г.Тверь
Творчество Достоевского
и кишиневский приятель Пушкина И.П.Липранди.
Постановка проблемы
Личность и судьба Ивана Петровича Липранди (1790-1880) исследована достаточно подробно1. Липранди "был сослуживцем поэта Батюшкова в шведскую войну 1808 г... Привлеченный к делу 14 декабря, Липранди проводил свой арест в обществе Грибоедова... историко-военные труды этого раннего участника Бородинского сражения имелись в библиотеке Льва Толстого... Липранди имел отношение к аресту Огарева"2. Однако в первую очередь имя Липранди связывается с двумя русскими писателями - А.С. Пушкиным и Ф.М. Достоевским.
В 20 веке у Липранди сложилась репутация, которую можно свести к двум основным моментам:
Во-первых: Липранди - не только автор подробных и интересных воспоминаний о Пушкине3, но и его близкий друг кишиневского периода (см. письма Пушкина к П.А. Вяземскому от 2 января 1822 г.: Липранди "мне добрый приятель и (верная порука за честь и ум) не любим нашим правительством и в свою очередь не любит его..."4; к Ф.Ф. Вигелю от 22 октября - 4 ноября 1823 г.: "Где и что Липранди? Мне брюхом хочется видеть его"5; к Н.С. Алексееву от 1 декабря 1826 г.: "Липранди обнимаю дружески, жалею, что в разные времена съездили мы с ним на счет казенный и не столкнулись где-нибудь"6 и от 26 декабря 1830 г.: "Пиши мне об Липранди, словом обо всех, близких моему сердцу женщин и мужчин"7).
Во-вторых: Липранди - главный сыщик по делу Петрашевского, "поставивший под расстрел Достоевского"8. Отметим, что эволюция Липранди от человека, который "не любим нашим правительством и в свою очередь не любит его" до "мрачного провокатора"9 и верного служителя правительства подробно исследована Н.Я. Эйдельманом и А.В. Корнеевым. Липранди, таким образом, "друг декабристов - и яростный сторонник самодержавия; приятель Пушкина - и губитель петрашевцев; крупный военный писатель - и авантюрист; честолюбие - и фанатическая убежденность; личность незаурядная и страшная..."10.
Кроме того заслуживает самого серьезного внимания предложенная Гроссманом и поддержанная Корнеевым версия о том, что именно Липранди стал прототипом Сильвио ("Выстрел").
Если отношения Липранди - Пушкин достаточно изучены, то практически неисследованной остается проблема "Липранди - творчество Достоевского". Между тем, постановка этой проблемы возможна по меньшей мере по двум причинам. Во-первых, Липранди непосредственно повлиял на судьбу Достоевского. Во-вторых, личность Липранди могла заинтересовать писателя в связи с Пушкиным: в 1866 году была опубликована "Заметка на статью (А.С. Пушкин в Южной России(", написанная И.П. Липранди. Однако единственное обнаруженное нами упоминание имени Липранди во всем наследии Достоевского никак не соотносится ни с судьбой писателя, ни с Пушкиным. Липранди упоминается в "Дневнике писателя" за 1876 год: "Здесь надо заметить и то, что у нас, несмотря ни на каких Магницких и Липранди, еще с прошлого столетия всегда тотчас же становилось известно о всяком интеллектуальном движении в Европе, и тотчас же из высших слоев нашей интеллекции передавалось и массе хотя чуть-чуть интересующихся и мыслящих людей"11 (Июнь. Глава первая. II Несколько слов о Жорж Занде). Характеристика такого рода, на первый взгляд, не соотносится с современными сведениями о Липранди. Как бы противоречива ни была его репутация, девизом Липранди оставалось "просвещение и храбрость, книги и дуэли"12. Кстати, Липранди во время своего пребывания во Франции приобрел "драгоценные тома из библиотеки Бурбонов"13, а в "50-х годах XIX века библиотека Главного штаба купила у Липранди три тысячи томов, (специально относящихся к Турции)"14.
