Отец и говорит: «Ну, Ванька, я в тебе этого не думал! Гости, довольны ли?» – «Так уж довольны!» – «Так вот еще хочу показать одну штуку!» Все говорят: «Покажи!» Он и сказал: «Ну-ка, плётка, щёлкни!» Вот она и да: вай всех щёлкать. Все и выбежали на улицу, и она на улицу и не дает им покою. Он сказал: «Отстань!» – она сейчас и отстала. Дурак позвал братьев и стали все жить да поживать.
640
РАБОТНИК
В одной деревне жил мужик с женой, и дожили они до глубочающей бедности: больше стало жить нечем. И говорит мужик бабе: «Ну, баба, я пойду, поряжусь к богатому мужику в работники». Пошёл и порядился, взял задатку пятнадцать рублей и скоро прожил эти деньги, пошёл порядился к другому и у другого взял пятнадцать рублей, и эти прожил, пошёл к третьему и у третьего порядился, взял пятнадцать рублей и эти прожил.
И пришлось мужику сходить к обедне. Пришли и те мужики богатые в церковь. Жили они между собою дружно и завели разговор; один другому начал сказывать: «Вот что, -братцы, я этта порядил работника какого, да вон он стоит!» – «Да как же, и я его порядил!» Третий: «И у меня порядился!» Поговорили мужики промеж себя, работнику ничего не сказали, а он слышал ихние разговоры, приходит домой и говорит своей жене: «Ну, баба, я теперь пойду и поряжусь работать к чёрту».
Пошёл в лес и попадается ему чёрт навстречу, спрашивает: «Куда, мужик, пошёл?» Отвечает ему мужик: «В лес дрова рубить». – «Тан вот что: порядись ко мне в работники». Мужик отвечает ему: «С удовольствием, очень рад». – «Так приходи завтра в такое-то место, об цене нечего разговаривать, я ценой не обижу».
Пришел мужик к чёрту работать. Чёрт напоил его водкой. «Ну, ступай, ложись спать, у меня ни один работник до троих суток не работает». Вот и прожил мужик трои сутки: на четвертые встал его хозяин по утру рано, разбудил работника: «Ну-ка, работник, пойдём в лес, нужно срубить три осины толщиной вершков в шестнадцать, длиною шести сотен и сделать через реку лавы».
Вот взяли по топору и пошли в лес; у чёрта взял топор весу фунтов тридцать. Пришли в лес и начали рубить осину; чёрт как начал хвостать – сразу половину пересёк, а мужик не может и корки сбить. Срубили они осину, очистили прутья, нужно тащить её. Чёрт и говорит своему работнику: «Ну, брат, давай, потащим осину на реку». Взял под комель, а мужик не дает ему, говорит: «Отойди, чахотный, прочь, где тебе унести, ступай берись под вершину». Делать нечего, чёрт пошёл к вершине, взявши, поднял вершину и давай подбираться. Мужик кричит: «А, хозяин, молодец! давай еще маленько!» Чёрт поднаддал, осину всю и поднял. Мужик влепил топор в осину, сам сел на комель. «Ну, хозяин, пошёл!» Чёрт попёр осину, до того, что пристал. – «Ну, казак, давай, отдохнём!» – «Ну, какой отдых, давай, тащи, урод!» Делать нечего, не хочется чёрту поддаться мужику, пошли опять вперед. Притащили-таки осину на реку. Чёрт и говорит своему работнику: «Ну, казак, давай, кидай!» – «Нет, хозяин, стой, дай перебраться, у нас с тобой не на одном плече». И свернулся мужик с комля. «Ну, хозяин, кидай!» Чёрт бросил осину и сам свалился. «Что же ты, хозяин?» – «Я просто пристал, ступай ты обедай, а я отдохну здесь».
Мужик приходит обедать и спрашивает его чертовка: «Что, брат, где оставил хозяина?» – «Где? вон чахотный, притащил бревно, свалился, на реке лежит, поди только не околеет».
Работник пообедал и лёг спать на повети в сани. Чёрт пришел домой и жалуется своей хозяйке: «Ну, баба! вот так работник! Я то ли не едрён, он меня втрое едрёнее, надо его ужо ночью убить, а то жить будет плохо».
Мужик выслушал чёртовы разговоры, дожил до вечера, поужинал, пошёл спать. В сани положил ступу и окутал тулупом, а сам лёг на сено. Вот чёрт встал ночью, взял сорок пудов палицу и пошёл бить казака. Подошёл к саням и брякнул по ступе так сильно, что ступа прискочила и ударилась вверх стропила. Чёрт с радостью пошёл к себе в избу и говорит своей жене: «Ну, баба, так треснул казака, нани он вылетел вверх». Казак, вставши утром рано, пошёл преспокойно в избу. Чёрт увидал казака, очень испугался и говорит ему: «Что, казак, не знаешь, что так шибко треснуло вечор на дворе?» Казак отвечает чёрту: «Тебя.. надавало с хорошей-то постройкой, – должно быть лопнула стропила». Чёрт очень боялся своего работника и начал говорить своей жене: «Ну, жена, давай уедем из дому вон, пускай здесь живёт работник один». Вот чёрт забрал все деньги в один мешок, а чертовка в другой. Казак, взявши, к чёрту в мешок и залез. Чёрт потащил мешок. Казак разрезал мешок и видит, что чёрт тащит ихним полем и стал говорить: «Стой, брат, хозяин, тебе от меня не уйти!» В испуге чёрт не понял этого, что мужик сидит в мешке, и бросил мешок. «Давай, баба, кидай и ты!» И чертовка бросила и побежали неизвестно куда. Мужик, взявши мешки с деньгами, притащил домой и первое его было – заплатить долг богатым мужикам, потом завелся хозяйством и стал жить в лучшем виде, а чёрт к мужику не казался ногой.
