XII. ДОПОЛНЕНИЕ В процессе исследования, которому мы подводим теперь итоги, нам открылись различные побочные пути, которые мы раньше оставили в стороне, но которые имеют близкое к нам отношение. Кое-что из этого остав- шегося позади мы хотим наверстать. А. Отличие между "Я"-идентификацией и заменой "Я"-идеала объектом нахо- дит себе интересное объяснение в двух больших искусс- твенных массах, изученных нами вначале: в войске и в христианской церкви. Очевидно, солдат считает идеалом своего начальника, собственно главнокомандующего, в то время как он идентифицируется с равными себе солдатами и выводит из этой общности "Я" обязательства товарищес- ких отношений для того, чтобы оказывать взаимную помощь и делиться всем добром. Но он смешон, когда он хочет идентифицироваться с главнокомандующим. Егерь в лагере Валленштейна иронизирует по этому поводу над вахмист- ром: "Плюнет он, что ли, иль высморкнет нос, -- вы за ним тоже"38. Иначе обстоит дело в католической церкви. Каждый христианин любит Христа как свой идеал; вследс- твие идентификации он чувствует себя связанным с други- ми христианами. Кроме того, он должен идентифицировать- ся с Христом и любить других христиан так, как их любил Христос. Следовательно, церковь требует в обоих случаях дополнения либидинозной позиции, которая создается бла- годаря массе: идентификация должна присоединяться к тем случаям, где произошел выбор объекта, а объектная лю- бовь должна присоединяться к тем случаям, где существу- ет идентификация. Это -- безусловно выходит за пределы конституции массы; можно быть хорошим христианином и в то же время быть далеким от идеи поставить себя на мес- то Христа, любить подобно ему всех людей. Простой смертный не решается приписать себе величие духа и силу любви Спасителя. Но это дальнейшее развитие распределе- ния либидо в массе является, вероятно, моментом, благо- даря которому христианство претендует на высшую нравс- твенность. Б. Мы сказали, что в духовном развитии чело- вечества можно было бы указать момент, когда для инди- видов произошел прогресс от массовой психологии к инди- видуальной. Нижеследующее написано под влиянием обмена мыслей с Rank'ом. Для этого мы должны вкратце вернуться к мифу об отце первобытной орды. Он впоследствии был превознесен до творца мира, и по праву, так как он сот- ворил всех своих сыновей, составивших первую массу. Он был идеалом для каждого из них в отдельности, его боя- лись и в то же время почитали; из этого впоследствии родилось понятие табу. Эта толпа собралась однажды вместе, убила отца и растерзала его. Никто из участни- ков победившей массы не мог занять его место, а если кто-нибудь из них сделал бы это, то борьба возобнови- лась бы до тех пор, пока они поняли бы, что все они должны отказаться от отцовского наследства. Тогда они образовали тотемистическую братскую общину, связанную одними и теми же правами и тотемистическими запретами, которые хранили память о злодеянии и должны были иску- пить его. Но недовольство создавшимся положением оста- лось и стало источником новых перемен. Люди, связанные в братскую массу, постепенно приблизились к воссозданию старого положения на новый лад, мужчина опять стал гла- вой семьи и перестал признавать господство женщины, ус- тановившееся в тот период времени, когда не было отца. В виде компенсации он признал тогда материнские божест- ва, жрецы которых были кастрированы для того, чтобы ог- радить мать; пример этот был дан первобытной орде от- цом; однако новая семья была только тенью старой, отцов было много и каждый был ограничен правами другого. Тог- да страстная тоска о недостающем отце могла побудить индивида освободиться от массы и занять место отца. Тот, кто сделал это, был первым эпическим поэтом; он достиг этого в своей фантазии. Этот поэт извратил дейс- твительность в духе своего страстного желания. Он соз- дал героический миф. Героем был тот, кто сам один убил отца, фигурирующего еще в мифе в качестве тотемистичес- кого чудовища. Как отец был первым идеалом мальчика, так поэт создал теперь в герое, заменяющем отца, первый "Я"-идеал. Примером привязанности к герою послужил, ве- роятно, младший сын, любимец матери, которого она защи- щала от ревнивых проявлений отца и который во времена первобытной орды был последователем отца. В ложном опо- этизировании первобытного времени женщина, бывшая при- зом и соблазном для убийства, стала причиной и подстре- кательницей преступления. Герой совершает сам, один то деяние, на которое способна, конечно, лишь вся орда в целом. Тем не менее эта сказка сохранила, по замечанию Rank'а, явные следы скрываемого положения вещей. Так, часто описывается, как герой, которому предстоит разре- шение трудной задачи (в большинстве случаев это младший сын, нередко он притворяется в присутствии суррогата отца глупым, т. е. не представляется для него опасным), разрешает все же эту задачу лишь с помощью кучки