Источник характеристики, которую дает Достоевский Липранди, это, скорее всего, Герцен, т.к. именно Герцен и Огарев избрали Липранди "мишенью, видя в нем символ всей мрачной полицейской системы"15. Достаточно привести лишь некоторые герценовские пассажи о Липранди: "После 1848 года была учреждена в Петербурге тайная комиссия для надзора над литературой и журналистикой. Душой этой комиссии считался Липранди", он "предлагал не перепечатывать целиком ни Библию, ни Новый Завет..."16 ("Лобное место", 1857); "...Мы накануне министерства Ростовцева (а может, и Липранди)"17 ("Предостережение", 1858); "К вновь отличившимся талантам принадлежит известный Липранди, подавший проект об учреждении академии шпионства"18 ("Былое и думы", 1858); "Какие сукины дети наши друзья!.. Ну что ж перед друзьями Тимашев, Липранди? Экая шваль, экий навоз золотушного гиппопотама, страдающего холерой"19 (Письмо И.С. Тургеневу от 12 декабря (30 ноября) 1862 г.); "заговора не было, но Липранди, как трюфельная ищейка, учуял его"20 ("1831 - 1863", 1863)... Примечательно, что и Магницкого Герцен упоминает в подобном контексте. Вот лишь некоторые примеры: "Вместе с министерством Голицына пали масонство, библейские общества, лютеранский пиетизм, которые, в лице Магницкого в Казани и Рунича в Петербурге, дошли до безграничной уродливости, до диких преследований, до судорожных плясок, до состояния кликуш и бог знает каких чудес"21 ("Былое и думы"); "Ковалевский был слабый министр, но все же хороший человек и не иезуитский гонитель просвещения, как новый Магницкий - граф Сергей (а все еще не Сергий) Строгонов"22 ("Ей, просвещение! Гись! Гись!", 1861) ; "Теперь лицемерный язык Магницкого становится языком салонов и целой литературы"23 ("Катков и государь", 1866); "Нет, времена Аракчеевых, Магницких и Фотиев не прошли; эти люди лишь опустились двумя, тремя этажами ниже"24 ("Мания доносов", 1868) и т.п. Таким образом, под влиянием Герцена у Достоевского могло сложиться достаточно определенное отношение к Липранди, имя которого звучало как нарицательное, олицетворяющее крайние проявления реакционности существующего режима.
Вместе с тем, остается не совсем понятным, почему Достоевский ни разу не упомянул Липранди в связи с делом петрашевцев. Возникает вопрос, знал ли писатель о роли Липранди в этом деле и в своей собственной судьбе. Вероятнее всего, знал. Во-первых, другие гонители петрашевцев (Антонелли, Дубельт) Достоевским упоминаются 25. Во-вторых, о роли Липранди знали практически все петрашевцы: "через день-два о дуэте Антонелли - Липранди стало известно и заключенным и множеству незаключенных"26. См. также записи Ф.Н. Львова, М.Н. Буташевич-Петрашевского, В.А. Энгельсона, П.А. Кузмина, В.Р. Зотова, Е.И. Ламанского 27. По свидетельству петрашевцев в ночь ареста именно Липранди, "как хозяин, принимал оторопелых гостей, разыгрывал роль загадочного сфинкса, бормотал что-то, не то успокоительное, не то внушающее трепет - и увеличивал повальное недоумение"28. Наконец, в "Полярной звезде" Герцена в 1861 году была опубликована впоследствии широко известная Записка Липранди о деле петрашевцев. Потом, в 1872 году, эту Записку напечатала и "Русская старина". Вряд ли эти публикации могли пройти мимо Достоевского.
Из всего сказанного следует, что Достоевский не мог не знать о роли Липранди в своей судьбе. Тем более, что и Герцен с Огаревым, превратив имя Липранди в нарицательное, обвиняли его "только в том, чем он гордился, - в разоблачении Петрашевского"29.
Дело петрашевцев, как известно, нашло отражение в творчестве Достоевского, и следовательно можно предположить, что каким-то образом отразилась там и личность Липранди. Прежде всего речь может идти о романе "Бесы". "Текст романа и в еще большей степени подготовительные материалы позволяют доказать, с полной определенностью, что Достоевский, памфлетно изображая деятельность нечаевцев и кружка либерала Верховенского, постоянно и преднамеренно вводил в этот свой памфлет также и черты, идеи и отдельные детали, характерные не столько для радикальных студентов конца 1860-х годов, сколько для петрашевцев 1840-х годов. Определенные лица из круга петрашевцев избираются Достоевским как (вторичные(, дополнительные прототипы героев"30. Согласимся, что было бы весьма заманчиво отыскать героя, "вторичным" прототипом которого являлся бы Липранди. Таковым может быть Липутин. Хотя прототипом его считается П.Г. Успенский, а из круга петрашевцев - А.П. Милюков, не забудем, что "литературный персонаж может иметь несколько прототипов, совмещая в себе черты лиц, известных автору"31. В пользу гипотезы о том, что Липранди тоже может считаться одним из прототипов Липутина, говорит не только сходство фамилий реального лица и литературного персонажа, но и характеристика Липутина, которая дается в начале романа и в ряде моментов совпадает с репутацией Липранди: "Стариннейшим членом кружка был Липутин, губернский чиновник, человек уже не молодой, большой либерал и в городе слывший атеистом. Женат был во второй раз на молоденькой и хорошенькой, взял за ней приданное и, кроме того, имел трех подросших дочерей. Всю семью держал в страхе божьем и взаперти, был чрезвычайно скуп и службой скопил себе домик и капитал. Человек был беспокойный и притом в маленьком чине; в городе его мало уважали, а в высшем круге не принимали Но мы любили его острый ум, любознательность, его особенную злую веселость "32 (курсив наш - Ю.Д.). С другой стороны, очевидно, что фактов для того, чтобы назвать Липранди одним из прототипов Липутина, пока нет. Поэтому предположение останется лишь предположением.