641
ПРО ЧЁРТА И ПАСТУХА
В одной деревне чёрт всё воровал скотину. Вот и порядился такой пастух, что уж не даст чёрту украсть что-нибудь, порядился на три дня по сту рублей на день. Выгоняет он в первый раз скотину, чёрт и выходит из озерка. «Пастух! давай, – говорит, – мне самолучшую корову!» – «Нет еще, погоди, не дам» – «А ты что делаешь?» – опрашивает чёрт пастуха. Пастух говорит: «Вью верёвки». – «На что верёвки?» – «А море морщить, да вас, чертей, в одно место корчить». Чёрт сейчас и бросился в озерко, там пересказал своему дедушке: «Ох, говорит, – какой теперь стал пастух, не даёт мне и скотины-то! Он верёвки вьёт, хочет море морщить да нас, чертей, в одно место корчить». Дедушка подумал да и говорит: «Видно удалый пастух! Иди-ка с ним врядки побегай».
Вышел чёрт из озерка и говорит пастуху: «Давай врядки бегать!» А пастух отвечает: «Охота мне врядки бегать! У меня есть младён двух дён, и тот тебя обгонит». – «А где же он?» – «А вот пойдём, так укажу». А пастух знал заячье лёжище в одном кусте и привёл чёрта к лежищу. «Вот лезь в куст, он выскочит, так и бегай с ним врядки!» Чёрт сунулся в куст, выгнал зайца и зачал бегать. Только заяц бегает как попало, туды да сюда, а чёрт кричит: «Врядки, врядки!»
Опять чёрт пошел к своему дедушку и стал рассказывать: «Ой, дедушка, – говорит, – у него есть младён двух дён, и тот меня обогнал, а сам он со мной еще и не бегал. Нам бы такого порядить в работники, так что бы он нам и наделал!» – «Так иди, поряжай, не порядится ли?»
Вышел чёрт на берег, а пастух тут и стоит. «Пастух, порядись к нам в работники», – говорит чёрт. «Порядите». И порядился к чёрту за 300 рублей на год. Оставалось ему еще два дня в пастухах прожить, и уговорились они с чёртом заранее, что чёрт выйдет на берег встретить.
На четвертый день приходит пастух, чёрт его и встретил и повёл лесом. Привёл на место, и пошли они на другой день дерево рубить. Пришли к толстущей осине. Стал чёрт рубить осину и живо срубил. И спрашивает чёрт: «Всю ли вдруг нести или мелким потащим?» – «Всю вдруг унесём», – говорит пастух. Навалил он на чёрта комель, а сам держится сзади за пруточки. Тащит да тащит чёрт, так что в поту весь. Оглянется на работника и опрашивает: «Что, не устал?» – «Нет, не устал». – «А я так сильно устал». – «Иди иод комель, а я стану под вершину». – «А я не знаю здесь дороги, так давай повернёмся, ты иди лод вершиной вперёд». Навалил на чёрта всю осину, а сам сел на комель.
Не дотащили осину, бросили и пошли оба домой. Пришли, и говорит чёрт своему дедушке: «Ой, дедушка, это нам не работник, он меня замает: я в поту тащу, а он всё идёт в леготе; надо его рассчитать, а нет, так зарезать».
Пастух это слышал, положил на свою кровать корыто и закрыл его, а сам лёг под кровать. Чёрт ножик наточил, бежит и начал корыто резать, а пастух под кроватью хрипит, будто он зарезан.
Ушел чёрт в избу, а работник идёт к нему. Старый чёрт и говорит: «Нам тебя не надо, рассчитаем тебя». Рассчитали его, отдали деньги за весь год, пастух и пошёл. Пошёл, только не знает, как из лесу выйти, заблудился совсем. Трои сутки блудился, увидал дуплю, влез на неё, чтобы посмотреть, не видно ли где жила, и провалился в дуплю. Просидел он тут трое суток, не евши, и думает, что уж смерть.
Вдруг слышит: народ круг дупли заговорил. Какой-то мужик подошёл да и колонул по дупле обухом. А пастух и забучал, будто что улей.
Мужик и давай рубить дуплю, подрубил дуплю, а пастух как закричит: «Ох ты! мой дом рубить! я тебе дам, постой-ка!» Мужик испугался и – унеси господи! а коней тройку тут и оставил. Пастух вылез, сел на коней и поехал домой.
642
ПЕТУШОК
Не помню, в каком было царстве и в каком государстве, на ровном месте, как на бороне, жили-были в одной деревне старик со старухою. У них кроме всякого добра были жерновки и петушок. Жерновки сами мололи им муку, а петушок стерёг всё их добро и служил им.
К старику и старухе часто ездил один барин, который закупал у них муку. Узнав об этих жерновках, барин захотел их купить у старика, но как старик не продавал жерновки ни за какие деньги, то барин решился украсть их. Однажды, когда старик со старухой уехали в город за покупками, а дома оставили стеречь свое имущество петушка, барин пришёл к ним и взял жерновки. Петушок это видел и, когда хозяева вернулись домой, стал бегать около них да кричать: «Барин украл наши жерновки, барин украл наши жерновки!» Хозяева заглянули в сени, где стояли жерновки, действительно их не оказалось, и они горько заплакали. А петушок и говорит им: «Не плачьте и не горюйте, я помогу вам в беде!» И по бежал к барину. Войдя к нему, во все горло заорал: «Барин, барин! подай наши жерновки!» Барин сперва испугался, а потом приказал слугам поймать петушка и потопить в пруде. Поймали петушка и стали топить. Петушок как-то вырвался из рук и стал плавать по пруду, приговаривая: «Петушок, пей воду, петушок, пей воду!» и выпил всю воду из пруда, прибежал к барину и опять закричал: «Барин, барин! подай наши жерновки!» Барин приказал слугам натопить жарко печку и посадить петушка в печь. Так и сделали, а петушок бегает в печке да приговаривает: «Петушок, лей воду, петушок, лей воду!» – и всю печь залил ЕОДОЮ, выскочил из печки и опять закричал: «Барин, барин! подай наши жерновки!» Барин не знал, что ему больше делать с петушком, и отдал ему жерновки.
