Совокупность изображений креста и храма в иконографии древнерусского искусства имеет аналог в композиции на тему "О тебе радуется всякая тварь". Ее исполняли как иконописцы, так и резчики по кости и дереву. Образ Богоматери являлся центром и находился под сводами храма.
Видимо, прав был А. А. Бобринский, назвав резные иконы с крестами и соборами - "Доска - Церковь". На плоскости доски мастер вырезал лаконичный и лаконический образ, условность которого не мешала верующим правильно его воспринимать. В нем виделся сфокусированный символ, выражающий сокровенный смысл христианства.
Обратим внимание на "Доску - Церковь" из собрания Эрмитажа, датируемую по аналогии с доской из собрания Государственного Исторического музея XVII веком. Эта икона (ЭРД - 463 50x46,3) исполнена в обронной технике резьбы, ее рельеф низкий, плоский, графически отработанный. Всю поверхность занимает изображение одиннадцатиглавого храма с декоративными зубцами по карнизам, с многочисленными оконцами, расположенными поэтажно. В подкупольном тесном пространстве расположен Голгофский крест с соответствующими криптограммами, по сторонам его фланкируют два великолепно орнаментированных столба. Основная часть здания окрашена суриком, купола и фон за оконцами - в черный цвет с белыми крапинками, напоминающими мерцающие на ночном небе звезды. Буквы на всей поверхности иконы играют двоякую роль - они напоминают о зашифрованном тексте молитв, с другой стороны, они плотно заполняют пространство, придавай общей композиции чрезвычайно монументальный вид. В верхней части буквы расположены в пять рядов: ИХВВККЦКМАК АСВУКИПКАЯ // КТПВИВТС ББББВВВВВ // ВВАААААА ААККККН // НИИОО ООПП / / ПП ПП. Резчик не оставил свободного пространства на поверхности доски, что, по-видимому соответствовало художественному замыслу.
По стилю и характеру исполнения к этой иконе примыкает другая эрмитажная доска XVII в. (ЭРД - 464 47x37,4). Она была сделана либо тем же мастером, либо в той же мастерской. На поверхности вырезано изображение монументального собора с одиннадцатью главками в виде луковиц, крытых лемехом, внутри также прорезные оконца, оранментированные столбцы и в центре Гол-гофский крест. В верхней части в шесть строк располагаются буквы: КХВВККЦКЦАК АСКВУКИПКБЯ // КГИВИВТЕ // ББББВВВВВВВВ // ДДДДЦДДД ККККНННН // ООООПП ПППППП // РРРР СССС // СС СС. В них зашифрован уже другой текст молитвы.
Третья икона XVII в. (ЭРД - 497 28x22,5) отличается повышенной декоративностью в раскраске. Доска прямоугольная с неглубоким ковчегом, с узкими полями, расписанными косыми полосками. Церковное здание с семью округлыми куполами, увенчанными луковичными главками с восьмиконечными крестами, в окружении криптограмм: КХВККЦКЦАКАС // КВУКБЯ в две строки. На куполах и столбах из белых и красных точек составлен орнамент в виде розеток. По центру на каменной Голгофе установлен восьмиконечный крест в окружении стандартных криптограмм: 1НЦИ ЦРЬ СЛВЫ // 1C ХС // СНЬ НИКА БЖИ // МЛ РБ // ГГГА. Между узорчатых столбов и центральной нишей с крестом расположены буквы: КТПВ ИВТС // ББББ ВВВВ // КККК // ППППТ ППППЕ.
К этому же типу икон относится еще один экземпляр с пятью-купольным храмом под восьмиконечными крестами (ЭРД - 1237 26x17) на луковицах. Более половины пространства плоскости этой иконы занимают буквы, расположенные в пять рядов: КТПВ ИВТС // ББББ ВВВВ ВВВВ АААА // АААА КККК // ПППП ПППП. Они теснейшим образом окружают крест криптограммами. Обращает на себя внимание живописное изображение распятого Христа на кресте, и в оглавии Нерукотворного Спаса. Изображение можно сравнить с книжной миниатюрой по качеству исполнения, но в то же время без сомнения исполнителем его был профессионал-иконописец. Данная работа представляет собой пример неразрывной близости работы резчиков и иконописцев. Одним из известных центров, где выполнялись резные из дерева кресты, иконы и даже бытовые предметы, был Данилов монастырь на реке Выг. Это крупный староверческий центр, общежительство со своим строгим уставом и своими правилами поведения, с чрезвычайно сильным духовным потенциалом. Его организация относится к концу XVII в. В XVIII и пер-
вой половине XIX в. вплоть до закрытия монастыря там действовали разнообразные мастерские по производству икон, медного литья часто с цветными эмалями (иконы, кресты). В книжнице переписывались и иллюстрировались книги, многие мастера занимались резьбой по дереву, вышивкой, декоративной росписью. Объем работ был весьма разнообразен, а поскольку производством всех этих ремесленных вещей занимались также и в скитах, то художественный уровень произведений был не всегда однороден. В музейных собраниях, в том числе и в Эрмитаже, хранится не по одному десятку произведений, созданных руками мастеров Данилова монастыря. На некоторых вещах сохранились пометы, сделанные коллекционерами (членами Археографической комиссии, Н. П. Гальнбеком и другими, работавшими в конце XIX - начале XX в. в Заонежье) - Лекса, Челмужи, Повенец, Шуньга, Тихвин Бор и другие. Старое местонахождение резных икон и крестов указывает на их местное производство. Стало быть, заинтересовавшие нас иконы со всей очевидностью ложатся в один круг Заонежья - обширную территорию Русского Севера. В этих местах, исходя из исторического прошлого, достаточно сильны были традиции новгородской культуры.
К уже перечисленным иконам с изображением храма можно отнести еще одну (ЭРД - 466 41x30,5), также резную и расписанную не только косыми полосками по борту, но и пестрыми цветными розетками. Возможно, данная икона была исполнена уже в XVIII в., как бы повторяя образец более раннего времени. Мастер изобразил семикупольный храм с буквами в три строки: КХВВККЦ ВСЦА КАС // КВУ КБЯ // КТПВ ИВТС. По сторонам Голгофского креста расположено пять строк: ББББ ВВВК // ВВВВ АААА // АААА КККК // НННН ОООО // ППППТ ППППЕ. Крест окружен криптограммами. Мастер в данной композиции поразительно точно и сжато обрисовал под-купольное тесное пространство, в котором установлен Голгоф-ский крест.
В этой иконе ощущается повышенный интерес мастера к созданию праздничного облика иконы, он использовал красно-коричневую, желто-зеленую и белую краски. Аналоги этой иконы с из-вест-ной долей индивидуального мастерства прослеживаются и в других иконах (ЭРД - 464, 465, 1645) Эрмитажного собрания.
В плане цветового решения представляет интерес икона ( ЭРД - 495 33x27) XVIII в., где найдено правильное соотношение между рельефной резьбой и цветовой окраской рельефа, бортиков и крин - цветов по верхним углам. Во всей манере исполнения данной иконы меньше условности, больше приближенности к реальному прототипу изображенных объектов. Вход в трапезную имеет широкую лестницу, на колокольне представлены не только сами колокола, но и привязанные к языкам веревки, центральные столбы и карниз над ними выдержаны в условном, но узнаваемом строго классическом стиле - колонны с каннелюрами, а карниз с сандриками. Кровля пристройки чешуйчатая, окраска луковичных завершений сохранилась. Близка по типу икона XVIII в. с утрированно вытянутыми шатрами и главками на них, что, видимо определялось пропорциями доски. В этой иконе обращает на себя внимание решение внутреннего пространства, в котором находятся Голгофский крест и сопровождающие его криптограммы. Помещение храма по своему куполообразному перекрытию напоминает некую пещеру, в которой стоит крест. Трудно судить о цветовом решении, так как сохранились лишь элементы окраски.
Наиболее поздней резной иконой из этого цикла является экземпляр начала XIX в. из селения Челмужи на берегу Онежского озера (ЭРД - 465 46x32,5). Композиция исполнена в низком рельефе, выкраска в зеленый цвет является позднейшим подавлением. Главные объекты - пятикупольный храм с двумя звонницами по сторонам и крест по центру - решены в необыкновенно точно исполненной графической манере. Это почти картина искусно вырезанная профессионалом.
