- Вы учительница? Где мы раньше видались? Девушка добродушно рассмеялась.

- Нет, я не учительница, и видимся мы в первый раз. По окончании гимназии я действительно давала уроки, но в своем уездном городке, а теперь я - ученица едимановской школы молочного хозяйства. Здесь нас четыре ученицы: все мы приехали на выставку, чтобы демонстрировать перед публикою приготовление масла и сыров, которому обучаемся в школе.

Я стала расспрашивать девушку, что это за школа. Заинтересованная как ее рассказом, так и самою ее личностью, - умною, энергичною и деловитою - я упросила ее остаться у меня на лишний час и подробнее ознакомить меня со своею школою.

Когда мы покончили с делом, по поводу которого она приходила, она рассказала мне следующее.

Едимановская школа молочного хозяйства находится в Тверской губернии Корчевского уезда, в селе Едиманово, принадлежащем барону Корфу. Село это расположено в 15 верстах от станции николаевской железной дороги и в 100 верстах от Москвы. Школа эта первоначально была устроена усилиями известного деятеля по молочному хозяйству и по устройству артельных крестьянских сыроварен, Николая Васильевича Верещагина, при помощи вольно-экономического общества и тверского земства. Теперь она перешла в ведение департамента земледелия и сельской промышленности и содержится на средства министерства государственных имуществ. Директор ее - Николай Васильевич Верещагин, а помощником его состоит кандидат сельского хозяйства Аветис Айрапетович Калантар, окончившей курс петровско-разумовской академии. Он заведует лабораторией школы и руководит работами в ней учеников и учениц.

По всякому техническому производству в школе имеется свой отдельный ученый мастер; так, один заведует изготовлением сыров бакштейна и зеленого; другой варит только честер и т. д.

Школа состоит из нескольких домиков, в которых помещаются: квартира директора, библиотека и канцелярия, квартира лаборанта, лаборатория и два общежития для казенных стипендиатов и стипендиаток. Далее идет скотный двор и свинарник. Вся ее территория заключается, приблизительно, в 2-х десятинах земли.

С одной стороны школа прилегает к большому сосновому бору, с другой - к селу Едиманово и к экономии барона Корфа, а в 1 ½ версте от нее протекает Волга.

Школа существует с 1870 г. Со дня открытия обучалось в ней 601 чел. (322 мужчин и 279 женщин). Ученики и ученицы, бывшие в школе короткое время, в счет не вошли. По сословиям учащихся, едимановская школа почти крестьянская, так как крестьянский элемент в ней составляет почти 50% общего числа учащихся, 175 муж., 111 женщин; затем следуют женщины духовного звания (72 ж.), разночинцев 69, разночинок 47, мещанок 35, мещан 30, дворян 30, мужчин духовного звания 18 и дворянок 14.

Школа широко раскрывает свои двери всякому, желающему поучиться в ней, не стесняя поступающих ни вступительным экзаменом, ни званием, ни дипломом, ни временем. Она требует только одного - серьезного отношения в делу. Все учащиеся, какого бы звания они ни были, и как бы ни был высок их образовательный ценз, в школе пользуются одними и теми же правами и несут на себе одинаковые обязанности и работы. Ни «панов», ни прислуги в школе не существует. Школа знает только учеников и учениц, и все работы в ее стенах выполняются только ими.

Полный курс учения в школе проходится в два года. В продолжение этого времени при постоянной работе учащиеся основательно изучают уход за скотом и свиньями, маслоделие и сыроварение.

При школе имеется 40 казенных стипендий, каждая в 100 р. Стипендиею можно пользоваться только два года. Желающие продлить срок своего обучения могут оставаться в школе и долее, но уже на свой счет.