Прибежал петушок с жерновками домой. Старик и старуха очень ему обрадовались и стали опять жить да поживать весело и в довольстве.
643
МАЛЬЧИК С ПАЛЬЧИК
Жили-были старик да старуха, детей у них не было. Вот раз старуха капустку рубила и отрубила себе пальчик, отрубила и бросила его за печку. Через несколько времени вдруг и услыхала: за печкой кто-то заговорил. Заглянула старуха и увидала тамо мальчика с пальчика.
Вышел мальчик из-за печки и спрошал: «Где, – говорит, – батюшка?» Старуха отвечает: «Пашет». – «Давай-ка, – говорит, – я снесу ему позавтракать да пособлю попахать». Старуха наклала в корзину блинов и подала мальчику. Понёс он отцу блины. Идёт бороздой, а его не видно, только сверх его корзину видать. Вдруг доехала лошадь до мальчика, остановилась и стала у него из корзины блины есть. Подошёл старик, заглянул под корзину, а тамо мальчик.
Подал мальчик отцу блины, а сам улез в ухо лошади и стал пахать, а отцу наказал: «Если кто будет меня покупать, ты продавай, а я к вам возврачусь назад».
Вот немного поноровя едет барин мимо. Увидал барин, что одна лошадь пашет, и подозвал мужика к себе. «Как же, – говорит, – у тебя лошадь-то одна пашет?» – «У меня, – говорит, – ведь не одна пашет, а тут есть мальчик», – «А где же он?» «Да вот, в ухе сидит, он и правит». – «Продай мне, – говорит, – этого мальчика!» – «Купи».
Старик и продал мальчика за триста рублей. Барин посадил мальчика в карман и поехал дальше. Едет путём-дорожкой, а мальчик прогрыз в кармане у барина дырку и выскочил.
Была ночь. Деваться мальчику некуда, он и лег под кустик спать. Вдруг и идут два вора к попу быков воровать и разговаривают. Услыхал мальчик и стал прошаться к ворам: «Поймите, – говорит, – и меня с собой». Они сперва не видели, где и есть, а потом и рассмотрели – мальчик. «Куда, – говорят, – тебя, этакую дрянь, там еще наварзаешь, так нам не рассчитаться с тобой». «Поймите, робята, я пригожусь». Вот его и поняли, пришли к попу, мальчик в щелку пролез и отпер им. Отпер, а они ни который нейдут – боятся, чтобы поп не услышал, стоят у ворот да перепираются. И надумали послать за быком мальчика. Мальчик пошёл с большой веревкой. Оба быка стояли в одном хлеве, один чёрный, а другой бурый. Мальчик им и кричит: «Которого быка вести-то? черного или бурого?» А те и говорят: «Не кричи, не кричи, веди которого-нибудь!» Он накинул на бурого быка веревку да к ним конец и проволок, они и вытащили быка со двора, отвели за поле да и давай колоть. Закололи да и стали делить между собой говядину. Разделили говядину, а мальчику отдали шкуру. Мальчик завертелся в шкуру да тут и уснул. Вдруг бежит голодный волк, схватил шкуру да лишо съел. Утром волк побежал за овцам, а мальчик у него в брюшине и кричит: «Эй, пастух, пастух! волк-от у тебя овцу хватает!» Пастух услыхал и прогнал волка. Так и на другой день: волку где бы разжиться говядинкой, мальчик закричит, лишо услыхают. Волк видит, что дело не ладно, и стал мальчика упрашивать: «Вылезь из меня!» – «Нет, – говорит, – не вылезу, а свези меня к отцу на поветь, так вылезу». Рассказал мальчик, где отец живёт, и поехали к отцу. Бежит волк прямо на сарай, а мальчик и закричал: «Батюшка да матушка! бегите да волка серого бейте, на поветь прибежал!» Выскочили старики, убили волка. Мальчик из волка и вышел. Кожу выделали да сошил мальчику из нее тулуп, а мясо бросили. И топере живут по-прежнему – мальчик в тулупе, а старик да старуха радуются.
644
СКАЗКА О БАРИНЕ И ПЕТРУШКЕ
Жил-был барин да барыня: у них жил казак Петрушка. Барин-то женился далёко, не в своей губернии. Дожили до такого время, у тёщи сделался праздник. И говорит барин Петрушке: «Поедем, Петрушка, к тёще в гости». А Петрушка говорит: «Поедем». Сейчас Петрушка заложил пару коней, и поехали. А было дело к осени, около Спасова дни. Барин поехал только в одном сертучке и поесть с собой не взял.