Несомненно одно, что все перечисленные "Доски - Церкви" свидетельствуют о стремлении мастеров представить сдержанный по скупости изобразительных средств символический образ, отражающий единство Церкви с Крестом. Более того, всякий раз мастера стремились подчеркнуть ограниченность пространства над крестом в чреве многоглавого собора. Встает вопрос: почему так они делали, может быть, стремились представить очевидную нерасчленимость этих двух изображений. Символика, на наш взгляд, разъясняется, если для сравнения с выработанной композицией привлечем миниатюру на Псалтыри 1424 г., исполненную в Кирилло-Белозерском монастыре. Расшифровке миниатюры посвящена специальная статья И. Соловьевой, в которой объясняется извод изображения семикупольного храма с открытым пространством на престол с крестом - заместителем Голгофы2. Пространство ограничено, оно ассоциируется с естественной теснотой помещения, возведенного над Голгофским крестом. На миниатюре имеется надпись: ЦРКВЬ СБОРНАЯ СТЫХЪ АПЛЪ (церковь соборная пяти апостолов), что совпадает с заголовком текстов "Толка апостольской церкви", составленной из особых статей, которые толкуют храмовое устройство и литургию, получившие в XV-XVI вв. широкое распространение. Тексты толкований основывались на греческих источниках VII-XV вв. Образ земной соборной церкви, которая "предъизображена патриархами, пророками предвозвещена, на апостолах основана и иерархами украшена"3, художники и резчики трактовали сообразно своим возможностям и знаниям первоисточников. В Толкованиях подчеркивалось, что церковное здание есть храм Божий, который напоминает о Распятии Христа и о его Воскресении. Представляется убедительным, что центральное место, внутренний объем храма соответствуют представлению о Вифлеемской пещере, где родился Христос, и пещере, где он был погребен. В то же время это изображение напоминает киворий. В текстах русской "Толковой службы" XV в. указывается значение кивория - Лобного места, где распяли Христа и в относительной близости его захоронили. Стало быть, на деревянных иконах резчики, придавая сакраментальный смысл композиции, иллюстрировали Соборную апостольскую церковь с ее основными символами.
Традиция русской книжной культуры, как видим, указывает на древнюю связь с византийской книжностью. Эти выводы опосредованно переходили и на другой вид творчества. Учитывая значимость Кирилле-Белозерского монастыря для Русского Севера и для культуры Московской Руси в целом, можно предположить, сколь значительными были те художественные произведения, которые там создавались и давали положительные импульсы в развитии философско-гуманистического мышления и художественного творчества широкого круга мастеров Русского Севера XVII - первой половины XIX в.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Уханова И. Н. Резные деревянные иконы Русского Севера // Народное искусство. Исследования и материалы. Сборник статей к 100-летию Государственного Русского музея. СПб., 1995. С. 54-66; Уханова И. Н. О некоторых старообрядческих резных иконах XVII- XIX вв. из собрания Эрмитажа // Церковная археология. Материалы первой Всероссийской конференции. Псков. 20-24 ноября 1995 г. Ч. 3. Памятники церковной археологии России. СПб, 1995. С. 12-14.
2 Соловьева И. Д. Фронтиспис Псалтири 1424 года из Кирилло-Белозерского монастыря // Страницы истории отечественного искусства. X-XX век. Вып. III. СПб., 1994, С. 4-15.
3 Соловьева И. Д. Ук. соч. С. 7.
Н. В. МАЛЬЦЕВ
(Санкт-Петербург)
Раки Зосимы и Савватия в документах Соловецкого монастыря XVI-XVIII веков
Деревянные резные, золоченые раки Зосимы и Савватия Соловецких со статуарными, горельефными фигурами святых на крышках и накладными рельефными житийными клеймами на боковых стенках относятся к числу редких памятников культового искусства, являются уникальными, по существу, единичными произведениями древнерусских мастеров скульптурной резьбы второй половины XVI века. За более чем столетний период, прошедший со времени первых публикаций соловецких памятников, исследователи по-разному оценивали художественные достоинства резных скульптур, рельефных клейм и лепного тисненого декора соловецких рак. He-однократно менялись мнения о месте их производства, о мастерах скульптурной резьбы. Одни ученые (Н. Е. Мнева, А. И. Леонов, Н. Н. Померанцев) высказали предположение о том, что раки были изготовлены московскими мастерами в Москве или на Соловецких островах, и одновременно в манере резьбы, в образах святых эти же исследователи находили общие черты, стилистическое сходство с произведениями новгородской деревянной скульптуры. Другие авторы статей и книг утверждали, что раки были изготовлены непосредственно в Соловецком монастыре резчиками, приглашенными игуменом Филиппом Колычевым, вероятно, из Москвы, но также, возможно, и из Великого Новгорода.
В альбоме "Русская деревянная скульптура", посвященном крупному знатоку деревянной пластики Н. Н. Померанцеву, его ученик С. И. Масляницын, опубликовав крышку раки Зосимы Соловецкого, хранящуюся в музее Московского Кремля, и рундук другой раки, вывезенной с Соловецких островов в 1923 г. в Государственную Третьяковскую галерею, повторил и конкретизировал отдельные, во многом случайные. По высказываниям историков церкви - составителей фундаментальных словарей и справочников конца XIX века, мощи Зосимы и Савватия хранились в одной серебряной раке (В. В. Зверинский). В тексте вступительной статьи и в подписях под иллюстрациями альбома С. И. Масляницыным без каких-либо ссылок на документы или публикации использованы эти сведения, и последовательно утверждается мысль о том, что мощи соловецких святых Зосимы и Савватия уже со второй половины XVI века по крайней мере в течение ста лет находились в одной раке, покоились под одним пышным золоченым надгробием. По мнению автора альбома, это была разрозненная, хранящаяся в двух разных музеях Москвы рака, на крышке которой было помещено статуарное изображение игумена Зосимы, а в резных клеймах боковых стенок рундука представлены сцены, рассказывающие о пустынножительстве, смерти и обретении мощей инока Савватия. Не внесла полной ясности и обстоятельная статья И. М. Соколовой "О резных раках соловецких чудотворцев", опубликованная в 1991 году, в которой впервые были опубликованы отдельные хранящиеся в московских архивах относительно поздние документы Соловецкого монастыря второй половины XVII - начала XVIII в., опосредованно связанных с раками соловецких святьш
Между тем в обширном корпусе актовых книг, грамот, указов, челобитных и документов хозяйственной отчетности Соловецкого монастыря XVI-XIX вв., рассеянных по архивам страны, сохранились лаконичные записи о резных, золоченых раках Зосимы и Савватия, которые дают ответ на многие вопросы и убедительно воссоздают историю бытования двух резных позолоченных сооружений в крупнейшем островном монастыре Северной России. Обзору письменных источников, связанных с историей бытования резных золоченых рак Зосимы и Савватия Соловецких, и посвящено настоящее сообщение.
Обретение мощей основателей Соловецкого монастыря Зосимы и Савватия произошло за несколько десятилетий до их церковного освящения и почитания. Савватий скончался 27 сентября 1435 г. в деревянной часовне на р. Выг. В 1471 году его мощи были перенесены в Соловецкий монастырь. В житийных клеймах живописных икон и рельефных соловецких икон, посвященных этому событию, сцены обретения мощей и перенесения гроба Савватия в монастырь обычно сопровождаются следующей надписью: "Внесе Зосима Савватиевы мощи в церковь, погребе". Игумен Соловецкого монастыря Зосима умер 17 апреля 1478 года и был погребен в монастыре. Канонизация соловецких святых состоялась на Московском церковном соборе в 1547 году. Однако почитание Зосимы и Савватия велось в Северном Поморье задолго до этого. В 1543 году царь Иван Грозный после большого пожара в Соловецком монастыре, когда сгорели деревянные храмы, делает первый значительный вклад. В удаленный монастырь царем были присланы "два покрова атласа лазорева на чудотворцевы раки". Позже соловецкому игумену Филиппу на постройку каменного Спасо-Преображенского собора царем были пожертвованы 1000 рублей денег. В 1547 году Иван Грозный делает новый вклад в монастырь.
И вновь его дары предназначены для украшения рак соловецких святых. На остров от царя были присланы ризы из белой саженной жемчугом камки и два покрова - "атлас золотной лазорев на чудотворцевы раки". Документы первой половины XVI века ничего не сообщают о том, какой вид имели в то время раки Зосимы и Савватия. Очевидно, дорогих, пышно украшенных рак в этот ранний период почитания местночтимых святых в Соловецком монастыре еще не было. И мощи Зосимы и Савватия покоились в гробницах или находились под спудом, то есть были зарыты в землю.
