⁶¹ АИЭА. ВЭ ВО 1986 г. Д. 8334. Л. 9; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 146. Л. 8,33-34; Мясников М. Н. Сведения о Ваге, Шенкурской и Вельской округах // Исторический, статистический и географический журнал. 1830. Ч. II. Кн. 1. № 4. С. 47; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 258. Л. 8; АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 38. Л.. 35; ВГВ. 1853. № 6. С. 48.

⁶² Никонов В. А. География фамилий. М., 1988. С. 77-82, 85.
 

ОЧЕРК 2

СЕВЕРНЫЕ УМЕЛЬЦЫ: ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ЗАНЯТИЯ НАСЕЛЕНИЯ ВОЛОГОДСКОЙ ЗЕМЛИ

По природно-климатическим условиям Вологодская земля неоднородна, поэтому здесь сформировались разные хозяйственные зоны¹. Территория края в основном плоская, ровная, со слабой холмистостью. Западные районы имеют моренный рельеф со множеством озер и болот; центр края (Кубено-Важский водораздел) — это всхолмленная равнина с низкими и заболоченными речными водоразделами; восточная часть (от Рослятино до Устюга) представляет собой волнистый рельеф с отрогами Уральских гор.

Различен и климат этих районов: на юго-западе он менее суровый, а поэтому здесь более длительный период для земледельческих работ. В районах Грязовца, Вологды, Кадникова климат не отличается от климата средней полосы России. В целом его континентальность увеличивается с запада на восток, а на севере он довольно холодный.

Неодинаковы и почвы в отдельных районах Вологодской земли. В пространственном отношении почвенное разнообразие выглядит следующим образом. Песчано-глинистые почвы преобладают почти везде, но в Устюгско-Лальском очаге они сочетаются с железными окисями и мергелем, в Сысольско-Яренско-Вымском — с намывными песками, в Сухонско-Двинском бассейне есть, кроме того, мягкие известковые формации (юг бассейна) и известковая плита — опока на Сухоне, а в районе Никольска имеются иловатые почвы с черноземом.

В юго-западной части края более плодородные земли, нежели на северо-востоке, но в целом также разнообразные и требующие удобрения (подзол, супесь, суглинок, мергели, аллювиальные, болотистые). Лучшие почвы во всем крае располагаются в долинах рек и около озер, чем обуславливается «очаговость» здешнего земледелия.

На хозяйственное районирование Вологодчины, кроме природно-климатических и почвенных условий, повлияло и наличие природных богатств и полезных ископаемых. Основное богатство этой земли — леса, которыми когда-то была занята большая часть ее территории, поэтому разнообразные лесные занятия населения играли существенную роль в экономике края (заготовка и обработка леса, производство деревянных изделий, охота, собирательство и др.).

С древних времен местному населению были известны месторождения соли и железных руд, что вело к их добыче и обработке. Соляные ключи находились в тотемских, сольвычегодских, яренских, устьсысольских, кадниковских местах, где жители научились добывать соль; там со временем возникли три солеваренных завода. Железорудные залежи были найдены в юго-западных районах и немного — в юго-восточных (по Сысоле). Железообработка стала главным занятием населения многих деревень в этих районах.

В хозяйственном отношении на Вологодчине совершенно четко выделяются три зоны: 1) юго-запад, 2) средняя часть, 3) северо-восток, в которых своеобразно сочетались занятия населения земледельческого и промыслового характера². Основное же направление тех или иных занятий зависело от естественно-природных и социально-экономических условий, в которых развивались районы. На юго-западе были наилучшие условия для сельского хозяйства, так как здесь находились самые плодородные почвы и, что очень важно, — это была зона помещичьего землевладения, где владельцы имений заботились о тщательной и своевременной обработке земли, ее достаточном удобрении, где использовался лучший семенной материал, выводились лучшие породы скота; здесь же возникли маслобойные заводы, работавшие на основе местной народной и передовой научной технологии (производство знаменитого на весь мир «Вологодского масла»). Из полеводства значительным было льноводческое направление. Лен обрабатывался на фабрике Грибанова (Великий Устюг) и шел на экспорт за границу. Но при достаточном развитии земледелия и животноводства 26% населения юго-западных районов во второй половине XIX в. занималось промыслами и уходило в отход. Главными же из последних были работы по обслуживанию водного пути по Мариинскому каналу и строительство речных судов. Из лесных работ здесь развивались заготовка и сплав леса, смолокурение, дегтярный промысел. В деревнях было много кожевников, сапожников, катальщиков валенок. Ближе к средней части Вологодской земли по Сухоне и на Кубенском озере — наряду с земледелием, существовал рыболовный промысел. Крестьяне усиленно занимались мелочной торговлей, плотничьими работами и обработкой льна. Из женских работ, получивших товарный характер, было известно и сохранилось до сих пор кружевоплетение (знаменитые «Вологодские кружева», особенно в Вологодском и Грязовском уу.).

Вторая группа районов в Вологодской земле (Вельский, Устюгский, Тотемский, Никольский уу.) были также в основном земледельческим (производство хлеба и льна). Из-за недостатка пастбищ и покосов скотоводство было менее развито, чем в прежних помещичьих усадьбах на юго-западе, и главным образом для получения навоза. Основным населением здесь были государственные крестьяне. Они усиленно занимались льноводством; лен был главным источником для уплаты податей. Около 20% жителей во второй половине XIX в. были смолокурами и дегтярниками. Незначительным здесь был охотничий промысел (в верховьях р. Устьи). Из ремесел наиболее развивалось плотницкое дело. Особое место в одном из этих районов — в Тотемском у. — занимали артельный промысел по городам и торговым местам из с. Шуйского и солеваренный в селах Леденгском и Тотемском. У жителей этих сел земледелие было развито слабее, нежели промыслы. И конечно, в деревнях по всей Сухоне существовало судостроение и обслуживание речного пути.

Вообще отхода в этой группе районов почти не было, за исключением торговли, для чего ходили в Архангельск, Москву, Петербург, Каргополь (торговали овсом, льном, льносеменем, смолой, дегтем). Среди этого населения во второй половине XIX в. появились скупщики производимых крестьянами продуктов и товаров. Торговыми операциями славился с XVII в. Великий Устюг. Его рынок был связан с деятельностью местных и иностранных купцов и предпринимателей. Им пользовались и крестьяне окрестных деревень. Рано появилось в Устюгском у. фабричное производство: в с. Красавино находилась фабрика по обработке льна купца Грибанова, в Лальске — писчебумажная фабрика Сумкина. Отходничество в Устюжских и тотемских деревнях существовало еще в виде найма на речные суда лоцманами и рабочими.

Севернее сухонских селений находилась Кокшеньга, где почти отсутствовали промыслы, и население занималось хлебным производством, здесь нее был и хлебный рынок. Другим «хлебным районом» в этой группе уездов был юг Никольского у., где на почвах хорошего качества получали высокие урожаи товарного хлеба. Главной статьей дохода местных крестьян был лен, который вывозили на ярмарки и на экспорт через ближайшие пристани. Значительным здесь был извоз товаров в соседние костромские и вятские деревни (хлеб, лен), а также сплав судов к Архангельскому порту, на котором работали артели сплавщиков. Обычные деревенские ремесла здесь также развивались. Из них наибольшее значение имело щетинное производство.

Третья группа районов края — Сольвычегодский, Яренский, Устьсысольский уу. — находились в неблагоприятных для земледелия условиях. Болотистые и песчаные почвы, огромные пространства хвойных лесов, где было трудно расчищать участки под пашни, холодный климат способствовали тому, что здесь более развивались промыслы, нежели земледелие. Льноводство было доходным лишь на юге этих уездов. Особенно знаменитым был «Вилегодский лен», выращиваемый в деревнях по р. Вилядь.