Вот едут они путем-дорожкой, и говорит барин Петрушке: «Петрушка! где нам в ночлег пристать?» А Петрушка ему в ответ: «Что, – говорит, – на постоялом еще деньги слупят, а мы у стогу ночуем». А ехали мимо покосов. Проехали деревню и пристали к стогу. Петрушка привязал коней к стогу, а сам под стог зарылся. А барин походил, походил, да и он под стог. А ночь-то была холодная этакая, барин замерз под стогом. И стал барин Петрушке говорить: «Петрушка, ты не озяб?» Петрушка говорит: «Нет, не озяб». – «А чем ты этак тепло закутался?» А Петрушка барину в ответ: «Мешком». – «Еще, – говорит, – нет у тебя мешка? И мне бы закутаться». А у Петрушки были мешки запасные. Выхватил из повозки мешок и запихал барина головой в мешок, а мешок-то был длинный, на ногах завязал. И закатил барина под стог. Барин в сене согрелся, живо и заснул. А Петрушка походил, походил, да и пришло ему на ум: «Дай, – говорит, – я нарублю виц да барина отстегаю». Нарубил Петрушка виц, подошёл к стогу, выхватил барина из-под стогу и зачал стегать, а
сам приговаривает: «Вас кто сюда звал у моего стогу коней кормить», – а сам барина лупит. Барин поохал, поохал, потом и перестал; силы уж нет. И отвозил Петрушка барина путём, а сам бросил дальше вицы и сказал: «Я вот еще пойду по мужиков, так я вам дам!» И ровно как нигде не бывал, подполз к барину на коленках, а сам стонет, подполз да и спрашивает: «Барин, жив ли?» А барин насилу ответил: «Жив. Давай, – говорит, – Петрушка, скорее пойдём». Развязал мешок, вытащил барина за ноги, сели они в повозку и поехали. А время стало около полуночи. Барину страсть как есть захотелось. Вот подъезжают к деревне, в которой жила баринова тёща. И говорит барин Петрушке: «Петрушка! когда приедем, я буду по полу ходить да скажу: тар-тарары! а тёща тебя и спросит: что барин говорит? а ты и скажи: на стол станови». Приехали к тёще на поветь. Сейчас барин в избу, а Петрушка стал коней убирать. Убрал Петрушка коней и пришел в избу. А барин уж давно разделся да по полу ходит. И сказал: «Тар-тарары!» Сейчас тёща и спрошала: «Что, Петрушка, голубчик, барин говорит?» А Петрушка ей в ответ. «Самовар велит становить». А барину не до чаю. Сейчас Петрушку выкликал на поветь. «Петрушка, – говорит, – я стану ходить по полу и скажу тар-тарары, а ты скажи, что на стол станови». Пришёл опять барин в избу, ходит по.полу и сказал: «Тар-тарары!» – а тёща опять подскочила и спрошала: «Что, Петрушка, голубчик, барин говорит?» А Петрушка ей в ответ: «Ему, – говорит, – поспать охота». Тёща и говорит: «А вон на печи перина раскачена, так поспи с дорожки-то». Со стыдом барин полез на печь: тёща не покормила, да спать уложила. Барин лёг и уснул. А Петрушка чаю напился и отобедал. Хозяева все улеглись спать на повети, а Петрушка на голбец возле барина. Только хозяева из избы ушли, барин и проснулся. А Петрушка ещё «ё спал, услыхал, что барин зашевелился и спрошал его: «Что, – говорит, – спотел?» А барин говорит: «Нет, не спотел, да есть охота». А Петрушка ему говорит: «Погоди-ка, поищу краюшки хлеба». А барин рад бы и хлебцу. А у Петрушки была краюшка из дома запасная: он взял для дороги, дорогой-то мякиш выглодал, а в корки глину набил. Подал барину эту краюшку с глиной. Барин на печи ест, а у него на зубах трескоток стоит. И говорит Петрушке: «Петрушка! какой здесь хлеб-от худой!» А Петрушка барину в ответ: «Вишь, какая у тебя тёща-то неря: корочки запалились, а в серёдке-то не упеклось». Барин погрыз краюшку, а остатки Петрушке отдал, а сам опять уснул.
Вдруг у тёщи корова отелилась. А ночь-то была холодная, телёнку-то холодно там и принесли его в избу. И нужно бы отогреть, а не знают где. А Петрушка ещё не спал. И говорит хозяевам: «Валите телёнка на печь за барина, он тут отогреется». А тёща говорит: «Как да барин осердится?» А Петрушка говорит: «Нет, барин не сердитый». Вальнули теленка за барина, сами вон пошли. Петрушка взял ковш воды и плеснул за барина. Сейчас барина и стал будить: «Барин, барин! ты ведь, – говорит, – отелился». Барин пробудился. «Полно, – говорит, – врать-то!» – «Да «е вру, ты ложился – телёнка не было, а хвати-ка: за тобой телёнок». Барин пощупал за собой: верно, что телёнок. А телёнок стал отогреваться да и замычал. А барин и говорит Петрушке: «Это ведь не диво отелиться, да когда уходиться?» А Петрушка говорит: «Я не знаю, когда». А барин говорит: « А когда со двора на двор быков переганивали, так один бык козлом взыграл, а я в то время и подумал, так быть в то время уходился?» А Петрушка говорит: «Как топериче нам делать с телёнком? Надо идти хозяев будить да все селенье поднимать». А барин говорит: «Петрушка, возьми, на тебе 100 рублей, расплатись, а я, – говорит, – убегу, а ты как поедешь, так меня кричи, я из сарая выйду». Петрушка получил 100 рублей, а барин надернул калоши, да в одном сертучке беги в сарай.
Петрушка двери запер и пошёл хозяев будить. «Батюшки, – говорит, – ведь телёнок-от барина съел!» Хозяева пришли, посмотрели: точно, что нет барина. И стали Петрушке молиться: «Петрушка, голубчик, скинь телёнка, он и нас-то всех съест». Петрушка взлез на печь, взял телёнка за задние ноги и швырнул в передний угол, только телёнок ногам протряс. Петрушка и говорит хозяевам: «Нужно топерь идти да в селенье подавать заявление, что телёнок барина съел». А хозяева и стали его умаливать: «Не ходи, Петрушка, голубчик! на вот тебе сто рублей, а как домой приедешь, так скажи, что умер и здесь похоронили».
Петрушка получил сто рублей и поехал домой. Едет мимо сараев и зачал кричать барина. Барии насилу из сарая вышел: замерз. Сел барин в телегу и спрошал Петрушку: «Что, как там расплатился?» А Петрушка говорит: «Еще своих сто рублей издержал, все селенье сбежалось, да на меня драться, я на селенье сто рублей отдал, а другую сотню хозяевам, и закопали телёнка под взъезд, так не знаю, топере, что и будет, я насилу вырвался».
Вот они едут путём-дорожкой, а места-то были гористые; барина чёкало да чёкало в телеге, он и помер. А Петрушка не знает, что делать, отстегнул одну лошадь и посадил барина верхом мертвого, привязал его к лошади, и повод привязал к рукам, а лошадь опустил в рожь.