Первые упоминания о раках соловецких святых Зосимы и Савватия приходятся на вторую половину XVI века. В 1558 году при игумене Филиппе начали возводить в Соловецком монастыре каменный Спасо-Преображенский собор. Строительство велось восемь лет. К основному объему каменного "на погребах" храма с южной стороны был пристроен придел Архангела Михаила, а с северной стороны - придел Зосимы и Савватия (в документах XVI века пристройка называлась - приделом Зосимы). Мощи Зосимы и Савватия были перенесены в соименный им придел и помещены в серебряные позолоченные раки. Эти раки, очевидно, были исполнены в Соловецком монастыре как временные сооружения, предназначенные для хранения мощей святых, почитание которых при Иване Грозном распространилось на все земли Русского государства. Спасо-Преображенский собор был освящен 6 августа 1566 года. Двумя днями позже, 8 августа 1566 года, были торжественно освящены мощи Зосимы и Савватия, которые покоились в кованых серебряных позолоченных раках. Игумена во время освящения храма и мощей Зосимы и Савватия в Соловецком монастыре не было. Время освящения совпало с отъездом бывшего игумена Филиппа, ставшего к этому времени митрополитом Московским и всея Руси, в Москву.
В том же 1566 г. в Великом Новгороде были завершены резьбой более монументальные храмовые раки соловецких святых. Соловецкий монастырь еще в годы игуменства Филиппа Колычева сделал большой заказ новгородским мастерам на изготовление резных из дерева, золоченых рак Зосимы и Савватия со скульптурными изображениями их фигур на крышках и рельефными житийными клеймами на боковых стенках, в которых в сюжетах изображенных здесь сцен было повторено содержание житийных клейм иконы "Зосима и Савватий Соловецкие", исполненной, очевидно, в Новгороде в 1550-1560 годы по заказу игумена Соловецкого монастыря (икона "Зосима и Савватий Соловецкие" с 56 житийными клеймами хранится в Государственном Историческом музее в Москве, инв. № 80 408). Резные золоченые раки были привезены в монастырь после отъезда Филиппа с Соловецких островов в Москву. Скульптурные фигуры святых на крышках рак, рельефные клейма на боковых стенках с изображениями житийных сцен, впрочем, были исполнены до этого важного для истории монастыря события.
Составители и исполнители пространных резных надписей на раках словно не заметили перемен в жизни далекого островного монастыря. Так, на деревянной резной раке Зосимы Соловецкого, хранящейся ныне в Государственной Третьяковской галерее, имеется выполненная обронной резьбой надпись: "В лето 7074 (1566) Божиею милостью устроена рака преподобного чудотворца Зосимы при благоверном царе, государе и великом князе Иване Васильевиче всия Руси и при его благородных царевичах Иване и Федоре и митрополите Афанасии всея Руси и архиепископе Пимене Великого Новаграда и при игумене Филиппе Колычеве". Примечательно и то, что упомянутый в резных надписях на раках митрополит всея Руси Афанасий также не мог присутствовать на торжественных молебнах по случаю освящения главного монастырского собора и рак соловецких святых. За несколько месяцев до этого события митрополит впал в немилость у царя Ивана Грозного, и 19 мая 1566 года прославленный церковный писатель и иконописец Афанасий, "оставя митрополию за немощию велью, сшел с мит-рополича двора в монастырь к Михайлову Чюду". В июле 1566 года Афанасий был уже совершенно здоров, и царь оказал своему бывшему духовнику, принимавшему с ним участие в походе на Казань, иконописцу и писателю, вероятному автору "Степенной книги", высшую милость. Монаху Афанасию было доверено поновить церковную святыню России - икону Владимирской Богоматери. После этого упоминание имени бывшего митрополита всея Руси Афанасия надолго исчезло из церковных служб, особенно в таких удаленных от Москвы окраинных местах, как Соловецкий монастырь.
Трагическая судьба преемника митрополита Афанасия, бывшего игумена Соловецкого монастыря Филиппа Колычева, вознесенного на престол главы Русской православной церкви другом его детства, миропомазанным царем всея Руси Иваном Грозным и им же низвергнутым, в 1568 году отправленным в ссылку в Тверской Отроч монастырь и там 29 декабря 1569 года лишенным жизни, также не могла не сыграть отрицательную роль в деле религиозного прославления предназначенных для всеобщего почитания новых святынь Поморского края - резных золоченых рак Зосимы и Савватия Соловецких. Поведение и поступки названного в резной надписи на раке Зосимы, указывающей на место ее изготовления, новгородского митрополита Пимена, в те драматические годы были далеки от того, чтобы вызвать уважение, почитание и даже упоминание имени этого архиепископа в монастыре. В годы опричнины Пимен оказал полную поддержку Ивану Грозному и, в частности, помог царю расправиться с митрополитом Филиппом. Очевидно, поэтому появление двух монументальных резных раззолоченных сооружений - рак Зосимы и Савватия в Соловецком монастыре - осталось незамеченным. Об этом не сохранилось упоминаний ни в "Соловецком летописце", ни в церковных службах, ни в иных архивных документах монастыря.
Лишь после завершения "великого разорения" и объявления 13 февраля 1570 года резные из дерева золоченые раки соловецких святых, очевидно, впервые были включены в описи церковного имущества монастыря. В "Отводной книге", датированной 1571 годом, резные деревянные раки соловецких чудотворцев названы в числе икон и церковной утвари, размещенных в приделе Зосимы и Савватия Спасо-Преображенского собора. На раках находились покровы атласные лазоревые и камчатые золоченые, подаренные монастырю в 1543 и 1547 годах царем Иваном Васильевичем. При описании резных деревянных рак соловецких святых писец-составитель "Отводной книги" столкнулся с определенными трудностями. Резные сооружения для него оказались новыми и необычными. На четырнадцатом листе книги после перечня покровов он написал: "...да у чудотворцев раки резаны на левкасе, позолочены". Запись оказалась неверной и была старательно вымарана. Сделав большой пропуск, писец вновь приступил к описи рак. Опись оказалась крайне короткой: "Да у чудотворцев обе раки резь, позолочены". В монастырской описи 1597 года основное внимание уделено обстоятельному описанию икон, помещенных перед раками: "...образы затворчатые Зосимы и Савватия, обложены серебром басменным, а образ Савватия на золоте пред ракою Савватиевой, обложен серебром". Тем не менее и о раках сообщается, что, кроме фигур святых, на них вырезаны "деяния", то есть житийные сцены. В "Отводной книге", датируемой тем же 1597 годом, писец, описывая убранство и иконы церкви, напротив, на первое место выделяет "раки с деянием и резь золоченую".
Со временем в деловых документах монастыря складывается и наиболее точное, лаконичное описание резных золоченых рак Зосимы и Савватия. В Переписной книге Соловецкого монастыря 1604 года в разделе, отведенном описи икон, книг и церковной утвари придела Зосимы и Савватия Спасо-Преображенского собора, имеется запись: "Да у чудотворцев Зосимы и Савватия,- обложены серебром, золочены, басмены". В дальнейшем этот текст с незначительными изменениями многократно был повторен в описях и книгах хозяйственной отчетности монастыря. В Отводной книге 1632 года запись была дополнена указанием на то, что фигурная резьба была исполнена по дереву - "резь на древе", а поясные изображения святых Зосимы и Савватия на иконах, помещенных в затворчатые (закрывающиеся) киоты над раками, были большими. Эта запись без изменения была перенесена в Отводные книги, составленные в 1633 и 1655 годах.
Раки постоянно находились в северном приделе Спасо-Преображенского собора в неизменном виде вплоть до 1658 года. В рукописном, хранящемся в Архиве СПб. ФИРИ РАН списке Соловецкой летописи сообщается: "В 1658 году февраля 4 дни боярин Борис Иванович Морозов построил к ракам преподобных Зосимы и Савватия две доски серебряных, чеканных, позолоченных с резьбой. Всего весу в них 4 пуда 35 фунтов 12 золотников. Деланы за морем, в Амстердаме". Более обстоятельно об этом было записано в 1657- 1658 годах во "Вкладной книге Соловецкого монастыря". В 1567 году служивший при дворе царя Алексея Михайловича боярин Борис Иванович Морозов "по своей праведной вере дал вклад в Соловецкий монастырь серебряных ефимков на 1000 рублей, весом в 3 пуда четыре гривенки. По его приказу из тех ефимков над гробом преподобных Зосимы и Савватия за морем сделаны четыре доски серебряные, золоченые. И к тем ефимкам прибавлено его же боярского серебра пуд 10 фунтов. Итого весу в двух досках четыре пуда 25 фунтов". Расхождение в определении веса серебра, употребленного на изготовление досок, возможно, объясняется тем, что дорогой металл взвешивался дважды: до изготовления изделий, то есть в ефимках, и после двойной переплавки и чеканки изделий. Характерно, что уменьшение веса серебра при втором взвешивании было воспринято в Соловецком монастыре спокойно, так как подобные издержки металла были естественными и привычными для ремесла не только западных, но и русских ювелиров.