Стипендиаты и стипендиатки живут частью в школьных общежитиях: одно мужское, другое женское, - а частью в помещении, нанимаемом для них школою в крестьянских домах. Своекоштные же все живут на селе у крестьян, избы которых уже несколько приспособлены к такого рода жильцам. За комнату, в которой свободно можно разместиться двум, платят 4 р. в месяц. Стол некоторые из своекоштных имеют на артельных началах. Он обходится им около 5 р. в месяц. Рублей 6 выходит на чай, сахар и другие необходимые расходы.

Вот приблизительно режим летнего дня. Учащиеся встают в 3 часа утра и идут на скотный двор на подой. Выдоивши коров, стадо выгоняют на пастбище, а сами убирают на скотном дворе. Потом идут в мастерские, где принимают принесенное крестьянами соседних деревень и рабочими экономии барона Корфа молоко, записывают его, затем известную часть оставляют для сыроварения, другую ставят на отстой. В 7 часов утра все возвращаются к себе и пьют чай. К 9-ти часам снова все сходятся в мастерские, где и начинается самый процесс маслоделия и сыроварения. При этом кроме технических работ, сравнительно легких, учащимся приходится носить ведра с водою и молоком. Около 12-ти часов работы заканчиваются. Учащиеся убирают мастерские, т. е. при помощи швабр и щеток моют полы и чистят посуду. Затем все расходятся по домам.

Время от обеда до вечернего подоя у большинства свободно. Занято оно только у некоторых, так как при сыроварении в известный период требуется и послеобеденная работа. После вечернего подоя учащиеся снова свободны, опять-таки кроме некоторых, которые остаются для работы в сырных подвалах.

В свободное время учащиеся работают в лаборатории, знакомятся с литературою молочного хозяйства по книгам, имеющимся в школьной библиотеке, могут читать журнал и газету, получаемые в школе, или просто собираются друг у друга для обмена мыслей и того молодого веселья, которому не служит препятствием даже и дневная довольно-таки утомительная работа.

Зимний день несколько разнится. Молока зимою меньше, а потому и работы учащимся меньше. Зимою заведующие школою иногда читают учащимся теоретические лекции о молочном хозяйстве, называемые «Беседами».

Так как школа имеет дело не с детьми, которые явились в школу для того, чтобы, кое-как протянув два года, схватить диплом, а со взрослыми людьми, которые являются сюда с определенною целью, - научиться молочному хозяйству, то строго определенного курса в школе нет. Всякий работает сколько позволят его силы и здоровье.

Относительно влияния работ в школе на физическое здоровье учениц из интеллигентного класса - можно с уверенностью сказать, что оно самое благотворное. Прекрасною иллюстрациею этого служили не одни рассказы учениц, работавших в демонстративном отделе харьковской выставки, и их товарок, посетивших выставку, но более всего их собственные особы. У всех них были здоровые, свежие лица, во всех движениях видны были бодрость и энергия... Очевидно, что трудные, по-видимому, работы в мастерских, на скотном дворе и в поле не только не расстроили их нежного, с малых лет расслабленного организма, но, наоборот, придали им ту бодрость, свежесть и силу, которые совсем стало не в обычае видеть на лицах наших современных интеллигентных девушек.

Насколько прибыльно занятие молочным хозяйством, видно из обстоятельной статьи г-жи Тимиревой, которая является у нас пионером в этом деле. Эта энергичная девушка отправилась на север Франции и там, на фермах Бри, в Нормандии, в Гурнэ и в окрестностях Невшателя, изучала маслоделие и варку французских сыров. В своей статье, которая, к сожалению, теперь - библиографическая редкость, она, на основании цифровых данных, приводимых г. Пурио в его добросовестном и полном сочинении «La laiterie» и проверенных у местных крупных фермеров - ясно доказывает, что «распространение сырного производства возвысило почти вдвое ценность земли и арендные платы во всех местностях, где оно имело обширное применение.