Главным из промыслов было бурлачество и обслуживание речных пристаней по всей губернии, и, конечно, лесованье (лесоразработки) и связанное с ними смолокурение и получение дегтя, рубка леса и заготовка древесного угля для своих и пермских заводов. Заготовка леса для заграницы в конце ХТХ в. осуществлялась от Беломорской Компании. В больших масштабах развивался охотничий промысел; дичь удавалось сбывать в столицы, а меха на Нижегородской ярмарке. Сбыт осуществляли скупщики из Устюга, чердынские и ижимские купцы, наезжавшие сюда к охотникам. В селениях по крупным рекам (Двине, Вычегде) развивалось рыболовство, правда, с ними конкурировал привоз морской рыбы из Архангельска.

Эти уезды были связаны трактами с Вятским краем и Приуральем (Пермской землей), поэтому получили значительное развитие извоз и ямщина.

Работали здесь и небольшие заводы: соляные залежи разрабатывались на Сереговском солеваренном заводе в Яренском у., добыча и обработка железа осуществлялись на Кажимском и Нювгинском, железоделательных заводах в Устьсысольском у. Доставка руды к заводам, извоз изделий или сплав их на судах были делом местных крестьян.

Обычными деревенскими были на северо-востоке и ремесла. Из них выделялось женское рукоделие — плетение красноборских кушаков из красной шерсти. Торговые занятия были такими же, как и в других районах, — продажа льна, семени, рыбы, смолы, дегтя, леса, кожи, сала в соседние Архангельскую, Вятскую, Костромскую губ.

Яренский и Устьсысольский уу. были заселены в основном коми-зырянами. У них наиболее развивались рыболовство, охота, работы на солеваренном заводе. Земледельцами они были плохими, обработка почвы производилась намного хуже, чем в русских селениях в низовьях Вычегды и в Солъвычегодском у. Только в одном месте Устьсысольского у. — в Лузской Пермце, где были относительно плодородные почвы, выращивали хлеб для продажи. Хуже у коми было развито и льноводство (лишь для домашнего употребления).

Торговать местные крестьяне уходили в ближайшие пристани — Якшинскую на Печору, в г. Слободской, Кайгородок и Ношульскую пристань в Вятской губ.

Итак, в хозяйственном отношении на Вологодчине выделялись три группы районов, где по-разному сочетались земледельческие и промысловые занятия населения. Их постепенная смена наблюдалась в направлении от земледельческого юга-запада к промысловому северо-востоку. Такое зональное распределение вновь совпало с выделенными историко-культурными ареалами, обусловленными различной этнической историей их жителей. Степень развития того или иного хозяйственного направления в различных районах Вологодской земли можно выявить при рассмотрении промысловых и земледельческих занятий населения и его хозяйственных традиций по историческим этапам, начиная с XII в., когда стали осваиваться земли края, и по XX в.

Земледелие и крестьянское землепользование

О земледелии Русского Севера существует большая научная литература³. Это дает возможность ограничиться в данном очерке описанием некоторых черт сельскохозяйственного развития вологодских районов. Начало земледелия на Севере относится к временам, когда славяне стали осваивать его просторы. Важнейшим фактором земледельческого развития явилось появление пашенного земледелия в лесной полосе Восточноевропейской равнины, что требовало расширения земельных площадей и вынуждало земледельцев идти на поиски пригодных для пашен участков. Другим стимулом было становление феодальных отношений в Древней Руси и развитие государственности. Поиски новых территорий и их освоение шли параллельно феодализации общества, ибо последнее побуждало крестьян-земледельцев искать свободные земли за пределами, где феодалы-землевладельцы устанавливали свою власть и расширяли свои владения. Благодаря таким процессам, в состав восточнославянских государственных образований (Новгорода, Ростова, Суздаля) были включены огромные пространства Севера, заселявшиеся путем миграции в ее нескольких видах — государственной, боярской, монастырской.

Рассмотрение в настоящем очерке вологодского земледелия важно для понимания места этой земли в культурно-хозяйственном развитии Русского Севера. Именно она стала «очагом северного земледелия» и создания народной культуры северных земледельцев во всех ее проявлениях.

По данным археологии, на начальном этапе совместной истории северных народов, финно-угры еще не знали земледелия. Славяне-пришельцы уже занимались земледелием у себя на родине и, придя на Север, начали строить селения и осваивать земли, заводя на них пашни и другие угодья. Находки земледельческих орудий в будущих вологодских землях относятся к более поздним XII — XIII вв., и они немногочисленны: в славянских поселениях Белозерья найдены железный наральник, плужный нож, мотыжка, серпы, фрагменты кос, жернова, топоры. Но земледелие появилось там, вероятно, уже к X - XI вв.⁴ В поселениях белозерской веси XII в. было полное отсутствие земледельческих орудий, зернотерок, жерновов. Не ранее XII в. распространилось земледелие и у судской веси (по р. Суде)⁵.

Судя по единичным пашенным орудиям и более многочисленным находкам топоров, можно заключить, что в ту пору у славян на Севере существовала подсека, но довольно быстро они стали внедрять паровое земледелие. В памятниках XIII — XIV вв. найдены орудия, относящиеся к этому виду земледелия: упомянутый плужный нож в Белозерье, сошник у с. Верховажье, два сошника на р. Кокшеньге из Никольского городища⁶. Использование таких орудий привело к развитию своеобразного типа обработки земли — лесного перелога, при котором расчищенный от леса участок уже на второй год пахался с помощью характерных для лесной зоны орудий — сох, а также рал; после нескольких лет он забрасывался на отдых, финноугорскому населению в этот период было известно другое земледелие — мотыжное, а пашенное оно узнало от славян.

Состояние источников позволяет сделать наиболее полную характеристику северного земледелия с периода, когда Север был в значительной мере освоен — с XVI в. В это время Центр Руси и Север были основными производящими сельскохозяйственную продукцию районами государства. Это была зона сплошного трехпольного земледелия, где выращивали характерные для трехпольного севооборота культуры — рожь, овес, ячмень, пшеницу, коноплю, лен. Основными орудиями в лесной полосе были деревянные сохи, имевшие железные ралъники (сошники). В вологодских землях они существовали в восточном Прионежье, Белозерье, по Ваге, Кокшеньге, Вычегде. Древним видом сох были многорогие сохи, восходящие к орудию-суковатке, разрыхлявшему почву на подсеке. О происхождении двурогих сох от многозубых суковаток свидетельствует орудие, сохранявшееся в современном Череповецком р-не Вологодской обл. в 1940-е гг. Это пятизубая соха-насошка, пашенное орудие лесного Севера⁷.

На всем Севере применяли появившиеся с XIV - XV вв. сохи с перекладной полицей (для переворачивания пласта), вытеснившие с XVI в. трехзубые сохи и сохи-односторонки. На плотных почвах и на целине использовали соху плужного типа — косулю с двумя сошниками, лемехом, резцом и отвалом, с помощью которой достигали наилучшей обработки тяжелых северных почв. Иногда употребляли плуг (ставший южнорусским степным орудием) на суглинистых серых почвах, приближающихся к чернозему, и на целине (Белозерье, Сев. Двина, Вологда). Для боронования служили известные с более древних времен деревянные бороны-суковатки и плетенки, а Спасо-Прилуцкий монастырь в Вологде имел и железные бороны-плужницы. Везде молотили цепами, правда, оставалось на Севере и более старое орудие — кичига из березовых сучьев. Для кошения использовали косу-горбушу с короткой ручкой (литовка с длинной ручкой появилась позднее). Сроки обработки почвы в районах были разные, как и приемы ее обработки, разными были и нормы высева. Хлеб жали серпами, убирали в суслоны, сушили в овинах, молотили на гумнах. Помол зерна осуществлялся на ручных жерновах или с помощью водяных мельниц. Ветряные в то время только начали появляться.

Важную роль в этот период играло скотоводство. Разводили крупный и мелкий рогатый скот, лошадей, свиней. Уже тогда стали намечаться животноводческие районы, и скотоводство приобретало там товарное значение, но четкого районирования в XVI в. не сложилось.