Каждая из серебряных досок, предназначавшихся для украшения больших, до одной сажени в длину каждая, наружных, обращенных в сторону храма стенок рак Зосимы и Савватия состояла из двух частей (двух серебряных досок). После сборки и закрепления серебряных декоративных деталей на каждой раке доски воспринимались как цельное изделие, и составители церковных описей в последующие годы неизменно указывали в своих книгах, что раки соловецких святых украшают две серебряные доски немецкого дела.
Стенки рак, обращенные к стене храма, были оставлены без серебряного украшения. Шитыми покровами во время церковных служб прикрывались исполненные в высоком рельефе из дерева позолоченные, размещенные на крышках рак фигуры святых: Это подтверждается близким сходством скульптурных изображений на раках с одноименными образами святых, исполненных в технике лицевого шитья на покровах, изготовленных после установки амстердамских серебряных досок на соловецких раках. В 1662 году в Соловецкий монастырь поступил значительный вклад от именитых людей Строгановых - "два покрова шиты в лицах на чудотворцовы раки Зосимы и Савватия". Оба покрова были исполнены в Сольвычегодске в мастерской Анны Ивановны Строгановой в 1660 году (с 1923 года хранятся в Государственном Русском музее, инв. №№ ДРТ - 300, ДРТ - 301). Покрова Зосимы и Савватия были не только одними из ранних изображений в технике лицевого шитья соловецких святых, но и являлись свидетельством возрождения и распространения древней, прежде всего новгородской, традиции украшать раку с мощами святого покровом с его шитым золотом и серебром изображением.
После Соборного постановления 1666-1667 годов, где были высказаны отрицательные мнения об объемной скульптуре, и указа синода от 15 марта 1722 года, наложившего запрет на установку объемных резных изображений святых на раках с их мощами и повсеместную замену их на живописные иконные образы - "дабы впредь такой обманы нигде не было", из переписных книг и церковных описей Соловецкого монастыря более чем на два столетия исчезли упоминания о деревянных резных золоченых раках Зосимы и Савватия. Писцы основное внимание стали уделять изделиям амстердамских мастеров. Так, в Переписной книге Соловецкого монастыря 1668 года о раках соловецких чудотворцев имеется следующая запись: "У преподобных Зосимы и Савватия новые раки немецкого дела, серебряные, чеканные, с финифтом, золочены. Дача боярина Бориса Ивановича Морозова". Далее следует обширный перечень икон, написанных русскими и греческими иконописцами, размещенных над раками в резных деревянных створчатых киотах "новгородского дела". Это описание соловецких рак было использовано составителями Переписных и Отводных книг Соловецкого монастыря 1676,1677,1678 годов. В него практически не было внесено никаких изменений и поправок ни в период Соловецкого восстания, ни после победы московского войска и последовавших затем краж золотой и серебряной утвари и хищений дорогого убранства ряда киотов и икон.
После подавления Соловецкого восстания в 1680 году царь Федор Алексеевич и Патриарший двор для борьбы с расколом, для управления церквами и монастырями северной области основывают новую Холмогорско-Важскую епархию. В 1682 году архиепископом вновь созданной Холмогорско-Важской епархии становится священник московской Крестовой патриаршей палаты, автор книги "Цвет духовный", направленной против ревнителей древнего благочестия, Афанасий. Опальный Соловецкий монастырь был выведен из подчинения Новгородской епархии и включен в состав новой Холмогорско-Важской епархии. В 1685 году архиепископ Афанасий совершает поездку из Холмогор на Соловецкие острова. Основной целью приезда Афанасия в Соловецкий монастырь было намерение внести изменения, сократить церковные службы, посвященные основателям монастыря Зосиме и Савватию, и значительно расширить, возвысить почитание бывшего игумена монастыря митрополита Московского и всея Руси Филиппа Колычева. Но попытка Афанасия возвысить культ митрополита Филиппа, определить его церковное почитание как одного из наиболее значительных святых в отдаленном северном монастыре, противопоставив его почитанию Зосимы и Савватия, не имела успеха.
Соловецкое восстание и другие драматические события, происходившие в Соловецком монастыре во второй половине XVII века, не внесли больших изменений в книги фискальной и хозяйственной отчетности монастырского имущества, в описи книг, икон и церковной утвари. Сложившаяся в конце XVI века традиция переписи деревянных позолоченных рак и размещенных рядом с ними резных киотов с иконами Зосимы и Савватия Соловецких, с незначительными дополнениями и изменениями просуществовала до 1694 года, когда в монастыре случился пожар. От пожара сильно пострадало убранство Спасо-Преображенского собора. В приделе Зосимы и Савватия сгорело несколько икон тяблового иконостаса и древняя икона преподобных чудотворцев Зосимы и Савватия, которая находилась "промеж раками на стене". Пострадали также деревянные резные раки соловецких святых, названные в документах 1694 года гробами.
Петр I, побывавший на Соловецких островах в том же 1694 году, сделал два отдельных вклада денег на "чудотворцевы раки" и на "чудотворцевы Зосимы и Савватия гробы". Часть денег царского вклада также предназначалась и была использована на "монастырское строение", на украшение тябл и царских врат придельного иконостаса. В том же 1694 году на Соловецкие острова для исполнения резных царских врат в приделе Зосимы и Савватия спешно был направлен из Холмогор искусный резчик новгородский монах Александр, работавший в мастерской Холмогорского Архиерейского дома над исполнением резного декора многоярусного иконостаса местного Спасо-Преображенского собора. Александром же, очевидно, были восстановлены обгоревшие во время пожара детали резных деревянных рак. Между тем в опись придельной церкви, составленную после завершения ремонтных работ в 1711 году, вновь были внесен только "серебряные, чеканные, местами золоченые заморского изрядного художества" раки Зосимы и Савватия.
После завершения в 1860 году строительства Зосимо-Саввати-евского Троицкого собора, в массив здания которого были включены каменные подклеты придела Зосимы и Савватия Спасо-Преображенского собора XVI века, мощи соловецких святых были перенесены в эту новую соборную церковь. Драгоценными камениями, серебряными крестами и иконками были украшены "две лицевые стороны рак преподобных Зосимы и Савватия". С этого времени вплоть до вывоза деревянных рак Зосимы и Савватия в Москву в Оружейную палату Кремля и Государственную Третьяковскую галерею (рака Зосимы) в 1923 году древние резные гробницы не упоминались в описях Соловецкого монастыря.
