Вологжане – узники фашистских концлагерей

Военнопленные. Узники фашистских концлагерей... Сколько долгих лет к ним, испытавшим издевательства, голод и мучения в фашистских застенках, относились несправедливо. Даже сегодня, когда прошло уже полвека со Дня Победы, многие считают, что о них не надо ни писать, ни говорить, потому что не пришлось им воевать. И не хотят вспоминать о том, что пришлось испытать. А испытания эти были не легче, чем на фронте: ежедневные, ежеминутные унижения.

Василий Апполинарьевич Пантин из деревни Никулинской Двиницкого сельсовета, уходя осенью 1939 года на действительную службу в Красную Армию, думал о скорейшем возвращении домой, где он был нужен как помощник в многодетной семье родителей, потомственных крестьян. И вот настал долгожданный день демобилизации в июне 1941 года. Служба заканчивалась в Запорожье. Но не сбылись лучшие мечты Василия Пантина. Крест на них поставила война.

…Четыре эшелона, 15 тысяч красноармейцев с командирами были отправлены на переформирование, а затем на фронт. Но вместо фронта попал полк в окружение к немцам. Те были при полном боевом снаряжении, на мотоциклах, бронемашинах, не то что наши, почти безоружные... До сих пор непонятно Василию Апполинарьевичу, как такое могло случиться: пятнадцатитысячный полк оказался в фашистских лапах, будто так и надо было. Но красноармейцы оказали врагу сопротивление. Силы были далеко не равными. Пришлось отступать. Долго шли через болота, фашисты все время преследовали отступавших, бомбили с самолетов. Но снаряды, к счастью, тонули в трясине, не разрывались. Однако до своих так и не удалось добраться – слишком стремительно продвигался враг.

В сентябре 1941 года бойцы оказались в плену. Выстроили, командиров увезли сразу же, а остальных погнали по этапу в город Кременчуг. «Тем, кто не мог идти, немцы подавали лопату, мол, рой себе могилу, – рассказывает В.А. Пантин. – Слабых тут же убивали. В Кременчуге затолкали в здание табачной фабрики, в которой было уже полно пленных. Из Кременчуга повели на станцию Адабаш. Там встретил своего земляка – Житкова Александра из Заважья. Раньше это был высокий, красивый, здоровый парень, а тут он оказался больным, едва живым. Мы жили в каменных складах, спали на соломе, не хватало свежей воды, не говоря уже о еде.

Люди стали похожи на живые скелеты. А Александр умер у меня на руках... Умерших бросали в вырытые бульдозером канавы. От нашего полка осталось всего 400 человек».

Василий Апполинарьевич не может говорить о всех страданиях, которые пришлось перенести ему и другим военнопленным. Но вот о сострадании местного населения к ним – «живым скелетам» – не забудет никогда. Они поддерживали пленных, как могли. Однажды Василий Апполинарьевич заболел, так вылечила его травами старушка. Немцы, видя страшное истощение пленных, стали отпускать их в семьи местных жителей. Вот поэтому и удалось многим выжить.

Два раза пытался бежать из лагеря В.А. Пантин, но, к сожалению, сил для этого было мало, да вся зона хорошо просматривалась с вышек. «Второй раз бежал с земляком из Верховажья, – вспоминает ветеран. – Поползли через канаву, добрались до колючей проволоки, и как раз в это время полоснула автоматная очередь. Моего товарища убили, а меня вытащили из-под проволоки. Я получил за это 25 розг».

Оставшихся в живых повезли в Германию. Так В.А. Пантин стал узником Юхенвальда (рядом с Бухенвальдом). Там заболел тифом. «Люди умирали, как мухи, – продолжает Василий Апполинарьевич, – не знаю, как мне удалось выкарабкаться, но помню, что за мной хорошо ухаживал немецкий врач. Среди немцев тоже были хорошие люди, они жалели нас – человеческих призраков».

Только чуть поправился узник, его сразу же перевели в другой лагерь – Альтислагерь. Там были огромные деревянные бараки, пленных разделили по национальностям. На всех надели деревянные колодки. Ноги от них были в мозолях и крови. И здесь Василию Апполинарьевичу повезло на хороших людей. Особенной добротой отличались голландцы, они чаще других поддерживали и подкармливали ослабевших. А среди немцев-охранников оказались даже антифашисты. С одним из них, Георгом, ближе всего сошелся Василий Апполинарьевич. До сих пор помнит он их первый диалог: «Георг – коммунист», «Василий – комсомол». С этого началась их тайная дружба. В Альтислагере пленных выводили на работу группами по 10 человек под охраной двух немцев. Все пришлось делать. Как-то заставили грузить снаряды. Никто не заметил, как одному из русских удалось проникнуть на склад и взорвать его. В.А. Пантин помнит только имя героя – Витя.

Наступил 1945 год, узники чувствовали по поведению фашистов, что на фронте дела у них плохи. И к военнопленным стали относиться еще хуже.

А однажды утром мученики Альтислагеря с удивлением обнаружили, что немцы исчезли. Было это весной 1945 года (число не помнит). Вокруг раздавались разрывы снарядов. Измученные люди, ничего не понимая, спустились в канализационные ямы. Но вдруг услышали крепкие русские выражения... «Наши!» – промелькнуло в голове. Одолевал еще страх – над головой слышался грохот проезжающих танков, бронемашин, но все же откинули люк, стали вылезать. После долгих мучений трудно было поверить в то, что рядом свои, русские...

Их, истощенных, измученных, сразу же отправили в госпиталь. В.А. Пантин весил тогда 39 килограммов. «Подлечили, откормили (еду давали понемногу, но часто), выдали обмундирование и отправили на фронт, – продолжает рассказ мой собеседник. – Участвовал в боях за освобождение Германии от фашизма. До Берлина дойти не удалось. В апреле 1945 года в местечке Шалам был ранен осколками от разорвавшейся мины. И опять направили в госпиталь». (Часть тех осколков до сих пор носит в себе бывший узник фашистских концлагерей, участник боев за освобождение Германии).

Из госпиталя направили Пантина служить во Владимиро-Волынск. Здесь и узнал боец о Победе.

Только через 8 лет пришел он в родную деревню Никулинскую. Правда, здесь уже и не надеялись его увидеть: ведь в 1942 году родители получили извещение: «Пропал без вести». Но он назло судьбе-ворожейке вернулся и нашел здесь свое счастье.

Сейчас с женой Тамарой Григорьевной остались вдвоем в большом доме. Две дочери и внуки навещают их. Не забывают и в организации, где проработал 35 послевоенных лет. В Двиницком участке лесохимии трудился он и мастером, и кассиром, и начальником. А справиться с тяжкими жизненными испытаниями Василию Апполинарьевичу помогло чувство оптимизма. Он и сегодня, несмотря на годы, на подорванное здоровье, любит жизнь, людей, и они платят ему тем же. И пусть долго будет так.