Еще не имело широкого распространения огородничество. В Подвинье огороды находились в полях, особенно капустники и репища на удобренных землях, но везде выращивали лук, чеснок, огурцы, свеклу, морковь, редьку, горох, хрен. Появились редкие для Севера культуры, как например, мак в Белозерье. Северное овощеводство требовало устройства парников, теплиц, рассадников. Весьма ограниченным было и садоводство (яблони в Белозерье), ягоды же разводились повсеместно.

С XVII в. не произошло коренных перемен в земледелии⁸. В XVIII и первой половине XIX в., несмотря на развитие порайонных типов земледелия в предшествующее время, сохранялось много единообразия в приемах хозяйствования⁹. Такая стойкость традиций не мешала развитию земледелия. В XVIII в. народные аграрные знания приходилось приноравливать к новым экономическим условиям. Именно в это время шла специализация сельского хозяйства, происходили изменения в агрокультуре. Основу земледелия по-прежнему составляла трехпольная система с традиционным набором сельскохозяйственных культур, но все чаще в ней появлялись различные модификации, приспособленные к новым условиям ведения хозяйства (к специализации районов и рыночному спросу). Основной северной культурой оставалась озимая рожь, занимавшая 50% пашни. Ее посевы «страховала» яровая рожь. Овес стал преобладающим из всех яровых, так как на его выращивание  как на менее прихотливую культуру тратилось меньше труда. Среди яровых важным стал и ячмень, да пшеница была необходимой во всех крестьянских хозяйствах, но ее сравнительно небольшие посевы были закреплены традицией. Озимая пшеница на Севере не могла «конкурировать» с озимой рожью. Обязательным был и лен ¹⁰.

Под воздействием товарного производства изменения произошли и в других сторонах трехполья. Так, сопровождавшая его подсека в XVIII в. сохранялась и лесных местностях. Виды подсек зависели от возраста леса. Иногда после первого урожая подсека забрасывалась в залеж  — на отдых и подыскивался новый участок, но в лесных росчистях Севера в XVIII в. зарождалась новая система земледелия — плодосмен с чередованием яровых, иногда и озимых культур (обороты): лен — ячмень и овес — озимая рожь; летом землю парили, и, кроме такого способа поднятия плодородия, сеяли репу как яровую культуру. Таким образом, вместо краткосрочных росчистей переходили к плодосмену (будущим севооборотам), что расширяло площади трехпольных угодий, в свою очередь, необходимых при увеличивавшемся народонаселении.

Поскольку резервы пригодной для обработки земли начали исчезать во второй половине XVIII в., то переложное и подсечное земледелие, требовавшие новых лесных расчисток, сокращались, все более уступая место классическому трехполью.

Немаловажное значение для развития земледелия в то время имели эксперименты в помещичьих хозяйствах. Другим важным делом стало семеноводство и снабжение семенами земледельцев различных губерний. Разрабатывались для каждой местности сроки сева, отбор, проращивание до посева семян, нормы их высева (Вологодский у., Чаронда, Каргополье, Белозерье)¹¹.

К XVIII в. относится и начало травопольной системы земледелия — травосеянья. Оно возникло как способ прокормления скота и восполнения нехватки навоза для пашен в Нечерноземье, что достигалось выращиванием бобовых и злаковых трав (клевер, тимофеевка). Но травосеянье плохо приживалось на самом севере Нечерноземья, где для выращивания некоторых трав не подходили природные и климатические условия¹².

Передовые идеи и опыты в рамках феодального способа производства не затрагивали основные массы крестьян, которые по-прежнему следовали многовековому опыту, передавая его из поколения в поколение. Несмотря на это, крестьянская аграрная культура Севера находилась на достаточно высоком уровне. Судить об этом позволяет выработанная крестьянами система мер по охране природы и, прежде всего почвенного плодородия. Основные из них предусматривали правильное применение систем земледелия (рациональное использование земли, смена и чередование культур, достаточная обработка почвы, ее удобрение, очищение, окультуривание), применение почвозащитных методов обработки земли, противоэрозийных и мелиоративных работ.

Частичным усовершенствованиям подверглась сельскохозяйственная техника. По-прежнему главным орудием в лесной полосе оставалась соха, но в разных модификациях в зависимости от местных почвенных условий. Существенный сдвиг произошел в «географии» косули (плужное орудие). Увеличение пахотных площадей за счет включения «худых», «посредственных» земель с глинистыми и иловатыми почвами, увеличение лесных росчистей вызвали нужду в косуле, которая по своим возможностям превзошла соху, ибо пахала дербу, «драла» ее, уходя глубоко в землю. Плуг применялся в южных районах Севера. Борона и другие орудия оставались традиционными. Достижением века в развитии агротехники являлось более гибкое ее применение в разных местностях, ее функциональное многообразие.

Воздействию законов товарного производства подверглось в XVIII в. и животноводство. Для его развития было необходимо наличие больших сенных и пастбищных угодий. В северных лесных районах такие угодья имелись не везде, в основном в долинах рек, а в остальных местах — в отвоеванных у леса участках, находившихся зачастую в чересполосном владении крестьянских общин. Нередко их было недостаточно для получения кормов для скота и для его выпаса. Нехватку покосов должно было восполнить начавшееся травосеянье. По уровню развития животноводства различались как отдельные районы, так и хозяйства помещиков и крестьян. У основной массы последних оставалась система разведения и содержания скота, подчиненная целям земледелия (рабочая сила, навозное удобрение), затем получение продуктов животноводства.

В целом же реализация новшеств и в полеводстве, и в животноводстве (многополье, травосеянье, новые культуры и виды удобрений) была затруднена в условиях феодализма, но процесс дальнейшего накопления знаний и опыта продолжался, и результаты этого проявились в XIX в. Тогда паровая система земледелия была представлена трехпольем с его классическим набором культур во всех северных районах. Существенные изменения коснулись трехполья во второй половине XIX — начале XX в., когда с развитием капитализма в России росло торговое земледелие. Это, прежде всего, проявилось во введении в севооборот огородных, кормовых культур и многолетних трав, а также в применении вместо черного (осеннего) пара — занятого пара, на котором сеяли травы (клевер, вику и др.) или рано созревающие культуры. Вначале такие новшества осуществлялись в помещичьих и более зажиточных крестьянских хозяйствах. Товарные отношения заставляли приспосабливаться к рынку, что проявилось в распространении вольной системы, при которой выращивали одни и те же пользовавшиеся спросом культуры, а иногда и монокультуры. Это, в свою очередь, истощало почвы, и нарушения традиций по поддержанию ее плодородия случались все чаще.

В лесопольной (подсечно-огневой) системе земледелия, распространенной в северных лесных районах, изменения выразились в замене ее двух- и трехпольем, так как она требовала много росчистей, а леса истреблялись¹³. Набор сельскохозяйственных культур в этот период в основном оставался прежним. К исконным зерновым (рожь, пшеница, ячмень, овес, просо), техническим и кормовым (лен, горох, вика, клевер) прибавились и стали шире применяться древние огородные (капуста) и более поздние, известные с XVII в. картофель, табак, помидоры, махорка¹⁴. «География» культур не изменилась. Ржаной хлеб оставался одним из основных продуктов питания. Возделывалось много сортов ржи, приспособленных к условиям Севера. В яровых культурах преобладал овес, особенно фуражный, в большом количестве вывозимый за границу. Северным злаком оставался ячмень. Наиболее значимой культурой, выращиваемой в вологодских деревнях, был лен. Крестьяне культивировали лен-долгунец, а у некоторых помещиков на полях рос и лен-кудряш.