ма- леньких животных (муравьи, пчелы). Это -- братья, сос- тавлявшие первобытную орду, подобно тому, как и в сим- волике сновидений насекомые, паразиты обозначают брать- ев и сестер (презрительно: как маленькие дети). Кроме того, в каждой из задач в мифе и сказке легко распоз- нать замену героического поступка. Итак, миф является шагом, с помощью которого индивид выступает из массовой психологии. Первый миф был, безусловно, психологичес- ким, героическим мифом; миф о вселенной должен был поя- виться гораздо позднее. Поэт, сделавший этот шаг и ос- вободившийся, таким образом, от массы в своей фантазии, умеет, согласно другому замечанию Rank'а, найти обрат- ный путь к ней. Он идет к этой массе и рассказывает ей о подвигах своего героя, созданных им. Этот герой явля- ется в основе ни кем иным, как им самим. Таким образом, он снисходит до реальности и поднимает своих слушателей до фантазии. Слушатели же понимают поэта, они могут идентифицироваться с героем на основе одинакового страстного отношения к первобытному отцу39. Ложь герои- ческого мифа достигает своего кульминационного пункта в обожествлении героя. Вероятно, обожествленный герой су- ществовал раньше, чем бог-отец, он был предшественником возвращения отца как божества. Ряд богов проходил хро- нологически так: богиня-мать -- герой -- бог-отец. Но лишь с возвышением первобытного отца, который никогда не может быть забыт, божество получило те черты, кото- рые мы видим в нем еще ныне. В этом сокращенном изложе- нии пришлось отказаться от материала из саг, мифов, сказок, истории нравов и т. д., который можно было бы использовать для обоснования этой конструкции. В. Мы много говорили здесь о прямых сексуальных влечениях и о заторможенных в смысле цели сексуальных влечениях, и мы надеемся, что это подразделение не встретит большого сопротивления. Однако подробное обсуждение этого вопро- са будет не лишним даже в том случае, если оно повторит отчасти уже сказанное нами раньше. Первым, но вместе с тем наилучшим примером сексуальных влечений, затормо- женных в смысле цели, явилось для нас либидинозное раз- витие ребенка. Все те чувства, какие ребенок питает к своим родителям и к опекающим его лицам, укладываются без натяжки в желания, дающие выражение сексуальному стремлению ребенка. Ребенок требует от этих любимых им лиц всех известных ему ласк: он хочет их целовать, при- касаться к ним, осматривать их, ему любопытно видеть их гениталии и присутствовать при интимных экскременталь- ных отправлениях, он обещает жениться на матери или на няне, независимо от того, что он подразумевает под этим, он намеревается подарить отцу ребенка и т. д. Прямые наблюдения, равно как и позднейшее аналитическое освещение остатков детства не оставляют никакого сомне- ния в непосредственном слиянии нежных и ревнивых чувств с сексуальными намерениями; они показывают нам, как ос- новательно ребенок делает любимого человека объектом всех его еще недостаточно сконцентрированных сексуаль- ных влечений (ср. Теорию полового влечения). Первое лю- бовное сооружение ребенка, подчиняющееся в типичном случае Эдипову комплексу, подлежит затем, как известно, с началом латентного периода вытеснению. То, что оста- ется после вытеснения, кажется нам исключительно нежной привязанностью, которая относится к тем же лицам, но которая больше не может быть названа сексуальной. Пси- хоанализу, освещающему глубины душевной жизни, нетрудно было доказать, что сексуальные привязанности первых детских лет продолжают существовать, хотя они вытеснены и бессознательны. Он дает нам мужество утверждать, что всюду, где мы встречаем нежное чувство, оно является преемником половой объектной привязанности к соответс- твующему лицу или к его прототипу (Imago). Он может по- казать нам -- конечно, не без особого исследования, -- существует ли еще в данном случае это предшествующее сексуальное влечение в вытесненном состоянии или же оно уже уничтожено. Яснее говоря: твердо установлено, что оно может быть во всякое время опять активировано бла- годаря регрессии; спрашивается лишь (это не всегда лег- ко решить), какую активность и какую действенную силу оно имеет еще в настоящее время. Здесь нужно принять во внимание в одинаковой мере два источника ошибок; Сциллу недооценки вытесненного бессознательного и Харибду склонности измерять нормальное исключительно меркой па- тологического. Психологии, которая не хочет и не может проникнуть в глубины вытесненного, эта нежная привязан- ность представляется во всяком случае выражением стрем- лений, не имеющих сексуальной окраски, хотя бы они и проистекали из привязанности, имеющей сексуальную ок- раску. Враждебные чувства, имеющие несколько более сложную структуру, не являются исключением из этого. Мы вправе сказать, что эти стремления отклонились от пря- мых сексуальных целей, хотя и трудно удовлетворить тре- бования метапсихологии при изображении такого отклоне- ния