Участие вологжан в партизанском движении и движении Сопротивления

Несколько лет назад в Государственный комитет Совета Министров СССР по телевидению и радиовещанию обратилась жительница Харькова. На тетрадном листке она изложила «один точный факт сорок второго года». Сразу возник вопрос:

– Почему вы, Елизавета Ульяновна, до сих пор молчали?

Но эта женщина сидела в гитлеровской тюрьме, лишилась там памяти, наполовину ослепла. Ее долго и, казалось, безнадежно лечили. Лишь в 1967 году под влиянием одной из передач Центрального телевидения она вдруг вспомнила захваченный оккупантами украинский городок, ужасы гестаповского застенка и русскую девушку, ожидавшую смертной казни. Девушку зверски пытали – она молчала. А в камере открылась соседке – обезумевшей от горя женщине:

– Я не Ася. Как меня зовут – это неважно. Я выполняла задание Родины, и моя совесть чиста.

Больше ничего девушка о себе не сказала. Попросила же об одном – передать прощальное слово маме. Адрес матери был такой: Вологодская область, станция... Какая-то трудная по названию станция – не запомнишь.

Асю расстреляли, это было незадолго до Первого мая. Елизавета Ульяновна Историкова в июле вышла из тюрьмы еле живой. Теперь, спустя четверть века, старая женщина писала, что места себе не находит, чувствует себя в великом долгу перед Асей. Приехали в Харьков молодые сотрудники телевидения, расспрашивали, как Ася выглядела, чем отличалась. Женщина повторяла:

– Ну, была она тоненькая. Красивая. Глаза большие. В Ахтырке она раньше не жила – явилась туда в сорок первом...

Письмо переслали в Ахтырский райком партии Сумской области.

Есть в каждом районе люди, увлеченные поисками героев минувшей войны и преданные этому благородному делу беззаветно. В Ахтырке главный следопыт – Иван Павлович Очковский. Его отца фашистские каратели расстреляли за связь с партизанами. Иван юношей ушел на фронт, прослужил в Советской Армии пятнадцать лет, а сейчас заведует кабинетом политического просвещения.

Письмо из Харькова в райкоме перечитали, обдумали. По мнению Ивана Павловича, одно лишь появление Аси в переполненной фашистскими войсками Ахтырке было риском. И немалым. Оккупанты, расположив в городе свои штабы и базы, ввели свирепый режим – вешали, расстреливали. Но и сюда, в почти безлесный Ахтырский район, проникали наши партизаны, разведчики. Советское командование узнавало, какие эшелоны идут через Ахтырку, куда предполагалось двинуть войска ахтырского гарнизона. Причастна ли ко всему этому девушка, называвшая себя Асей? Как спустя столько лет узнать ее настоящее имя? Да и заслуживают ли доверия скудные воспоминания, навеянные телевизионной передачей?

Начался поиск. Райком партии обратился в архивы Москвы, Киева и других городов. Там терпеливо перечитывали старые списки, донесения, перелистывали анкеты, изучали горы документов. Нет, Аси не было. Но без вести пропавшей считалась Лебедева, радистка-разведчица. Отыскали ее «личное дело»: Лебедева Любовь Вячеславовна, родилась в 1921 году в селе Новое Вологодской области; осенью сорок первого года разведотделом штаба Юго-Западного фронта направлена в занятую противником Ахтырку, вошла в разведгруппу Ф.А. Михайленко. Позвольте, вот еще пометки – Люба Лебедева имела псевдонимы. Какие? «Лили», «Ася»...

Постепенно документы, да и свидетели посвятили Ивана Очковского в жизнь разведгруппы. Руководил ею Филипп Андреевич Михайленко, работник отдела снабжения ахтырского завода, беспартийный. Он жил в своем доме под своим именем, долго не вызывая подозрений оккупантов. Помогала ему Евдокия Степановна Голубенко, тихая, неприметная женщина, имевшая надежных подруг. Связь со штабом фронта поддерживала Люба Лебедева, она же Ася. Свою рацию развертывала она ночью на чердаке михайленковского дома. Потом подыскала места более подходящие. Ася владела немецким языком, познакомилась с офицерами и сумела устроиться уборщицей в фельдкомендатуре. Поселилась она у одинокой женщины, возвращалась домой поздно, хозяйка словно не замечала этого...