Основным пахотным орудием в XIX — начале XX в. оставалась соха, по-прежнему двух-, трехзубая с перекладной полицей, снабженная небольшим сошником или без него — коловая соха; на северо-востоке, кроме двухсторонки, применяли соху-односторонку — косулю с неподвижной полицей, с резцом — брылой. Соха с полицей применялась на легких почвах, без нее — на тяжелых, каменистых или при пахоте лесного перелога. С конца XIX в. стал распространяться плуг, однолемешный, тяжелый, кустарного или заводского производства, применявшийся на разных почвах, требовавший большой тягловой силы (сильных лошадей). На Вологодчине можно выделить ареалы этих видов орудий. Повсеместно бытовали сохи-двусторонки (двузубые), за исключением Череповецкого уезда, где сохранялась многозубая соха — архаичное орудие, применявшееся еще при подсечном земледелии. Сохи-односторонки (однозубые) встречались в северных, северо-восточных и центральных уездах края (Вологда, Грязовец, Кадников, Тотьма, Устюг, Вельск, Вытегра). Более усовершенствованные односторонки (пахали глубже, рыхлили мельче) встречались в районе Великого Устюга.

В пределах Вологодской земли четко очерчиваются ареалы косули: северо-запад, северо-восток и центр. С помощью этого орудия отрезались пласты земли (резцом), подрезались (сошником) и переворачивались отвалом (полицей). Позднее такие операции производились плугом, который появился сначала в районах Вологды, Кубенского озера, Устюжны Железнопольской, а затем распространился везде в вологодских уездах.

Кроме пахотных орудий, применялись орудия, рыхлящие почву. Это были универсальные для лесных районов бороны, два вида которых встречались на Вологодчине: бороны деревянные с железными зубьями, распространенные повсеместно, и целиком железные — на западе, в центре и на востоке края (Устюжна, Кириллов, Белозерье, Вытегра, Вологда, Кадников, Вельск, Тотьма, Устюг, Никольск).

При лесном перелоге применялось орудие копач (похожий на широкий нож-топор). Наряду с ним, для пахоты использовали двузубую соху без полицы, но в отличие от повсеместного копача, эта соха бытовала на западе и в центре края (Устюжна, Вологда, Кадников, Кириллов, Белозерье, Вытегра, Тотьма). Точно также везде применяли однозубую соху - отрез, за исключением северо-западной части (Вытегра). Рыхлящим орудием при перелоге в лесу была борона-суковатка (с зубьями-сучьями), распространившаяся во всех уездах.

Таким образом, разнообразная техника была приспособлена крестьянами к различным почвенным условиям, ареалы этой техники могут быть сопоставимы с ареалами культурно-историческими, происхождение которых в Вологодской земле связано с различной этнической историей их жителей¹⁵.

Остальная техника — бороны, цепы, косы, серпы старых конструкций продолжали существовать в течение XIX — начала XX в., правда, некоторые усовершенствовались, либо появлялись новые. Получили распространение косы-литовки, более удобные, чем прежние горбуши.

Основные сельскохозяйственные работы производились традиционными способами, не менялся аграрный крестьянский календарь, по-старому строили и пользовались различными приспособлениями и хозяйственными постройками, где обрабатывали, хранили урожай (овины, гумна, амбары, водяные и ветряные мельницы)¹⁰.

Другие отрасли земледелия на Вологодчине — огородничество, садоводство — носили в этот период чисто потребительский характер. Кроме выращивания обычных овощей, стали больше производить картофеля. Садоводство, развивавшееся раньше лишь в помещичьих хозяйствах (сады, оранжереи), во второй половине XIX в. продвинулось из северной части Черноземья к южной границе Русского Севера. Появились сады и у отдельных крестьян, из садовых культур преобладали яблони и вишни. Северная граница последней шла по линии Петрозаводск-Кадников-Вятка (с северо-запада на юго-восток). Плодовые кустарники разводились всюду.

Животноводство было подсобной по отношению к земледелию отраслью хозяйства, за исключением некоторых районов. Крестьяне разводили крупный рогатый скот, лошадей, овец, свиней, птицу. Центрами выведения северных пород молочного скота стали еще с XVIII в. Холмогоры (холмогорская порода, в основном распространенная на Вологодчине), Олонецкая губ. (сюземская порода), Ярославская губ. (ярославская порода). Содержание скота к этому периоду было уже «отработано» и базировалось на достаточно богатом крестьянском опыте. Во всех северных районах для скота строили специальные теплые хлевы. Основной заботой крестьян, была заготовка кормов, поэтому одной из главных работ было создание сенокосных и пастбищных угодий. Выпас скота в поскотине (специальном огороженном участке), а иногда и в лесу производился без пастухов. В начале пастбищного сезона скот пасся на лугах; когда наступала очередь сенокоса, он перегонялся в паровое поле; по поднятии паров — на выгоны (пустопорожние земли возле селений). После снятия сена с лугов туда снова перегоняли скот с выгонов, а по завершении уборки хлебов с полей — на ржаное или яровое жнивье.

В конце XIX в. в России выделились районы торгового скотоводства, среди которых числились и вологодские районы. Поскольку животноводство здесь получило молочное направление, то земледелие приспосабливалось к получению рыночных продуктов этого направления. Особое значение приобрело производство «Вологодского масла», отправляемого не только на свои рынки, но и за границу. Вначале маслоделие и сыроварение развивались в помещичьих хозяйствах, но уже в середине XIX в. существовали кулацкие и купеческие маслодельни и сыроварни, а в начале XX в. широкое распространение получило производство этих продуктов в крестьянских кооперациях.

По развитию сельского хозяйства в Вологодском крае в XIX — начале XX в. снова можно выделить три района¹⁷, очертания которых совпадают с историко-культурными ареалами, выделенными по другим элементам материальной культуры вологодского населения. Одним из аграрных очагов была юго-западная часть губернии (в прошлом с помещичьими хозяйствами), где имелись наилучшие почвы и хорошие климатические условия для земледелия. Хозяйства здесь отличались тщательной обработкой полей, их достаточным удобрением, опытами травосеянья и введением многополья. Здесь же развивалось и маслоделие. Более усовершенствованная техника была в помещичьих хозяйствах, а у некоторых применялись машины кустарного и фабричного производства.

Средняя часть губернии имела худшие условия для сельского хозяйства, чем юго-запад. Здесь ощущался недостаток в естественных покосах и сухих пастбищах. Небольшие участки пригодной для пашни земли «лежали» в речных прибрежьях, поэтому не было обширных запашек. Довольно часто прибегали к подсеке и пожегу, а на подсеках хорошо рос лен, поэтому льноводство у местных крестьян было доведено до совершенства. Недостаток в кормах для скота рано привел к травосеянью. В самых северных районах средней части губернии не было твердого трехпольного севооборота, так как там приходилось приноравливаться к местным погодным и почвенным условиям. «Хозяйство вольное», — так определяли его сами крестьяне, ибо часто практиковали двухполье (озимь-пар) или применяли пар через два посева на плохой почве, через три-четыре года на хорошей; иногда озимь (ячмень) сеяли подряд четыре-пять раз. В этой части губернии наилучшие хозяйства были у удельных крестьян, привыкших к добротной работе в общественных запашках, принадлежавших Удельному ведомству.

Северо-восток губернии в сельскохозяйственном отношении был менее развит. Земледелие оставалось незначительным из-за сурового климата, огородничество почти не практиковали (кроме хмелеводства). Развивалось молочное скотоводство: здесь было достаточно естественных сенокосов и пастбищ. Льноводство (особенно «Вилегодский лен») давало значительный доход и в этой части края. У основного населения здесь — коми-зырян — чувствовалось «равнодушие» к земледелию, но они были отличными охотниками.

В пределах старых вологодских районов, населенных и финно-уграми, и русскими, было «русское земледелие». Хозяйственно-культурный тип Севера все более определялся русским этносом. Север, Вологодская земля в том числе, превратился в регион с преобладанием в его экономике сельского хозяйства, и основной фигурой его хозяйственной жизни стало крестьянство.