ИСТОЧНИКИ
ПСРЛ. Т. 29. С.350, 355; Опись Соловецкого монастыря 1597 г. // Архив СПб ФИРИ РАН. Ф.2. Оп. 1. Д. 127. Л. 43; Вкладная книга Соловецкого монастыря // Архив СПб ФИРИ РАН. Ф.2. Оп. 1. Д. 125. Л. 5, 15; Вкладная книга Соловецкого монастыря //Архив СПб ФИРИ РАН Ф. 2. Оп. 1. Д. 152. Л. 8, 60, 92; Соловецкая летопись // Архив СПб ФИРИ РАН. Ф.2. Оп. 1. Д. 141. Л. 6, 7, 17; Отводная книга Соловецкого монастыря 1571 года // Архив СПб ФИРИ РАН. Ф.2. Он. 1. Д. 121. Л. 13, 14; Переписная книга Соловецкого монастыря 1604 года // Архив СПб ФИРИ РАН. Ф.2. Оп. 1. Д. 128. Д. 45; Отводная книга Соловецкого монастыря 1597 года // Архив СПб ФИРИ РАН. Ф. 2. Оп. 1. Д. 126. Л. 45; Отводная книга Соловецкого монастыря 1632 г. // Архив СПб ФИРИ РАН. Ф.2. Оп. 1. Д. 121. Л. 62; Отводная книга Соловецкого монастыря 1633 г. // Архив СПб ФИРИ РАН. Ф. 2. Оп. 1. Д. 138; Отводная книга Соловецкого монастыря 1655 г. // Архив СПб ФИРИ РАН. Ф.2. Оп. 1. Д. 130; Переписная книга Соловецкого монастыря 1668 г. // Архив СПб ФИРИ РАН. Ф.2. Оп. 1. Д. 142. Л. 46; Переписная книга Соловецкого монастыря 1676 г. //РГАДА Ф. 125. Оп. 1. Д. 45. Л. 159-160; Отводная книга Соловецкого монастыря 1677 г. // Архив СПб ФИРИ РАН. Ф.2. Д. 143. Л. 26; Отводная книга Соловецкого монастыря 1694 г. // Архив СПб ФИРИ РАН. Ф.2. Д. 145. Л. 136, 140, 195; Переписная книга Соловецкого монастыря 1711 г. // Архив СПб ФИРИ РАН. Ф.2. Д. 154. Л. 164; ГААО. Ф. 1025. Оп. 1. Д. 319; Летописец Соловецкий // ГБЛ. Ф. 344. № 147. Л. 168, 170; Размер верхней крышки раки: 192 х 77,5; размер боковых стенок: 75,5 х 92; Обронная резная надпись: "Внесе Зосима Савватеевы мощи в церковь, погребе" сделана на боковой стенке деревянной раки Савватия (Музей Московского Кремля, инв. № СК 85), над изображением перенесения гробницы Савватия Соловецкого в сопровождении игумена Зосимы и братии монастыря к месту захоронения.
ЛИТЕРАТУРА
Григоревский М. Ставропигиальный первоклассный Соловецкий мо-пастырь // Краткое историческое описание монастырей Архангельской епархии. Архангельск. 1902. С. 42, 61; Голубцов А. Чиновник Холмогорского Преображенского собора. М., 1903. С. 141, 146, 148, 149, 169; Леонов А. И., Померанцев Н. Н. Деревянная скульптура // Русское декоративное искусство. Т. 1. М., 1962. С. 140-144; Мнева Н. Е. Скульптура и резьба XVI века // История русского искусства. Т. III., M., 1955. С. 630, 631, илл. (на стр. 629-631); Скрынников Р. Г. Опричный разгром Новгорода // Крестьянство и классовая борьба в феодальной России. Л., 1967. С. 157, 163, 167; Маясова Н. А. Памятник с Соловецких островов. Л., [1969]. С. 8; Покровский Н. Н. Афанасий - митрополит Московский // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Вторая половина XIV - XVI вв. Ч. 1. Отв. редактор Д. С. Лихачев. Л., 1988. С. 73-79; Лихачева Л. Д. Строгановское шитье в собрании Государственного Русского музея // Искусство строгановских мастеров в собрании Государственного Русского музея. Каталог выставки. Л„ 1987. С. 129, 130. Илл. на с. 129, 130; Скопин В. В. На Соловецких островах. М., 1990. С. 51; Борисова Т. С. Икона с панорамным изображением Соловецкого монастыря XVII в. Государственный музей Московского Кремля. Материалы. Вып. VIII. М„ 1991. С. 81; Померанцев Н. Н., Масляницын С. И. Русская деревянная скульптура. М., 1994. С. 118. Илл. 73-82; Бубнов Н. Ю. Старообрядческая книга в России во второй половине XVII в. СПб., 1995. С. 182-185, 363; Мальцев Н. В., Мальцева О. Н. Мастера иконостасной скульптуры и иконописцы Северной России XVI - XVIII веков. Вып. 1. СПб., 1998. С. 15.
А. Г. МЕЛЬНИК
(ГМЗ "Ростовский Кремль")
К истории Успенского собора Великого Устюга
Долгое время считалось, что первый каменный Успенский собор Великого Устюга был построен в XVII в.1 На это недоразумение в 1976 г. указал Г. И. Вздорнов. Опираясь на опубликованные еще в конце XIX в. документы2, он правильно датировал указанный храм 1554-1558 гг.3 Позже О. В. Бакеева обнародовала данные натурного изучения сохранившихся элементов этого памятника, который, как известно, был сильно перестроен в XVII-XVIII вв. Первоначально он представлял собой довольно большой (29 х 21,5 м) шестистопный пятиглавый храм. Определен его прототип - московский Успенский собор4.
И все же письменные источники, освещающие историю устюжского собора XVI в., требуют дополнительных комментариев, так как изучены они недостаточно. Следует подчеркнуть, что собор Устюга принадлежит к ограниченному числу памятников XVI в., история создания которых довольно хорошо документирована. Рассматривая начальную историю этого конкретного здания, можно хотя бы в самых общих чертах представить порядок строительства больших каменных городских соборов в ту эпоху. Поэтому так важен каждый, казалось бы, незначительный факт этот истории.
Согласно летописи, предшествовавший рассматриваемому храму деревянный Успенский собор сгорел 18 июля 1552 г.5 Источники не донесли до нас прямых свидетельств о том, кто был инициатором строительства нового каменного собора. Это могли быть и представители клира Успенского храма, и жители всего Устюга, и ростовский архиепископ (напомню, что Устюг тогда входил в Ростовскую епархию), и царь Иван IV. Как увидим ниже, для каждого из этих предположений существуют некоторые основания. Важно другое: именно середина XVI в. была необыкновенно благоприятным временем для каменного строительства в России: тогда по всей стране в большом количестве возникали многочисленные каменные сооружения.
Между упомянутой гибелью в пожаре Успенского собора и началом подготовки к строительству каменного храма прошло немногим более полутора лет. Очевидно, это время ушло на предварительные переговоры о данном строительстве. 29 февраля 1554 г. ростовский архиепископ Никандр (1549-1566) отправил на Устюг грамоту, в которой он обращался к "архангельскому архимандриту Иеву яже о Христе з братиею, да соборныа церкве Пречистые Богородицы и честнаго Ея Успениа протопопу Феодосию з братиею, и царя государя великого князя детем боярским, и бегоулям, и гостем, и целовалником земским, и священником, и диаконом градским, и посадским, и становым, и окологородным, и старостам, и сотским, и десятским, и торговым людем лутшим и середним и молотшим лю-дем и всей земли Устюжской. По царскому государеву великого князя слову, послал есми к вам на Устюг казначея своего старца Хрисанфа, да с ним церковных мастеров и стенщиков, и кирпищи-ков, и каменщиков, а велел есми им на Устюзе ставите соборную церковь Пречистые Богородици и честнаго Ея Успениа кирпичную"6. Как видим, данная грамота была обращена буквально ко всем социальным группам тогдашнего Устюга и Устюжской земли. Следовательно, создание главного городского храма мыслилось тогда как общее дело всего населения не только города, но и окружающего его региона. Поэтому в указанной грамоте говорится: "...чтобы весь бого-именитый народ Христов всеа Устюжские земли нашего ради благословенна на то церковное дело потщились вседуш-но как вас Бог вразумит, и лес, и камень, и глину з земель своих давали"7.
Характерно, что первыми в цитированной грамоте указаны архимандрит устюжского Михаиле-Архангельского монастыря и протопоп Успенского собора. Первый, очевидно, являлся наиболее авторитетным представителем всех устюжских монастырей8; второй - главой клира главного храма города. Они оба, особенно протопоп, в той или иной мере являлись представителями Ростовского епископа в Устюжской земле9. И только после них фигурируют великокняжеские дети боярские и остальные люди Устюга и Устюжской земли.
Те же архимандрит и протопоп выступали, видимо, в роли наиболее ответственных лиц со стороны Устюга за строительство соборного храма. Однако главным организатором его создания был ростовский архиепископ Никандр. Именно он прислал на Устюг своего казначея старца Хрисанфа и с ним - строительных мастеров.
Использование в данном случае казначея, а не какого-либо иного должностного лица архиерейского двора свидетельствует, что основные денежные расчеты с мастерами осуществляла ар-хиепископия.
Из письма того же казначея Хрисанфа от 2 марта 1554 г. мы узнаем, что значительную часть строительных материалов и съестных припасов (очевидно, для мастеров) должны были поставить крестьяне вотчинных архиепископских деревень10, расположенных в Устюжской земле. Значит, немалую, если не основную, часть средств на строительство собора выделил Ростовский архиерейский дом. И в последующем в конце XVI в. ремонты собора производились за счет тех же архиерейских вотчин11.