Между тем гитлеровцы на собственной шкуре убедились, что в Ахтырке действует советская разведка. Как ни была замаскирована группа Михайленко, тучи над ней стали сгущаться. Асе только казалось, что она вне подозрений. На самом же деле, как свидетельствуют документы, это было не так. По вечерам, когда девушка убирала офицерские кабинеты, из соседнего здания зорко наблюдали за каждым ее шагом. Однажды она заинтересовалась оставленными на столе бумагами, просмотрела их, какой-то клочок спрятала – все это засекли. В ночь на воскресенье 19 апреля 1942 года гестаповцы арестовали Михайленко, Голубенко и Лебедеву.

Перед расстрелом их били, пытали. Тогда-то, накануне казни, Люба попросила соседку по камере запомнить адрес матери. Морженга – вот какую станцию она назвала. И ее прощальному слову суждено было через десятилетия дойти до родных вологодских мест, до сердца женщины, которая жила одной надеждой: узнать о судьбе своей дочери.

Подробно рассказали теперь о Любе Лебедевой вологодская областная газета «Красный Север» и усть-кубинская районная газета «Северная новь». Девушка выросла в вологодской деревне, закончила там с похвальной грамотой десять классов, а в сороковом году поступила в школу при Главсевморпути, чтобы стать радисткой. В первые дни войны явилась в райвоенкомат: «Пошлите на фронт». Радистки нужны были...

В 1970 году в Вологде матери Любы – Екатерине Ивановне Лебедевой – вручили орден Отечественной войны первой степени, которым посмертно награждена ее дочь. А в Ахтырке и сегодня продолжают собирать материалы о разведчиках. Найдены новые свидетели – люди, знавшие Асю. Записаны их рассказы. По крупицам восстанавливают в украинском городке облик вологодской девушки, которую не могли сломить болезни, тюрьма, пытки.

Продолжая поиск, Иван Очковский обратился к судьбе партизанского диверсионного отряда «Сокол». В том же апреле сорок второго года этот отряд перебросили на самолете через линию фронта под Ахтырку. «Сокол» был сформирован штабом Юго-Западного фронта, получавшим донесения Михайленко. Как видно из документа, командиру отряда предписывалось связаться в Ахтырке с нашим радистом «под кличкой «Люба». Может, речь шла вовсе не о Лебедевой? Может, в документе вместо псевдонима ошибочно указано настоящее имя? В этом предстоит разобраться. Другую же загадку, возникшую при знакомстве с «Соколом», ахтырские следопыты недавно сумели решить.

Дело в том, что командовал отрядом Дмитрий Яковлевич Кащеев – председатель Ахтырского райисполкома. Он собрал земляков. Но в списке указан также И.П. Завирюха, которого в районе не знали. Кем он был? Откуда явился? Товарищи, разыскивавшие материалы о Любе Лебедевой, принялись с таким же упорством собирать документы о человеке, погибшем в бою вместе с другими партизанами диверсионного отряда. Снова разослали запросы, и снова сотрудники архивов перебирали бумаги тридцатых – сороковых годов.

Что же выяснилось? Рядом с Кащеевым во главе отряда стоял старший политрук Иван Павлович Завирюха – политуправление фронта назначило его комиссаром Сокола. Родом он из Ксаверовки Полтавской области, работал перед войной в Молдавии, был там председателем колхоза. Тщетно искали его жену, сына – их нет в живых. Долго искали дочь – ей в момент гибели отца было четыре года, росла потом в детском доме. Ее нашли: она работает в Киеве на комбинате химических волокон. И встретились в Ахтырке дочь командира отряда Нина Дмитриевна Кащеева с дочерью комиссара Зоей Ивановной Завирюха.

Говорят, письмо из Харькова было чистой случайностью. Не знаю. Но во всем, что последовало за этим коротким, сбивчивым письмом, – ничего случайного усмотреть нельзя. Все закономерно. В чей бы адрес сигнал ни поступил, куда бы зерно ни упало – повсюду добрая, отзывчивая почва. Потому что поиск героев войны у нас не кампания, приуроченная к дате, к юбилею, а дело постоянное, насущное. Поиск – это живая примета времени, черта советского характера, советского образа жизни. В нем – верность одному из самых благородных законов нашего общества: «Никто не забыт и ничто не забыто».

Состарилась женщина, брошенная когда-то оккупантами в тюрьму. Но никогда не устареет то, что сберегла ее память, не устареет жизнь, за которую погибли в небольшом украинском городке Филипп Михайленко, Евдокия Голубенко, Дмитрий Кащеев, Иван Завирюха и тоненькая, большеглазая девушка, назвавшая себя Асей.