Регулирование полеводства и всего хозяйства в деревне осуществляла сельская община. Северная деревня на протяжении всей своей истории в поземельном отношении была едина, и каждый крестьянский двор был связан со всей общиной. Такая связь обнаруживалась, прежде всего, в необходимости и неизбежности ведения общего принудительного трехпольного севооборота на полях, а это, в свою очередь, обуславливалось своеобразным использованием всех хозяйственных угодий (пахотных, сенокосных, лесных, выгонных), находившихся в общинном пользовании, и время от времени переделявшихся (перераспределявшихся) между дворами крестьян. Каждый двор в общине государственных крестьян имел свой надел-жеребей, соответствовавший тяглу — способности нести повинности в пользу государства. Крестьянские жеребьи-вотчины становились наследственными, ибо создавались на участках, которые попадали в руки крестьян при освоении земель по праву захвата, затем приводились их пользователями в культурное состояние и превращались в угодья.

Создалась своеобразная практика пользования и распределения угодий, основанная на нормах обычного права и обусловленная характером угодий, разных в различных природных условиях той или иной местности, как например дольние и ближние к селениям поля, подсеки (росчисти в лесах), отхожие пашни (наездом), луговые и лесные сенокосы (пожни, кулиги), естественные и лесные выпасы скота и т. д. 18.

В рамках общины и сочетания ее поземельных функций с нормами обычного права (земельные перераспределения с учетом наследственных прав крестьян, практика свободного отчуждения земельных участков крестьянами) развивалось земледелие с его классическим трехпольем и другие сельскохозяйственные занятия, вырабатывались навыки, традиции, ставшие основой народной аграрной культуры. Главное, что сохраняла община, это присущий русскому народу коллективизм, артельные формы труда, исходившие из сути ведения хозяйства в российских условиях любого региона. Такие трудовые принципы существовали в русской деревне всегда и проявлялись в различных видах деятельности. Это и освоение новых земель, и работы в поле (общественные запашки), на покосе, жатве, это и деревенские помочи — своеобразный коллективный труд и взаимопомощь ¹⁹.

Крестьянская община просуществовала до 1930-х гг., когда с коллективизацией сельского хозяйства начали погибать традиции народной аграрной культуры. Но тем удивительнее наблюдать в наше время, что эта культура не уничтожена окончательно, ибо она была основана на многовековом опыте, а главное — на нравственном отношении крестьян к земле. Еще до коллективизации в 1918 г. по «Положению о социалистическом землеустройстве и о мерах перехода к социалистическому земледелию» крестьяне могли выбирать любую форму землепользования — общинную, индивидуальную, артельную, хуторскую, кооперативную и т.д. Тогда происходили переразверстки земли и ее переделы. При общинной форме хозяйства, оставшейся везде самой распространенной, землей наделяли по едокам, реже по душам, как это было в XIX в., а иногда за единицу разверстки принимали двор, скот или рабочую силу²⁰.

Началось новое движение на хутора, как и в начале XX в., — выход из общин и создание самостоятельных хозяйств. Северные хутора не отличались от выселок, так как оставались, в общем, с деревнями, из которых они вышли, землепользовании.

Национализацией земли в 1917 г. был перекрыт путь капиталистическому развитию сельского хозяйства, начавшемуся после реформы 1861 г., а в послереволюционное время стали возникать его социалистические формы. На базе бывших помещичьих, монастырских, церковных хозяйств и землях Кабинета Его Величества появились первые совхозы, а также коллективные хозяйства в виде коммун, артелей, товариществ по совместной обработке земли (тозы). Из всех этих форм хозяйств наибольшее распространение получили последние. Как земледельческая кооперация с общественной формой труда они явились подлинной коллективизацией, какой не стала позже проводимая сверху принудительная коллективизация 1930-х гг.

Но, несмотря на свободу выбора землепользования, сельская община оставалась устойчивой: 98-99% крестьянских земель находились в общинном пользовании, в районах Русского Севера в том числе²¹. Правда, структура сельского населения была уже иной, нежели ранее. В результате уравнительной земельной реформы население нивелировалось и состояло теперь из подавляющего числа середняков, а их хозяйства оставались малотоварными. При нэпе усилилась кулацкая прослойка в деревне, арендовавшая земли у соседей-крестьян и у государства. Кулаки умело вели свое хозяйство, организовав и нацелив его на получение необходимой продукции. Таким был и северный кулак. Самым ценным, что было в хозяйствовании кулаков, это сохранение, а не нарушение исконных хозяйственных традиций, глубокое знание местных природно-климатических условий, природоохранная деятельность, основанная на выработанных веками мерах по сохранению почвенного плодородия. Традиционными методами ведения хозяйства пользовались и некоторые крестьянские коллективы, преимущественно тозы.

В целом, что касается развития земледелия в 1920-е гг., то хозяйственное направление и «география» культур в северных Районах оставались неизменными, лишь увеличилась роль льноводства.

С утверждением колхозного строя была осуществлена техническая реконструкция сельского хозяйства, ликвидированы старые системы полеводства (особенно трехполье), уступившие место травополью и многополью, широкому использованию вместо традиционных пахотных орудий сельскохозяйственных машин. Повсюду вводились новые севообороты, стали усиленно применяться минеральные удобрения, что было началом экологических нарушений.

Завершилась нивелировка сельского населения, ставшего сплошь колхозным крестьянством. Изменилось отношение нового крестьянина к земле, так как было подорвано представление о крестьянской земельной собственности и заменено принципом работы на ничьей земле, которую было уже нельзя передать по наследству потомкам, поэтому личная ответственность за нее окончательно исчезла. В этом обезличенном пользовании было отдано предпочтение «социалистической общине, в которой ни земля, ни труд, ни продукты не принадлежали личности»²², как это было в исконной русской общине. Рушилось крестьянское мировоззрение и представление о земле как о живом организме, труд на которой обеспечивал жизнь, а культура хозяйствования могла быть передана по наследству вместе с самой землей.

С самого начала колхозов проявились отрицательные стороны хозяйствования в них. Произошел полный отказ от народного опыта, и все хозяйство велось по шаблону без учета местных условий. Первым нарушением в земледелии стала «система В. Р. Вильямса», предполагавшая введение плодосмена и травополья. Она была наступлением на накопленный веками опыт обработки почвы и оказалась пригодной не везде.

Научные исследования последующих лет показали невозможность повсеместного применения травосеянья. В частности, А. Г. Дояренко доказал его пригодность лишь в средней полосе России и на юге Севера при достаточном увлажнении почвы. При этой системе лучшим оказалось пятиполье: рожь — овес — клевер — картофель — занятый пар (с вариантами культур, в числе которых — лен)²³.

Нарушения в земледелии при советских колхозах были колоссальными. В смысле организации труда колхозы не выполнили той роли, которая была у русской общины, а дореволюционная производственная кооперация, основанная на подлинно демократических методах и являющаяся настоящей коллективизацией, была забыта. В колхозах игнорировались экономические методы регулирования работ. Не способствовало правильному хозяйствованию и уничтожение при раскулачивании и раскрестьянивании лучшей части крестьян, явившихся хранителями исконных русских аграрных традиций.

Новые потери крестьянство понесло в войну 1941-1945 гг. (убыль населения, разруха), к концу которой страна стояла перед проблемой поднятия из руин хозяйства. К началу 1950-х гг. и вологодских деревнях восстановили основные угодья, и они занимали 1/4 территории области. С 1950-х гг. окончательно закрепилась специфика районов Вологодчины в сельскохозяйственном отношении: 1) районами молочного животноводства и зернового хозяйства стали западные (Устюженско-Череповецкий край) и центральные (Вологодский, Грязовецкий, Сокольский) районы; 2) зерно-льноводческими — Белозерский, Кадуйский; 3) льно-зерноводческими — Великоустюжский, Никольский, восток Тотемского; 4) зерно-молочно-животноводческими — северо-западные (Кирилловский, Вытегорский); 5) молочно-животноводческими и льноводческими — северные районы (от Вожеги до Кокшеньги), запад Тотемского р-на. Ведущая роль была отведена животноводству: разведению холмогорской, ярославской, а также местной домшинской породам скота²⁴.

