Детство, опаленное войной

Дети войны вспоминают

В 16 лет меня вместе с другими девчатами стали отправлять в лес

на заготовку древесины. Норма была 40 кубометров на человека. На

двоих с другой девочкой нам дали 80 кубометров. Работали топором и

пилой вручную. Сначала валили дерево, потом обрубали ветки и сучья,

пилили на кряж и укладывали в штабель. Морозы были до 40 градусов.

Весной сплавляли лес до устья Вологды. Летом работали на торфораз

работках, добывали торф для фабричной кочегарки. Осенью помогали

в колхозе убирать урожай. А по вечерам дежурили по городу, следили,

чтобы в домах соблюдали светомаскировку.

В мае 1945 года я была на сплаве, мы гнали лес от деревни Дуло-

во до устья Вологды. И вдруг нам объявили, что кончилась война. Мы

были так рады этому сообщению, что не пересказать. Рады, что закон

чатся наши тяжелые трудовые дни. В войну у нас не было ни выходных,

ни праздников. И работали не по восемь часов. Зачастую, чтобы выпол

нить заказ для фронта, не уходили с фабрики сутками.

У меня было два брата старше меня. Один браг погиб в 1943 году,

другой - в конце войны в предместьях Берлина.

ДЕТСТВО, ОПАЛЕННОЕ ВОЙНОЙ

Сиротина Тамара Васильевна

Родилась в 1938 году и жила в годы войны

в деревне Плотичье Устюженского района.

Как это забыть? Отца мобилизовали в первые дни войны. Помню

смятение мамы и растерянность, дрожащие руки и слезы из родных глаз.

Ведь она оставалась один на один с этой бедой и шестью ребятами (всего

у наших родителей было восемь детей). Отец воевал всю войну, в конце ее

был ранен. После госпиталя приезжал домой на побывку, а потом снова

воевал. Умер от ран в конце войны. Мой старший браг жил в Ленинграде

и был призван на фронт. Был ранен, но воевал до Победы, позднее умер.

Мама сколотила из пятерых моих сестер и братьев трудовое звено,

работали в колхозе от темна до темна. Я была самая младшая из детей,

просыпаясь утром, радовалась чашке молока и лепешке, которую мне

оставила мама. И до вечера ждала, когда все вернутся с работы, рисова

ла на запотевшем стекле вензеля и повторяла одну фразу, услышанную

от мамы: «Вот что война наделала». Все время хотелось есть. Была у нас

корова-кормилица, но все реже пили мы молоко. Его относили в счет

налога на сырзавод, а платили нам за это сывороткой. А еще требова

лось сдавать шерсть, мясо, яйца, независимо от того, были ли в хозяй

стве куры, овцы. «Все для фронта, все для Победы!» - таков был девиз,

таково веление того времени.

Когда я чуть подросла, собирала вместе с другими детьми колоски

после жатвы. Строго контролировали, чтобы мы не ели зерно и не брали