Увидел один мужик и бежит со стягом на барина, сам и кричит большим матом: «Что ты, – говорит, – подлец, по моёй-то рже ездишь да лошадь кормишь?» Подбежал к барину и хлесть его стягом. Тут барин и головку повесил. А Петрушка с издале увидел и замахал рукой мужику и закричал: «Что ты, – говорит, – подлец, сделал! барина-то ты убил!» Оставил лошадь, а сам побежал к барину. Подошёл и говорит мужику: «Ты бы не бил барина, а с него бы деньги получил за протраву ржи, вот топере тебя сошлют». Мужик испугался и зачал Петрушке в ноги кланяться. А Петрушка: «Нечего, – говорит, – кланяться, не прощу! дай сто рублей, так прощу». Сейчас мужик сходил домой по деньги и отдал Петрушке. Петрушка подстегнул лошадь, посадил барина в телегу и поехал домой.
И подъезжает к дому, и вышла барыня встречать своего барина да Петрушку. «Добро жаловать, каково съездили?» А Петрушка отвечает: «Я съездил хорошо, да вот барина мертвого привёз, места-то гористые, его до смерти и зачёкало». А барыня очень рада тому, что барина пережила: она Петрушку любила раньше.
Похоронили барина, а барыня за Петрушку вышла взамуж. И взыграли свадебку.
645
МУЖИК И БАРИН
Жил-был мужик да баба, а у них были два сына. Обоим им не приходилось дома жить, один и ходил всё по чужой стороне. Вот раз он пошёл на чужую сторону и надел два армяка – чёрный да жёлтый и два башлыка такие же. Идёт он путём-дорожкой, попадает ему навстречу барин, едет «а паре. И приказал кучеру остановить коней. Остановил кучер коней, подозвал барин мужика к себе. «А, – говорит, – добрый человек! вижу, ты по чужой стороне бывал?» – «Да, точно так, – говорит, – бывал». – «И много народу видал?» – «Видал на своём веку порядочно». – «Скажи, пожалуйста, кто лучше: из попов, или из судей, или из нашего брата – из бариней?» Он думал, думал и говорит: «Из попов так половина дураков». – «А как так?» – «А потому что как поп поторопится, так и скоро может пропеть, а нет, так и истово поёт». – «А из судей?» – «Из судей две трети дураков есть». – «Почему же?» – «А потому что судьи – кто их подпоит, так они по тому и судят, а кто не подпоит, так «а того ровно воду поливают». – «Ну, и это хорошо. А из нашего брата, из бариней?» – «Из вашего брата две трети дураков да треть безумников».
Барин и говорит: «Кучер, погоняй!» – и поехал. Отъехали недалеко и говорит барин кучеру: «Что же, кучер, ведь он нас «и во что поставил?» – «Да я давно думаю, что он вас ни во что поставил, да не смею сказать». – «Ой ты, чудак! ты бы давно сказал! Давай, поворачивай коней, да спросим, почему он нас ни во что поставил?»
Заворотили коней и поехали. Увидал этот мужик барина, снял чёрный армяк и чёрный башлык, а надел жёлтый армяк да жёлтый башлык, подошёл к сосне и подпер сосну плечом, а сосна та наклонилась на озимь. Подъехал барин и спрашивает: «Не видал ли мужичка в чёрном армяке да чёрном башлыке?» – «Да, – говорит, – сейчас прошёл мимо такой точно». – «Можем мы его догнать?» – «Догнать-то можно, да этта дорог-то много». – «А не знаешь, которой он дорогой пошёл?» – «Как не знать, я бы сразу нашёл его». – «Так сделай милость, приведи его сюда». – «Мне нельзя уйти-то: сосна-то на озимь упадёт». – «Ну мы с кучером подержим сосну-то». – «Давай, могу сходить, пешком-то только не догнать, надо лошадь». – «Кучер, отстегни ему лошадь». Барин держит сосну, а кучер отстегнул лошадь. Мужик сел на лошадь и потурил. Съездил в лесок и едет опять назад.
«Вот что, – говорит, – я там его догнал, посадил на лошадь, он и поехал было не ладно, а как ежели мне сидеть, так он за мной нейдёт, так давайте другую лошадь, мы на лошади-то и приедем».
Велел барин выпрячь и другую лошадь. Мужик сел на одну, а другую в повод да и поехал, в то село поехал, из которого был барин. Приехал к барыне и просит пять тысяч денет. «Барыня, – говорит, – давай скорее пять тысяч, барин купил сто десятин лесу». А та говорит: «Давай записку». – «А какая записка? Видишь его коней?» Принесла барыня пять тысяч денег и отдала мужику, а он еще у неё попрошал какой-нибудь повозки. Барыня говорит: «У нас худых повозок нет, так возьми вон стеклянную». Заложил мужик коней, да и говорит: «Эти две лошади, пожалуй, не выслужат, давайте ещё лошадь». – «Запрягай в корень сивка, – говорит барыня, – недавно еще обучили». Сел мужик да и поехал домой.
А барин с кучером стояли, стояли, не могут дождаться. Вот и говорит барин кучеру: «Не омманул ли нас мужик-от?» – «А я давно думаю, что омманул, да вам не смею сказать». Барин и закричал: «Ой ты, фирюль! я бы давно оставил сосну-то, так пускай бы у него озимь-то захлестнуло.. Давай, оставим сосну? Отбегай, чтобы не задавило». Кучер отскочил, a сосна и не думает валиться. «Что же сосна-то не падает, давай, – говорит, – столкнём!» Попихали, попихали, не могут спихнуть. «Давай, – говорит барин, – разбежимся да толкнём, она и слетит». Как разбегутся, кучер всё прибежит перёже барина. И говорит барин кучеру: «Ты отойди подале, а я поближе, так вместе к сосне и прибежим». Отошёл кучер дальше, а барин ближе, бегут вместе к сосне; подбегает кучер к сосне и упал, а барин через его да лбом о сосну, лоб-от весь и расшиб, кровь пошла. Завязался он и пошёл к своей повозке.