В последующие годы начались сплошные эксперименты в сельском хозяйстве, приведшие к его гибели. Первый удар нанесли реформы Н. С. Хрущева, особенно ликвидация крестьянских усадебных хозяйств, в которых еще жили традиционные методы его ведения (семейное кооперирование труда, помочи), а затем введение в севооборот культур, непригодных к местным условиям (кукурузы и др.). Широкое применение в 1960-х и далее в 1970-80-х гг. получили «научно обоснованные» системы земледелия, по которым также без учета местных условий внедрялась новая структура посевных площадей. Итогом такого хозяйствования было полное изменение состава традиционных зерновых культур. Основной из них стала пшеница, возделывание которой продвинулось на север Нечерноземья в Вологодскую, Вятскую и даже в Архангельскую обл. Рожь занимала 35% посевов. Был выведен ее многолетний сорт, употребляемый на силос и зеленый корм скоту. Посевы ячменя и овса везде сократились, нарушилось льноводство. Лен — трудоемкая культура, требовавшая много ручного труда, стала исчезать из посевов, так как в производящих его районах шел сильный отток женского населения, занимавшегося льноводством.

Гибло почвенное плодородие при усиливавшемся применении минеральных удобрений и химических способов борьбы с сорняками. Не принесла нужных результатов и деятельность мелиоративных организаций, не использовавших опыт мелиорации крестьян. Поэтому произошла не только «гибель земель», но и был нанесен нравственный урон, ибо существовало безнаказанное распоряжение земельными богатствами. Последним ударом по сельскому хозяйству явилась проводимая государством политика ликвидации «неперспективных деревень». Уничтожались не только сами деревни, но и угодья, сокращались посевы, уменьшалось получение кормов для скота. К такому же результату привело бы и осуществление предложенного в 1980-е гг. проекта «Переброски вод северных и сибирских рек». Но и без этого проекта урон сельскому хозяйству был нанесен непоправимый. Особенно пострадало Нечерноземье, где упадок сельского хозяйства выразился в колоссальных потерях почвенного плодородия, в исчезновении земледельческого производства многих районов, в ликвидации самих селений. А этот обширный регион вместе с Центром России имел огромное политическое, экономическое и культурное значение в жизни страны, ибо оба эти региона являлись поистине «сердцем русской земли».

Крестьянство «неперспективных деревень» было «подрублено под корень», так как был уничтожен его генофонд, и теперь крестьянство не сможет «возродиться», пока ему не позволят самостоятельно хозяйствовать на только ему принадлежащей земле. Дальнейшее развитие сельского хозяйства потребует мер экономического, правового, воспитательного порядка, которые восстановили бы нравственную связь человека с землей, возродили бы в крестьянине ответственное отношение к земле, к своему труду на ней, как это было в прошлом. Без народных знаний не может быть создана и никакая научнообоснованная система земледелия. Народная аграрная культура должна составить основу современного научного хозяйствования.

Несельскохозяйственные занятия

Появление неземледельческих занятий у русского населения-Севера, в Вологодском крае в том числе, относится к далекому времени, когда славяне и финно-угорские народы совместно осваивали эти просторы. Многие из промыслов и ремесел здесь имеют многовековую историю, в них сконцентрирован ценнейший опыт и трудовые традиции народов, и, как и весь труд по освоению земель на Русском Севере, представляют собой вклад в общероссийскую материальную и духовную культуру, созданную крестьянством.

Железоделательный промысел и металлообработка, солеварение, судостроение, обработка дерева, добыча пушнины и рыболовство, удивительное народное изобразительное искусство и создание памятников художественного значения — это краткий перечень основных направлений промыслово-ремесленной деятельности местных крестьян. На заре истории края для хозяйственного уклада населения было характерно развитие, кроме земледелия, торговых занятий, соледобычи, лесных работ, железоделанья, рыболовно-охотничьего дела. Находки металлических вещей в археологических памятниках²⁵, в том числе орудий труда (наральник, плужный нож, мотыжка, серпы, коса, жернова), свидетельствуют о развитии такого производства в начале II тыс. в Белозерье (в IX - X вв.) и в бассейнах Лаче и Воже озер (XI в.). Найденные строительные орудия (топоры) были не только принесенными на Север, но и изделиями местных кузнецов (XI — XII вв.), хотя и ниже качеством, чем орудия городских ремесленников в других регионах того времени. Кроме перечисленных металлических изделий, были найдены еще ботала - железные колокольчики, привязываемые скоту на шею при пастьбе его в лесах, а также ножницы для стрижки овец, известные здесь уже с X - XI вв., сохранившиеся до наших дней, не претерпев особых изменений.

Месторождения болотных и озерных руд — железные поля - были известны еще местным финноуграм до прихода славян. Устюженско-белозерское поле (от Устюжны Железнопольской до Бабаева, от Мезги до Череповца) было одним из крупных залежей руд; другое поле находилось в Устюгско-Подвинском районе в Белослудском стане Великоустюжского уезда (р. Уфтюга, оз. Циво). Копашна — добыча руд (их копали) была занятием местных рудознатцев уже в начале освоения земель. Археологическими раскопками в районах «железных полей» были обнаружены остатки древних сооружений связанных с металлообработкой (с. Никольское на р. Суде)26.

Старинным занятием, как и железоделанье, была добыча соли в ряде будущих волостей Тотемского, Устюгского, Кирилловского, Кадниковского, Сольвычегодского, Яренского уу. по Сухоне, Вычегде и Выми— в Тотьме, в с. Леденьге (в Бабушкине), Сямжене, Куноже, Пускине, Серегове, Сольвычегодске, Устье на р. Кихть, по рекам Кулой и Онеге. Население научилось выпаривать соль из подземных соляных ключей. Это производство получило развитие в последующие века и было связано с постановкой дела новгородскими промышленниками Строгановыми²⁷.

Исторические и археологические свидетельства XI — XIII вв., позволяют сделать заключение, что население в ту пору контролировало и обслуживало водные пути, надолго ставшие основными экономическими «нервами» в крае. По этим путям перевозили пушнину из Заволочья, Приуралья и всего Поморья. На ключевых участках этих дорог возникали постоянные поселения, а для связи с центрами уже тогда появлялись пункты на волоках. Водно-волоковые пути были проложены и интенсивно использовались именно с XI - XII вв., тогда же определились маршруты северных землепроходцев, которые в последующие века оставались неизменными, несмотря на то, что осваивались новые территории и прокладывались сухопутные дороги ²⁸.

Старые водные пути вели к возникавшим центрам торговли. Торговые занятия существовали на начальных этапах хозяйственного освоения края. Таким центром стало Белоозеро с его торжищем, где можно было приобрести изделия ремесленников (кузнецов, кожевников, косторезов, ювелиров) и продать свои деревенские изделия — ножи, топоры, правда, уступавшие городским кузнечным изделиям, и другие бытовые веши. В западных районах были распространены изделия древних ювелиров — крестики, женские подвески в виде животных и птиц, височные кольца, браслеты, повидимому происходившие из Старого Города (Белоозера). Торговыми центрами, подобными Старому Городу, стали в XII — XIII вв. пункты по берегам рек — Вологда, Усть-Вага, Тойма, Вель, Тотьма, Глядень (Великий Устюг), городки Тарножский, Спасский, Шуйский, Брусяной²⁹.

