Е.Г. Николаева (Извекова)
Мотив сиротства в произведениях Ф.М. Достоевского как проявление сюжета-прототипа "Пиковой дамы" А.С.Пушкина
Введение
Мотив сиротства как устойчивая семантическая единица использовался широко и в устном народном творчестве и в художественной литературе. Однако, на наш взгляд, разработка Достоевским этого мотива связана с его использованием конкретным автором в определенном произведении - в "Пиковой даме" А.С.Пушкина. Во многих произведениях Достоевского мы видим проявление трансформированного, редуцированного сюжета "Пиковой дамы", и мотив сиротства, в частности, становится представителем, носителем свернутого сюжета этого произведения. Именно трансформация мотива , идущего от сюжета-прототипа, а не его воспроизводимость будет интересовать нас, так как неповторимость произведения, как справедливо замечает Э.А.Бальбуров, "достигается не в результате следования канонической норме, а вследствие ее разрушения" . Но сначала нам необходимо отвлечься от оригинальности произведений Ф.М.Достоевского и вычленить ту "простейшую, неделимую единицу повествования, лежащую в основе сюжета", ту "исторически стабильную и безгранично повторяемую" схематическую формулу , которая потом будет видоизменяться, трансформироваться до неузнаваемости в его творчестве. В "Пиковой даме" эта формула, этот мотив имеет вид: СТАРАЯ БЛАГОДЕТЕЛЬНИЦА ВОСПИТАННИЦА "ТИРАН", "ЧУДОВИЩЕ" "СИРОТКА" "ОСВОБОДИТЕЛЬ" Где роль благодетельницы играет графиня, при которой воспитывается сиротка. Роль воспитанницы - Лизавета Ивановна: "Лизавета Ивановна была пренесчастное создание. Горек чужой хлеб, говорит Данте, и тяжелы ступени чужого крыльца, а кому и знать горечь зависимости, как не бедной воспитаннице знатной старухи? (...) Лизавета Ивановна была домашней мученицею. Она разливала чай и получала выговоры за лишний расход сахара; она вслух читала романы и была виновата во всех ошибках автора...". А роль освободителя - Германн, который хоть и через "убийство" графини, но все же освобождает от ее тирании Лизу, которая "была самолюбива, живо чувствовала свое положение и глядела кругом себя, с нетерпением ожидая избавителя". У Пушкина, естественно, нет этой однозначности, одноплановости, заявленной данной моделью. Его "чудовище" - это и Германн (Лиза говорит Германну: "Вы чудовище" ), и графиня с ее жуткими трансформациями: "Желтое платье упало к ее распухлым ногам. Германн стал свидетелем отвратительных таинств ее туалета (...). Графиня сидела вся желтая, шевеля отвислыми губами, качаясь направо и налево. В мутных глазах ее изображалось совершенное отсутствие мысли; смотря на нее, можно было подумать, что качание страшной старухи происходило не от ее воли, но по действию скрытого гальванизма" , и Лиза, которая "освобождается" с помощью Германна. Представленная нами семантическая триада, а по существу, свернутый, редуцированный сюжет "Пиковой дамы" проявляется в трансформированном виде во многих произведениях Достоевского (анализ некоторых из них на предмет бытования в них мотива сиротства мы предложим ниже): в "Преступлении и наказании", "Кроткой", "Вечном муже", "Братьях Карамазовых", "Слабом сердце", "Неточке Незвановой", "Белых ночах", "Бесах", "Дядюшкином сне", "Записках из подполья" и других. Но, прежде чем, говоря словами Ю.В. Шатина, погрузиться в "область эмпирики", то есть перейти к "частностям" текстов, анализу конкретных текстовых ситуаций, мы предлагаем рассмотреть отдельно каждую из трех линий триады мотива сиротства. При этом, в каждой линии мы будем сначала рассматривать признаки линии-прототипа, указывая попутно, в каких произведениях Достоевского эти признаки, сюжетные фрагменты реализованы. Затем, на основе карты признаков линии-прототипа мы будем предлагать схему реализации, развития, трансформации этой линии в творчестве Достоевского, который в своих произведениях сохраняет одни элементы этих линий, делая их более или менее проявленными, узнаваемыми, прежде всего саму триаду: сиротка - освободитель - тиран (при этом каждая линия усложнена, имеет дополнительные оттенки и т.п.); значимо (минус-прием) или незначимо не использует, опускает другие; значительно изменяет третьи, затемняя их связь с "Пиковой дамой". Образно говоря, по каждой линии мы будем предлагать "фонему" и многообразие звуков, которые она объединяет. Необходимо также отметить, что разложение героя, персонажа на отдельные, характерные для него черты, фиксирование их в перечислительном порядке выглядит механистично и грубо, деформирует его эстетическую целостность, ценность, но такой ход необходим для того, чтобы потом можно было увидеть весь спектр использования Достоевским этого мотива.