Однако у творчества Достоевского и личности Липранди есть еще одна очень важная точка соприкосновения. В 1868 году в журнале "Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете" (кн.4) была опубликована работа Липранди "О секте Татариновой". Речь шла о сектантах, собиравшихся в колонию в 1810-х - 1837 гг. и позднее в Петербурге и под Петербургом. Колонией руководила Екатерина Филипповна Татаринова (урожденная Буксгевден, 1783-1856). Достоевский упоминает секту Татариновой по меньшей мере дважды - оба раза в "Дневнике писателя": "По преданию, у Татариновой, в Михайловском замке, около двадцатых годов, вместе с нею и гостями ее, такими, как, например, один тогдашний министр, вертелись и пророчествовали крепостные слуги Татариновой секта Татариновой была, по-видимому, тоже хлыстовщина или одно из бесчисленных ее разветвлений"33. И еще раз: "Ведь и тамплиеров судили за верчения и пророчество, и квакеры вертятся и пророчествуют, и пифия в древности вертелась и пророчествовала, и у Татариновой вертелись и пророчествовали..."34. Среди источников сведений, которые Достоевский получал о секте Татариновой называют "Записки" Ф.Ф. Вигеля, устные предания, очерки П.И. Мельникова "Белые голуби" и "Тайные секты" и, как вероятный источник, работу Липранди. Свидетельств о том, что Достоевский был знаком с этой работой нам не встретилось. Однако в описании секты Татариновой у Достоевского и у Липранди есть ряд принципиальных сходств. У Липранди читаем: "Во время молитв один становился на середину, вертелся кругом на восток, по окончании же молитвы подходил к каждому и пророчил"35; секта эта "по обрядам своим оказывается чисто Хлыстовскою"36; направление Татариновой "есть отпрыск того зловредного учения, которое под именем Хлыстовщины или Христовщины, издавна существует в нашем народе"37. Как видим, сходство между характеристиками, данными и Липранди и Достоевским, прослеживается в трех основных моментах: верчение, пророчество (как основа обряда) и отнесение секты Татариновой к Хлыстовщине. Вместе с тем нельзя отрицать, что эти сходства могут быть порождены отнюдь не знакомством Достоевского с работой Липранди, а стереотипом мышления, сформировавшимся в то время (ср. В той же работе Липранди резюме по секте подполковника Дубовицкого: "Основной же догмат есть пророчество, возможность молитвами и вертением призвать на себя Св. Дух и сделаться пророком"38. Однако все-таки можно допустить, что работа Липранди - один из источников сведений о сектах для Достоевского. Это важно уже потому, что секты упоминаются в целом ряде произведений писателя, в частности в романах "Преступление и наказание", "Идиот", "Подросток", наконец, "Бесы", где очень важны мотивы, связанные с сектантством (см., например, о В.И. Кельсиеве, личность и взгляды которого представляют существенный интерес "для понимания эволюции образа Шатова"39). Таким образом, работа Липранди вполне могла оказать влияние на художественное творчество Достоевского.