И спрашивает барин у кучера: «Что тяжельше: тарантас везти или хомуты нести?» И говорит кучер: «Конечно, сами знаете, лошадь идёт в тарантасе, так никогда не спотеет, а под хомутом всё мокро, так как хомут не тяжельше». – «Так неси ты, кучер, хомуты, а я тарантас повезу: я тяжелого не могу нести». Надел кучер на обе руки по хомуту и легошенько пошёл, а барин так и нагибается, тарантас тащит, нани пот со всего полил.
Отстал барин от кучера из виду вон. И закричал: «Подожди, подожди!» Остановился кучер и ждет барина. Подвез барин тарантас и говорит: «Клади-ка хомуты в тарантас да повезем вместе». Кучер положил хомуты в тарантас, да лишь сунул в колеса по стягу, а сам пихал лениво. Барич (понатужился, не может с места сдернуть. «Нет, – говорит, – возьми ты хомуты, а я опять тарантас повезу». Кучер выдернул стяги, взял хомуты и пошёл вперед.
Доехал барин до своего села. Выскочила барыня и говорит: «Поздравляем вас с новой купчей!» Барин вытаращил глаза и спрашивает: «С какой купчей?» – «Да ведь вы послали мужика, он увез пять тысяч денег на ваших конях да стеклянную повозку». Барин провздыхался да и захохотал. «Ну, хоть не одного меня омманул, и барыню обдул этот самый мужик!»
646
ХИТРЫЙ МУЖИК
В одной деревне жил бедный мужик; дожил он до того, что у него только и осталась одна овечка да две тыквы.
Лежит он однажды на печи и думает: «Нет у меня «и хлеба, «и муки, продать разве овечку?» Слез с печки, оделся, привязал овечку на верёвку и повёл её на рынок продавать.
Идёт он мимо своей церкви; попадается ему навстречу поп и спрашивает: «Куда повёл овечку?» – «Продавать, батюшка». – «Продай мне?» – «Купи». – «А что просишь?» – «Пятьдесят рублей». – «Что очень дорого?» – «Да ведь, батюшка, овечка-то не простая: с десятком волков одна оправится». – «Ну, хорошо!»
Отдал поп мужику деньги и повел овечку домой. Вдруг овца увидела двух волков, забегала, зарвалась, верёвочка и сорвалась, а волки схватили её и съели. Поп потужил, поохал да и говорит: «Кабы верёвочка не порвалась, так бы овечка волкам не поддалась!» Пришёл домой и говорит попадье: «Ну, матка, я овечку купил!» – «Ну хорошо. А много ли дал?» – «Пятьдесят рублей». – «Что больно дорого?» – «Да овечка-то не простая: с десятком волков одна оправится». – «Ладно, мы её на охоту будем отпускать, она нам волков надавит, а я тебе волчьих шуб нашью». – «Да у меня беда случилась». – «Какая?» – «А когда я вел овечку-то, она увидала двух волков, хотела на них броситься, а верёвочка-то и сорвалась, она им и поддалась, волки её и съели..» – «Ох, ох, батюшка!.» Поохали, поохали, да делать было нечего.
А мужик, получивши деньги за овечку, накупил муки и напёк хлебов, сел я а лавку и думает: «Теперь у меня хлеб есть, только соли нет. Пойду-ка я срежу две тыквы, продам их да и куплю себе соли».
Срезал две тыквы, положил в корзину и пошёл продавать. Идёт мимо церкви, ему навстречу опять поп попадается и спрашивает:
«Куда, мужичок, пошёл?» – «В город». – «Зачем?» – «Жеребячьи яйца продавать». – «Продай мне». – «Купи». – «Сколько просишь?» – «Десять рублей». – «Что дорого?» – «Да жеребята-то высидятся какие!» – «А ты научи меня, как их высидеть-то». – «А как придёшь домой, положи яйца в пестерь и сядь на них, – через месяц они у тебя и вылупятся».
Отдал поп мужику деньги, взял тыквы и пошёл домой. Приходит домой и рассказывает попадье, как он купил жеребячьи яйца и что с ними нужно делать, чтобы высидеть жеребят. Попадья дала ему новый пестерь и велела поставить на полати. Вот поп сел, сидит день, сидит два, сидит и неделю, с пестеря не сходит и думает: «Вот скоро у меня жеребята вылупятся».
Случилось, что в это время у барина родился сын, и посылает барин своего кучера к попу, чтобы тот пришел и дал младенцу имя. Приходит кучер к попу и опрашивает у попадьи: «Где батюшка?» – «А на что тебе?» – «У барина сын родился, так надо ему дать имя». – «Он на полатях сидит на яйцах». Кучер подошёл к полатям и говорит: «Батюшка! у нашего барина родился сын, так иди дай ему имя». – «Не пойду!» – отвечал поп сердито. «Пожалуйста, батюшка!» – «Я сказал тебе: не пойду, так и не пойду! Мне из-за вашего барина не лишаться же жеребят». Так и не пошел поп к барину.
Приходит кучер к барину и говорит, что поп не идёт. Тогда барин взял плеть и пошёл сам. Приходит к попу и говорит: «Батюшка! дай моему сыну имя!» – «Я сказал вам, что не пойду», – отвечал поп. «Пожалуйста, батюшка!» – «Убирайся ты к чёрту и с твоим сыном!» – закричал поп. Тут барин и давай его хлестать плетью. Поп долго вертелся и ёжился, наконец стало ему невтерпёж, соскочил с полатей, схватил свой пестерь и держа его так» как сидел на нём, бросился бежать в поле, а барии с плетью за ним. Прибежал поп к огороду, а в этом месте подле огорода была навалена куча хворосту, под которым сидели два зайца. И хотел поп перелезть через огород, да задел пестерем за кол; пестерь остался на коле, а поп упал на хворост. Зайцы ис пугались и выскочили, а поп думал, что это его жеребята и погнался за ними. Бежит за ними и кричит: «И-го-го-го! жеребятки, я ваша матка!» Зайцы убежали в лес; поп долго бегал по лесу, не мог найти своих жеребяток и воротился домой с пустыми руками.
