«К концу первого десятилетия XX в. в крестьянских хозяйствах Волоколамского уезда Московской губернии широко использовались лёгкие пароконные молотилки. Однако сельские общества покупали их крайне редко. Причина была проста: в случае покупки «у машины не бывает хозяина, некому за ней ... присмотреть... вследствие чего происходят частые поломки». При обслуживании большого числа домохозяев между ними происходили постоянные столкновения по вопросу, «кто должен вначале обмолотить свой хлеб». В итоге купленные всем сельским обществом молотилки затем продавались одному либо нескольким домохозяевам. К 1908 г. во всём уезде в пользовании сельских обществ находилась только одна молотилка, в чём наглядно проявилось неумение и нежелание крестьян вести совместные хозяйственные работы, их стремление к личному обогащению».
 
И, чуть севернее, в Вологодской и Новгородской губерниях [Западные районы нынешней Вологодской области в то время входили в состав Новгородской, позднее – Ленинградской области.], в это же время бурно развивались артельные маслодельные заводы.
 
Первоначально масло («голштинское» из заквашенных сливок и сладко-сливочное), покорившее покупателей и быстро завоевавшее рынок, так и называлось – «вологодское».
 
«Вологодское» было символом высокого качества и приятного вкуса. Но...
 
«Каждая почти деревня заводит свою маслодельню и производство окончательно раздробляется на целый ряд мелких маслоделен...
 
Прежние землевладельческие сыроварни и маслодельни должны уступить конкуренции соседних крестьянских маслоделен, которые, посредством: устройства самых дешёвых помещений, упрощения до крайних пределов всей манипуляции производства и найма дешёвых мастеров и работников, а иногда и замены наёмной силы бесплатным трудом семьи, сильно уменьшают все накладные расходы производства и мало помалу маслоделие из рук скотовладельцев совершенно переходит в руки деревенских маслоделов-скупщиков.
 
Ясно, что при таких условиях качество вырабатываемого продукта не улучшается, но сильно ухудшается и нет ничего удивительного в том факте, что в конце 80-х годов Вологодское масло, прежде считавшееся очень хорошего качества на Московском и Петербургском рынках стало пользоваться очень незавидною славою».
 
Нешуточная преграда встала на пути вологодского маслоделия – маслоделы-скупщики.
 
Мелкие лавочники, которых можно назвать «люмпен-предпринимателями», организовывали при лавках небольшие, примитивные маслодельни. (Или – при маслодельне мелочную лавку).
 
Товар в лавке отпускался в кредит – так крестьяне попадали в кабалу к скупщику молока.
 
«Крестьяне молока собственно и не продают, а меняют его на товар, в большинстве случаев им даже ненужный и всегда плохого качества. Крестьянину, пришедшему взять под забранное молоко пуд ржаной муки, – дают полпуда крупчатки, конечно низкого сорта, другому – нуждающемуся в ржаной муке – выдают фунт чаю: «муки нет, а ты можешь обменять у соседей на чай».
 
(Молочный промысел: (Письмо из Вологодской губернии) Неделя. – 1896. – № 13) 

 
Создание высокого спроса на масло и появление сепаратора повлекло за собой неожиданные последствия – массовое снижение качества масла.
 
Не надо суетиться с множеством ёмкостей, отстаивая молоко и снимая сливки. Залил принесённое молоко в сепаратор, крутнул – и полились сливки. Залил в маслобойку – и через пару часов можно отжимать и фасовать готовое масло.
 
Казалось бы – технический прогресс, рыночные отношения, конкуренция, и как следствие качество должно расти, но на деле – катастрофическое снижение качества.
 
«...Как грибы после дождя, по всем деревням захваченного маслоделием района Вологодской губернии выросли целые сотни мелких маслоделен самого отвратительного типа, с прямо антисанитарно поставленным производством и выделкою масла самого низкого разбора. Лучшим доказательством всего вышеизложенного может служить прилагаемый список Вологодских маслоделен за 1894 год, показывающий, что в этом году в Вологодской губернии работали до 254 мелких маслоделен, средним оборотом каждая около 375 рублей».
 