Рано начали осваивать жители древних селений лесное дело: расчистку участков земли из-под леса под угодья, заготовку дров, смолокурение и получение дегтя, обработку дерева и изготовление деревянных изделий. Ямное смолокурение сюда принесли еще новгородцы; оно существовало у Своеземцевых и Борецких в Важской и Двинской землях, а затем прижилось во всем крае, и с течением веков стало одним из существенных занятий, как в русских, так и в коми-зырянских районах, богатых лесом. Ранних находок, связанных с лесными работами, конечно, не обнаружено, но предполагать их давнее появление в лесном крае правдоподобно.

Гораздо более сохранилось свидетельств о другом лесном занятии — охоте, ставшей со временем основным промыслом, особенно на северо-востоке края. Менее таких данных осталось по районам озер на западе, где леса исчезли с освоением участков под земледелие. Тем не менее, пушная охота была обширна в Белозерье и Каргополье в X - XII вв., на Ваге и Сухоне в XII — XIII вв. «Боры велики», «дебри непроходимы» — охотничьи угодья, ставшие необходимыми, как и другие угодья — пашни, луга, выпасы, лесные поля и т.д. Охотились на дичь и пушного зверя в сезон с осени до конца зимы, устраивая приспособления — ловушки и ловчие ямы, использовали в качестве орудий лук и стрелы. Артельный способ охоты, вероятно, практиковался уже в XI - ХШ вв., иначе было невозможно охотиться в обширных лесах, особенно в верховьях рек и на водоразделах, незаселенных в то время. Такая древняя форма промысловой охоты в последующие века совершенствовалась и стала надолго основной формой труда в охотничье-промысловых и других неземледельческих занятиях севернорусского населения. Охота X - XIII вв. имела промыслово-товарное значение, в отличие от более ранних веков; ее продукты не были основным источником питания, которое давали земледелие, скотоводство, рыболовство; теперь они были необходимы для товарообмена. На этом этапе пушной промысел имел первостепенное значение в экономике края, нежели «становившееся на ноги» земледелие, и вовлекал Север в экономическую систему Древней Руси³⁰.

Кормилось население той поры в значительной мере за счет рыболовства, хотя тогда оно было очень «скромным» по сравнению с тем, каким стало в средние века. Древними орудиями рыболовства были крючные орудия, а приспособлениями для ловли рыбы — езы. Археологами найдены рыболовные крючки Х - XII вв., находки же грузил от сетей того периода единичны; только в конце XII — XIII вв. начала более широко распространяться неводная ловля. О значении рыболовства в жизни людей в этот ранний период говорит факт размещения древних поселений в местах, где со временем возникли рыболовные промысловые угодья — в устьях крупных рек³'.

С древности известно на Севере и гончарство. С появлением славян постепенно стал внедряться новый способ изготовления глиняной посуды. Лепная посуда просуществовала долго — до конца XII в., хотя Русь перешла на гончарный круг еще в конце X в. На Севере круговая посуда появилась также в конце X в., но пока не стала распространенной³².

На основании довольно скудных данных о занятиях жителей Севера в древнерусский период можно заключить лишь, что их хозяйство в XI — XIII вв. было достаточно сложным и комплексным. Последующий за XIII в. исторический период с XIV по XVI вв. был временем интенсивного заселения и освоения северных просторов. В этот период экономика Северного края развивалась бурно, окончательно определилось его хозяйственное районирование, а население совершенствовало свой трудовой опыт, закрепляя его в традициях, некоторые из которых дожили до наших дней.

Первостепенное значение в северном хозяйстве XIV - XVII вв. играли открытые и освоенные ранее водные пути, связывавшие Север с миром. Для Вологодской земли в этот период главной магистралью был Сухонско-Двинской речной путь от Вологды к Архангельску, на котором возникли крупные торгово-промысловые центры, осуществлялось оживленное судоходство, развивалось судостроение. По водным путям в западной части земли — по Мологе, Шексне и озерам — также двигались суда, перевозя товары и людей. Западный водный путь — Мариинская система, созданная в конце XVII в., начал интенсивно действовать после основания Петербурга и перемещения морских связей из Архангельска на Балтику.

Хозяйственные занятия всех слоев населения были связаны с этими путями. Торговые люди и купцы, перевозя товары к торговым центрам, вели оживленную торговлю и совершали торговые операции не только на внутренних рынках, но и за пределами государства. В XVI в. осуществлялась торговля с Гамбургом, Любеком, Норвегией, Данией, Англией, Голландией через Беломорье. В Вологде существовали английские и голландские конторы и склады товаров, из которых их переправляли в Ярославль и Москву уже сухим путем. Сольвычегодск и Устюг были городами европейской торговли с Пермью и Северной Азией и далее до пределов Камчатки и Китая «Приказчичьим гнездом» на востоке Вологодской земли считался в XVII в. Лальск, где сосредотачивалась торговля не только из Поморья, но и центральных городов Руси. Сольвычегодские и устюгские купцы, их товарищества, участвовали вкладами в «Сибирские экспедиции» по освоению Сибири, их торговые караваны с русским товаром шли вместе с промышленниками и гулящими людьми за Урал. Ярмарки Сольвычегодска, Устюга, Ваги включались в XVII в. в общий хозяйственный оборот государства. На торгах и ярмарках действовали не только именитые люди и купцы, здесь торговали продуктами своей деятельности крестьяне и посадские люди со всего Поморья. Подвоз товаров к торговым центрам был крестьянским делом. Извозным промыслом занимались жители многих деревень. В XVII в. существовала доставка хлеба в Сибирь, а наряду с этим и ямщина (перевозка людей). Ямской гоньбой занимались жители селений—ямов (Бобровский Ям на Сухоне, Ягрышский и Устьевденецкий на Двине и др.)³³.

Участие местного населения в обслуживании водных путей состояло также в судостроении и работе на судах. В Вологде, с. Шуйском, в Векшеньге, Кожухове и других деревнях Ихалицкой и Толшемской вол. по Сухоне, в Великом Устюге, а в западных районах— в Устюжне, Леонтьеве, Ванском — строились суда (карбасы, каюки, струги и др. ), ладьи для перевозки хлеба, дощаники— для соли. Обслуживали суда бурлаки из местных крестьян³⁴.

Вологодская земля в XVI - XVII вв. была началом речных путей и перевалочным пунктом к Ледовитому океану и в Сибирь, а с XVIII в. с действием Мариинского канала все большее значение стал приобретать водный путь от Рыбинска до Петербурга по Шексне, Белому озеру, через Вытегру и Ковжу к Онежскому озеру, в Приладожье и Неву. Действовала и система по Мологе, Чагодоще к Тихвину, соединяя Вологодскую землю с новой столицей и западом государства.

Как и ранее, в период с XV - XVII вв. водно-транспортные и торговые занятия населения были не единственными из несельскохозяйственных дел. Добыча руды и металлообработка по-прежнему имели существенное значение в экономике края. Плавили железо из руд в Устюженско-Белозерском районе. Из полученного железа изготовляли гвозди в своих же кузницах. Крупные партии кричного железа поступали и от крестьян Сухонско-Подвинского района. Центром металлообработки там стал Великий Устюг, где на базе крестьянского «железоделанья» заработали многочисленные кузницы.

Особое значение приобрела металлообработка в Устюжне, когда город в XV - XVII вв. стал центром оружейного дела, вторым после Тулы, где производили артиллерийские орудия — железокованные пищали, ядра для пушек и другие военные орудия и снаряды. В XVII - XVIII вв. здесь работало 50-100 кузниц-домниц. Значение Устюжны возросло во время Северной войны в начале XVIII в., а с возникновением Ижинского завода многие устюженские кузнецы стали работать на нем, после же закрытия военного производства в Устюжне они ушли в Тулу³⁵.

Кроме военных изделий, в местных кузницах изготовлялись сельхозорудия, бытовые товары и строительные орудия; они вывозились во все северные районы, а также в столицы и в поволжские города. Возникшие в начале XVIII в. два завода по металлообработке — Ижинский на р. Ижне около Устюжны и на р. Шогде у д. Тырпиц (Судская вол. Белозерья) — выполняли специальные заказы Адмиралтейства, изготовляя оснащение для кораблей.