К сожалению, из документов неясно, откуда происходили упоминавшиеся выше строительные мастера, были ли они ростовцами или выходцами из другого региона. Зато сохранились свидетельства о деятельности как раз в середине XVI в. нескольких ростовских зодчих12, которые являлись руководителями артелей рядовых каменщиков. Например, буквально накануне или одновременно с началом строительства интересующего нас храма был завершен ростовскими мастерами Богоявленский собор (1554/55 г.) Ростовского Авраамиева монастыря13. Так что у архиепископа Никандра не было недостатка в своих квалифицированных строителях.
Поэтому велика вероятность, что возводили устюжский собор ростовские мастера. Но нельзя исключать и участия в качестве главы артели московского зодчего. Именно так представляет себе разделение труда по строительству упомянутого храма О. В. Бакеева14.
Важно отметить дважды повторяющуюся ссылку архиепископа Никандра, что деятельность по строительству храма осуществляется "по царскому государеву великого князя слову". Что же стояло за этим выражением? Государево "слово", как минимум, означало санкцию высшей светской власти на упомянутое строительство. Кроме того, оно свидетельствовало об определенных льготах его организаторам. Это подтверждается следующей фразой той же грамоты:
"И по царскому государеву великого князя слову те церковные мастеры где будет обрящут к тому церковному делу лес и камень и глину на чьей земле ни буди"15. То есть строительные материалы по приказу царя разрешалось брать на землях любого землевладельца. Возможно, царь тогда же пожаловал собору определенные земельные владения. Косвенно об этом свидетельствуют источники XVII в.16
Царь мог предоставить ростовскому архиепископу одного или нескольких своих зодчих для строительства собора. Наконец, не исключена возможность пожалования Иваном IV некоторой денежной суммы на то же строительство. Но последние два предположения трудно подтвердить имеющимися письменными источниками.
Сохранившиеся документы показывают, что подготовка к строительству началась задолго до закладки храма - еще на исходе зимы, 25 февраля 1554 г. А уже 2 марта того же года из Ростова на Устюг было отослано письмо архиерейского казначея Хрисанфа, в котором говорилось: "Белено вам припасти к церковному делу сто саженей четвереных колов, кол двою саженей в длину, бита его в подшву, да триста столбов к сараю, где кирпич делати, двести столбов двою саженей, а сто столбов трех саженей, да желобы и кури-ци и переклады и драници и поворины, чем сарай крыти, где кир-пичь делати; да шестнатцать ступ березовых колье ими бити в подшву, да сто шестов к поручем, да пятдесять саженей дров известь жечи, да кирпичь ожыгати, да шестьдесять доек двою саженей в длину. И вы б по первой и по сей грамоте тот лес к церковному делу весь припасли однолично к нашему приезду, чтоб мастером у церковного дела мешканья не было"17.
Поражает удивительное, казалось бы, в устах не зодчего, а чиновника, ведавшего финансовыми делами архиепископии, столь детальная регламентация перечисленных выше работ. В частности, он точно указал количество и размеры ("две сажени в длину") "колов", то есть свай, которые предназначались для забивки "в подшву" - основание фундаментных рвов; потребовал изготовить шестнадцать "ступ березовых" - специального инструмента для забивания этих свай; перечислил с указанием основных параметров все составные части для "сарая", где должны быть изготовлены кирпич и известь к строительству собора. Получается, что либо упомянутый казначей хорошо знал строительное дело, либо он писал со слов строительных мастеров. Такая четкая регламентация, надо полагать, была вызвана, кроме всего прочего, еще и тем, что в то время в Устюге совершенно еще не были знакомы с каменным строительством. Ведь Успенский собор (1554-1558 гг.) являлся первым каменным зданием города.
Хотя приведенный выше отрывок весьма красноречиво характеризует работы по подготовке к строительству собора, но, строго говоря, в дошедших до нас документах нет прямых сведений о времени его закладки. Конечно, наиболее вероятно, что она состоялась в 1554 г., но нельзя исключать отнесения этого события на более позднее время.
Очевидно, архиерейский казначей и в последующем хотя бы эпизодически контролировал ход строительных работ. Вероятнее всего, он был послан из Ростова в Устюг для окончательной приемки этих работ. Надо думать, прямо с места событий казначей (только уже не Хрисанф, а сменивший его Стахия) писал в 1558 г. архиепископу Никандру, что "на Устюзе соборная церковь сего лета совершена будет"18.
Исходя из этого сообщения, архиепископ Никандр 20 августа 1558 г. послал из Ростова на Устюг соборному протопопу Феодосию грамоту с благословением на освящение вновь построенного Успенского храма с приделом Иоанна Предтечи19. В литературе уже отмечалось, что это придел патронального святого царя Ивана Грозного20. Как известно, последний был крещен на праздник Усекновения главы Иоанна Предтечи. Видимо, указанный придел был посвящен не просто Иоанну Предтече, а Усекновению его главы, о чем косвенно свидетельствует название храмовой иконы этого придела, зафиксированное описью собора 1608 г. - "Усекновение главы Иванна Предтечи"21.
В появлении в то время придела с таким посвящением не было ничего необычного. Напротив, храмовые престолы с подобным посвящением именно в середине XVI в. возникали чуть ли не по всей стране - либо по указанию царя Ивана IV, либо в результате ориентации церковных властей на подобные указания22. В данном конкретном случае трудно определить точно, кто первым пожелал дать приделу такое посвящение. Это мог быть и сам царь, по "слову" которого строился собор, и ростовский архиепископ Никандр, и причт устюжского собора. Но симптоматично, что именно Никандр указал при освящении собора молить "о многолетнем здравии государя благовернаго царя и великого князя Иванна Васильевича всеа Русии и о его царице великой княгине Анастасии и о их богодарованных чадех, царевиче Иванне и царевиче Федоре, и о его брате князе Георгие Васильевиче и князе Владимере Ондреевиче"23.
Упомянутая грамота была отослана из Ростова 20 августа 1558 г. Поэтому нельзя эту дату считать днем освящения собора, как полагает О. В. Бакеева24. Только когда грамота дошла до Великого Устюга, "соборне" - с участием упоминавшегося архимандрита Иева25 - храм должен был быть освящен. Конечно, это произошло позже 20 августа, но, скорее всего, еще в том же 1558 г.
Таким образом, от подготовительного этапа к строительству собора до окончания его сооружения прошло пять с половиной лет.
Подводя итоги, можно сказать следующее. Первый каменный собор Великого Устюга был возведен при покровительстве и содействии царя Ивана IV. Основные средства и мастеров предоставил Ростовский архиерейский двор в лице архиепископа Никанд-ра, который, следовательно, являлся основным заказчиком храма. К строительству был причастен клир собора, а также жители всей Устюжской земли.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Титов А. А. Летопись Великоустюжская. М., 1889. С. 57; Титов А. А. Летопись Великоустюжская по Брагинскому списку XIII-XX вв. М., 1903. С. 6; Дунаев Б. И. Город Великий Устюг. М., 1915. С. 34-42; Тельтев-ский П. А. Великий Устюг. М., 1960. С. 88; Бартенев И., Федоров Б. Архитектурные памятники Русского Севера. М.; Л., 1968. С. 167; Подъяпольский С. С. По Сухоне и Северной Двине. М., 1969. С. 22. Шильниковская В. П. Великий Устюг. Развитие архитектуры города до середины XIX в. М., 1973. С. 146.
2 Русская историческая библиотека. СПб., 1890. Т. 12. С. 125-129 (далее - РИБ).
3 Вздорное Г.И. Об иконе Богоматери Одигитрии из Великого Устюга (легенда и действительность) // Средневековая Русь. М., 1976. С. 330. Того же мнения придерживались Г. Бочаров и В. Выголов (Бочаров Г., Выголов В. Сольвычегодск, Великий Устюг, Тотьма. М„ 1983. С. 97).
4 Бакеева О. В. Успенский собор в Великом Устюге. Результаты исследований и проект реставрации // Градостроительство. Теория и практика. Л., 1983. С. 40-45.
6 Полное собрание русских летописей. Л., 1982. Т. 37. С. 103. 6 РИБ. Стлб. 125-126. 1 Там же. Стлб. 126.
8 Ср.: Щапов Я. Н., Соколова Е. И. Архимандрития в древнерусском городе // Церковь, общество и государство в феодальной России. М., 1990. С. 40-46.