Глава 1. Триада мотива сиротства
Линия тирана Описывая сложные взаимоотношения героев Кроткой, соотнося их с переживаниями самого Достоевского Р.Пис обращает внимание на тиранию как на эстетический объект "...тиранство старика над молодой женщиной проходит красной нитью через все творчество Достоевского (...) В творчестве Достоевского от "Бедных людей" вплоть до "Братьев Карамазовых" жертвой мужских притязаний нередко становится девушка, по существу ребенок. Тема мучительных отношений полов также проходит красной нитью через все творчество Достоевского, причем речь идет не только о мучителях, но и о мучительницах" . Автор прав, говоря, что тирания чрезвычайно часто становится объектом исследования Достоевского, и действительно, мучителями становятся не только мужские персонажи, но и женские. Однако, на наш взгляд, было бы неверно подводить под тиранство только такое основание как "мучительное отношение полов". Тиранство у Достоевского имеет многочисленные причины и различную природу у разных героев. У этого эстетического объекта также есть свои истоки. В большинстве случаев это явление, как нам видится, восходит все к тому же мотиву сиротства, вернее, к одной из его семантической составляющей - функции (в понимании В.Я. Проппа) тирана, "чудовища". Мы уже говорили в начале работы о том, что "прототипом тирана" (чаще тиранши) для Достоевского становится старуха-графиня и (реже) Германн (из-за неоднозначности образа). Рассмотрим, что из себя представляет линия героя-прототипа. Обратим внимание на те важные признаки тирана, которые участвуют в образовании различных разработок этой линии Достоевским (а часто и другими авторами, например, Д. Хармсом). С пушкинская тираншей связаны следующие признаки и сюжетные фрагменты: в молодости была хороша собой, имела состояние, поклонников ("Московская Венера") - эта черта появляется в творчестве Достоевского, например, у Настиной бабушки в "Белых ночах"; ? она стара ("осьмидесятилетняя старуха") и, очевидно, больна ("распухшие ноги") - реализовано в: Тарасевичевой ("Игрок"), старухе-процентщице ("Преступление и наказание"), князе ("Дядюшкин сон") ; ? уродлива, человек-автомат ("уродливое и необходимое украшение бальной залы") - реализовано, например, в князе ("Дядюшкин сон"); ? имеет рядом с собой жертву (воспитанницу, сиротку), которую тиранит (воспитанница страдает от ее упреков, выговоров за "расход сахара" и т.д.) - тиранство явлено в Тарасевичевой ("Игрок"), Ставрогиной ("Бесы"), Москалевой ("Дядюшкин сон"), старухе-процентщице, Лужине, Раскольникове ("Преступление и наказание"); ? обладает тайной - такой тайной, весьма трансформированной, обладает закладчик в "Кроткой"; ? открывает тайну трех карт, тайну обогащения - у Достоевского это трансформируется в историю неожиданного или ожидаемого наследства от какой-нибудь старой родственницы/родственника, например, в "Игроке" ждут смерти Тарасевичевой; ростовщику в "Кроткой" "умершая в Москве богатая старуха", крестная мать героя и оставляет "по завещанию три тысячи"; претендуют на богатство князя герои "Дядюшкиного сна"; ? тиранша погибает от рук избавителя (пистолет), сама становится жертвой - прорабатывается Достоевским, например, в "Преступлении и наказании"; ? похороны тирана - находят отражение в похоронах князя в "Дядюшкином сне"; ? тиран-привидение - привидения являются Раскольникову, Свидригайлову ("Преступление и наказание"), за приведение принимает Настю из "Бедных людей" жилец в их доме; ? предписание жениться на сиротке - в трансформированном виде этот момент предстает в "Дядюшкином сне", в "Бесах"; ? связь с мотивом карт - Тарасевичева в "Игроке", князь в "Дядюшкином сне", являясь проекцией графини, связаны и с этим мотивом; ? связь с мотивом смеха - этот мотив в связи с линией графини прорабатывается Достоевским, например, в образе смеющейся и подмигивающей Алены Ивановны ("Преступление и наказание"). Далее, опять же в порядке выводов, мы хотели бы предложить к рассмотрению обобщение, в котором попытались систематизировать "варианты судеб" тирана, созданных Достоевским на основе "линии тирана". Варианты развития сюжетной "линии тирана" у Достоевского Тиран - 1) сам становясь жертвой, погибает от рук "освободителя" (как и в "Пиковой даме"), например: Алена Ивановна, старуха-процентщица в "Преступлении и наказании"; 2) наказан, но не убит, например: старая княжна, на которую натравили Фальстафа в "Неточке Незвановой"; 3) остается безнаказанным, например: тетки у которых жила Кроткая; 4) "мнимый" - он только изначально видится читателю и/или героям как тиран, на самом деле являясь не врагом, а другом сиротки, например, бабушка Настеньки в "Белых ночах"; 5) тираном становится сама "сиротка", например, Зина в "Дядюшкином сне" в конце произведения меняется местами с матерью, принимает реализуемую ею линию тирана, кукловода (Лизавета Ивановна тоже в "Пиковой даме" становится тираном в том смысле, что она тоже в финале воспитывает сиротку) ("мнимое" сиротство); 6) тираном становится "освободитель", например, герой "Кроткой", Раскольников в "Преступлении и наказании"; 7) ожидаемая, но нереализуемая смерть тирана ("минус-прием"), например, ожидание смерти "бабуленьки" в "Игроке". 2. Линия освободителя в произведениях Достоевского Линия освободителя, как мы уже говорили выше, связана с Германном, хотя Германн по сути не желал быть освободителем, у него была своя цель, отличная от цели Лизы, но добиваясь реализации своих замыслов, он реализует и цель Лизаветы Ивановны. В тексте-прототипе линия освободителя имеет следующие признаки и, закрепленные за ней сюжетные фрагменты: ? освободитель убивает тирана (правда, невольно: "...