерках об Очеленко, опубликованных в книгах о героях-земляках, изданных в Ростове-на-Дону и в Тбилиси. В первой утверждается, что он родился на Дону, в городе Новочеркасске, во второй – что учился и жил на грузинской земле, в Сухуми, а родом якобы из Тихвина.

Снова запросы, письма. Тихвинцы прислали отрицательный ответ. Не подтвердили место рождения и в Новочеркасске, сославшись на отсутствие документов довоенной поры, которые были уничтожены в период оккупации.

Но был обнаружен дубликат извещения №22965 о гибели Очеленко и сопроводительное письмо из штаба Черноморского флота от 21 апреля 1948 года. Дубликат предназначался для вручения матери героя – Кларе Ерлестовне, проживавшей в Новочеркасске. Это имя совпало с именем в череповецкой книге регистрации при рождении сына. Это уже ниточка.

А вот и другая. В одной из официальных бумаг, присланных в копии, говорилось, что подлинник вышеупомянутого извещения был выслан командиром части еще 25 апреля 1944 года в Сухуми. Вручен он тетке Очеленко – Т.В. Анатольевой, которая в свое время жила в Череповце. В детстве Володя какое-то время проживал у нее. Так В.Н. Очеленко попал в книги о героях Дона и Грузии.

Многое прояснили письма из Института военной истории и Главного управления кадров Министерства обороны от заместителей руководителя авторского коллектива словаря «Герои Советского Союза» А. Пастухова и В. Каракозова. Они подтвердили правильность сведений о В.Н. Очеленко и назвали их источники. О месте рождения сообщили, что использованы данные личной карточки погибшего и наградных документов.

Дополнительно писали, что юноша в армию призывался из Новочеркасска, куда родители его привезли еще подростком из города Сталино, ныне Донецка. Оказывается, здесь после приезда из Череповца фамилию переделали на украинский лад. Они стали не Очеленковы, а Очеленко, а Вадим превратился во Владимира. Только отчество и год рождения остались прежними.

Вот так появились разночтения с архивными данными, хранящимися в Череповце. Позже родители перебрались в Ростов-на-Дону, где им была вручена Грамота Президиума Верховного Совета СССР о присвоении сыну высокого звания. Кого-либо из родственников героя отыскать не удалось.

Такова история затянувшегося поиска. С сорокалетним опозданием список Героев Советского Союза в Череповце был пополнен именем Владимира Николаевича Очеленко.

Овладевать военным делом и оружием молодому краснофлотцу приходилось не на плацу и тренажерах, а в схватке с врагом на подступах к Одессе, где он начинал свою службу в составе военно-морской базы. Потом были Крым, Севастополь, Таманский полуостров, дерзкий десант в Новороссийск под командованием Героя Советского Союза майора Цезаря Куникова.

В 384-й отдельный батальон морской пехоты Очеленко, как говорится, попал из огня да в полымя. Затяжные рейды по тылам врага сопровождались смертельными схватками. Морские пехотинцы своими решительными действиями помогали армейским частям в освобождении Таганрога и Мариуполя, Осипенко и Песчаного... И везде вместе с Ольшанским вел в бой своих автоматчиков череповецкий паренек.

...Десятый день шли тяжелые бои на подступах к Николаеву. Весенняя распутица расквасила землю так, что вязли танки и самоходки. Несла потери пехота. Укреплениям под Николаевом гитлеровцы отвели роль ключевой позиции, так называемого «бугского вала».

Как ускорить взятие города, не допустить разрушения портовых сооружений? Высадить хотя бы сотню морских пехотинцев! Так у командования 28-й армии возникла идея о десанте.

Решено было сформировать его из коммунистов и комсомольцев 384-го батальона моряков. Из самых отважных и стойких. Многие пришли в него из легендарного куниковского десанта. В их числе был и Очеленко. Недаром его фамилию одной из первых назвал Ольшанский в штабе батальона.

Армейское командование выделило десантникам понтоны и малые суда. Но моряки решили идти на весельных шлюпках. Мол, без лишнего шума. В селе Богоявленское, которое ныне вошло в черту города, нашли семь лодок. Это человек на семьдесят. И то с перегрузкой. Но тут донесение: «Порт сильно заминирован, нужны саперы». Так к 55 морякам добавилось 12 армейцев. Сел проводник – доброволец из рыбаков.