от цели. Впрочем, эти заторможенные в смысле цели влечения все еще сохраняют некоторые из первоначальных сексуальных целей. Даже тот, кто нежно привязан, даже друг, поклонник ищет телесной близости и хочет видеть человека, к которому он питает любовь "в духе апостола Павла". Если угодно, то мы можем видеть в этом уклоне- нии от цели начало сублимирования сексуальных влечений или же еще больше расширить границы последних. Затормо- женные в смысле цели сексуальные влечения имеют большое функциональное преимущество перед незаторможенными; так как они неспособны к полному удовлетворению, то они особенно пригодны для создания длительных привязаннос- тей, в то время как прямые сексуальные стремления теря- ют при каждом удовлетворении свою энергию и должны ожи- дать своего обновления путем накопления сексуального либидо, причем в этот промежуток времени один объект может быть заменен новым. Заторможенные влечения могут быть в любом количестве смешаны с незаторможенными, мо- гут претерпевать обратное превращение в незаторможен- ные, подобно тому, как они развились из них. Известно, как легко из отношений дружеского характера, основанных на уважении и благоговении, развиваются эротические же- лания (Embrassez-moi pour l'amour du Grec, Мольер) меж- ду маэстро и ученицей, артистом и восхищенной слуша- тельницей, особенно у женщин. Возникновение таких при- вязянностей, которые сперва не имели в виду сексуальной цели, непосредственно указывает на проторенный путь к выбору сексуального объекта. В статье "Frцmmigkeit des Grafen von Zinzendorf" Pfister привел прекрасный и от- нюдь не единичный пример того, как даже интенсивная ре- лигиозная привязанность легко превращается в пламенное сексуальное возбуждение. С другой стороны, превращение недолговечных сексуальных стремлений в длительную, чис- то нежную привязанность является чем-то весьма обычным, и консолидация брака, заключенного по страстной любви, основана в большинстве случаев на этом процессе. Разу- меется, нас не удивит тот факт, что непосредственные сексуальные стремления превращаются в заторможенные в смысле цели стремления в том случае, если на пути к достижению сексуальной цели стоят внутренние или внеш- ние препятствия. Вытеснение латентного периода есть та- кое внутреннее -- или лучше сказать: ставшее внутренним -- препятствие. Мы предположили об отце первобытной ор- ды, что он вынудил своих сыновей к воздержанию вследс- твие своей сексуальной нетерпимости и навязал им таким образом заторможенные в смысле цели привязанности, в то время как сам он сохранил для себя свободу сексуального наслаждения и остался, следовательно, не связанным. Все привязанности, на которых основана масса, имеют такой характер влечений, заторможенных в смысле цели. Но та- ким путем мы приблизились к обсуждению новой темы, ко- торая имеет в виду отношение прямых сексуальных влече- ний к массе. Последние два замечания подготовили нас к тому, что прямые сексуальные стремления неблагоприятны для массы. Хотя в истории развития семьи существуют массовые отношения сексуальной любви (групповой брак), однако, чем большее значение приобретала половая любовь для "Я", чем больше развивалась влюбленность, тем нас- тойчивее она требовала ограничения двумя лицами -- una cum unо, -- предназначенными природой для цели размно- жения. Полигамические наклонности должны были удовлет- вориться последовательной сменой объекта. Оба лица, предназначенные для цели обоюдного сексуального удов- летворения, демонстрируют протест против стадного инс- тинкта, против чувства массы: они ищут уединения. Чем сильнее они влюблены, тем больше удовлетворяют они друг друга. Протест против влияния массы сказывается как чувство стыда. Очень сильные чувства ревности призыва- ются для того, чтобы предохранить выбор сексуального объекта от ущерба, который может быть нанесен массовой привязанностью. Половая связь одной пары в присутствии другой или одновременный половой акт в группе людей (как это бывает при оргии) возможны только в том слу- чае, когда нежные, т. е. личные факторы любовного отно- шения целиком отступают на задний план в сравнении с грубочувственными. Но это является регрессией к более раннему состоянию половых отношений, когда влюбленность не играла еще никакой роли, а сексуальные объекты счи- тались равноценными друг другу, приблизительно так, как зло сказал Бернард Шоу: быть влюбленным -- это значит чудовищно переоценивать разницу между одной женщиной и другой. Есть много указаний на то, что влюбленность лишь позже вошла в сексуальные отношения между мужчиной и женщиной, так что несовместимость половой любви и массовой привязанности развилась поздно. Теперь может получиться такое впечатление, как будто это предположе- ние несовместимо с нашим мифом о первобытной семье. Лю- бовь к матерям и сестрам явилась для братьев стимулом к убийству отца, и трудно представить себе, чтобы эта лю- бовь