"ВИДЕНИЕ НА
БЕРЕГАХ ЛЕТЫ" БАТЮШКОВА И ТРАДИЦИЯ
ИРОИКОМИЧЕСКОЙ ПОЭМЫ
Г. Л. Гуменная
"Видение на берегах Леты" -
одно их ярких литературно-полемических
выступлений Батюшкова, чрезвычайно популярное у
современников поэта. В лицейском послании
"Городок" Пушкин назвал "Видение"
первым среди сочинений, "презревших печать",
а его сатира "Тень Фонвизина", где главным
действующим лицом стал один из героев "Видения
...", стала своего рода продолжением маленькой
сатирической поэмы Батюшкова.
Обозначая литературную
традицию, предшествующую батюшковской
сатирической поэме, Н. В. Фридман указывает на
связь "Видения ..." с "типичными для
литературы XVIII в. формами "разговоров в царстве
мертвых", которые разрабатывал учитель поэта
М. Н. Муравьев, а также на связь с жанром
ироикомической поэмы. Однако связь с
ироикомическим эпосом проявляется у Батюшкова
не только в "перенесении мифологических
персонажей в бытовую обстановку" или в факте
устойчивого интереса к творчеству признанного
мастера этого жанра В. И. Майкова, которому поэт
отвел специальный пункт в своем плане книги об
истории русской словесности. Существенным для
Батюшкова оказывается не овладение внешними
формальными приемами снижения мифологической
образности, присущими жанру, а то, что он усвоил и
продолжил сформировавшиеся в жанре
содержательные традиции: русская ироикомическая
поэма служила для авторов XVIII века активным
средством литературной борьбы. Эта особенность
связана с тем, что на русской почве жанр возникал
зачастую как пародия, перелицовка уже
существующего поэтического источника.
Травестируя известный сюжет, авторы соотносили
его с задачами литературной борьбы, сводили
литературные счеты друг с другом.
Так, поэма Майкова "Елисей или
раздраженный Вакх" создавалась как пародия на
перевод "Энеиды", выполненный В. П. Петровым.
А содержащееся в ней, например, низведение Кибелы
до роли деревенской ворожеи, загадывающей о
счастье на бобах, или Аполлона до роли поденщика,
занятого рубкой дров у крестьянина, служит не
только средством комического эффекта, но и дает
Майкову возможность сатирически
охарактеризовать Заиконоспасскую академию, где
учился Петров, и тут же осмеять доморощенных
Гомеров, Вергилиев и Пиндаров.
В "Стихах на качели" или
"Плачевном падении стихотворцев" М. Д.
Чулкова нет прямого указания на единый
пародируемый сюжет, но и там "изнаночное"
изображение Парнаса служит
литературно-полемической цели: оно дает
возможность сделать ряд выпадов против
недружественных автору поэтов и прозаиков; в
частности, едким нападкам подвергаются
произведения Майкова. И даже в "Вергилиевой
Енеиде, вывороченной наизнанку" Н. П. Осипова,
где не ставится иных целей, кроме цели "людскую
скуку разгонять", автор отдает дань
сложившейся традиции и заставляет Енея,
путешествующего по загробному царству Плутона,
наблюдать борьбу "неутомимых стихотворцев",
сражающихся "Не копьями и не мечами, / Но
неисчетными стихами".
Полемическая острота
характеристик в "Видении на брегах Леты"
Батюшкова определяется природой жанра, к
которому он обратился. Напряженная литературная
борьба между "карамзинистами" и
"шишковистами" в начале XIX в. сделала
актуальным жанр ироикомической поэмы. Вслед за
"Видением ..." появляются поэмы В. Л. Пушкина
"Опасный сосед" и "Расхищенные шубы" А.
А. Шаховского. Пушкин-лицеист пытается
включиться в этот процесс своими незаконченными
поэмами "Монах" и "Бова" и прямо
продолжает батюшковскую линию оценки
литературных явлений в "Тени Фонвизина".