647
СКАЗКА ПРО ИВАНУШКУ-ДУРАЧКА
Жили-были старик со старухой, у них был один сын Иванушка-дурачок. Старик помер, а старуха раз и послала Иванушка в лес за грибам. «Поди, Ваня, сходи за грибам, наберешь грибов, – «аварии, да поминки сделаем». – «Ну, ладно, я пойду, мама». Взял пестёрку большую и пошёл в лес, набрал не грибов, а поганок-дехтериков да мухоморов полную пестёрку и пошёл домой. Идёт он дорогой, а мужик сеет горох. Ваня и сказал ему: «Дядя! вырос бы у тя горох не беляе моих грибов!» Мужик на это осердился и давай дурака теребить.
Пришел он домой и плачет. Мать опрашивает: «Об чем ты, Ваня, плачешь?» Он и рассказал. Мать ему говорит: «Дурак! ты не так сказал. Ты бы сказал: дядюшка! носить тебе – не выносить, возить – тебе не вывозить, вот бы он тебя и похвалил». – «Ну, ладно, мама». Пошёл опять, а ему навстречу несут покойника. Поравнялся с ним да и говорит: «Дядюшки, носить бы вам – не выносить, возить бы вам – не вывозить!» И опять дурака оттеребили.
Пошёл домой, плачет. Мать спрашивает: «Об чем ты, Ваня, плачешь?» Он и рассказал. «Дурак! ты не ладно сказал! ты бы пел: «святы й боже», – вот бы тебя и похвалили». – «Ну ладно, я пойду, мама, спою». Идёт, а ему навстречу свадебный поезд. Он и запел: «Свя-тый боже!» Дружка выскочил и давай теребить дурака. Опять пошёл домой дурак и плачет. Мать и спрашивает его: «О чем, Ваня, плачешь?» – «Мама, я иду, едет свадьба, я и запел «святый боже», а они ну меня теребить!» – «Ой ты, дурак! ты бы взял гармонию, играл бы да плясал бы, вот бы тебя и похвалили». – «Ну, ладно». Идёт, а у мужика горит овин, он и начал играть в гармонью и плясать. Увидал его мужик и давай теребить. (Потом он заливает свинью, которую начали палить. Мать говорит: «Ты бы сказал: этим-то кусочком о Христове дни не стыдно разговеться». Дурак пошёл и натолкнулся на человека, отправлявшего естественную надобность, сказал, что велела мать, и был опять побит. Мать говорит: «Ты бы плюнул да отошёл». Дурак встречает попа с крестом и плюёт. Мать говорит: «Ты бы сказал: «Батюшка, благослови меня!» Наконец он попадает на медведя, просит у него благословения, и медведь его разрывает).
648
ВАНЬКА-ДУРАК
Жил старик со старухой, у них был сын – Ванька-дурак. Пошёл дурак в лес и попалась ему маленькая собачка навстречу. И захотелось её дураку поймать, и давай за нею бегать. Собачка от него в лес, и он за нею; собачка и залезла под корень одного дерева, и дурак полез за нею и увидел там котёл с деньгами, запомнил это место и обрадовался. И пошёл домой. Приходит и говорит своему отцу: «Вот что, батюшка, поедем-ка в лес: я там нашёл котел с деньгами». Старик послушал дурака, взял запряг лошадь, и поехали. При-
ехали в лес – верно, нашли котёл, навалили на телегу, поехали домой. Старик заказывает своему сыну: «Ванька, никому не сказывай, что нашли денег». Дураку где утерпеть, чтобы не сказать! Пошёл на улицу гулять и увидал его поп. «Ванюха, пойди-ка сюда!» Дурак подошёл к попу, поп и стал спрашивать: «Ванька, скажи: куда давеча ездили с отцом?» – «Куда? В лес за деньгами». – «Полно тебе врать, дурак!» – «Ну, право, не вру». Поп этому все-таки не поверил. Дурак пришёл домой, и говорит ему отец: «Ванька, поди, уж сказал кому-нибудь про деньги». – «Сказал попу». И давай его бранить отец. «Ну, не брани, батька, поп не скажет, так я пойду оторву ему голову». И пошёл дурак к попу. Поп в то время возил навоз, рабочих у него не было. Пришёл дурак и оторвал попу голову; туловище успрятал под солому: был воз привезён, а голову принёс домой и бросил на вышку. И оказывает своему отцу: «Ну, батька, тепериче поп не скажет, я ему оторвал голову». – «Ой, Ванька, дурак, дурак! Куда ж ты девал-то его голову?» – «Принес домой и бросил на вышку..»
Взявши, старик зарезал козла и положил на то место козлячью голову, а попову голову обрал. Вот через несколько часов хватились попа, а его и след простыл. Это всем на удивленье: куда девался поп?
И пошел Ванюха мимо попову дому и увидала его попадья; начала спрашивать: «Ванька, не видал ли моего попа?» – «Как не видал! давеча оторвал ему голову». – «Ой, Ванька, перестань тебе врать!» – «Ну вот – врать! Не вру! поди посмотри: на назму лежит в соломе». Пошли, развалили солому и нашли туто попа без головы, и начали опрашивать у дурака: «Куды девал голову?» – «Ну, куда девал? снес домой и бросил на вышку».
И пошли к Ваньке искать голову, долго искали, не нашли, а нашли козлячью и кажут Ваньке: «Эта Ванька?» – «Нет, не эта». – «Так мы не можем другой найти, ступай ищи сам». Ванька влез на вышку и давай ходить, взял козлячью голову и бросил на поветь: «На вот, обирайте!» Те посмотрели, покачали головой. «Нет, Ванька, не эта. Другой нет, этот должен быть не нашего приходу».