была исковерканной, непримитивной, т. е. она долж- на была соединять в себе нежную и грубо чувственную лю- бовь. Однако при дальнейшем рассуждении это возражение становится подтверждением. Одной из реакций на убийство отца было установление тотемистической экзогамии, зап- рета, касавшегося какого бы то ни было сексуального от- ношения с женщинами, принадлежавшими к родной семье и нежно любимыми с самого детства. Этим был вбит клин между нежными и грубо чувственными побуждениями, клин, который прочно сидит еще и в настоящее время в любовной жизни40. Вследствие этой экзогамии грубо чувственные потребности мужчин должны были удовлетворяться чужими и нелюбимыми женщинами. В больших искусственных массах, в церкви и войске, женщина, как сексуальный объект, не имеет места. Любовные отношения между мужчиной и женщи- ной остаются вне этих организаций. Даже там, где обра- зуются массы, состоящие из мужчин и женщин, половое различие не играет никакой роли. Едва ли нужно спраши- вать, имеет ли либидо, спаивающее массу, гомосексуаль- ную или гетеросексуальную природу, так как оно не диф- ференцировано по полам и совершенно не имеет в виду ге- нитальной организации либидо. Прямые сексуальные стрем- ления также сохраняют до некоторой степени индивидуаль- ную деятельность для человека, обычно растворяющегося в массе. Там, где они чрезвычайно усиливаются, они разру- шают всякую массу. Католическая церковь имела веские мотивы рекомендовать верующим безбрачие и наложить на своих священнослужителей целибат, но влюбленность часто являлась и для духовных лиц стимулом к выступлению из церкви. Равным образом любовь к женщине разбивает мас- совые привязанности к расе, национальные рамки и соци- альные классовые перегородки и выполняет благодаря это- му важные культурные задачи. Несомненно, что гомосексу- альная любовь легче совместима с массовыми привязаннос- тями даже там, где она проявляется как незаторможенное сексуальное стремление. Это -- поразительный факт, объ- яснение которого завело бы нас слишком далеко. Психоло- гическое исследование психоневрозов доказало нам, что их симптомы следует считать производными вытесненных, но оставшихся активными прямых сексуальных стремлений. Эту формулу можно дополнить: симптомы могут также яв- ляться производными таких заторможенных в смысле цели стремлений, при которых торможение не совсем удалось или при которых имел место возврат к вытесненной сексу- альной цели. Этому соотношению вполне соответствует тот факт, что человек становится под влиянием невроза асо- циальным и отщепляется от привычных масс. Можно ска- зать, что невроз, подобно влюбленности, действует на массу разрушающе. Поэтому можно видеть, что там, где есть сильный стимул к образованию массы, там невроз отступает на задний план и может, по крайней мере, на некоторое время совсем исчезнуть. Были сделаны даже имеющие основание попытки применить эту несовместимость невроза и массы как терапевтическое средство. Даже тот, кто не сожалеет об исчезновении религиозных иллюзий из современного культурного мира, признает, что они явля- лись сильнейшей защитой от невротической опасности для людей, которых они связывали. Нетрудно также видеть во всех этих привязанностях к мистически-религиозным или философски-мистическим сектам и общинам выражение псев- долечения разных неврозов. Все это связано с противопо- ложностью между прямыми и заторможенными в смысле цели сексуальными стремлениями. Невротик предоставлен самому себе, он должен заменить себе своими симптомами те ог- ромные массы, из которых он выключен. Он создает себе свой собственный фантастический мир, свою религию, свою бредовую систему и повторяет, таким образом, институты человечества в искаженном виде, ясно свидетельствующем о сильнейшем участии прямых сексуальных стремлений41. Г. Приведем в заключение оценку с точки зрения либиди- нозной теории тех состояний, которые мы изучали: влюб- ленность, гипноз, массу и невроз. Влюбленность основана на одновременном существовании прямых и заторможенных в смысле цели сексуальных стремлений, причем объекту уде- ляется часть нарцисического "Я"-либидо. При влюбленнос- ти существует только "Я" и объект. Гипноз разделяет с влюбленностью ограничение этими двумя лицами, но он ос- нован исключительно на заторможенных в смысле цели сек- суальных стремлениях и ставит объект на место "Я"-идеа- ла. Масса умножает этот процесс; она совпадает с гипно- зом в природе спаивающих ее влечений и в замене "Я"-идеала объектом, но при ней присоединяется иденти- фикация с другими индивидами, которая первоначально бы- ла возможна, вероятно, благодаря одинаковому отношению к объекту. Оба состояния, как гипноз, так и масса, яв- ляются наследственными осадками из филогенеза челове- ческого либидо; гипноз -- как предрасположение, масса -- сверх того как прямой пережиток. Замена прямых сек- суальных стремлений стремлениями, заторможенными в