Вологжане на фронтах Великой Отечественной войны

Николай Яковлевич Стогин родился, учился и работал в Вологде. В 1933 году его, токаря завода «Северный коммунар», призвали в ряды Красной Армии. Николай Яковлевич сменил рабочую блузу на летный комбинезон. Во время войны ему довелось воевать вместе с прославленными летчиками-вологжанами Героями Советского Союза майором В.И. Щелкуновым, капитаном Н.В. Крюковым, штурманом В.И. Малыгиным, старшим лейтенантом А.П. Коноваловым.

Всю войну Н.Я. Стогин воевал в авиации дальнего действия, сделал 210 боевых вылетов. Награжден 11-ю боевыми наградами, в том числе двумя орденами Ленина, удостоен одиннадцати благодарностей Верховного Главнокомандующего. До последнего времени наши читатели были мало знакомы с Н.Я. Стогиным. Сегодня мы публикуем воспоминания Н.Я. Стогина о бомбардировках Берлина в августе 1941 года.

В трудные дни 1941 года была создана база на аэродроме Астэ для нашей оперативной группы. Располагалась она в акватории Балтийского моря, в глубоком тылу немецких войск, на еще непокоренном острове Эзель, с которого уже вылетали на Берлин пилоты нашего земляка Е.Н. Преображенского.

Когда мы прибыли на остров, нас встретил командующий авиацией Военно-Морского Флота СССР генерал-лейтенант С.Ф. Жаворонков. Сюда же с личными указаниями И.В. Сталина прилетел на истребителе представитель Ставки, всемирно известный летчик, полковник Коккинаки.

20 дней, базируясь в глубоком тылу врага, «ИЛы» нашего подразделения под командованием майора Щелкунова наносили бомбовые удары по Берлину. В этих беспримерных боевых вылетах у нас были запасные цели, но не было запасных аэродромов: кругом враг да плещущая под крылом Балтика...

Ночью, в тяжелых метеорологических условиях, сквозь облачность, бушующие ураганы, непроглядные туманы, под обстрелом, перекрывая морскую даль Балтики, деловито гудели в восьмичасовом полете двигатели «Илов». О каждом таком вылете, как о важном сообщении с фронта, всей стране сообщало Советское Информбюро.

После первого полета долго обменивались впечатлениями.

– Летать можно! – уверенно произнес В.И. Щелкунов.

– Не так страшен черт, как его малюют. А кто засек треугольник из трех мощных прожекторов у Бранденбургских ворот? Уж не в середине ли его гитлеровский бункер?

– Завтра сброшу бомбу для проверки! – отшутился капитан Никольский.

Как-то утром, собранный у леска летный состав ожидал представителя Ставки. С севера к аэродрому, быстро увеличиваясь в размерах, приближался самолет, с глубокого разворота стремительно пошел на посадку. Из него выпрыгнул и, крупно шагая, подошел к нам многим знакомый полковник В.К. Коккинаки. Бегло оглядев всех, с хода начал:

– Учить вас, майоров, капитанов, нечего. Надо бить немца еще крепче.

Он посоветовал за счет веса слитого бензина на наружные замки «ИЛов» подвешивать дополнительно тяжелые 500-килограммовые бомбы.

Первым на Берлин сбросил такие бомбы майор Щелкунов. Об этом я и хочу рассказать…

…Аэродром Астэ остался далеко позади. Затухают в эфире радиоволны средств, обеспечивающих первую половину маршрута, и штурманы переключаются на известные радиостанции врага.

Впереди – морская граница Германии. Штурманы переключают радиокомпасы на широковещательную Берлина.

Включены индикаторы курса. «ИЛы» идут точно на логово врага. В шлемофонах штурманов слышно, как немец-диктор, резко чеканя слова, передает военную сводку.

– Кричи, кричи громче! – шепчет штурман Малыгин, – индикатор курса лучше работать будет.

А под крыльями «ИЛа» уже Одер. До Берлина 140 километров. Вдруг характер звуков в шлемофоне резко изменился.

– Ахтунг! Ахтунг! – кричит взволнованный диктор и трижды объявляет воздушную тревогу. Радиостанция выключилась. Замерли индикаторы курса.

– Да они уже и не нужны, – улыбнулся Щелкунов и, взглянув на часы, добавил: – Пять часов пробивались…

– Через двадцать минут Берлин, – уточняет штурман Малыгин.

Притаившийся в темноте город вдруг ощетинивается всей противовоздушной мощью: все слилось в единый гул канонады. Огненные трассы высоко взметнулись в черное небо. Оно превращается в живую, перемещающуюся стену огня. Кажется немыслимым пролететь сквозь эту стену. Щупальца прожекторов, снабженных звукоуловителями, тянутся к северу. В воздух с аэродромов поднимаются вражеские истребители. Но уже закачались на парашютах первые светящиеся авиационные бомбы, заливая светом вражескую столицу.

Берлин – как растревоженный улей. Он содрогается в мощных разрывах полутонных бомб. Разрастаются пожары.

На боевом курсе последнего захода последняя бомба с «ИЛа» Щелкунова устремилась к рейхстагу.

И долго еще видят улетающие экипажи, как позади пылает логово врага.

После каждого боевого вылета, дотягивая до аэродрома, садятся раненые, аварийные «ИЛы». Не прекращаются налеты вражеской авиации на аэродром Астэ. Растет кладбище машин. Все меньше остается исправных, но каждую ночь они летят на Берлин. К концу августа осталась в строю только одна машина летчика Семенова. Получаем приказ вернуться на Большую землю.

Весь летный состав – участники Эзельской эпопеи, награждены правительственными наградами. Вологжанам Преображенскому, Щелкунову, Крюкову и Малыгину присвоено звание Героев Советского Союза.