77 / 122
74
Дети войны вспоминают
мучило чувство голода. Особенно трудно было зимой. На семью из пяти
человек давали одну хлебную карточку на бабушку (она не числилась
в семье колхозницы). В те времена карточной системы семьям колхоз
ников не давали хлебных карточек, колхозникам не давали паспортов.
Даже фонд всеобуча в школе не распределялся на детей из колхозных
семей. У моих подружек матери работали в государственных учрежде
ниях - техничками, сторожами, их детям в школе давали ситцевые пла
тья, кофточки, ботинки из свиной кожи. Дети колхозников не получали
ничего.
Одним не обходили колхозные семьи - налогами и податями.
Самой страшной темой для семейного разговора была тема о свое
временной их уплате. «В первую очередь, ребята, надо сдать молоко,
мясо, шерсть, яйца, заплатить налоги, - говорила мать. - А то придут,
все опишут!» А что у нас описывать было? Нищета. Сколько слез вы
плакано, сколько горя видано за военные годы. «Но самое страшное,
- вспоминала мама, - смотреть на голодных детей: они есть просят, а
дать нечего. Как-то возвращаюсь домой из Тупанова, ходила туда ме
нять последние вещи на муку, но не обменяла. Думаю, приду домой,
натоплю печь, залезем всей семьей на печь и от угара умрем». Многие
женщины в то время считали, что лучшим освобождением от горя, за
бот и печали была бы смерть. Но здравый смысл побеждал. Ждущий
взгляд детских глаз заставлял матерей подниматься рано утром и ду
мать, чем накормить семью.
С нетерпением ждали весны. Не успеет еще растаять снег, а ребя
тишки уже в поле, на первых проталинках измерзшими пальчиками
выкапывают «нистики» - головки полевого хвоща. А дальше - щавель,
березовый сок, первые ягоды, головки клевера. Каждое лето до школы
я пасла коз. Кто из хозяев даст кусочек хлеба, кто - картофелину, кто
расплатится поношенной одежонкой. Вместе с бабушкой заготавлива
ли для скота сено на пожнях. 10 процентов разрешали оставлять себе,
остальное надо было сдать в колхоз.
В село за эти годы принесли немало похоронок, вдовы уже успели
смириться с неизбежностью судьбы. В нашу семью с фронта не пришло
ни одного письма, но не было и похоронки. Несколько раз по запросу
военкомата к нам приходили извещения, что в списках убитых, умер
ших от ран и пропавших без вести Бабушкин Михаил Александрович
не значится. Я и теперь не могу представить, как «вымогла» мама, как
нашла в себе силы, не отчаялась.
Этот майский день 1945 года помню хорошо. У нас в классе шел
урок чтения, когда пришла весть об окончании войны. Занятия в
школе отменили. Все жители села быстро собрались около здания
райсовета, был митинг. Почему-то мне больше запомнились слезы,