Вологжане на фронтах Великой Отечественной войны

Мне часто приходилось присутствовать на сессиях областного Совета депутатов, на заседаниях исполкома в те времена, когда председателем его был Виктор Алексеевич Грибанов. Он запомнился мне человеком спокойным, высокоинтеллигентным, но твердым, когда принимались какие-либо решения. Виктор Алексеевич вел себя очень уравновешенно, был ко всем доброжелателен. Тогда мне и в голову не приходило, что в годы Великой Отечественной В. А. Грибанов еще юношей не раз, как говорится, смотрел смерти в глаза, бывал в таких переплетах, какие многим и не снились, что на его теле война оставила глубокие шрамы от ран. Они болят и поныне.

...И вот мы сидим с Виктором Алексеевичем в его квартире. Забыв о давно остывшем чае, я несколько часов подряд слушаю рассказ фронтовика. Чувствую, нелегко даются ветерану воспоминания. Его лицо то становится серым, то краснеет. Ветеран надолго замолкает, думая о чем-то своем, глубоко выстраданном. Рассказывая, он как бы заново переживает ставшие далекими суровые дни и ночи войны.

– Не правы те, кто утверждает, что мы не ждали войны, – говорит Виктор Алексеевич.– Сочинение на выпускном экзамене я писал на тему «Если завтра война...». Было это в 1940 году. Правда, были мы очень самоуверенны, может быть, даже беспечны, иначе не распевали бы песню: «И врагу не гулять по республикам нашим...»

В.А. Грибанов был призван в армию почти сразу после окончания средней школы. Служил в Удмуртии, в стрелковой дивизии. Прилежно учился военному делу, мечтая после службы поступить в университет. Юноша собирался всерьез заняться научной работой. Основания для этого были – школу закончил с отличными оценками. Но судьба распорядилась иначе. В феврале 1941 года Грибанов стал курсантом военно-политического училища. Попал туда не по своей воле. Вызвали в штаб, приказали: собирай вещмешок...

22 июня 1941 года училище построили на плацу, объявили: война! Через несколько дней всех коммунистов отправили на фронт. Грибанов был комсомольцем. В то суровое для страны время, наверно, каждый писал рапорта с просьбой отправить на передовую. Писал и Виктор Алексеевич. Ответили: надо учиться. В сентябре досрочно выпустили из училища, присвоив звание замполитрука. На Урале шло формирование частей для отправки на фронт. Пришлось вчерашнему выпускнику училища проводить политзанятия, вести политработу с призывниками, которые были гораздо старше его.

В ноябре часть срочно погрузили в эшелон и он пошел без остановок под Москву. В Костроме получили оружие. День и ночь занимались боевой подготовкой. Сейчас Виктор Алексеевич понимает, что готовилось крупное контрнаступление под Москвой, тогда же недоумевал: столица в опасности, враг стоит у ее ворот, а он водит по заснеженному полю бойцов в атаку на невидимого противника.

И вот марш в сторону фронта. 5 декабря – первый бой. И сегодня, почти пятьдесят лет спустя, Виктор Алексеевич помнит его до мельчайших подробностей.

– Страха не было. Внутренний голос подсказывал: выживу, – задумчиво говорит мой собеседник.

...Первая атака. Грибанов бежал впереди цепи. Падал в снег, поднимался и снова бежал. Когда заняли деревеньку, оглянулся назад и его охватил ужас: до этого белое поле было черным от усеянных трупов...

– Бои в Подмосковье были за каждый дом, за каждую деревню. Наступающие всегда в невыгодном положении. У фашистов оборона на краю населенного пункта, хорошо укрепленная, а мы – в открытом поле. Немецкую оборону поддерживала артиллерия, авиация. У нас не было ни танков, ни орудий, а самолетов вообще мы не видели, – глубоко вздохнув, Виктор Алексеевич продолжал, – нет в Подмосковье такой деревушки, за которую не сложили бы головы сотни наших бойцов. Огромными жертвами оборачивался для нас каждый бой... Разве забыть мне Спас-Угол, Завидово, Решетниково...

Погорелово Городище... Тоже ничем не знаменитое село, а вошло в историю войны. Пишет о нем в своих воспоминаниях маршал Жуков. Это был крепкий орешек, около 10 тысяч солдат сосредоточил здесь противник. Но кто знал об этом 30 января 1942 года? Командир полка собрал группу из семи человек, вошел в нее и В.А. Грибанов. На лошадях поехали впереди полка. Выскочили из перелеска. Тишина. В деревне печки топятся. Метрах в пятистах от села мелькнуло пламя перед глазами Виктора Алексеевича. Когда пришел в сознание, понял, что лежит на шоссе. «Наверно, мина» - мелькнуло в голове. Проверил, целы ли ноги. Вроде, все в порядке Оказалось, лошадь наступила на противотанковую мину, всю силу удара приняла на себя. До хребта ее распороло, а Грибанов остался цел. Правда, обнаружил, что полноска валенка как ножом отрезало. Хорошо, валенки были большого размера, ногу не задело. Стали обходить минное поле. Немцы заметили, открыли огонь. Весь полк штурмовал село – бесполезно.