и кажется, я причиною ее смерти (...) Я не хотел ее смерти (...) пистолет мой не заряжен"), тем самым освобождая сиротку - реализуется, например, в образе Раскольникова; ? сиротка разочаровывается в освободителе: он не любит сиротку ("... все это была не любовь! Деньги, - вот чего алкала его душа!") - этот фрагмент реализован в весьма измененном виде в "Белых ночах"; ? освободитель вопреки предписанию тирана не женится на сиротке, женится другой - у Достоевского часто опускается факт предписания женитьбы тираном, но остается формула "женится другой", как например, в "Дядюшкином сне", "Белых ночах", "Слабом сердце"; ? освободитель связан также, как и тиран, с мотивом карт и с тайной - так у Достоевского с мотивом карт связаны Алексей в "Игроке" и князь в "Дядюшкином сне"; ? проигрывает в карты; ? сходит с ума, один в замкнутом пространстве ("Германн сошел с ума. Он сидит в Обуховской больнице...") - реализуя линию Германна, сходит с ума Вася в "Слабом сердце"; расстроено сознание Раскольникова, в замкнутом пространстве находятся в финале герой "Кроткой". Теперь рассмотрим, по каким направлениям развивается эта линия в произведениях Достоевского. Варианты развития линии освободителя у Достоевского Освободитель - 1) освободитель сходит с ума (также как и в "Пиковой даме"), например, Вася в "Слабом сердце"; 2) освободитель в здравом уме, но остается один. Возможны варианты: а) в замкнутом пространстве (как Германн), например, герой "Кроткой"; б) в открытом пространстве, например, в "Дядюшкином сне" Мозгляков при выходе из той игры, в которую его вовлекли другие герои; 3) освободитель женится на сиротке, например, герой "Кроткой"; 4) освободитель не женится на сиротке, женится другой (как и в "Пиковой даме"), например, Вася в "Слабом сердце", Лужин в "Преступлении и наказании"; 5) освободитель умирает, например, Степан Трофимович Верховенский в "Бесах", которому Варварой Петровной Ставрогиной отводится роль "освободителя" при женитьбе на Дарье Павловне. 3. Линия "сиротки" Общие замечания В начале работы мы наметили в "Пиковой даме" три сюжетных линии внутри исследуемого мотива и показали, что семантическая линия "тиран" неоднозначна, что "чудовищем" является не только графиня. То же самое можно сказать и о неоднозначности линии жертвы у Пушкина: 1) жертвой предстает сам "тиран" - графиня (и у Достоевского образы, созданные по линии "старуха-графиня" зачастую несут в себе и тиранию и жертвенность одновременно (Например, Алена Ивановна из "Преступления и наказания"); 2) в какой-то мере можно говорить и о том, что Германн тоже жертва своей "однонаправленной" идеи, своей страсти, своего расчета; 3) жертвой является и сиротка Лизавета Ивановна: тирания старой графини, несправедливость судьбы по отношению к ней, Германн обманувший ее ожидания и сделавший ее "слепой соучастницей" преступления, да и претензия самой героини на роль жертвы (образ романтического злодея в лице Германна она умело вплетает в свою интригу, дает Германну план "замка", в котором она "заточена") - все это дает возможность Достоевскому использовать этот образ как знак истинной или ложной жертвенности в исследуемом мотиве. Достоевский учитывает все эти смыслы, по-разному преломляя эти три направления в своих героях. В случае с пушкинской "Пиковой дамой" для "сиротки" оказываются характерными следующие признаки и сюжетные фрагменты: ? она воспитанница богатой и знатной старухи, сирота - Достоевский реализует этот признак в Неточке Незвановой, Насте из "Белых Ночей", Лизавете Ивановне в "Преступлении и наказании"; ? старуха тиранит ее - тиранство по отношению к героине мы встречаем у Достоевского, например, в "Преступлении и наказании", "Записках из подполья", "Белых ночах; ? сиротка ожидает избавителя ("живо глядела вокруг себя, ожидая избавителя") - это ожидание наиболее явно мы можем наблюдать в "Белых ночах" у главной героини; в "Дядюшкином сне" у Настасьи Зябловой; ? знакомство с "освободителем", переписка с ним, надежда на его любовь, назначение встречи, вручение ему плана дома - план как знак расчетливости самой сиротки, знак ее желания освободиться встречаем, например, в "Дядюшкином сне" в "планах" Москалевой по замужеству дочери Зины; ? избавитель убивает тирана, тем самым избавляя сиротку, но не любит ее - убийство освободителем тирана наиболее отчетливо проработано в Раскольникове; ? сиротка чувствует свою вину перед благодетельницей, обморок на похоронах графини - в трансформированном виде находим отклик на сцену обморока воспитанницы в обмороке Москалевой ("Дядюшкин сон") на похоронах князя; ? сиротка выходит благополучно замуж (не за избавителя), имеет состояние, у нее воспитывается такая же воспитанница-сиротка (по существу реализует тот же путь, что и старуха-графиня) - в полном варианте находим в финале "Дядюшкиного сна", где Зина выходит благополучно замуж, имеет состояние и "воспитывает" свою мать, то есть меняется с ней местами: "сама маменька беспрекословно подчиняется воле своей дочери" ; Варианты судьбы "сиротки" в произведениях Достоевского Проявление линии "сиротки" в произведениях Достоевского, варианты которой он создает на основе использования или не использования (минус-прием) вышеперечисленных сюжетных фрагментов и инвариантных признаков, можно описать в виде следующей общей схемы: Сиротка - 1) робкая, кроткая, не ожидает освобождения, например, Лизавета Ивановна в "Преступлении и наказании"; 2) ожидает освобождения и/или сама активно принимает в этом участие (сама себя освобождает), например, Настенька в "Белых ночах", в какой-то мере Дуня в сцене со Свидригайловым "Преступления и наказания"; 3) смерть сиротки. Здесь могут быть варианты: а) смерть добровольная, смерть-освобождение, например, смерть Кроткой; б) сиротка становится невинной жертвой освободителя и/или тирана, например, Лизавета Ивановна в "Преступлении и наказании"; в) смерть, в которой тиран виноват косвенно, например, смерть Лизы в "Вечном муже" от болезни и переживаний; 4) выходит замуж, возможны варианты развития сюжета: а) не за освободителя (как и в "Пиковой даме"), например, Лиза в "Слабом сердце"; б) выходит замуж за освободителя, например, Кроткая в одноименном рассказе; 5) воспитывание у себя такой же сиротки, воспитанницы (как и в "Пиковой даме"), например, Зина в финале "Дядюшкиного сна" (см. выше); 6) сама становится тираном, например, Кроткая в сцене с револьвером, или Дуня из "Преступления и наказания" в аналогичной сцене со Свидригайловым. Естественно, что мы перечислили только основные моменты, связанные с линиями тирана - сиротки - освободителя, только заявили о вариантах их использования Достоевским. Далее, при анализе конкретных текстов, конкретных ситуаций, мы будем подробно рассматривать какие из признаков (возможно, что не таких значительных, какие мы привели выше, а, наоборот, малозаметных), характерных для героя-прототипа, разрабатываются Достоевским, а какие, напротив, остаются за пределами его художественного творчества, то есть будем вести речь об особенностях бытования какой-либо части мотива сиротства в его произведениях. Другими словами, плоскостное, схематическое видение будет дополнено до объемного. И для начала - чтобы завершить разговор о самой значимой линии в этом мотиве, линии "сиротки" - проанализируем не конкретные тексты в аспекте мотива сиротства, а то, как используется Достоевским такой важный знак линии "сиротки" как имя пушкинской героини, а затем, как преломляются в его текстах малозначительные (по сравнению с приведенными признаками, сюжетными фрагментами какой-либо линии) детали, с помощью которых моделируется развитие линии героя-прототипа.
