Пушкин волновал художественное сознание Достоевского на протяжении нескольких десятилетий. Наиболее полно взгляд Достоевского на великого поэта выражен в статье "Пушкин" (1880). Первоначально это была речь, произнесенная в Москве в связи с открытием памятника Пушкину. Затем она была включена в "Дневник писателя", явившись последним литературно-критическим выступлением Достоевского.

В речи на первый план выдвинута идея об абсолютном, непреходящем значении Пушкина. Яркая ораторская публицистичность сочетаются в статье с тонкими литературно-критическими суждениями и оценками. Обратившись к творчеству Пушкина, Достоевский опирался на определенную литературно-критическую традицию. В речи легко обнаружить отзвуки статей Гоголя, Белинского, Дружинина о Пушкине. В одних случаях связь Достоевского - критика с предшественниками выражена прямо, в других - более опосредованно. Так, начиная статью, Достоевский использовал хрестоматийные слова Гоголя о Пушкине как "русском национальном поэте". Дословно процитировав слова Гоголя "Пушкин есть явление чрезвычайное...", Достоевский прибавил к ним лишь одно слово, ставшее ключевым в контексте статьи, - статьи "...и пророческое". Этим словом Достоевский сразу же давал понять, что национальная самобытность Пушкина - это не просто факт литературной истории, она сопряжена с жизнью современного человека.

В речи не упомянуто имя Дружинина, однако ощутимы следы знакомства Достоевского со статьей "А.С.Пушкин и последнее издание его сочинений". Так, именно Дружинин обратил внимание на то, что "основная мысль "Цыган" поражает возможностью самого современного применения". Достоевский конкретизирует эту мысль Дружинина, доказывая, что Алеко -"тип постоянный и надолго у нас поселившийся". Определенная опора на Дружинина прослеживается и в конце статьи: "Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, менее недоразумений и споров, чем видим теперь". Ср. у Дружинина: "Доживи Пушкин до обыкновенного предела жизни человеческой - как возвышенна и благотворна и величава была бы его роль между нами".

В осмыслении пушкинской Татьяны Достоевский отталкивался от Белинского. Множество раз повторяется идущее от Белинского словосочетание "русская женщина". Однако Татьяна в критической интерпретации Достоевского полемична по отношению к статьям Белинского. Как известно, Белинский сурово оценил Татьяну за ее слова Онегину: "Но я другому отдана, я буду век ему верна". Иной подход у Достоевского. Если Белинский считал, что "отношения, не освещаемые любовью, в высшей степени безнравственны", то Достоевский усмотрел в предпочтении долга любви "нравственное разрешение этого вопроса". В ответе Онегину проявился русский национальный характер Татьяны, которому свойственно, как считал писатель, врожденное чувство справедливости. "Финал "Онегина": русская женщина, сказавшая русскую правду", - писал Достоевский в черновом варианте статьи.