Вологжане на фронтах Великой Отечественной войны

В тот день батальон капитана П. Капустина, несмотря на жару, совершил многокилометровый марш.

Но едва подразделения расположились на отдых, как прибыло командование полка. Не дослушав до конца рапорт, командир полка сказал:

– Все знаю и вижу. Людей покормили, спать уложили, но спать, Капустин, вашему батальону сегодня не придется. Слушай приказ. Во что бы то ни стало к утру быть в Каземиже, на Висле. Днем провести рекогносцировку, запастись подручными переправочными средствами и быть готовыми к форсированию реки.

Задача казалась невыполнимой. По крайней мере, ее первая часть. «Как поднять людей? После такого марша солдаты спят мертвецким сном... До Каземижа не три километра, а тридцать с гаком!», – озабоченно думал Капустин.

Ни комбат, ни его заместитель не приказывали. Они обходили роты, взводы, отделения, расчеты и повторяли всего несколько фраз:

– Нашему батальону доверили первому форсировать Вислу! Поднимайтесь, товарищи! Сейчас выступаем!

И сами удивлялись магической силе слов. И люди совершили, казалось, невозможное. К семи утра укрылись в развалинах древней крепости Каземижа. Батальон получил пятичасовой отдых под «аккомпанемент» вражеской бомбежки.

В полдень капитан Kaпустин, вызванный вместе с замполитом на командный пункт, предложил с наступлением ночи форсировать реку в том месте, где Висла не сужалась, а расширялась.

Командир полка выслушал план и прильнул к стереотрубе.

– Что ж, резонно! Ширина реки там почти полкилометра.

К двадцати часам 29 июля батальон капитана Капустина – сто восемьдесят человек – к форсированию Вислы был готов, о чем он и доложил командиру полка.

В двадцать два часа поступила команда. «Наконец-то! – облегченно вздохнул он. – Ночь коротка, а успеть надо много...»

Вслед за видавшими виды двумя плоскодонками из прибрежных развалин и садов солдаты выкатывали бочки, несли доски, бревна, вязали плоты и плотики, по-хозяйски укладывали на них оружие, боеприпасы. Все делалось без суеты. Первая группа добровольцев во главе с младшим лейтенантом Васюниным отплыла к полуострову, чтобы в случае необходимости прикрыть товарищей огнем.

...Прошло полчаса, а вестей от группы Васюнина не было. Но вот кто-то из чутких на ухо воинов воскликнул:

– Слышу, булькают! Не иначе веслами! Точно! Лодка возвращается! Во-он она!..

Несколько в стороне, шурша галькой, причалила лодка. Комбат и замполит направились к ней.

– Почему задержались, – спросил замполит.

– Вам, товарищ капитан, донесение! – тяжело дыша, солдат-гребец протянул комбату клочок бумаги.

Капустин, прикрывшись плащ-палаткой, осветил фонариком листок и прочитал вслух: «Западного берега Вислы достиг, минуя полуостров. Противником не обнаружен. Закрепляюсь. Васюнин».

Немедленно отправилась вторая группа добровольцев сразу на двух лодках. «Противник не заметил. План форсирования реки в широком месте удался! Пора давать команду четвертой роте», – думал Капустин и подозвал неторопливого широкоплечего старшего лейтенанта Бычкова.

– Пора! Сразу же закрепляйтесь! Берегите людей! – напутствовал он командира роты.

Безмолвный минуту назад берег ожил. За несколько минут все бойцы успели отплыть от берега. Переправлялись кто как сообразил, кто как приспособился.

Наступил рассвет. Туман быстро редел. Вдали обозначился обрывистый берег, и Висла уже не казалась безбрежной. Но лицо комбата помрачнело.

– Плохи, замполит, наши дела. Разбросало роту течением. Передние только сейчас к берегу подплывают. Приготовиться пятой и шестой ротам!