И, наконец, еще одна интересная, на наш взгляд, проблема, связанная с заглавным мотивом романа "Бесы" - мотивом бесовства. Сектантство в 19 веке нередко напрямую соотносилось с бесовством. В этой связи принципиально важным становится один из обрядов сектантов, а именно их верчение (схожее с поведением бесноватого). Верчение сектантов вполне может быть соотнесено с одной из характеристик поведения беса в пушкинском эпиграфе к роману Достоевского: "...В поле бес нас водит, видно, Да кружит по сторонам...". Комментаторы не случайно пишут о "болезни России, которую кружат (бесы)"40. Так возникает довольно сложная система отношений, которая заставляет исследователя подключить к анализу романа "Бесы" не только собственно пушкинское стихотворение (что само собой разумеется), но и возможность прочтения эпиграфа с учетом суждений самого Достоевского о сектах, в которых вертятся и пророчествуют (ложное пророчество - тоже традиционно бесовской сюжет), работ Липранди, посвященных сектам, в том числе и "О секте Татариновой", и, что немаловажно, знакомства Липранди с Пушкиным и факта влияния личности Липранди на его творчество 41.
Таковы некоторые предпосылки, позволяющие ввести в круг проблем, связанных с творчеством Достоевского, личность, репутацию, судьбу и творчество кишиневского приятеля Пушкина и возможного прототипа Сильвио из повести "Выстрел" Ивана Петровича Липранди.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Гроссман Л. Исторический фон "Выстрела" // Новый мир, 1929, ( 5.; Эйдельман Н. "Где и что Липранди?" // Пути в незнаемое. Л., 1972. Вып. 9; Рогачевский А. Липранди // Русские писатели. М., 1994. Т.3; Корнеев А.В. "Какая-то таинственность окружала его судьбу..." // Русская словесность, 1996, ( 2.
2 Гроссман Л. Указ. соч. С.209.
3 См.: "Заметка на статью (А.С. Пушкин в Южной России)" // Русский архив, 1866, 7).
4 Пушкин А.С. Полное собрание сочинений. М.-Л., 1937-1957. Т.XIII. С.34.
5 Там же. С.73.
6 Там же. С.309.
7 Там же. Т.XIV. С.136.
8 Гроссман Л. Указ. соч. С.221.
9 Там же.
10 Эйдельман Н. Указ. соч. С.156.
11 Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 томах. Л., 1972-1990. Т.XXIII. С.33.
12 Эйдельман Н. Указ. соч. С.131.
13 Там же.
14 Там же. С.130.
15 Эйдельман Н.Я. Тайные корреспонденты "Полярной звезды". М., 1966. С.214.
16 Герцен А.И. Собрание сочинений: В 30 томах. М., 1954-1956. Т.XIII. С.130.
17 Там же. С.342.
18 Там же. Т.VIII. С. 204.
19 Там же. Т.XXVII. Кн.1. С.270.
20 Там же. Т.XVII. С.107.
21 Там же. Т.VIII. С.283.
22 Там же. Т.XV. С.105.
23 Там же. Т.XIX. С.118.
24 Там же. Т.XX. Кн.1. С.363.
25 См.: // Достоевский Ф.М. Указ. соч. Т.XVIII. С.175.
26 Эйдельман Н. "Где и что Липранди?"... С.149.
27 См.: Первые русские социалисты. Л., 1984; см. также: Дело петрашевцев. тт.1-3. М.-Л., 1937-1951; Лейкина В.Р. Петрашевцы. М., 1924; Петрашевцы. Сборники материалов. тт.1-3. М.-Л., 1926-1928.
28 Пальм А.И. Федор Николаевич Львов. Из старых воспоминаний // Первые русские социалисты... С.121.
29 Эйдельман Н.Я. Тайные корреспонденты "Полярной звезды"... С.216.
30 Комментарии // Достоевский Ф.М. Указ. соч. Т.XII. С.218.
31 Хализев В.Е. Прототип // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С.310.
32 Достоевский Ф.М. Указ. соч. Т.X. С.26-27.
33 Там же. Т.XXII. С.99.
34 Там же. Т.XXV. С.12.
35 Липранди И.П. О секте Татариновой // Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1868. М., 1868. Кн.4. С.24.
36 Там же. С.25.
37 Там же. С.34.
38 Там же. С.46.
39 Комментарии // Достоевский Ф.М. Указ. соч. Т.XII. С.253.
40 Там же. С.253.
41 Обратим здесь внимание, что Пушкин упоминает имя Липранди и в (); Пушкин пишет о Бессарабии: "Но доныне область сия нам известна по ошибочным описаниям двух или трех путешественников. Не знаю, выдет ли когда-нибудь Ист. и стат. опис. оной, составленное И.П. Липранди, соединяющим ученость истинную с отличными достоинствами военного человека" ("ученость истинную" исправлено на "сведения истинной учености" ) - Пушкин А.С. Указ. соч. Т.XI. С.22, 294.