смысле цели, способствует в обоих случаях обособлению "Я" и "Я"-идеала; начало этому было положено уже при влюбленности. Невроз выступает из этого ряда. Он также основан на своеобразности развития человеческого либи- до, на прерванном, вследствие латентного периода, двук- ратном начале прямой сексуальной функции42. В этом от- ношении он разделяет с гипнозом и массой характер рег- рессии, которого избегает влюбленность. Он наступает всегда в тех случаях, где переход от прямых к затормо- женным в смысле цели сексуальным стремлениям не вполне удался; он является выражением конфликта между впитан- ными в "Я" влечениями, проделавшими такое развитие, и частью тех влечений, которые из вытесненной бессозна- тельной сферы стремятся к своему прямому удовлетворению (равно как и другие, совсем вытесненные влечения). По содержанию невроз чрезвычайно богат, так как обнимает все возможные отношения между "Я" и объектом: как те, в которых объект сохраняется, так и те, в которых от него отказываются или в которых объектом служит само "Я"; сюда же относятся конфликтные отношения между "Я" и "Я"-идеалом. 1 Г. Лебон. "Психология народов и масс". Перевод с французского Я. Фридмана и Э. Пименовой. С.-Петербург, изд. Ф. Павленкова, 1896. 2 Ср. двустишие Шиллера. Ieder, sieht man ihn einzeln, ist leidlich klug und verstandlich; Sind sie in corpore, gleich wird euch ein Dummkopf daraus. 3 Бессознательное правильно употребляется Лебоном в смысле описания там, где оно обозначает не только вы- тесненное. 4 См. Тотем и табу, III. "Анимизм, магия и всемогущество мыслей". Психологич. и психоаналитическая библиотека. Выпуск VI, Госиздат, 1924 г., Москва--Ле- нинград. 5 См. Тотем и табу. 6 См. текст и указатель литературы в "Psychologie der Kollektivitaten" B. Kras- koviс (младший). Перевод с кроатского Siegmund von Po- savec'a. Vukovar, 1915. 7 Cм. Walter Moede, "Die Massen-und Sozialpsychologie im kritischen Ьberblick", Zeitschrift fur padagogische Psychologie und experimentelle Padagogik von Meumann und Scheibner, XVI, 1915. 8 Cambridge, 1920. 9 "Ins- tincts of the herd in peace and war". London, 1916. 10 Brugeilles, "L'essence du phenomиne social: la sugges- tion". Revue philosophique XXV. 1913. 11 Konrad Richter "Der deutsche S. Christoph". Berlin. 1896. Acta Germa- nica, V, 1. 12 Христофор несет Христа, Христос несет весь мир. Скажи же, куда Христофор поставил тогда свою ногу? 13 Мc Dоugall в "Journal of Neurology and Psycho- pathology". Vol. I, ь I, May 1920. "A note on suggesti- on". 14 Nасhmansohn, "Freuds Libidotheorie verglichen mit der Eroslehre Platos". Intern. Zeitschr. f. Psycho- analyse III, 1915 Pfister ebd. VII, 1921. 15 "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я -- медь звенящая или кимвал звучащий", и т. д. 16 В дословном переводе "ihnen zuliebe" означает: "из любви к ним" (Я. К.). 17 Kriegsneurosen und "Psyc- hisches Trauma", Mьnchen, 1918. 18 Ср. объяснение по- добных же феноменов после исчезновения авторитета роди- ны у P. Wedern'a. "Die vaterlose Gesellschaft", Wien, Anzengruber -- Verlag, 1919. 19 Может быть, исключая только отношение матери к сыну, которое, будучи основа- но на нарцисизме, не нарушается позднейшим соперничест- вом и усиливается вследствие участия в выборе сексуаль- ного объекта. 20 См. "Zur Einfьhrung des Narzissmus", 1914, Sammlung kleiner Schriften zur Neurosenlehre, vi- erte Folge. 1918. Русск. перевод. Вып. VIII. Психолог. и психоаналит. библиотека. 21 См. "Три статьи о теории полового влечения" и Abraham; "Untersuchungen uber die fruheste pragenitale Entwickelungsstufe der Libido". Intern. ZeiJschr. f. Psychoanalyse, IV, 1916, и его же "Klinische Beitrage zur Psychoanalyse". Intern. Psycho- analyt. Bibliothek. Bd. 10, 1921. 22 Мarkuszewicz, "Be- itrag zum autistischen Denken bei Kindern Juternat". Zeitschr f. Psychoanalyse VI., 1920. 23 Zur Einfuhrung des Narzissmus l. с. см. русск, перев. Вып. VII Психол. и психоаналит. библиотеки. 24 См. "Теорию полового вле- чения" l. с. 25 "Uber die allgemeinste Erniedrigung des Liebeslebens", Sammlung 4. Folge, 1918. Русск, перев. Вып. VШ. Психолог. и психоаналит. библиотека. 26 Cм. "Metapsychologische Eraдnzung zur Traumlehre", Sammlung kleiner Schriften zur Neurosenlehre, Vierte Folge, 1918. Русск. перев. Вып. III. Психолог. и психоаналит. библиотека. 27 W. Trotter, "Instincts of the Herd in Peace and War". London, 1916. 28 См. мою работу: "Jen- seit des Lustprincips" 1920. 29 См. лекции по введению в психоанализ, лекция 25, "Страх". Психологич. и психо- аналит. библ. Вып. II. Госиздат 1922. Москва -- Ленинг- рад. 30 Тотем и табу. Психологич. и психоаналит. библи- отека. Вып. VI. Госиздат. 1924. Москва -- Ленинград. 31 Das Unheimlichel. Jmago, V, 1919. 32 См. Тотем и табу. Психологич. и психоаналит. библиотека. Вып. VI, Госиз- дат 1923, Москва -- Ленинград. См. также цитирован. там источники. 