Прошло полчаса. Заблестели красные черепичные крыши деревни Войшин. И когда над горизонтом показалось солнце, противник обнаружил переправу. На реке разорвался один снаряд, за ним другой. Новый снаряд ударил в кустарник на полуострове. Лихорадочно застучали крупнокалиберные пулеметы.

Набирая силу, гремела канонада. Как и накануне, берега Вислы потонули в пыльно-пороховом облаке. Вскоре прилетели вражеские бомбовозы и штурмовики. О продолжении переправы в этом месте нечего было и думать. Капустин понимал, в каком критическом положении оказались на вражеском берегу группы добровольцев Васюнина и Ежова и четвертая рота. Чтобы отвлечь внимание врага, комбат решил оставить часть бойцов у старой переправы и время от времени спускать здесь на реку пустые бочки. Всем остальным было приказано скрытно спуститься вниз по течению метров на двести и переправляться там. Но и здесь переправа вскоре была обнаружена. Гитлеровцы усилили огонь из пушек и пулеметов. Появились шесть штурмовиков, которые на бреющем полете обстреливали плывущих. Это был критический момент. Оставалась одна надежда на мужество и самообладание каждого воина. От взрыва бомб, разрывов снарядов и мин вода в реке кипела. Несмотря на это, батальон достиг западного берега и сразу же вступил в бой. Сбив гитлеровцев с позиции, откуда они вели огонь по переправе, роты, поддерживая друг друга, начали продвигаться к деревне Войшин.

Не успели бойцы окопаться на высотке, как противник провел очень сильный артналет, а затем перешел в контратаку на всем плацдарме. Гитлеровцы стремились во что бы то ни стало остановить продвижение. Прикрываясь огнем, используя складки местности, они вплотную приблизились к нашим подразделениям и вклинились в боевые порядки батальона, окружили все три роты и отрезали одну от другой. Сложилась очень трудная обстановка. Всякая связь с ротами и полком прервалась. Нельзя было терять ни секунды. Мог погибнуть весь батальон. Комбат принимает решение: с десятью автоматчиками и оказавшимися поблизости бойцами, в основном ранеными, пойти на помощь ротам.

– Как только мы развернулись в цепи и двинулись к шестой роте, – вспоминая те дни, рассказывает Петр Иннокентьевич, – противник сильным пулеметно-автоматным огнем прижал нас к земле. Отходить некуда, укрыться от огня негде. Поэтому я поднялся в полный рост, скомандовал: «За мной! Ура-а!» – и побежал к удерживаемым нашими бойцами трем домикам. Поднялись и остальные воины. Мы ворвались в самую гущу фашистов. Началась рукопашная. Каждый метр пути приходилось прокладывать штыком, прикладом, гранатой и очередями из автоматов. Очень труден и опасен был этот путь длиною всего в сотню метров.

Ненависть к врагу оказалась сильнее физической боли от полученных в схватке ранений. За несколько минут кольцо окружения шестой роты мы прорвали. Противник, потеряв больше половины своих солдат и офицеров, откатился назад. Мы вовремя подоспели на помощь товарищам. Гитлеровцы были ошеломлены нашей дерзостью и не выдержали.

К вечеру бой стал затихать. И батальон занял оборону. Собрали все оружие, свое и трофейное, боеприпасы, приготовились к отражению вражеских контратак. А их было восемь.

Еще пять суток, не смыкая глаз, батальон, наполовину поредевший в боях, участвовал в отражении вражеских атак. 5 августа наши войска перешли в наступление с подготовленного плацдарма.

За умелое руководство боем наш земляк, тотьмич Петр Иннокентьевич Капустин был удостоен звания Героя Советского Союза. В дальнейшем батальон Капустина участвовал в боях до полного разгрома фашистских захватчиков.

Сейчас подполковник запаса, персональный пенсионер, Герой Советского Союза Петр Иннокентьевич живет в городе-герое Волгограде.

Он активно участвует в оборонно-массовой работе, много делает для военно-патриотического воспитания молодежи.