Процветали в это время на Вологодской земле и другие промыслы и ремесла. Вторым после металлообработки определяющим в экономике занятием оставалось солеварение, дававшее в XVI - XVIII вв. ежегодно по 50-200 пудов поваренной соли. Местные солевары, а особенно бурильщики скважин для выварки соли, были признаны первыми русскими инженерами по глубинному бурению³⁶. В XVI в. в Тотьме у Строгановых работало 10 труб-скважин, рядом находились варницы. Для них заготавливали дрова и жгли древесный уголь крестьяне из окрестных деревень. Бывший у Строгановых Леденгский соляной промысел запустел после 1624 г., но в 1660 г. им завладел устюжский купец Василий Иванович Грудин, и в нем заработало 4 трубы с рассолом и 9 варниц³⁷.

Лесованье и различные лесные работы оставались подсобными занятиями крестьян в земледельческих районах и основными — промысловых таежных местах края. Необходимая всегда заготовка леса и его сплав, куда уходили крестьяне из деревень, были их постоянной заботой. Доставка леса к Архангельскому порту по-прежнему осуществлялась. Северные районы — по Двине, Ваге, Кулою, Тавреньге — специализировались на дегтярно-смолокуренном производстве, и сбыт дегтя и смолы на Мурманский берег и в Архангельск был довольно значительным³⁸.

Наряду с этим в промысловых районах развивалось и охотничье дело, существовали артели охотников, прокладывавшие в лесах тропы-путики и заводившие охотничьи угодья. Добычу охотников — дичь и пушнину — приобретали скупщики и доставляли их на рынки. В Белозерье в то время процветал такой специфический промысел, как ловля птиц для царской соколиной охоты. Сокольи пометчики (ловцы соколов) жили в деревнях на Словенском Волоке.

В западных районах Вологодской земли пушной промысел в XV - XVII вв. не существовал из-за быстрого исчезновения лесов, но на востоке в Сольвычегодском, Яренском, Устьсысольском уу. он был главным в крестьянских занятиях, и пушной рынок там находился в самом расцвете.

Рыболовство же по-прежнему кормило население. Конечно, самым значительным оно было в озерных районах — на Белом, Кубенском озерах. В XVII в. только на Белом оз. было 112 неводов-тагасов, и артели рыболовов вылавливали более 700 тонн рыбы ежегодно.

Распространенным способом был езовый лов рыбы. Езами, осеками, заколами, частоколами из бревен, жердей перегораживали реки, а в проходы изгородей ставили ловушки-чалмы, куда заплывала рыба. Кроме этого, с XIV в. получила распространение ловля рыбы неводом³⁹. Артели рыболовов, называвшиеся по неводам тагасами, продавали свой улов скупщикам, а сами редко появлялись на рынках.

В отличие от артелей лесозаготовителей, плотников, косцов, судовых рабочих, людей, занимавшихся льнообработкой, артели рыболовов и охотников не были связаны с отходом. При лесном промысле, особенно при сплаве и возке леса, уходили на десятки верст от родных мест. Бурлаки и судовые рабочие часто уплывали за пределы губернии. Тяга судов на лямке по рекам отходниками-бурлаками чередовалась конной тягой на волоках — путинным бурлацким промыслом, что осуществляли крестьяне деревень, через которые шли дороги, особенно в западных озерно-речных районах губернии.

Ежегодный наем на страдные работы (косьбу, жатву) также приводил к отходу крестьян в соседние места. Наконец работы на фабриках и заводах были связаны с уходом из деревень: на льнофабрику купца Грибанова и писчебумажную фабрику Сумкина в Устюге, на соляные заводы Тотьмы и Серегова, на металлообрабатывающие заводы Устюжны. Везде, где существовали заводы, крестьяне ближайших к ним деревень заготавливали для них дрова и жгли уголь, возили заводскую продукцию и разные грузы для заводов.

Повсеместно по деревням существовали обычные ремесла — плотничье, столярное дело, производство деревянных и плетеных изделий, в некоторых местах гончарство (Вытегра, Каргополь, Череповецко-Белозерский край, Устюг-Орловская вол. и др.), валяльный промысел, обработка льна, кож, кости и камня (ювелирные изделия). Известны были и домашние женские ремесла — кружевоплетение (в районах Вологды, Грязовца, Кадникова), шитье золотом (Присухонье, Сольвычегодск), почти повсеместными были ткачество и вышивание.

Таким образом, судя по хозяйственным занятиям населения, Север в XVII - XVIII вв. определился в своем зональном районировании: наметилась четкая внутрирегиональная специализация по производству сельскохозяйственной продукции и торгово-промышленной деятельности крестьян. В ходе земледельческо-промыслового освоения края к XVII в. очертились основные экономические районы. Земледельческий юго-запад и промысловый северо-восток — это две основные части Вологодской земли, развитие которых обуславливалось естественно-природными факторами, и в каждой из них складывалось хозяйство крестьян, в котором по-особому и в разной степени сочетались их промысловые и земледельческие занятия.

В XV1 – XVII вв. наступил расцвет Севера в хозяйственном отношении. Со второй половины XVII — начала XVIII вв. наметился его упадок, что было связано с деятельностью Петра I и установлением экономических связей с Западом не через поморье, а через Балтику, а также с освоением степных черноземов на юге страны, куда переместилось и товарное земледелие. Нечерноземье, Русский Север в том числе, начало играть второстепенную роль в экономике государства. Несмотря на потерю своего былого значения, земледельческо-промысловая деятельность северного крестьянства развивалась и далее. Еще более углубилась хозяйственная специализация отдельных районов, но сложившееся деление на юго-запад, среднюю часть, северо-восток со своей спецификой закрепилось⁴⁰. Для хозяйства всех районов края в этот период главное значение по-прежнему имели водные и сухопутные пути, проложенные и освоенные еще в глубокой древности. На западе губернии к Мариинскому каналу, действовавшему с XVIII в. и соединявшему Волгу с Балтикой, в 1825-1928 гг. добавилась «Система герцога Александра Виртембергского», соединившая Шексну с Кубенским озером и Северной Двиной. По крупным рекам, озерам и каналам с течением времени пошли уже не построенные крестьянами суда, а пароходы, сначала колесные, как например, пароход «Смелый» череповецких купцов-капиталистов Милютиных, ходивший от Череповца до Рыбинска. Здесь же находились и судостроительные верфи этих пароходчиков.

На более мелких речных путях продолжали ходить суда и баржи, построенные крестьянами. Баржестроение еще существовало в Устюгском у. (по р. Юг) и в присухонских деревнях, где верфи принадлежали купцам Спирину, Яранцеву, Грибанову, Ногину и др. ⁴¹ Летними транспортными средствами во всех деревнях служили всевозможные лодки, плоты, барки. Лодки-беляны и расшивы, построенные «черепанами» (жителями череповецких деревень), ходили по Мологе и Шексне, а к началу XX в. здесь пустили пароходики местного крестьянского общества. В Вытегорском у. крестьяне строили суда-мариинки (по Мариинскому каналу), плашкоуты, трешкоуты. По p. Юг в Устюгском у. ходили к с. Никольскому суда-шуяки (для сплава). В Кадниковском и Вельском уу. использовались лодки-стружки.

Благодаря путям, и водным, и сухопутным, проложенным по направлениям рек, через вологодские земли шла транзитная торговля государства с Европой и Азией. Значительными торговыми направлениями были Белозерское (в Новгород и Петербург), Буйское и Галичское (в Кострому), Пошехонец (в Ярославль и Москву) и множество более мелких направлений. Значение крупных торговых центров сохраняли в XIX , Вологда, Великий Устюг, Верховажский Посад и другие города, где торговали продуктами сельского хозяйства, еловыми и ремесленными изделиями крестьян.

К титульной странице
Вперед
Назад