Решили его обойти. Но и там немцы. Создали штурмовую группу по борьбе с дзотами. Немцы, обнаружив смельчаков, пытавшихся приблизиться к дзотам, открыли шквальный огонь, только под покровом темноты удалось отойти. Командование решило наступать в направлении станции Ревякино. Группа бойцов (от роты осталось в живых двенадцать человек) во главе с Грибановым подошла вплотную к немцам, окопавшимся у кромки леса. Завязался жестокий бой. Наши залегли на открытой местности. Один за другим гибли бойцы. Виктор Алексеевич остался один. Противник почти рядом. Грибанова осколком ранило в спину. Рану перевязать нечем. Да и нельзя шевельнуться – немцы заметят, снова откроют огонь. Неожиданно наступила тишина. Виктор Алексеевич уже с жизнью простился, но видит: немцы, оставив небольшое прикрытие, отходят. Что делать? Рана сочится, теряются силы... Грибанов встал и, превозмогая боль, пошел во весь рост к лесу, в сторону наших. Немцы обнаружили его, когда уже добрался до крайних деревьев, открыли огонь. Поздно... Бойцы разорвали маскхалат, перевязали рану, отправили замполитрука в тыл.

Три месяца пролежал Виктор Алексеевич в полевом госпитале. Потом была Боткинская больница в Москве. Достали там осколок...

Выздоровев, Грибанов в свою часть не попал – направили под Нарофоминск на курсы командиров взводов. По окончании присвоили звание лейтенанта, назначили заместителем командира минометной батареи. Потом был Орел, Белев... В феврале 1943 года перебросили под Елец. И снова марш. За семь суток прошли 350 километров. Бои... Их было много, всех не припомнишь. После марша батарея оказалась на самом выступе Орловско-Курской дуги. Жарко там было. Не хватало боеприпасов, продовольствия. Одежда на теле от соленого пота истлела. Только в мае Грибанов снял валенки – другой обуви не было.

После взятия Орла батарею Грибанова направили на Севск. Она одной из первых ворвалась в город. Севск фашисты хорошо укрепили и два года удерживали его. Перед городом низина. Наши танки тонули в болоте. Нелегко было, а выдюжили, выбили немцев и тридцать километров преследовали, не давая противнику закрепиться на новом рубеже.

...Село Володьково Девица. Странным показалось Виктору Алексеевичу название, но раздумывать об этом было некогда. Выбили из него немцев, прочесывали улицы. Люди высыпали из домов. На лицах – радость и счастье. Вручили Грибанову большой букет цветов. Растерялся деревенский парень от такой почести, смущенно сунул цветы в руки улыбающейся девушке...

Впереди – Козелец. Командир 24-й механизированной бригады, в которую входила батарея Грибанова, приказал создать передовой отряд для наведения переправы и захвата города. Из батареи выделялся один взвод. Возглавил его Виктор Алексеевич – не мог иначе, задание ответственное. Наши танки отстали, потом, правда, подошли, но были подбиты. Оказывается, немцы закопали свои танки и били прямой наводкой, затем перешли в контратаку. Минометами их не остановишь. Бойцы Грибанова открыли автоматный огонь, приготовили гранаты. Фашистские танки, не дойдя до позиций отряда, остановились. Чувствуя безнаказанность, немцы решили расстрелять смельчаков прямой наводкой. Снаряд разорвался на бруствере наспех вырытой траншеи. Грибанова ранило в лицо, два осколка впились в руку. В горячке боя Виктор Алексеевич не почувствовал боли. Чтобы сменить позицию, прыжками выскочил к дороге. А там – командир бригады Максимов, кричит Грибанову:

– Ты ранен, – и приказал санитару эвакуировать его в тыл.

Было это 17 сентября 1943 года. Пятнадцать лет спустя, в 1958 году, когда Виктор Алексеевич учился в Москве, в ВПШ при ЦК КПСС, вызвали его в райвоенкомат и вручили орден Красной Звезды. Приказ о награждении был подписан 18 сентября 1943 года, на второй день после того памятного боя.

Грибанова отправили в полевой госпиталь, сделали операцию. В теплушке повезли в тыл. Открылось кровотечение. Чуть не умер от потери крови. Опять операция. В Курске еще раз оперировали. Лечили до февраля 1944 года. Боли не прекращались. Левая рука висела, как плеть. Опять операция... Виктор Алексеевич очень переживал, что не пришлось больше повоевать. После войны закончил Ленинградскую партшколу, затем Московскую. Работал первым секретарем Грязовецкого и Вологодского райкомов КПСС, секретарем обкома партии, много лет был председателем облисполкома

Награды... Об ордене Красной Звезды уже говорилось. Еще раньше, за бои под Ржевом, получил орден Отечественной войны II степени. В мирное время награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Ленина, Золотой звездой Героя Социалистического Труда. И, конечно, медали...

Можно многое рассказать о Викторе Алексеевиче. Например, о том, как в марте 1943 года под Орлом он вступил в партию. Тогда это означало: первым идти в бой...