Так как размеры этой статьи не позволяют нам сделать длинных выдержек из превосходной статьи г-жи Тимиревой, подробно исчерпывающей весь процесс сыроварения и маслоделия во Франции, то тем из наших читателей, которые, заинтересовавшись вопросом о молочном хозяйстве, могут, однако, подумать, что всякая интенсивность в хозяйстве непременно поведет за собою миллионные затраты и неизбежный крах - мы порекомендуем прочесть или вышеуказанную книгу г. Пурио, или статью г-жи Тимиревой, помещенную в 1873 г. в журнале «Сельское хозяйство и Лесоводство» и затем отпечатанную отдельною брошюрою. Из этой статьи они увидят, что во Франции все молочное хозяйство, главным образом, сосредоточено в руках французских крестьянок и ведется ими, приспособляясь к их обыденной жизни и убогой обстановке.

Отчего бы у нас на юге делом молочного хозяйства не заняться хотя дочерям наших помещиков, которые каким-то чудом задержались у нас по деревням? В настоящее время такие девушки страшно томятся бездеятельностью. Они обставлены так, что, собственно говоря, в насущном хлебе не нуждаются, а потому и бессмысленно им пойти в гувернантки и учительницы, т. е. пополнять собою ряды тех несчастливиц, которые из-за черствого куска хлеба и теплого угла несут часто муку мученическую. Занятие молочным хозяйством могло бы дать им не только некоторого рода деятельность, но и поставило бы их в более правильные отношения к семье, вскормившей и воспитавшей их.

В настоящее время мы иногда сталкиваемся с такими ненормальностями. Отец с раннего утра и до позднего вечера убивается над хозяйством. Ему надо и семью прокормить, и в банк проценты внести, и с рабочими рассчитаться - у бедняги иногда от забот голова идет кругом. Мать, часто с подорванным здоровьем, нянчится с меньшими детьми, обшивает целый дом и несет на своих плечах всю нелегкую домашнюю справу; остальные дети учатся. А что делает старшая дочь, часто очень многому учившаяся? Или устраивает себе развлечения одно другого эксцентричнее, или, в лучшем случае, томится тем, что она в доме - пятое колесо.

Я знаю двух сестер, только что окончивших институток. У них умерла мать. Они, несмотря на свои юные годы и красивую внешность, не страшатся перспективы жить в деревне, и как блага ждут, чтобы отец разрешил им заниматься одной домашним хозяйством, а другой - садоводством. Само по себе это стремление очень почтенное, но не надо быть особенно прозорливым, чтобы предвидеть полное фиаско, которое непременно потерпят эти в сущности прелестные девочки, если в случае согласия отца они действительно примутся за домоводство и садоводство. Неподготовка к такого рода деятельности и полное отсутствие знаний из этой отрасли сделают их, неизбежно, сперва мишенью для насмешек прислуги, затем для укоров отца, а в конце концов у них и у самих явится полное разочарование. Совсем иное, если бы они принялись за это дело, вооруженные необходимыми знаниями, привычною техникою и тою уверенностью, которая дается только тогда, когда владеешь предметом вполне. При таких условиях эти чистые, молодые и энергичные силы внесли бы в семью не только известную долю своего личного труда, но и соприкасаясь с людьми, стоящими по своему социальному, умственному, а подчас и нравственному уровню, ниже их – имели бы на них и гуманизирующее влияние. К несчастью, у нас не существует до сих пор школ садоводства для женщин, да и вообще женских учебных заведений такого типа.

Едимановская школа молочного хозяйства - пока единственное учреждение, где даже небогатая девушка, затратив сравнительно небольшие средства, не расстраивая себе здоровья, в продолжение 2-х лет может приобрести запас таких сведений, которые она удобно может применить как в семье родных, так и в своем собственном будущем хозяйстве, а в крайнем случае может из тех знаний сделать себе промысел, в котором она пока еще не встретить себе много конкуренции.

Что молочным хозяйством у нас начинают заниматься молодые женщины с высшим женским образованием, доказательством могут служить известные нам: г-жа Соболева и В. А. Энгельгардт (дочь известного профессора А. Н. Энгельгардта), которая уезжает за границу для изучения иностранных молочных хозяйств.