Глава 2. Транспонирование имени героини-прототипа
Общие замечания: мотив сиротства и "Бедная Лиза" Карамзина Достоевский, создавая своих героинь по линии Лизаветы Ивановны, по линии "бедной воспитанницы, сиротки", часто оставляет за ними и имя героини-прототипа. Несомненно, что имя Лиза "предполагает знание определенной культурно-ономастической традиции и места, которое в нем занимало данное конкретное имя" . Это знание двух традиций: русской и европейской проявилось в творчестве Достоевского при выборе этого имени для множества своих героинь. Нужно отметить, что, во-первых, Лизы Достоевского связаны (но в меньшей степени) и с европейской, "традиционной" Лизой - ветреной, бойкой, веселой молодой девушкой, участницей любовных интриг (некоторые черты связывают с этим типом Лизу Хохлакову в "Братьях Карамазовых", а также - в крайнем варианте - Лавизу Ивановну в "Преступлении и наказании"). Во-вторых, в произведениях этого автора представлена и русская традиция, причем в нескольких направлениях: Непосредственное обращение Достоевского к "Бедной Лизе" Карамзина Достоевский как "центральная фигура "Лизина" текста послепушкинской поры (...) помнил о Карамзине, о его "Бедной Лизе" и своих детских впечатлениях, полученных от чтения этого писателя" . И действительно, в произведениях Достоевского мы находим реминисценции, цитаты и т.п. из "Бедной Лизы" . Так отсылки к этому карамзинскому тексту мы видим, например, в "Слабом сердце" - после сумасшествия Васи Шумкова звучит восклицание в адрес Лизаньки (то есть героини с тем же именем): "Ах, бедная Лиза!" , в "Записках из подполья" в отношении Лизы: "...начала было она, чтобы прервать молчание, но, бедная! Именно об этом-то и не надо было начинать говорить в такую и без того глупую минуту..." . В этом же произведении мы видим сцену, когда Парадоксалист также как и Эраст дает Лизе деньги (тем самым признаваясь в своей несостоятельности по сравнению с героиней, хотя цель предложения денег разная), сознавая, что эта "жестокость была до того напускная, к н и ж н а я": Ср. "Я вдруг подбежал к ней, схватил ее руку, разжал ее, вложил... и потом опять зажал (...) Она ушла (...) Я остановился у стола возле стула, на котором она сидела (...) прямо перед собой, на столе, (...) я увидал смятую синюю пятирублевую бумажку..." с "Бедной Лизой": "Вот сто рублей - возьми их, - он положил ей деньги в карман, - позволь мне поцеловать тебя в последний раз - и поди домой". Реминисценцию из карамзинского текста мы также видим и в том фрагменте "Кроткой", где героиня закладывает образ: "...я ей вдруг тогда шику задал и вырос в ее глазах. Такое у меня тогда появилось намерение. Дело в том, что она принесла этот образ (...), рублей шесть стоит. (...) Вижу, дорог ей образ, закладывает весь образ, ризы не снимая. Говорю ей: лучше бы ризу снять (...) - Ну, снимите. - Знаете что, я не буду снимать, а поставлю вон туда в киот (...) и просто-запросто возьмите десять рублей. - Мне не надо десяти, дайте мне пять, я непременно выкуплю. - А десять не хотите? Образ стоит, - прибавил я, заметив, что опять глазки сверкнули. Она смолчала. Я вынес ей пять рублей" . Ср. в "Бедной Лизе": "...Лиза пошла в Москву с ландышами. Молодой, хорошо одетый молодой человек, приятного вида, встретился ей на улице. Она показала ему цветы - и закраснелась. "Ты продаешь их, девушка?" - спросил он с улыбкою. "Продаю", - отвечала она. "А что тебе надобно?" - "Пять копеек". - " Это слишком дешево. Вот тебе рубль". Лиза удивилась, осмелилась взглянуть на молодого человека, - еще более закраснелась и, потупив глаза в землю, сказала ему, что она не возьмет рубля. "Для чего же?" - "Мне не надобно лишнего". - "Я думаю, что прекрасные ландыши, сорванные руками прекрасной девушки, стоят рубля. Когда же ты не берешь его, вот тебе пять копеек" - мы видим общность в мотиве денег (пять копеек меняются лишь на пять рублей), в отказе обеих героинь взять лишнее, в их кротости, робости. В других произведениях Достоевского мы можем встретить только намек на "сюжет Лизы-утопленницы", как, например, в "Преступлении и наказании" - в сцене сбросившейся в реку молодой женщины (однако, мы не рассматриваем подробно этот вопрос об обращении писателя к творчеству Карамзина, поскольку это не входит в предмет нашего исследования). На наш взгляд, Достоевский использует отсылки к "Бедной Лизе" с целью создать в героине "линию непорочности, кротости, доверчивости, честности", а в отношении героя, напротив, атмосферу недоверия (Эраст оставляет Лизу, женится на другой, - герой Кроткой также не оправдывает ожиданий героини, хотя и жениться на ней). Зачастую, обращение к этому сентиментальному сюжету, служит для Достоевского способом изображения положительной, чистой героини, что и было отмечено в примечаниях к пятнадцатитомному собранию сочинений Достоевского: "Имя Лиза носят добрые, забитые и несчастные персонажи (...) произведений Достоевского ("Записок из подполья", "Преступления и наказания", "Братьев Карамазовых") . Опосредованное обращение Достоевского к "Бедной Лизе" Карамзина Однако, для Достоевского линия "русской" Лизы актуализируется еще и через призму другого текста, тесно связанного с карамзинским произведением - через "Пиковую даму" Пушкина. "Лиза пушкинской повести, - как справедливо замечает В.Н. Топоров, - уже вобрала в себя Лизу карамзинского текста, и "Пиковая дама" недвусмысленно и на разных уровнях отсылает к "Бедной Лизе" (...) "Открытие" потенциального пространства "Лизина" текста, сопровождаемое сложной игрой притяжений и отталкиваний, было сделано Пушкиным с сознательной ориентацией на "Бедную Лизу". Честь первого прорыва в это пространство и освоения его также принадлежит Пушкину" . Далее исследователь замечает, что все последующее освоение этого пространства, дальнейшее развитие "Лизина" текста "шло в значительной степени через пушкинские тексты о Лизе, иногда уже минуя Карамзина в "чистом" виде" . На самом деле, в произведениях Достоевского есть ряд моментов, когда определить к какому тексту - к "Бедной Лизе" или "Пиковой даме" - отсылает нас автор определить сложно. Так например, мотив вышивания, о котором мы будем подробно говорить ниже, в произведениях Достоевского связан не только с вышивающей воспитанницей графини, но и вяжущей, ткущей "бедной" Лизой. Непосредственное обращение Достоевского к образу Лизы