После разминирования саперы должны были вернуться. Не получилось. Застряли. Переход затянулся из-за погоды. Сильный ветер, к вечеру штормовой. С трудом выгребали против волны, которая заливала перегруженные лодки. К месту добрались в три часа ночи 26-го марта сорок четвертого года.

...Вот и стенка торгового порта. Пройдено пятнадцать километров по реке и прилегающим плавням. Высадились бесшумно. В штаб полетела радиограмма: «Приступаем к выполнению задания...». Развернулись в цепь. Впереди саперы и разведчики. Направились к новому элеватору. Вдруг окрик: «Хальт!». Удар ножом, и фашист замолчал. Так же сняли и второго часового. Добрались до двухэтажного каменного здания – конторы порта. Лучшего места не найти. Заняли круговую оборону. Оконные проемы превратили в амбразуры. На втором этаже управлялся со своими бойцами младший сержант Очеленко. Устанавливали противотанковые ружья и ручные пулеметы.

Вдруг застучали по мостовой колеса. Перед зданием выкатилась повозка с двумя фашистами. Автоматная очередь – и один уткнулся в землю. Второму удалось увернуться и убежать. Начинало светать.

Прозвучала команда: «Приготовиться к бою!» Вскоре появились и гитлеровцы. Целая колонна. Не прошло и получаса после первой атаки, как боец Щербаков позвал Очеленко и показал на перебегающих немцев. Доложили командиру десанта.

Из-за вагонов фашисты попытались было пробраться к окопам и закрепиться в них. Володя приказал пулеметчикам открыть огонь и не пропускать врага. Потеряв многих, наступающие откатились. И так восемнадцать раз поднимались фашисты. Под прикрытием пушек и минометов, танков и огнеметов. От взрывов и огня рушились каменные стены, но десантники стояли. Очеленко продолжал командовать и бить из автомата, перебегая от окна к окну.

О том, как он погиб, позже расскажет матрос Хайрутдинов. «Младший сержант отражал очередную атаку. Много немцев полегло от его автомата. Но вот он умолк. Кровь залила лицо. К нему подбежал Ольшанский. Он приподнял голову Володи: «Потерпи немного, скоро перевяжут». В ответ он еле слышно прошептал, чтобы отомстили, и затих. Навсегда. Командир отряда бережно опустил его голову и произнес, чтобы все слышали «Прощай, Володя, ты погиб, как верный сын Родины!».

Утром 28 марта разведчики наступающих советских частей достигли порта. Страшное зрелище предстало перед ними: вокруг, среди руин и воронок, на обожженной земле валялись сотни вражеских трупов. Даже не верилось, что такое могла совершить горстка моряков.

Весть о подвиге ольшанцев облетела все фронты, дошла до Ставки в Кремле. Всем десантникам и добровольцу-рыбаку были присвоены высокие звания Героев Советского Союза.

В восьмом томе «Истории второй мировой войны» в описании этого подвига особенно отмечено, что в отряде были люди больше десяти национальностей: русские и украинцы, белорусы и азербайджанцы, татары и адыгейцы.

На стрелке у слияния Южного Буга и речки Ингул захоронены герои легендарного десанта. Золотом отсвечивают их имена, выбитые на гранитных плитах. Ветер с моря колеблет негасимое пламя Вечного огня. А неподалеку, на Матросском бульваре, воздвигнут величественный памятник героям.

У его подножия всегда живые цветы. Николаевцы хранят память о моряках. Ежегодно в день освобождения города они приходят на площадь имени 68 Героев, чтобы поклониться им, павшим за свободу и независимость Родины.

К 50-летию Победы череповчане увековечили имя своего земляка – Героя Советского Союза Владимира Николаевича Очеленко. Об этом я узнал из газеты «Речь» и личного письма одного из ветеранов. Местный скульптор А.М. Шебунин изготовил бюст, который сейчас стоит в одном ряду с другими героями-череповчанами в городском музее. А на доме в Красном переулке, где родился и жил Очеленко, установлена памятная доска.