Участие вологжан в партизанском движении и движении Сопротивления

В который раз я перечитываю в «Вологодском комсомольце» рассказ о смелой партизанке Оле Рябковой. Она попала в засаду и последней гранатой взорвала себя и фашистов.

Оля, Оля Рябкова... С газетного листа на меня смотрит большеглазая круглолицая девушка с пухлыми губами. Коротко подстриженные волосы тщательно причесаны. Это она, наша Лелечка!

Щемит сердце. Не могу, не хочу думать, что ее нет! Я не просто знал ее, многим обязан этой девушке. Мальчишкой, подростком, я старался быть похожим на нее....

1939-й год. В нашей деревне Федотово справляют «успеньев день». Я, четырнадцатилетний юнец, росший без родителей, попал под влияние кучки взрослых хулиганов, среди сверстников слыл «героем» и пользовался большим авторитетом как зачинатель всякой драки.

Как только зашли на гулянье парни из соседнего шолоховского сельсовета, в деревне затрещали огороды: борисовские ломают покрепче палки. Поглубже натягиваются на голову кепки, повернутые козырьком назад. Гармонист играет хулиганский марш под драку. Я с черемуховой палкой впереди.

Вдруг путь мне преградила невысокая девушка. Не успел, что называется, глазом моргнуть, как моя палка оказалась в ее руках. Сорвала с меня кепку и хлещет ею по лицу:

– На кого вооружился, а?

– Иди ты знаешь куда... – толкнул ее, а дальше идти не решаюсь.

А Оля уже не мне, а всем парням кричит: эх вы, молодежь. Вы бы шолоховских ребят встретили хлебом-солью, а вы – трусы, вот кто!

Кровь бросилась мне в голову, меня, как на волнах, закачало из стороны в сторону. Спасовал я, и все наши парни струсили перед этой девчонкой. Стыдно нам стало.

Утром в горницу донеслись протяжные голоса. Опохмелившись, гости всей деревни собрались в доме Ирашина, тянут «Златые горы». Под однообразный мотив гармошки «отвори да затвори» девки с парнями завели бесконечную «Заиньку».

Несмело, вразвалочку подхожу к веселой толпе. Мне улыбается Агнюша Краснобровова – девушка из нашей деревни. Она учится в Архангельске вместе с Олей, приехала на каникулы. Агнюша зовет меня, а как подойти, когда рядом Оля?

Оля сама подходит.

– Ну, как жизнь, партизан? – и улыбается большими голубыми глазами. – Посмотрела я на ваш турник, Вова, да так и ахнула. Столько ребят в деревне, неужто не сделать перекладину? Или не надоело рвать штаны на березовом батоге?

Со мной никто еще в жизни так ласково и так серьезно не говорил. Я, конечно, заявил, что не маленький крутиться на турнике, три раза подтягиваюсь до самого подбородка – и хватит с меня. А потом от самой кузницы бежал с тяжелым металлическим прутом на плече.

В центре деревни, у высокой ветвистой черемухи, меня ждала молодежь. Быстро сделали перекладину, парни один за другим подходили к турнику и висели колбасой, не в силах подтянуться.

Подошла Оля. Даже не посмотрела вверх, высоко ли, прыжок – она делает передний выжим, потом задний. Заскрипел, закачался турник: Оля начала вертеть «солнце».

Бабы отворачивались и вздыхали: мол, вот она, нынешняя молодежь, ни стыда ни совести – крутится. А Оля учила нас – терпеливо, настойчиво.

И девчата злились: гармонист Сергей Губайловский променял посиделку на ржавую гранату, пошел с нами метать. Эту затею выдумала Оля. Было тут и весело, и обидно кое-кому. Силач Ваня Карпов, который одной рукой заводил трактор только что с перетяжки подшипников, бросает гранату ближе, чем Оля. Ваня, крякнув, плюет на руки зачем-то и снова отводит руку для броска...

На второй день мы провожали Олю и Агнюшу. Как мне хотелось стать таким, как Оля! Понимаете, впервые почувствовал, что нужно мне уважение людей, любовь их...

Годы, годы... Кажется, все было вчера, а прошло с тех пор 23 года. Я храню в сердце память об Оле, как самое святое в моей жизни. Недавно я побывал на родине, расспрашивал о ней подруг. Все хорошо помнят Олю, а из их рассказов можно составить интереснейшую книгу о нашей замечательной северянке. Я верю, надеюсь, что такая книга будет написана.

Олин учитель Н.А. Власов любил повторять:

– Ольга Рябкова – человек большого будущего.

И вот – война. «Дорогие мои! Не беспокойтесь, я ухожу в армию. Если погибну, то знайте – за свою любимую Родину!». Это было ее последнее письмо родным.

...Учитель Н.А. Власов оказался прав: Оля – человек большого будущего.