в "Пиковой даме Но несмотря на тектуальные совпадения, на действительно имеющиеся обращения Достоевского к карамзинской повести, нужно заметить, что Лизы Достоевского не имеют многого, что позволило бы, в связи с разговором о мотиве сиротства, говорить о родстве его героинь-сироток образу "бедной Лизы", в отличие от связи с образом Лизаветы Ивановны в "Пиковой даме". Можно сказать, что обращения Достоевского к пушкинскому тексту представляют систему, и сращение имени Лиза (если это и происходит, поскольку "сиротки" могут иметь и другие имена) происходит с другим сюжетом, а не с сюжетом, где героиня осуществляет самоубийство. А). Отсутствие "сиротства" и "тирании" в линии "бедной" Лизы Чтобы показать, что мотив сиротства, часто связываемый Достоевским с именем Лиза и с мотивом жертвы, восходит именно к пушкинской "Пиковой даме", а не к "Бедной Лизе" Карамзина, нужно отметить самое главное - карамзинская Лиза, во-первых, не была подвержена тирании ни с чьей стороны, тогда как большинство Лиз Достоевского ее испытывают. А во-вторых, сиротство "бедной" Лизы иное, чем у героинь Достоевского. Лиза в произведении Карамзина была сиротой в точном смысле слова - "сирота - у кого нет отца, либо матери, или нет обоих, это круглый сирота" . В произведениях же Достоевского героиня (или герой, что реже), реализующая линию "сиротки" не обязательно будет сиротой в этом узком смысле: у автора есть не только героини-полные сироты (без отца и без матери); героини, лишившиеся одного родителя (как и "бедная Лиза"); героини, имеющие других родственников, но и героини, имеющие обоих родителей (их общность в рамках мотива сиротства создается, несмотря на редукцию или даже отсутствие такого важного инвариантного признака как "сиротство", при актуализации, усилении другого признака - при наличии "тиранства" с чьей-либо стороны в отношении "сиротки"). Очевидно, что в творчестве Достоевского слово "сирота" используется не в узком, а в широком смысле, идущем от слова сиротство, означающего "состояние сироты, одиночество" . Это отличие существенно для творчества Достоевского, поскольку, как мы уже заметили выше, инвариантный признак - "сиротство" ("формальное") может редуцироваться или исчезать, кроме того, часто именно "состояние сиротства", состояние одиночества, безысходности при тирании с чьей-либо стороны, а не "формальное" сиротство (которое может накладываться на первое, а может и отсутствовать) и создает тот мотив, о котором мы ведем речь. "Бедная" Лиза, на наш взгляд, такого состояния не испытывала: она претерпевала материальные лишения, связанные с сиротством ("...Лиза, которая осталась после отца пятнадцати лет, - одна Лиза, не щадя своей нежной молодости, не щадя редкой красоты своей, трудилась день и ночь - ткала холсты, вязала чулки, весною рвала цветы, а летом брала ягоды - и продавала их в Москве"), она переживала смерть отца ("Но часто нежная Лиза не могла удержать собственных слез своих - ах! Она помнила, что у нее был отец и что его не стало, но для успокоения матери старалась казаться спокойною и веселою"), но после указания на то, что "прошло два года после смерти отца Лизина", нигде в карамзинском тексте нет указаний на то, что Лиза испытывает "духовное" сиротство, что она одинока и терпит страдания именно как сирота, да, она страдает, но от перемены к ней Эраста, от невозможности жить без возлюбленного. Таким образом, важнейшие инвариантные признаки - сиротство (как состояние, а не биографический факт) и тирания (которой подвержена героиня), организующие "остов" мотива, отсутствуют в линии "бедной" Лизы, следовательно, возведение линии "сиротки" у Достоевского непосредственно к образу "бедной" Лизы невозможно. Б).Отсутствие сюжетного фрагмента "утопление" в линиях Лиз Достоевского Кроме того, Лизы Достоевского не имеют в своей сюжетной линии такого значимого сюжетного фрагмента для сюжета "Лизы-утопленницы" как утопление (или другого варианта самоубийства): Лиза в "Слабом сердце" выходит благополучно замуж за небедного, доброго человека, имеет детей (как и Лизавета Ивановна в "Пиковой даме"); судьба Лизы в "Записках из подполья" неизвестна; Лизавета Ивановна в "Преступлении и наказании" умирает, но как невинная жертва, а не как самоубийца; Лавиза Ивановна в этом же произведении, Лизавета Прокофьевна Епанчина в "Идиоте" также не несут в себе судьбу "бедной Лизы", Лизавета Николаевна Тушина в "Бесах" трагически погибает от рук толпы; в "Бесах" же мы встречаем и Лизавету Блаженную, сидящую в клетке при монастыре, Лизавета Смердящая в "Братьях Карамазовых" умирает во время родов; умирает от болезни и Лиза в "Вечном муже", судьба Лизы Хохлаковой не завершена (Достоевский планировал развить ее во втором томе "Братьев Карамазовых"). Таким образом, мы видим, что "Лизин сюжет" у Достоевского не совпадает с сюжетом "бедной Лизы" в самом главном - в судьбе героини, в ее самостоятельном выборе смерти (отметим, что не все перечисленные выше Лизы связаны с мотивом сиротства). Подводя итоги всего вышесказанного в отношении существования имени Лизы в произведениях Достоевского, мы пришли к следующему выводу. Разработка Достоевским "Лизина" текста идет по нескольким направлениям, но в отношении Лизавет - "сироток" связана напрямую не с карамзинской Лизой, а с Лизаветой Ивановной в "Пиковой даме" и думаем, что "жертвенность" многих героинь Достоевского является разработкой линии "бедной воспитанницы", "сиротки", которую тиранит старая графиня и обманывает Германн. На наш взгляд, опираясь в большей степени на пушкинский текст, Достоевский создает новую разновидность "Лизиного сюжета": это не бойкая, проказливая девушка (хотя ряд Лиз имеют в своих характерах такие черты, например, Лиза Хохлакова в "Братьях Карамазовых" и Лавиза Ивановна в "Преступлении и наказании") и не "утопленница", поскольку с Лизами Достоевского не связаны мотивы переодевания и утопления. Хотя, повторяем, можно отметить близость Лиз Достоевского и "Лизы-утопленницы" по линии их жертвенности - они невинные жертвы (на это указывал и Топоров, когда отмечал идентичность имен у героинь "Бедной Лизы", "Пиковой дамы" и "Преступления и наказания" - все они Лизаветы Ивановны и "невинные жертвы" ). Новая разновидность заключается в том, что большинство героинь с именем Лиза у Достоевского являются жертвами, страдалицами, часто испытывающими "состояние сиротства" и подверженные тирании. И имя Лиза зачастую становится знаком жертвы и сиротства : Лизавета Ивановна в "Преступлении и наказании" является невинной жертвой Раскольникова и терпит унижения от старухи-процентщицы; проститутка Лиза в "Записках из подполья" испытывает психологические и моральные мучения от встреч с "подпольным человеком"; Лиза Тушина является невинной жертвой разъяренной толпы; над юродивой Лизаветой Смердящей надругались, Лизавета Блаженная (о ней речь пойдет ниже) показана в виде женщины, добровольно испытывающей физические муки, укрощение плоти; Лиза в "Вечном муже" терпит оскорбления от отца; имя Лизы становится "жертвенным" даже в пародийном плане (в образе Лавизы Ивановны) - в "Преступлении и наказании" Раскольников, вызванный первый раз в участок, видит двух дам, одну из них в небольшом фрагменте, с нею связанном, дважды называют по имени: "Луиза Ивановна, вы бы сели, - сказал он мельком разодетой багрово красной даме (...)", "...Так вот же тебе, почтеннейшая Лавиза (выделено автором - Е.Г.) Ивановна, мой последний сказ (...)" и др. Глава 3. Использование Достоевским деталей, связанных с линией "сиротки" Используя в своих текстах сюжет "Пиковой дамы" как прототип, реализуя, как мы видели выше, наиболее важные, инвариантные черты героини-"сиротки", Достоевский закрепляет за героиней-жертвой в произведении и незначительные детали, присущие Лизавете Ивановне-прототипу. Мотив вышивания А). Мотив вышивания в "Пиковой даме" Так, многие героини, созданные по этой линии, перенимают от героини-прототипа одну, присущую ей деталь, - вышивание ("У окошка сидела за пяльцами барышня, ее воспитанница", "она принялась опять за работу и наклонилась над самой канвою" , но у Достоевского мотив вышивания редко остается неизменным, часто "благородное" вышивание трансформируется в тяжелую работу по мытью, починке белья; а нередко вырождается в пародийную связь с "грязным бельем", то есть со сплетнями и слухами ("Дядюшкин сон"). Так у Достоевского шьет и починяет белье Лизавета Ивановна из "Преступления и наказания" ("...была в доме вместо кухарки и прачки и, кроме того шила на продажу", "офицер с большим интересом слушал и просил студента прислать ему эту Лизавету для починки белья" ) , постоянно связана с бельем и Катерина Ивановна в "Преступлении и наказании", Даша из "Бесов", которая воспитывалась у Ставрогиной: " ...после чаю, по заведенному раз и навсегда обычаю, обе сели за рукоделье (...) Даша, сидевшая подле нее за рабочим столиком и помогавшая ей вышивать, рассказывала уже полчаса...", "Даша молчала, ковыряя в пяльцах иголкой" . С шитьем связана Кроткая из одноименного рассказа ("Она тогда из последних сил публиковалась (...): "Согласна на все, и учить, и в компаньонки, и за хозяйством смотреть, и за больной ходить, и шить умею" и т.д. и т.д., все известное" ). По существу в данном фрагменте "Кроткой" мы видим, что Кроткая сама выбирает себе судьбу "воспитанницы", ведь в ее объявлении проговорены все функции сиротки - Лизаветы Ивановны в доме графини: она была компаньонкой графини (что, кстати существенно отличает эту Лизу от "бедной" по типологии Топорова) ("сопровождала графиню в ее прогулках", "вслух читала романы"), смотрела за хозяйством ("разливала чай и получала выговор за лишний расход сахара"), вышивала и ходила за больной (у старухи были больны ноги) - выполняла все ее прихоти. Далее мы видим, что Кроткая соглашается на "компаньонство" только за питание: "когда к отчаянию подошло, так даже и без жалования, из хлеба" . Этот выбор судьбы "воспитанницы" отмечает даже сам герой: "все известное", - говорит он об ее публикации - в этой фразе, проявляющей как и весь текст свойство двойной кодировки, мы, с одной стороны, видим желание героя уподобить объявление Кроткой таким же многочисленным объявлениям, а с другой стороны, видим, что герою "как бы известна" история сиротки Лизаветы Ивановны. Это "знание" литературного героя о судьбе литературного героя из другого произведения (кстати, очень часто используемый прием в творчестве Достоевского) проявляется и в том, что N. "намекает" Кроткой на расчетливость Лизаветы Ивановны и на ее желание освободиться через возможное замужество (напомним, что сиротка Лиза "ожидала избавителя", а в конце произведения "вышла замуж за любезного молодого человека", то есть реализовала намеченное), однако у N. это не замужество, а расчетливая продажа себя: "Я решился ее тогда в последний раз испытать: вдруг беру сегодняшний "Голос" и показываю ей объявление: "Молодая особа, круглая сирота, ищет места гувернантки к малолетним детям, преимущественно у пожилого вдовца. Может облегчить в хозяйстве" . Но Кроткая в данной главе не приемлет такого выхода. С вышивкой связана также невеста Васи Шумкова из "Слабого сердца" (в которой линия Лизы проработана, но без "жертвенности" и без "состояния сиротства", роль жертвы отдается Васе). Кроме перечисленных героинь с вышиванием, а точнее с бельем, связан еще и такой персонаж как Настасья Петровна Зяблова из "Дядюшкиного сна", которая "проходит в темную комнатку (...), где развешана кой-какая одежда и сохраняемое в узлах черное белье всего дома" и подслушивает то, что делается в соседнем помещении, при этом узнает скрываемую правду. На наш взгляд, белье, ткань оказываются связанными в произведениях Достоевского с раскрытием тайны, истины, загадки. С тайной в "Пиковой даме" связана не только графиня, не пожелавшая открыть ее Германну, но и Лизавета Ивановна, которая дает план "таинственного" дома, с помощью которого Германн попадает в спальню графини (в этом отношении Лиза тоже виновна в смерти своей благодетельницы, она, видимо это понимает и позволяет Германну уйти по потайной лестнице): "Из передней ступайте налево, идите все прямо до графининой спальни. В спальне за ширмами увидите две маленькие двери: справа в кабинет (...), слева в коридор, и тут же узенькая витая лестница: она ведет в мою комнату". Очевидно, что "план графининого жилья" для Достоевского был знаком двойственной природы самой Лизаветы Ивановны - "чудовища" и "сиротки" одновременно, поэтому он делает мотив шитья, вышивания, белья приемом, который должен показывать истинное лицо героя. Комната с "черным бельем" позволяет на некоторое время заглянуть за маску, которую носит герой, на некоторое время лишить его роли, претензии на нее. На наш взгляд, логично и сопоставление слова "ткань" (и все связанное с ней - белье, вышивка и т.