Весь Башлачёв

Роза Михайловна Молоткова
Я могу писать стихи!

Саша Башлачев учился в моем классе. А большой был класс, больше сорока человек... Но сразу было заметно, кто он такой. Он был очень подвижный, симпатичный такой, кудрявенький мальчишка. Среди друзей его были Максим Пермяков и Андрей Шульц – такая троица, вожаки в классе. Ребятишки к ним тянулись. Саша был у них коноводом.

В то время было модно выпускать альманахи, и я спросила: «Кто согласен выпускать альманах?» – «А какой?» – спрашивают. – «Сатирический. Художественный, поэтический – у кого какой талант имеется» – «А что в альманахе будет?» – «А все!» – отвечаю. Башлачев сразу: «Я могу писать стихи!» И за ним сразу: «И я! И я! Вместе будем стихи писать! Максим будет рисовать». Сразу организована целая редакция. И пошло, и поехало! У нас такие красивые альманахи были! Нигде в дальнейшем я не видела ничего подобного. Когда наш альманах вывешивали, вся школа сбегалась смотреть. Ребята писали про своих товарищей, про друзей, интересные события описывали, соревнования, конкурсы. С таким командиром, как Саша, они загорелись быстро. Он хорошо знал силы, способности и возможности своих ребят, он расставлял все по местам, подстраховывал, руководил. И всегда мы в соревнованиях побеждали, из класса в класс. Отношения в классе были просто замечательные – ни раздоров, ни распрей, атмосфера доброжелательная, дружеская. И в этом немалая заслуга вожака – Саши Башлачева.

В конце 6-го класса он начал писать какую-то книгу, прозу. Стихи уже, видимо, ему поднадоели, он к этому времени так намастырился, что по любому поводу начинал говорить стихами. Я как-то принесла книг о технике стихосложения. Читали всем классом, впитывали, обсуждали. Коллективное было творчество! Многие тогда сочиняли стихи, некоторые девочки писали даже лучше Саши.

И вот он на прозу переключился... За стремление описывать происходящее его как-то назвали летописцем. Жалко, что ее так и не нашли, летопись ученика 9-й школы Александра Башлачева. Говорят, что он ее сам уничтожил – стыдился своего раннего творчества.

Саша очень любил читать, поэтому мы сразу нашли с ним общий язык. Читал очень много, приключения обожал. Время от времени я приносила в школу книги, которые сама в детстве читала. «Тиль Уленшпигель» ему страшно нравился! Классику любил. Есенина, Высоцкого – точно. Очень начитанный был мальчик. Уже в седьмом классе мне заявил, что будет журналистом. А я в то время выписывала серию книг по философии: Монтеня, Секста Эмпирика, Аристотеля. Мишеля Монтеня до сих пор больше всего люблю. Ведь какой человек был! Во время самых разнообразных интриг и дворцовых переворотов не вмешивался ни во что, не служил при дворе, хотя ему многократно предлагали. Независимый был человек, занимался только своим творчеством, хотя были возможности, как сейчас бы сказали, сделать блестящую карьеру. Не помню точно, сама ли предложила или Саша увидел томик и попросил дать домой почитать. «Теперь я понял, Роза Михайловна, в чем заключается нравственность человека – в его независимости!»

Он как-то быстро воспринимал все положительное, что в него вкладывали. Все новое в школе он использовал в полной мере, что потом и отразилось в его стихах и песнях.

К концу школы у Саши уже гитара появилась, и он начал ее осваивать... Взрослел Саша на моих глазах, взрослел и развивался. В то время, когда товарищи бегали, прыгали и скакали, он читал десятки книг. Сам стал писать очень рано. Он делал попытки не просто писать, но и разобраться в собственной жизни. Никакой он не самородок! Это был умный, образованный, всесторонне развитый человек, очень много работающий над собой в течение всей жизни.

Об уровне таланта Саши Башлачева я не берусь судить – время рассудит. Нельзя его с кем-либо сравнивать, у него свой собственный дух. «Ну, что ты, смелей! Нам нужно лететь! А ну – от винта! Все от винта!»