9 Так, например, протопопу Устюжского собора в XVI в. было передано от ростовского архиерея право освящать церкви в Устюжском уезде (РИБ. Стлб. 123-125).
10 РИБ. Стлб. 127-128.
11 Там же. Стлб. 139-140
12 См.: Воронин Н. Н. Очерки по истории русского зодчества XVI-XVII вв. М.; Л., 1934. С. 121-122.
13 Мельник А. Г. К вопросу о первоначальном облике Богоявленского собора Ростовского Авраамиева монастыря // История и культура Ростовской земли. 1992. Ростов, 1993. С. 174-198.
14 Бакеева О. В. Указ. соч. С. 45.
15 РИБ. Стлб. 126.
16 Там же. Стлб. 154, 227-228.
17 Там же. Стлб. 127-128.
18 Там же. Стлб. 128.
19 Там же. Стлб. 128.
20 Бакеева О. В. Указ. соч. С. 41.
21 РИБ. Стлб. 147.
22 Мельник А. Г. Практика посвящений храмов XVI века во имя патро-нальных великокняжеских и царских святых // Менталитет и поли-тиче-ское развитие России. Тезисы докладов. М., 1996. С. 31-33.
23 РИБ. Стлб. 129.
24 Бакеева О. В. Указ. соч. С. 40-41.
25 РИБ. Стлб. 128-129.
Е. Н. ШЕЛКОВА
(Ферапонтова)
Особенности хранения памятников с настенными росписями
Хранение в северных климатических условиях древних крестово-купольных церквей, построенных для летнего использования и имеющих стенописи, до сих пор является неразрешенной проблемой. Она в равной степени стоит и перед музеями, и перед церковными общинами, использующими для богослужений древние настенные образы.
За два десятилетия в Ферапонтове накоплен опыт по хранению стенописи в Ферапонтовском соборе Рождества Богородицы - не отапливаемой постройке 1490 г. с росписями Дионисия 1502 г. Совершенно очевидна необходимость проведения исследований окружающей среды, грунтов, конструкций каждого конкретного памятника с древнерусской настенной живописью. Эти работы предполагают определенную протяженность по времени и значительные материальные вложения.
Хранители, применяя достаточно простые, проверенные временем методы нормализации температурно-влажностного режима (ТВР), могут значительно улучшить его состояние.
Еще в начале XX в. основоположник научной реставрации памятников архитектуры академик П. П. Покрышкин писал: "Сырость, обычная в холодных зданиях, устраняется при помощи простого проветривания, которое должно производиться на основании принципа: не допускать соприкосновения влажного воздуха со стенами, более его холодными, ибо при таком соприкосновении на холодной стене осаждается влага из воздуха и тем обильнее, чем больше разница в температурах стен и воздуха. ... Если в здании хранятся стенописи, иконы и картины, то проветривать их нужно с такою же щепетильностью, с какою проветриваются погреба, хранящие порох: ведь известно, что порох очень чувствителен к сырости"1.
При реставрации Ферапонтовского собора в начале XX века дискутировался вопрос о его покрытии. П. П. Покрышкин возражал против возвращения позакомарного покрытия, поскольку "свод покрывают бесценные фрески, а покрытие по закомарам рискованно в техническом отношении; на своде, покрытом металлом, непременно получится отпоть, появятся неиспаряющиеся мокрые пятна. Никакая изоляция не поможет". Высказывалось и противоположное мнение, что "опасность для сводов возможна только в том- случае, если бы церковь отапливалась..."2. Обсуждая реставрационные проекты, Императорская Археологическая комиссия дважды принимала решение о восстановлении позакомарного покрытия3, но по соображениям практического характера в 1925 г. над восстановленными закомарами была оставлена четырехскатная кровля4. Образовавшееся повышенное чердачное пространство обеспечило в последующие годы проветривание сводов.
До 70-х годов регулирование климата в соборе при помощи проветривания имело случайный характер. Некоторое представление об изменениях в состоянии росписи за этот период дает разновременная фотосъемка отдельных участков стен и композиций. Например, на черно-белой фотографии начала века с изображением воина Федора Стратилата на юго-западном столпе на его левой ноге четко читается рисунок ременных кампагий, отсутствующий на фотографиях середины века. При осмотре композиции в наши дни на обуви воина можно наблюдать утрату не только ремней, но и верхнего красочного слоя до подкладки, что не фиксирует черно-белая пленка. В то же время никаких сведений о промывках или реставрационных вмешательствах на данном участке живописи до 90-х годов XX в. нет5.
Реставрационные работы на стенописи до 80-х годов проводились эпизодически и фрагментарно. Наибольшее внимание приезжавших на летний сезон реставраторов привлекали участки живописи, загрязненные набрызгами штукатурных растворов или покрытые плотным слоем микроорганизмов, быстро разраставшихся в сырых застойных зонах постройки. В 1981 г. Министерством культуры было принято решение о проведении на живописи собора Рождества Богородицы реставрационных работ с предварительным комплексным исследованием состояния памятника.
Отдельные исследования ТВР собора по инициативе архитектора С. С. Подъяпольского проводились в 1972 и 1974 годах научно-производственной лабораторией ВПНРК под руководством Б. Т. Сизова6. В рамках "Программы комплексных научно-исследовательских и реставрационных работ по памятнику XV в. Рождественскому собору Ферапонтова монастыря" эти работы были продолжены сектором климатологии ВНИИР под руководством Р. А. Девиной. С 1983 г. в музее появилась должность хранителя собора Рождества Богородицы, позволившая вести регулярные наблюдения за состоянием ТВР и его влиянием на сохранность живописи7.
Исследование климата собора велось при постоянном взаимодействии климатологов с архитекторами, инженерами, физиками, биологами для разработки и реализации мероприятий по его нормализации. На протяжении 80-90-х годов было осуществлено устройство дренажной системы (отмостки, кольцевой и пластовый
дренажи), укрепление конструкций и устройство полов в подклете, изготовление и устройство новых столярных заполнений с последующим их уплотнением, вертикальной вентиляцией в барабанах, утепление кровли. Одновременно были детально разработаны различные варианты проветривания памятника с учетом времени года и конкретных погодных условий - единственный способ улучшения ТВР необогреваемой постройки в сочетании с консервационными мероприятиями на зимний период года8.
Собор Рождества Богородицы - четырехстолпный прямоугольный в плане храм на высоком подклете со световым барабаном по центру, малым барабаном над южным приделом (с XVIII в. выходит под кровлю собора) и тремя алтарными апсидами. Высокий подклет, западная и северная крытые паперти играют положительную роль при весенне-летнем прогреве памятника, предоставляя дополнительные условия для проветривания и сдерживания резких скачков наружных температур. Пристроенные с южной стороны ризница и церковь Мартиниана (XVII в.), перекрывая доступ солнечной радиации к соборной стене, затягивают прогрев и создают на длительный период времени в нижней ее части холодную опасную зону с возможностью образования конденсата. Еще более инерт-ным является нижний участок этой стены, где над захоронением преподобного Мартиниана расположен фрагмент росписи 1502 г. Часто повторяющиеся в нашей климатической зоне, особо опасные для неотапливаемых построек резкие повышения температур наружного воздуха в конце весны - начале лета требуют максимального использования всех возможностей прогрева памятника, как по продолжительности, так и по допустимой скорости движения воздушных масс. Возможный вариант проветривания выбирается в зависимости от параметров воздуха и направления ветра. Очень важно иметь в памятнике максимальное количество свободно открывающихся проемов в сочетании с их достаточной герметичностью в случае неблагоприятных параметров наружного воздуха. Осуществление ночного проветривания собора возможно благодаря наличию крытых папертей и новой системы сигнализации, берущей объект на охрану при открытых дверях. Так, в 1999 г. ночное проветривание четверика использовалось 25 раз.
К сожалению, даже при наличии нескольких вариантов проветривания оптимальные условия9 бывают не всегда, порой возникают длительные периоды их отсутствия. В этом случае, стремясь как можно быстрее прогреть стены храма во избежание опасности выпадения конденсата, весной и в начале лета в соборе Рождества Богородицы широко используется вариант проветривания по точке росы. Наряду с повышением температуры, этот метод допускает увеличение относительной влажности в пределах отсутствия конденсационного увлажнения самых холодных участков стен, выявленных в процессе измерений за несколько лет. По результатам проветривания в весенне-летний период 1999 г. зафиксировано 38 случаев проветривания собора по точке росы и 51 - по оптимальным условиям.
