Вологжане на фронтах Великой Отечественной войны

В один из теплых солнечных дней июня прошлого года в Вологду на имя Виктора Владимировича Румянцева пришла открытка с видом прекрасного города. В ней было написано:
«Здравствуйте Настя и Виктор!
Я нахожусь в командировке в Москве и буду здесь до третьего июля. Очень хочу видеть вас, хотя бы всего несколько часов, но у меня нет возможности поехать к вам. Очень занят. Я остановился в гостинице «Ленинградская», комната 607. Желаю вам и всей вашей семье здоровья, счастья и успехов в жизни.
Твой брат Петко Кръстев Спасов,
Болгария – София, «Низия», 13».

Брат! Болгарский брат... Первым порывом Виктора Владимировича было: немедленно ехать в Москву. С работы ради такого случая отпустят. Когда же идет поезд? Да, а сегодня которое? Восьмое июля... Все, брата Петко в Москве уже нет. Но почему так долго шла открытка? Ах, ведь она отправлена по его, Румянцева, старому адресу. Теперь у него новая квартира. Брат об этом еще не знает. Но это полбеды. Они еще могут встретиться. А вот с матерью, той второй, болгарской матерью, увидеться уж не придется...

Долог и нелегок был путь вологодского парня, сына токаря, на болгарскую землю, где ему суждено было обрести вторую мать. Воевать Виктор начал в финскую. Их отдельный танковый батальон в районе Петсамо наголову разбил белофиннов. Отличился в этом бою и Румянцев. Тогда и был представлен к медали «За боевые заслуги». А это награда по тем временам весомая. Вот почему и вручали ее танкисту в Москве. Лично Михаил Иванович Калинин приколол на груди воина. В память об этом знаменательном дне в семье Румянцевых бережно хранится фотография: на ней запечатлена большая группа награжденных, в центре которой – Всесоюзный староста.

Далекий и незабываемый год! А вот иные годы, более суровые. Память хранит бои и походы в годы Великой Отечественной. Живых и мертвых друзей-танкистов, вереницы беженцев. Цветы при встречах с освобожденными от гитлеровской швали людьми. Тяжелые дороги, когда среди огня и дыма все березы кажутся солдату в бинтах, а рябины в крови...

В памяти Румянцева, как в калейдоскопе, мелькают Бухарест и Будапешт, Вена и небольшой югославский городок Суботица... Стоп, память! Солнечные блики на отполированных траках гусениц на время как бы замерли в болгарском городе Казанлык.

...На постой капитана Румянцева, заместителя командира танкового батальона, определили в хату к болгарке Донке Спасовой. У нее был сын Петко, с которым Виктор быстро подружился. Сама же Донка долго приглядывалась к русскому офицеру, хотя в душе была горячо благодарна всем советским воинам за освобождение ее родины от гитлеризма.

Поначалу в отведенной для капитана комнате не было никакой мебели. Жил он тихо, спал на шинели, которая, как и всякому солдату, служила одновременно постелью, одеялом и подушкой. Офицер, видя материальные недостатки болгарской семьи, стал помогать Донке и ее сыну. Делал он это деликатно, под благовидными предлогами, чтобы не обидеть, не задеть их самолюбие. В свободное время Виктор обучал Петко русскому языку, а сам познавал болгарский.

Шли дня. Однажды возвратился капитан со службы и видит: в комнате стоят стул, стол, кровать, на стене висит зеркало. Удивился. Появившаяся в дверях Донка успокоила:

– Это тебе, сынок.

Но вот пришло время уезжать капитану к родной матери – Екатерине Александровне – в далекую и заснеженную в ту пору Вологду. Со слезами на глазах провожала его болгарская мать и брат Петко.

– Помни, сынок, что у тебя теперь две матери, – сказала Донка.

– И что в Болгарии остался твой брат, – тихо добавил Петко...

Помнит начальник ОТК Вологодского литейно-механического завода Виктор Владимирович Румянцев и Донку, и своего брата Петко. Знают о них его жена Анастасия Васильевна, сын Михаил и дочь Зоя. Все эти годы они переписываются с болгарскими родственниками. К сожалению, теперь уже с одним Петко, окончившим вуз и живущим в Софии. Не очень, кажется, давно этот самый Петко, названный брат, прислал Румянцеву свое письмо и письмо их матери. Вот что писала Донка Спасова:
«Дорогой сынок Виктор!
Я знаю, что скоро умру. Так хотелось увидеть тебя, но, видно, не судьба. Помни, у тебя в Болгарии были, есть и будут родные и друзья»....

Второй раз из глаз бывшего воина выкатились скупые мужские слезы (свою кровную мать Екатерину Александровну Виктор Владимирович похоронил в 1956 году). И вот та, вторая...

Нет, они, матери, не умерли для него. Ведь мать в сердце сына живет всегда.