Выглядело это так – в сарае или старой бане оборудовали примитивную маслобойку с громким названием «завод». Антисанитария, грязная посуда – и в результате молоко и сливки скисали, и масло из прокисшего молока и сливок.
 
Это масло, с неизбежно кислым вкусом, изрядно присоленное, заводчики втюхивали покупателям под названием «голштинского».
 
«Плохое устройство заводов и неряшливость производства мелких деревенских маслоделен чуть ли не создали в 80-х годах совершенно нового нигде не зарегистрированного сорта масла».
 
«Маслоделие, начавшее в предыдущий период складываться в самостоятельный промысел, стало теперь придатком к лавке. Мелкие деревенские лавочники начали устраивать мелкие заводики, принимать от крестьян молоко, а взамен открывать им кредит на товары первой необходимости. Сбыт предметов крестьянского обихода оставался по-прежнему главным занятием лавочника, маслодельный завод являлся лишь тем средством, при помощи которого он мог закабалить за собой покупателя, связать его кредитом, а себя обеспечить заносимым молоком. Денег крестьянин не получал, следуемую ему сумму он забирал товаром по произвольной цене лавочника...»
 
(В. Боровский) 

 
Маслоделы-лавочники не заботились о качестве вырабатываемого масла, об улучшении условий его производства. Они получали большие барыши на дешевой скупке молока у крестьян и продаже им в долг товаров с большой наценкой. А сбыт некачественного масла они находили в плохих булочных, трактирах и кухмейстерских. Некоторые маслодельни Шуйской волости Тотемского уезда фальсифицировали масло добавлением до 15% тертого картофеля.
 
Как результат – сбывать масло стало труднее, и цена на него стала понижаться, а цена на молоко стала повышаться ввиду конкуренции между маслоделами.
 
Для честных маслоделов это был тупик – выжить на рынке можно было только с увеличением объёма производства, а увеличить производство масла можно было только перекупкой молока по более высокой цене.
 
Неожиданным спасением для вологодского маслоделия стала организация маслодельных артелей на новом уровне.
 
Так появилась Фоминская артель, и так мы по-новому взглянем на Фридриха Бумана, которого принято было позиционировать как помещика. 

 
Как это выглядело 
 
Фёдор Александрович Буман выступил как организатор артели. Он и его супруга предоставили артели постройки, инвентарь и рабочую силу и приняли на себя доставку масла на места сбыта в Москве. С рабочей силой проблем не было – работали и сами не покладая рук, и ученики маслодельной школы.
 
Прибыль делилась между членами артели соответственно сданному молоку, Буманы же получали по 10 копеек с каждого пуда переработанного молока; впоследствии плата была повышена до 11 коп., причем Буман взяли на себя покупку всех нужных для производства материалов: бочонков, соли, краски и проч., а также отопление и освещение маслодельни и жилых помещений.
 
Из отчетов за 1897 – 1901 г., включительно, видно, что члены Фоминской артели получили за молоко более чем члены прочих артелей, а именно: за 1897 г. 58 коп. за пуд; за 1898 г. около 46 коп.; в 1899 г. – 50 к.; за 1900 г. – около 50 коп. и за 1901 г. – более 46 1/2 коп.
 
Валовая выручка за пуд молока была в 1897 г. – 68,4 к., в 1898 г. – 56,06 к., в 1899 г. – 66,05 к., в 1900 г. – 61,02 коп. и в 1901 г. – 57,68 коп.
 
В течение неполных 4 лет (за 47 месяцев) было переработано 147,710 пуд. молока и г.г. Буман получили 15,913 р., т. е. около 4 тысяч руб. за каждый год.
 
В 1900 г. Фоминская артель состояла из 278 домохозяев, имевших 473 коровы.
 
И снова пример Буманов, которые работали не в самых лёгких условиях (много молока скупали дачники, жившие в «вологодской Швейцарии»), дал положительный эффект – оказывается, и в новых экономических условиях можно производить качественное масло, получать приличный доход, да ещё и крестьянам, сдатчикам молока, доставались значительные деньги.
 