д.) со словом "текст", которое обозначает переплетение, ткачество. Таким образом, мотив шитья, белья оказывается связанным со "словом". Поэтому герои, сопряженные с этим мотивом являются катализаторами на слово, которое может быть истинным и ложным. А ложное слово часто у Достоевского связано с проявлением "литературности", игры в "известные роли". Б). Мотив вышивания в "Бедной Лизе" Однако, справедливости ради, нужно отметить, что вышивание (шитье), так же как и имя Лиза, калькированы Пушкиным с карамзинской Лизы, которая после смерти отца вынуждена была работать, чтобы кормить мать: "ткала холсты, вязала чулки, весною рвала цветы, а летом брала ягоды - и продавала их в Москве", кроме того Пушкин в "Пиковой даме" повторил и сцену с вышиванием у окна (Ср. у Пушкина: "...однажды Лизавета Ивановна, сидя под окошком за пяльцами, нечаянно взглянула в окошко и увидела молодого инженера" и у Карамзина: "На другой день ввечеру сидела она под окном, пряла и тихим голосом пела жалобные песни, но вдруг вскочила и закричала: "Ах!.." Молодой незнакомец стоял под окном". Несомненно, что мотив вышивания, шитья и проч., закрепленный Достоевским за "сироткой"-жертвой (это может быть и претензия на эту роль), соотносится не только с Лизаветой Ивановной, но и с карамзинской Лизой, но, на наш взгляд, опосредованно через пушкинский текст, часто через ироническую призму "Пиковой дамы". Правда, мы встречаем иногда и непосредственное обращение Достоевского к сцене вышивания в "Бедной Лизе", например, в финале "Кроткой" героиня вышивает и поет : "До тех пор я почти не слыхивал ее поющую, разве в самые первые дни, когда ввел ее в дом (...) тогда голос ее был довольно сильный, звонкий, хотя неверный, но ужасно приятный и здоровый. Теперь же песенка была такая слабенькая, - о, не то что бы заунывная (это был какой-то романс), но как будто бы в голосе было что-то надтреснутое, сломанное, как будто голосок не мог справиться, как будто сама песенка была больная. Она пела вполголоса, и вдруг, голос оборвался, - такой бедненький голосок, так он оборвался жалко..." . Мы видим, что "песенки" этих двух героинь оказываются похожи - обе печальные, "жалобные", обе "вполголоса". Достоевский, очевидно, использует аллюзию на "Бедную Лизу" не только с целью создания атмосферы сочувствия героине, но и с целью наложить на линию Кроткой судьбу "бедной" Лизы - и та, и другая героиня становятся самоубийцами, и "жалостная" песенка Лизы становится предвестником самоубийства не только у Карамзина, но и у Достоевского. "Эта минута решила его участь" (героиня-прототип - брюнетка) То, что именно образ пушкинской Лизы часто становится для Достоевского прототипом его "сироток" подтверждает внешнее сходство этих героинь с Лизаветой Ивановной - они все, как правило, "хорошенькие", и имеют одну весьма заметную внешнюю характеристику - они (чаще) брюнетки. Ср. в "Пиковой даме": "...но молодые люди, расчетливые в ветреном своем тщеславии, не удостаивали ее внимания, Лизавета Ивановна была в сто раз милее наглых и холодных невест...", "Он остановился и стал глядеть на окна. В одном увидел он черноволосую головку, наклоненную, вероятно, над книгой или работой. Головка приподнялась. Германн увидел свежее личико и черные глаза. Эта минута решила его участь"; в Преступлении и наказании": " - Да ведь ты говоришь, она урод? - заметил офицер. - Да, смуглая такая, точно солдат переряженный, но знаешь, совсем не урод. У нее такое доброе лицо и глаза. Очень даже. Доказательство - многим нравится..." в "Братьях Карамазовых": "Эта Лизавета Смердящая была очень малого роста девка, "двух аршин с малым" (...) Почти черные волосы ее, чрезвычайно густые, закурчавленные как у барана, держались на голове ее в виде как бы како-то огромной шапки" ; в "Белых ночах": "В сторонке, прислонившись к перилам канала, стояла женщина, облокотившись на решетку (...) Она была одета в премиленькой желтой шляпке и в кокетливой желтой мантильке. "Это девушка, и непременно брюнетка", - подумал я", "Я мельком взглянул на нее: она была премиленькая и брюнетка - я угадал..." ; в "Слабом сердце": "Аркадий поспешно развернул бумажку: это был локон черных волос Лизы, с которыми не расставался Шумков..." ; в "Дядюшкином сне" две героини имеют подобную характеристику (об этих героинях речь пойдет ниже): Зина - "красавица, превосходно воспитана, но ей двадцать три года, а она до сих пор не замужем", "она хороша до невозможности: росту высокого, брюнетка, с чудными, почти черными глазами, стройна, с могучею, дивною грудью" и Настасья Зяблова - "она вдова, ей за тридцать лет, брюнетка, со свежим цветом лица и с живыми темно-карими глазами. Вообще недурна собою" . Актуальным нам кажется и то, что Лиза Пушкина - брюнетка, а Лиза Карамзина имеет светлые волосы: "Там часто тихая луна, сквозь зеленые ветви, посребряла лучами своими светлые Лизины волосы...". Но, справедливости ради, стоит заметить, что не все героини, созданные по линии "сиротка", будут иметь этот признак, который является скорее факультативным, чем обязательным: есть ряд героинь со светлыми, белокурыми волосами и голубыми глазами, например, Кроткая: "Была она такая тоненькая, белокуренькая, средневысокого роста..." или Лиза в "Вечном муже": "Это была высоконькая, тоненькая и очень хорошенькая девочка (...)Вельчанинов тотчас же признал эти большие голубые глаза, но всего более поразили его удивительная белизна ее лица и цвет волос; эти признаки были слишком для него значительны" (заметим, что Вельчанинов узнает в Лизе свои глаза и свой цвет волос: "Это был парень высокий и плотный, светло-рус, густоволос (...)Цвет лица его, открытого и румяного, отличался в старину женственною нежностью (...) Глаза его, большие и голубые (...) были такие светлые, такие веселые и беззаботные глаза..." . Глава 4. Мотив сиротства в произведениях Ф.М.Достоевского В этом разделе мы рассмотрим лишь некоторые произведения Достоевского, в которых реализуется мотив сиротства, при этом будем указывать на наиболее явные случаи реализации триады или, напротив, на наиболее скрытые, трансформированные. Хотим отметить также, что каждое из перечисленных ниже произведений нуждается в отдельной исследовательской работе для подробного анализа бытования в нем этого мотива. "Преступление и наказание" Лизавету Ивановну (налицо полное соответствие имени сиротки из "Пиковой дамы") тиранит ее сводная сестра Алена Ивановна: "...