33 Ferenczi. "Introjektion und Ubertragung. Jahrbuch der Psychoanalyse", I ,1909. 34 "Jahrbuch der Psychoanalyse", VI, 1914. -- Sammlung kleiner Schriften zur Neurosenlehre, 4 Folge. Русск, перев. Вып. VIII психологич. и психоаналит. библиотеки. 35 "Печаль и ме- ланхолия". Психолог. и психоаналит. библиотека. Вып. III, Госиздат 1923. Москва -- Ленинград. 36 Тотем и та- бу. Психологич. и психоаналит. библиотека. Вып. VI. Го- сиздат, 1924. Москва -- Ленинград. 37 Cp. Abraham, An- satze zur psychoanalytischen Erforschung und Behandlung des manisch-depressiven Jrreseins etc. 1912, in "Kli- nische Beitrage zur Psychoanalyse". 1921. 38 Перевод Л. Мея. 39 Cp. Hans Sachs v. Gemeinsame Tagtraume, Autore- ferat eines Vortrags auf dem VI psychoanalytischen Kongress im Haag, 1920. "Jnternationale Zeitschrift fur Psychoanalyse", VI, 1920. 40 "Об унижении любовной жиз- ни". Психолог. и психо-аналит. библиотека, вып. III; Госиздат, 1924. Москва -- Ленинград. 41 См. Тотем и та- бу, конец II главы: Табу и амбивалентность. 42 См. Тео- рию полового влечения. Психологич. и психоаналит. биб- лиотека. Вып. VIII, стр. 107. Госиздат, 1924 г. О сновидении Сост., научн.ред. М.Г.Ярошевский OCR: Anatoly Anfinogenov I Во времена, которые мы могли бы назвать преднауч- ными, люди не затруднялись в объяснении сновидения. Вспоминая его по пробуждении, они смотрели на него как на хорошее или дурное предзнаменование со стороны выс- ших божественных или демонических сил. С расцветом ес- тественнонаучного мышления вся эта остроумная мифология превратилась в психологию, и в настоящее время лишь весьма немногие из образованных людей сомневаются в том, что сновидение является продуктом психической дея- тельности самого видящего сон. Но с отпадением мифологической гипотезы сновидение стало нуждаться в объяснении. Условия возникновения сновидений, отношение последних к душевной жизни во время бодрствования, зависимость их от внешних раздра- жении во время сна, многие чуждые бодрствующему созна- нию странности содержания сновидения, несовпадение меж- ду его образами и связанными с ними аффектами, наконец, быстрая смена картин в сновидении и способ их смещения, искажения и даже выпадения из памяти наяву == все эти и другие проблемы уже много сотен лет ждут удовлетвори- тельного решения. На первом плане стоит вопрос о значе- нии сновидения == вопрос, имеющий двоякий смысл: во-первых, дело идет о выяснении психического значения сновидения, связи его с другими душевными процессами и его биологической функции; во-вторых, желательно знать, возможно ли толковать сновидение и имеет ли каждый эле- мент его содержания какойнибудь "смысл", как мы привык- ли это находить в других психических актах. В оценке сновидения можно заметить три направле- ния. Одно из них, которое является как бы отзвуком гос- подствовавшей прежде переоценки сновидения, находит се- бе выражение у некоторых философов, которые кладут в основу сновидения особенное состояние душевной деятель- ности, рассматриваемое ими даже как более высокая сту- пень в развитии духа; так, например, Шуберт утверждает, будто сновидение является освобождением духа от гнета внешней природы, освобождением души из оков чувственно- го мира. Другие мыслители не идут так далеко, но твердо держатся того мнения, что сновидения по существу своему проистекают от психических возбуждений и тех душевных сил, которые в течение дня не могут свободно проявлять- ся (фантазия во сне == Шернер, Фолькельт). Многие наб- людатели приписывают сновидению способность к особо усиленной деятельности == по крайней мере в некоторых сферах, например в области памяти. В противоположность этому мнению, большинство ав- торов-врачей придерживается того взгляда, что сновиде- ние едва ли заслуживает названия психического проявле- ния; по их мнению, побудителями сновидения являются исключительно чувственные и телесные раздражения, либо приходящие к спящему извне, либо случайно возникающие в нем самом; содержание сна, следовательно, имеет не больше смысла и значения, чем, например, звуки, вызыва- емые десятью пальцами несведущего в музыке человека, когда они пробегают по клавишам инструмента. Сновиде- ние, согласно этому воззрению, нужно рассматривать как "телесный, во всех случаях бесполезный и во многих--бо- лезненный процесс" (Винц). Все особенности сновидений объясняются бессвязной и вызванной физиологическими раздражениями работой отдельных органов или отдельных групп клеток погруженного в сон мозга. Мало считаясь с этим мнением науки и не интересу- ясь вопросом об источниках сновидения, народная молва, по-видимому, твердо верит в то, что сон все-таки имеет смысл предзнаменования, сущность которого может быть раскрыта посредством какого-либо толкования. Применяе- мый с этой целью метод толкования заключается в том, что вспоминаемое содержание сновидения замещается дру- гим содержанием == либо по частям на основании твердо установленного ключа, либо