Ежедневная целенаправленная работа позволяет достигать в четверике собора в зависимости от погодных условий к июлю от +161 .С до -23° С при среднем показателе относительной влажности 66%. В более сложном положении находятся подклет храма и церковь Мартиниана. Устройство дренажной системы, изоляция открытого грунта деревянным полом, регулярные проветривания в весенне-летний период и консервация на зимний период несколько улучшили состояние ТВР подклета, но не сняли полностью проблемы по его нормализации. Незначительные по площади дверные и оконные проемы не позволяют полностью реализовать возможности проветривания. В настоящее время исследуется возможность применения дополнительных методов регулирования ТВР подклета.
Особенно остро этот вопрос стоит в связи с примыканием церкви Мартиниана и наличием в ней древней росписи, выполненной на противоположной стороне южной стены подклета собора. Не прогреваемая солнечными лучами стена, выходящая в церковь Мартиниана, настолько долго сохраняет отрицательные или очень низкие положительные температуры, что любое посещение церкви весной или в начале лета приводит к выпадению конденсата именно на участке с росписью 1502 г. Это явление мы наблюдаем почти ежегодно 9 июня во время службы в день памяти преподобного Ферапонта. Чтобы исключить разрушение росписи (единственная причина для отказа в проведении богослужений со стороны музея), необходимо объединение усилий музея и Ферапонтовской православной общины по использованию дополнительных способов регулирования ТВР церкви Мартиниана. В то же время нормализацию климата в церкви необходимо вести с учетом его влияния на ТВР собора и процесс движения влаги в его южной стене для предотвращения образования высолов на поверхности росписи.
Консервация собора на зимний период включает в себя закрытие щитами чердачных продухов, дополнительное уплотнение дверных и оконных заполнений. Герметичность проемов, наравне с исключением фактора внесения дополнительной влажности посетителями, особенно важна для предохранения поверхности росписи от инееобразования. Разрушающее воздействие инея на красочный слой выявилось при первых же наблюдениях. Происходившие на глазах хранителя таяние изморози под воздействием солнечных лучей с последующим впитыванием влаги поверхностью росписи и замерзанием после попадания оттаявшего участка в тень; набухание и увеличение отставания от стены мелких шелушинок красочного слоя под собственной тяжестью, иногда с полной потерей связи со стеной; волнообразный характер утрат верхнего красочного слоя на сводах, соответствующий направлениям струения влаги при таянии инея, - не оставили сомнений в необходимости предупреждения данного вида разрушений. Выявленные места образования инея располагались около окон на участках более холодных, по сравнению с четвериком, сводов, а также в зонах, где по тем или иным причинам имелись открытые каналы на улицу. После перекрытия большинства из них и утепления кровли удалось или полностью исключить выпадение инея, или значительно его уменьшить. Большое значение для предупреждения инеебразования на поверхности росписи в барабанах имеет вертикальная вентиляция собора при помощи клапанов-хлопушек, установленных в оконных проемах обоих барабанов. Их устройство позволяет удалять теплый влажный воздух из собора без вмешательства человека и предотвращает попадание наружного воздуха. В Никольском приделе для окончательного устранения неконтролируемого проникновения наружного воздуха требуется восстановление утраченного в 1915 г. деревянного свода под барабаном10. На сегодняшний день самым опасным участком с неоднократным инееобразованием за сезон остается наружная роспись западного портала, где пока не найдены решения по изменению конструкции переходов.
Постепеннное и комплексное внедрение рекомендаций климатологов по раскрытию и использованию потенциала самой постройки в создании условий для сохранности росписи и постоянные наблюдения хранителей дали свои результаты. На протяжении последних 15 лет полностью отсутствует заметное визуально конденсационное увлажнение росписи в весенне-летний период. Значительно уменьшилось инееобразование. Относительная влажность подклета не превышает в самые сложные моменты существования памятника 90%, в самом соборе - 75%. Биологи отметили снижение популяций микроорганизмов на два-три порядка".
В то же время, использовав почти все конструктивные возможности собора для плавного перехода от отрицательных температур к положительным, приходится констатировать, что не всегда удается избежать опасных моментов в состоянии ТВР памятника. Основываясь на опыте наблюдений, в 1998 году музеем был начат эксперимент по легкому подогреву бытовыми электроприборами12 подклетов, церкви Мартиниана и ризницы.
Подогрев осуществлялся под строгим контролем за основными параметрами, особенно за температурами южной соборной стены, чтобы исключить направленное движение влаги в сторону росписей как в соборе, так и церкви Мартиниана. Кроме того, учитывалось возможное влияние прогретого воздуха ризницы на самые холодные участки стен собора и оконные проемы при сменах температур наружного воздуха. Регулирование изменяющихся параметров осуществлялось при помощи проветривания и перестановки или отключении отопительных приборов. Благодаря предпринятым мерам ТВР ризницы удалось нормализовать до такой степени, что появилась возможность не только использовать ее для проветривания собора, чего не было в предыдущие годы, но и начать проветривание через южные врата собора несколько раньше, чем через другие проемы13. Результатом этих усилий стала достаточно быстрая стабилизация ТВР в весенний период. Возросшие темпы прогрева имели положительные последствия и для всего летнего периода 1998 г., характеризовавшегося затяжными дождями.
Продолжить подогрев подклетов и ц. Мартиниана музей не смог из-за проблем с подключением электросетей. Следующий год, характеризовавшийся продолжительными очень высокими весенними и летними температурами, подтвердил необходимость контролируемого легкого подогрева памятников. Использовав все возможности, предоставленные природой, преодолеть значительный разрыв между уличными температурами и температурами воздуха внутри помещений не удалось, что создало угрозу сохранности экспонатов. Образовавшаяся при этом повышенная влажность в подклете привела к обрушению отставшего от стены фрагмента рефтяного фона на северо-западном столпе у пола, в пограничной области испарения.
С соблюдением условий, обеспечивающих сохранность настенных росписей в неотапливаемых памятниках, непосредственным образом связана проблема их посещаемости. Безусловно, что осмотр стенописи посетителями не должен дестабилизировать ТВР памятника, тем более приводить к утратам. Каждый посетитель, входя в помещение, приносит с собой определенную температуру и влажность, зачастую со значительной разницей по отношению к параметрам воздушной среды помещения. Этот фактор необходимо учитывать при каждом конкретном состоянии климата памятника. В Музее фресок Дионисия еще до начала последних реставрационных работ отрабатывалась практика ограниченного посещения собора по условиям его ТВР с расчетами возможного количества единовременных и ежедневных посетителей. Дополнительные исследования подтвердили необходимость поддержания во время посещения определенных параметров температурно-влажностного режима без резких колебаний. При отсутствии искусственных систем поддержания климата данную проблему можно решить только контролируемым посещением. Поэтому интерьер собора Рождества Богородицы не входит в экскурсионные маршруты. В зимнее время, когда в соборе устанавливается температура ниже +5оС, посещения собора прекращаются с целью предохранения росписи от выпадения инея. После прогрева памятника весной до температуры свыше' +5 U С посетители могут познакомиться с росписями собора в случае допустимых условий ТВР. При разработке правил для посещения собора были учтены постепенные изменения температуры и влажности, ограниченная площадь памятника, продолжающиеся в летний период реставрационные работы. Соотношение всех этих параметров привело нас к максимальной цифре единовременного посещения - 7 человек, при менее благоприятных показателях ТВР посещение ограничивается 3-4 человеками. Соблюдение этих условий при пребывании посетителя в интерьере памятника до 30 минут обеспечило отсутствие скачков на лентах самопишущих приборов и предоставило возможность посещения собора даже в дождливую погоду при благоприятных внутренних параметрах. По мере внедрения тех или иных мероприятий по нормализации ТВР период посещаемости памятника удается постепенно увеличивать: в 1998 году со 2 мая по 10 ноября собор посетили 5065 человек, в \999 году с 21 апреля по 10 ноября - 8307 человек. Создание и поддержание условий для сохранения и экспонирования уникального памятника древнерусской культуры - цель работы небольшого коллектива, неофициально именуемого "службой хранения собора". Такого внимания несомненно заслуживает единственный полностью уцелевший ансамбль настенных росписей московского иконника Дионисия.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Покрышкин П. П. Краткие советы по вопросам ремонта памятников старины и искусства // Известия Императорской Археологической комиссии. Вып. 57 (Вопросы реставрации. Вып. 15). Пг, 1915. С.179.