у старухи есть сестра, Лизавета, которую она, такая маленькая и гаденькая, бьет поминутно и держит в совершенном порабощении, как маленького ребенка", "Лизавета (...) работала на сестру и день и ночь, была в доме вместо кухарки и прачки и, кроме того, шила на продажу, даже полы мыть нанималась, и все сестре отдавала. Никакого заказу и никакой работы не смела взять на себя без позволения старухи" , Раскольников же является "освободителем" "двадцати новых жизней", ради которых и убивает тирана Алену Ивановну. Для подтверждения приведем трактирный разговор, совпадающий с его собственными мыслями: "Убей ее и возьми ее деньги, с тем, чтобы с их помощию посвятить потом себя на служение всему человечеству и общему делу. (...) За одну жизнь - тысячи жизней, спасенных от гниения и разложения. Одна смерть и сто жизней взамен - да ведь тут арифметика! Да и что значит на общих весах жизнь этой чахоточной, глупой и злой старушонки (...) Она чужую жизнь заедает..." . С Германном его роднит многое: расчет, убийство старухи, числа (двойка, тройка, семерка), явление старухи-видения (во сне), а также желание "всего капитала сразу" при точном расчете: " - А тебе бы сразу весь капитал?(...) - Да. Весь капитал, - твердо отвечал он помолчав". Создавая Раскольникова по линии Германна-освободителя, Достоевский оставляет за героем способность Германна ухаживать за девушкой без любви, из выгоды; и тот сюжетный фрагмент "Пиковой дамы", где графиня-видение предписывает Германну жениться на Лизе (весьма искаженный, данный как добровольное обещание за кредит): "...с самого начала я дал обещание, что женюсь на ее дочери, обещание словесное, совершенно свободное... Это была девушка... впрочем, она мне даже нравилась... хотя я и не был влюблен... одним словом, молодость, то есть я хочу сказать, что хозяйка дала тогда много кредиту и я вел отчасти такую жизнь... я очень тогда был легкомысленен...". "Освободителем" является и Лужин, желающий взять в жены "пострадавшую от жизни": "...он выразился, что и прежде, не зная Дуни, положил взять девушку честную, но без приданого, и непременно такую, которая уже испытала бедственное положение; потому, как объяснил он, что муж ничем не должен быть обязан своей жене, а гораздо лучше, если жена считает мужа за своего благодетеля" , Дуня же (сиротство только со стороны отца) выступает как добровольная жертва (а по существу, она тоже претендует на роль освободителя) - выходит замуж за Лужина, чтобы облегчить жизнь брату. Эпизодическое лицо в сцене посещения Раскольниковым участка - Лавиза Ивановна - берет на себя роль сиротки в этой иронической сцене. Рассмотрим эту сцену подробнее. В ней мы видим персонаж с именем сначала Луиза Ивановна, а потом Лавиза Ивановна. Несомненно, что Достоевский использует игру на уровне вариантов одного и того же имени для создания различных оттенков, смыслов в понимании образа-прототипа, и, соответственно, для создания различных проекций этого образа на своих героев. Очевидно, что образ Лизы в "Пиковой даме" для него неоднозначен, и мы, сквозь призму его текстов, видим (мы так интерпретируем), что Лиза понимается им с одной стороны как невинная жертва - отсюда образ бессловесной Лизаветы Ивановны, с другой, в сцене в участке, этот же образ находит другую логику развития - Лиза становится двойственной ("улыбалась трусливо и нахально вместе"), расчетливой особой, которую автор изображает весьма саркастически: "очень полная и багрово-красная, с пятнами, видная женщина, и что-то уж очень пышно одетая, с брошкой на груди, величиной с чайное блюдечко", "багрово-красная дама" и т.д. В этой сцене она названа не Лизой, а Луизой и Лавизой, очевидно, что последний, "игровой" вариант имени Лиза восходит к английскому "love" - любовь), что, естественно, связывает героиню с западноевропейским "Лизиным" текстом (речь об этом шла выше) - с Лизой-субреткой (даже в этой короткой сцене проглядывается кокетство, игривость и отсутствие духовной чистоты), но эта героиня имеет имя Лиза в сочетании с отчеством Ивановна, что отсылает читателя к двум текстам - "Бедной Лизе" (но здесь нет текстуальных совпадений) и к "Пиковой даме". Двойственность персонажа задается, во-первых, соединением двух традиций, а во-вторых, тем, что в ней соединяются две линии - 1) Лизаветы Ивановны (робость, кротость и связь с военным - он текстуально находится в том же локусе: "Вдруг (...) вошел офицер (...) Пышная дама так и подпрыгнула с места, его завидя, и с каким-то особенным восторгом принялась приседать; но офицер не обратил на нее ни малейшего внимания..." (напомним, что Германн - военный инженер) и 2) Германна (немецкий акцент, сочетающийся с бойкой русской речью - вспомним, что Германн "был сын обрусевшего немца"); "нахальство" - Германн пришел к графине "с грубым приступом к делу". Связь этого персонажа с "Пиковой дамой" намечается еще и рассказом Лавизы о "шкандале в благородном доме": создается аллюзия на "ночную сцену" в доме графини и на убийство графини: " - А ты, такая-сякая и этакая, - крикнул он вдруг во все горло (траурная дама уже вышла), - у тебя там что в прошедшую ночь произошло? А? Опять позор, дебош на всю улицу производишь (...) - Никакой шум и драки у меня не буль, господин капитэн, - затараторила она вдруг, точно порох просыпали, с крепким немецким акцентом, хотя и бойко по-русски, - и никакой, никакой шкандаль (...) у меня благородный дом, господин капитэн, и благородное обращение..." и далее следует рассказ о "неблагородном" поведении посетителя. При этом, таинственное, романтическое преступление Германна в доме графини дано в сниженном варианте - как неприличное пьяное поведение: "взял Карль и глаз прибиль, и Генриет тоже глаз прибиль, а мне пять раз в щеку биль (...) в окно, как маленькая свинья визжаль..." . Лавиза в этой сцене выступает как жертва вероломства ночного посетителя, своеобразной проекции Германна, превратившегося из ночного гостя, "освободителя" сиротки в "тирана". Конечно, "путилку взял и стал всех сзади путилкой толкаль" очень отдаленно напоминает револьвер, направленный на графиню, но связь с трагичной сценой несомненна, об этом свидетельствует и карточный термин "дама уже вышла".