все содержание сновидения целиком заменяется каким-либо другим целым, по отноше- нию к которому первое является символом. Серьезные люди обыкновенно смеются над этими стараниями: "сны == это пена морская". II К своему великому изумлению, я однажды сделал отк- рытие, что ближе к истине стоит не взгляд врачей, а взгляд профанов, наполовину окутанный еще предрассудка- ми. Дело в том, то я пришел к новым выводам относитель- но сновидения, после того как применил к последнему но- вый метод психологического исследования, оказавший уже мне большую услугу при решении вопросов о разного рода фобиях, навязчивых и бредовых идеях и пр. Многие иссле- дователи-врачи справедливо указывали на многообразные аналогии между различными проявлениями душевной жизни во время сна и различными состояниями при психических заболеваниях наяву; так. что мне уже заранее представ- лялось небесполезным применить к объяснению сновидения тот способ исследования, который оказал услуги при ана- лизе психопатических явлений. Навязчивые идеи и идеи страха так же чужды нормальному сознанию, как сновиде- ния == бодрствующему; происхождение тех и других для нашего сознания одинаково непонятно. Что касается представлений, то выяснять их источник и способ возник- новения побуждал нас практический интерес; опыт пока- зал, что выяснение скрытых от сознания путей, связываю- щих болезненные идеи с остальным содержанием сознания, дает возможность овладеть навязчивыми идеями и равно- сильно устранению их. Таким образом, примененный мною к объяснению сновидений способ берет свое начало в психо- терапии. Описать его легко, но пользоваться им можно лишь после известного навыка. Когда хотят применить этот способ к другому лицу, например к страдающему страхом больному, то последнему предлагают обыкновенно сосредо- точить все внимание на своей болезненной идее, но не размышлять о ней, как он это часто делает, а стараться выяснить себе и сообщать тотчас врачу все без исключе- ния мысли, которые ему приходят в голову по поводу дан- ной идеи. Если больной станет утверждать, что его вни- мание ничего не может уловить, то необходимо энергично заявить, что такого рода отсутствие круга представлений совершенно невозможно. Действительно, вскоре у больного начинает всплывать ряд идей, за которыми следуют новые идеи; однако больной, производящий самонаблюдение, при этом обыкновенно заявляет, что выплывающие у него идеи бессмысленны или не важны, не относятся к делу и пришли ему в голову совершенно случайно, без всякой связи с данной задачей. Уже теперь можно заметить, что именно эта критика со стороны больного была причиной того, что данные идеи не высказывались и даже не сознавались им. Поэтому если удается заставить больного отказаться от всякой критики по поводу приходящих в голову мыслей и продолжать отмечать мысленные ряды, выплывающие при напряженном внимании, то можно получить достаточный психический материал, который явно примыкает к взятой в качестве задачи болезненной идее, обнаруживает связь последней с другими идеями и дает возможность при даль- нейшем исследовании заместить болезненную идею ка- кой-либо новой, вполне гармонирующей с остальным содер- жанием психики. Здесь я не могу подробно останавливаться на лежа- щих в основе этого опыта предпосылках и на выводах, ко- торые можно сделать из его постоянных успехов; можно только указать, что всегда возможно получить достаточ- ный для исчезновения болезненной идеи материал, если обращать внимание именно на "нежелаемые" ассоциации, "мешающие мышлению" и отстраняемые обыкновенно самокри- тикой больного, как бесполезный хлам. Когда желают при- менить этот метод к самому себе, необходимо при иссле- довании немедленно записывать все приходящие случайно в голову и непонятные сначала мысли. Теперь посмотрим, к каким результатам приводит ис- пользование изложенного метода при исследовании снови- дений. Для этого пригоден любой пример. Однако по опре- деленным мотивам я возьму свое собственное сновидение, краткое по содержанию и в воспоминании представляющееся мне неясным и бессмысленным; содержание его, записанное мною немедленно по пробуждении, следующее: "Общество за столом или табльдотом(*)... Едят шпи- нат... Г-жа Е. Л. сидит рядом со мною, вся повернувшись ко мне, и дружески кладет руку мне на колено. Я, отс- траняясь, удаляю ее руку. Тогда она говорит: "А у вас всегда были такие красивые глаза..." После этого я не- ясно различаю как бы два глаза на рисунке или как бы контур стеклышка от очков..." Это == все сновидение или по крайней мере все, что я могу о нем вспомнить. Оно кажется мне неясным и бессмысленным, а больше всего странным. Г-жа ==Е. Л.