И крестьяне, которых терзали маслоделы-лавочники, стали организовываться в артели, независимые от лавочников. (Ранее значительная часть прибыли членов артели уходила всё тем же конкурентам-лавочникам, у которых они вынуждены были покупать нужные товары.)
 
Пионерами в деле учреждения чисто крестьянских маслоделен на артельных началах были крестьяне Томашской волости Кадниковского уезда, близ деревни Шурбово. Артель эта сформировалась в 1904 году, и этот год может быть признан началом непрерывно и быстро развивавшегося затем крестьянского маслоделия в губернии.
 
Почин Шурбовской артели, устроившей артельную лавку при своем маслодельном заводе, оправдал самые смелые ожидания.
 
Доход от маслодельного завода представлял в первый год его существования 7 тыс. 050 руб., а уже на следующий год валовой доход достиг 12 тыс. 600 руб. При этом чистая прибыль от артельной лавки была в первое время весьма небольшой, а именно: за первый год всего 132 рубля, а за второй только 250 рублей. Лавкой пользовались только члены артели, и то не все – многие оставались должны лавочникам с прежних времён.
 
Крестьяне, вступившие в артель, относятся к делу добросовестно и гордятся им, стараясь привлечь в кооператив все население окружных деревень, из которого около половины поставляет молоко на завод местного предпринимателя, маслодела-лавочника, несмотря на низкие цены, назначенные заводчиком на молоко, и на высокие цены на товары, отпускаемые им крестьянам. Артель в августе за молоко платила по 70 коп. за пуд, тогда как заводчик рассчитывал по 53 коп. Что же касается товаров, то цены на них в артельной лавке ниже на 15% – 50%.
 
Но время отдельных энтузиастов-организаторов уходило.
 
Должно было вмешаться государство, и оно это сделало на удивление успешно.
 
«Среди крестьян, составляющих артели, редко встречаются лица, знакомые хотя бы с первоначальными требованиями, предъявляемыми к качеству молока, с практичной перевозкой его и хранением. Правительственные специалисты в ряде собраний артельщиков давали советы по улучшению доставки молока, по борьбе с фальсификацией, по уменьшению расхода молока на выработку масла и проч. Вопросы эти, казавшиеся на первый взгляд маловажными, имели, однако, решающее значение в судьбе артелей, так как от них зависела высота средней годовой платы за молоко, которая, как видно из отчетов артелей, колебалась в течение года от 50 до 58 коп. за пуд».
 
Крестьяне могли накосить и насушить сена, надоить молока, наделать масла и бочонков для его упаковки, а вот когда дело доходило до бухгалтерии и отчётности...
 
Тут государство Российское и оказывало помощь, а не давило налогами и штрафами.
 
В докладе Управы Губернскому Земскому Собранию сессии 1910 г. «О помощи крестьянским маслодельным артелям», констатируется полезность учреждения должности инструктора-счетовода Губернской Управы, благодаря чему устранены многие недоразумения в артельных делах и направлены в некоторых артелях, в должном порядке, счетоводство и отчетность этих артелей.
 
Благодаря тому, что председатель Вологодской Губернской Управы лично ознакомил Главноуправляющего землеустройством и земледелием с обстоятельствами дела, с настоятельною необходимостью выдачи мелиоративных ссуд возникающим в Вологодской губернии маслодельным артелям,- вопрос этот подвергся всестороннему обсуждению и получил, в конце концов, благоприятное разрешение.
 
В 1909 году последовало Высочайшее утверждение Положения Совета Министров: «О разрешении открытия Вологодскому Губернскому Земству кредита в 30 000 рублей для ведения посреднических операций по выдаче ссуд на сельскохозяйственные улучшения, с допущением выдачи земством сих ссуд с некоторым отступлением от установленных в законе для сего правил».
 
Вот это и была государственная помощь – с выделением кредитов, направлением специалистов-маслоделов и счетоводов, которых содержали за государственный счёт.
 
Так рождалась слава вологодского масла, и так она была спасена в начале XX века.