== женщина, с которой я был прос- то знаком и, насколько я сознаю, близких отношений ни- когда не желал; я уже давно не видел ее и не думаю, чтобы в последние дни о ней шла речь. Сновидение мое не сопровождалось никакими эмоциями; размышление о нем не делает мне его более понятным. Теперь я без определенного намерения и без всякой критики буду отмечать приходящие мне в голову мысли, выплывающие при самонаблюдении; для этого полезно раз- ложить сновидение на элементы и отыскивать примыкающие к каждому из них мысли. Общество за столом или табльдотом.С этим связыва- ется воспоминание о небольшом переживании, имевшем мес- то вчера вечером. Я ушел из маленького общества в соп- ровождении друга, который предложил взять карету и от- везти меня домой. "Я,== сказал он,== предпочитаю карету с таксометром; это так занимательно: всегда имеешь пе- ред собой что-то, на что можно глядеть". Когда мы сели в карету и кучер устанавливал таксометр, так что стали видны первые шестьдесят геллеров, я продолжил его шут- ку: "Мы только сели и уже должны ему шестьдесят гелле- ров". Карета с таксометром напоминает мне всегда табль- дот; она делает меня скупым и эгоистичным, ибо непрес- танно говорит о моем долге; мне все кажется, что долг слишком быстро растет, и я опасаюсь, как бы мне не хва- тило денег, подобно тому как за табльдотом я не могу отделаться от смешного опасения, будто я получу слишком мало, если не буду заботиться о своей выгоде. В отда- ленной связи с этим я продекламировал: "Вы сами жизнь даете нам; бедного вы делаете должником". _______________ (*) Табльдот == общий обеденный стол по общему ме- ню в пансионатах, в гостиницах, на курортах.== Примеч. ред. перевода. Другая возникшая у меня мысль по поводу табльдота: несколько недель тому назад за общим столом в гостинице одного тирольского горного курорта я сердился на свою жену за то, что она, по моему мнению, была недостаточно официальна с некоторыми соседями, с которыми я не хотел иметь ничего общего. Я просил ее интере соваться больше мною, чем посторонними. Это == все равно, как будто ме- ня обошли за табльдотом. Теперь мне приходит в голову противоположность между поведением моей жены за столом и поведением в моем сновидении г-жи Е. Л., которая вся повернулась ко мне. Далее: я замечаю, что сновидение является воспро- изведением небольшой сцены, происшедшей между мной и моей женой еще до женитьбы, во время моего ухаживания за ней. Нежное пожатие руки под скатертью послужило от- ветом на мое письмо с серьезным предложением. Но в сно- видении жена моя замещена чуждой мне г-жой Е. Л. Г-жа Е. Л.==дочь одного господина, которому я был должен. Не могу при этом не заметить, что здесь обнару- живается неожиданная связь между элементами сновидения и приходящими мне в голову мыслями. Если следовать за цепью ассоциаций, которые вытекают из какого-либо эле- мента содержания сновидения, то можно скоро прийти к другому элементу этого же содержания. Мысли, приходящие в голову по поводу сновидения, восстанавливают те свя- зи, которые в самом сновидении не видны. Когда кто-либо полагает, что другие станут забо- титься о нем без всякой пользы для себя, разве не пред- полагают обыкновенно задать такому простаку иронический вопрос: "Что же вы думаете, что то или иное делается ради ваших прекрасных глаз?" С этой точки зрения слова г-жи Е. Л. в сновидении == "у вас всегда были такие прекрасные глаза" == означают не что иное, как == "люди вам всегда оказывали услуги; вы все даром получали". Конечно, в действительности всегда было наоборот: за все то хорошее, что мне делали другие, я платил дорого; но, по-видимому, на меня все-таки произвело впечатление то обстоятельство, что мне вчера даром досталась каре- та, в которой мой друг отвез меня домой. Кроме этого, приятель, у которого мы вчера были в гостях, часто заставлял меня оставаться перед ним в долгу; лишь недавно я не воспользовался случаем отпла- тить ему. Между прочим, у него имеется единственный по- дарок от меня == античная чаша с нарисованными по краям ее глазами для защиты от "дурного глаза". Кстати, прия- тель этот == глазной врач; в этот же вечер я спрашивал его о пациентке, которую направил к нему для подбора очков. Я замечаю, что почти все отрывки сновидения приве- дены в новую связь. Однако вполне естественно было бы спросить, почему в сновидении на столе фигурирует имен- но шпинат? Дело в том, что шпинат напоминает мне ма- ленькую сцену, происшедшую недавно за нашим семейным столом, когда мой ребенок == как раз тот, у которого действительно красивые глаза,==отказывался есть шпинат. В детстве я точно так же вел себя: шпинат долгое время был мне противен, пока мой вкус не изменился и зелень эта сделалась моим любимым блюдом; воспоминание о пос- леднем сближает, следовательно, мои вкусы в детстве с вкусами моего ребенка. "Будь доволен, что у тебя есть шпинат,== сказала мать маленькому гурману,== есть дети, которые были бы очень рады и этому кушанью". Это тече- ние мыслей напоминает мне об обязанностях родителей по отношению к детям, и в этой связи слова Гете: "Вы сами жизнь даете нам; бедного вы делаете должником" == при- обретают новый смысл.