649
АНФИЙ ДА МАРЬЯ
Жил был Анфий да Марья; детей у них не было. Раз Анфий и говорит Марье: «Свари-ка мне три десятка яиц, я пойду да продам». А дело было перед пасхой и яйца оченно дороги. Марья сварила яйца, он выкрасил их и понёс продавать. Взял он по рублю за яйцо, денег у него стало тридцать рублей. Пришёл он в одну гостильницу, подал десять рублей и говорит: «Я к вам ужо приду, так запью и заем». Приходит в другую, там подает десять рублей, так же и в третью.
Вот идет он и видит своего прихожого попа и стал звать его с собою в гостильницу. «Пойдём, – говорит, – выпьем водки». А поп был выпивать лютой, пошёл с ним. Зашли они, Анфий и потребовал на десять рублей водки и закуски. Когда они напились и наелись, Анфий ударил по столу шапкой (а шапка у его была о четыре угла) и спрашивает: «Чай пили?» Половые отвечают: «Пили». – «Денежки платили?» – «Платили», – отвечают. И пошли они в другую гостильницу. И там то же самое, напились, наелись, Анфий ударил по столу шапкой и спрашивает: «Чай, водку пили?» – «Пили». – «Денежки платили?» – «Платили». Встали, пошли в третью и там то же самое. Тут поп и сметил: «Это, – думает, – у Анфия шапка отвечает». И спрашивает его: «У тебя не шапка ли отвечает?» – «Шапка», – говорит. «Продай мне её?» – «Купи»- – «Дорога ли?» – «Сто рублей». Отдал поп деньги и вышел. И встречает своего товарища и зовет его в гостильницу. Зашли они, поп и потребовал всего на сто рублей. Они всё спили и съели, поп и стал колотить шапкой о стол. «Ели и пили? – спрашивает. «Пили». – «Денежки платили?» – «Нет, – говорят, – не платили». – «А!– говорит, – постой! Не тем углом колочу». И опрашивает опять: «Пили?» – «Пили». – «Денежки платили?» – «Нет, не платили». И зачал поп колотить всей шапкой. «Нет, – все говорят, – не платили». – «Ну, Анфий меня обдул, – говорит поп, – пойду взыщу с него!» Заплатил деньги и пошёл домой.
А Анфий знает, что пап придёт, нарядился покойником и лёг под образа. Поп приходит и спрашивает: «Что, Марья, Анфий помер?» – «Помер». – «Ох, как он меня обдул, дай бог ему царство небесное со светлым пуговицам!.» Марья подошла к иконам, взяла крест с киоты и приложила к анфиеву рту. Анфий поцеловал крест и встал. «Что, – спрашивает поп, – ты от креста воскрес?» – «Да, от креста». – «Продай, – говорит, – крест-от?» – «Купи». – «А дорог ли?» – «А давай сто рублей да старинное не поминай». Поп купил крест и пошёл домой. Приходит домой и говорит: «Попадья, я крест купил, теперь мы век не умрем».
Вот и стал поп ездить везде, где умирают, и услыхал, что в одном городе у богатого купца умирает дочь, и сейчас туда. Приехал, а уж она трудится, а все равят. «Не ревите, – говорит, – она сейчас воскреснет». Приложил ей крест к роту, она не воскресает. «Должно быть, худо приложил, – думает, – надо хорошенько приложить». Приложил вдругоредь – нет, всё не воскресает, а умерла. Купец и закричал: «Ах ты, космач! Ты ее убил, я тебя сейчас посажу в подарест!» – «Ой, не сади, пожалуйста! я тебе дам сто рублей..» Подал сто рублей и скорее домой. Приехал домой и говорит: «Опять меня Анфий обдул, пойду, взыщу с него, взыщу двести рублей!»
И пошел к Анфию. А Анфий поймал двух ворон и посадил одну в шкал, а другую понес на базар. Уходя, натаскал в избу разного хламу и наказал жене: «Когда мы придём с попом, чтобы было всё прибрано и закуска приготовлена».
Приходит поп, а в избе лом и душище. И спрашивает поп: «Где Анфий?» А жена говорит: «На базаре». – «Пойду на базар, – говорит поп, – там с него взыщу». Пошёл поп на базар и отыскал там Анфия. «А что, отдашь деньги?» – «Отдам, – говорит, – пойдём домой». – «Не пойду, – говорит, – у вас в избе такой душище..» – «А вот я опущу вестника, так он скажет дома и там все приберут». – «Какого вестника?» Вынял Анфий из-за пазухи ворону и наказывает ей: «Поди, – говорит, – полетай домой и скажи моей жене, а твоей тетушке, чтобы она в избе разобрала и угощенье припасла».
Опустил ворону, та и полетела.
Походили они по о авар у и пошли в деревню к Анфию. Приходят, а у него в доме все чисто и угощение готово; ворона из шкапа вылущена и овес клюёт. Поп и опрашивает: «Что, Анфий, это вестник-то и есть?» – «Да, это и есть». – «Продай мне его?» – «Купи». – «А дорог ли?» – «Давай сто рублей да старинное не поминай».
Купил поп ворону и унес домой. Принес и говорит попадье: «Я купил ворону, она все может сказать. Наноси лому, я уйду на базар: она прилетит и скажет тебе, чтобы ты всё прибрала». Наносили лому, ушёл поп на базар. И опустил свою ворону. «Лети ты домой, скажи моей жене, а своей тетушке, чтобы она все прибрала и чтобы чай-кофей был готов». Ворона закаркала и полетела на все четыре стороны.
Приходит поп домой, а у него в избе всё как раньше было, тот же доязг. И зачал он попадью бить. «Что ты, – говорит, – не разбираешь в избе, я вестника давно опустил!» А она говорит: «Много их летает, да я не знаю, который вестник-от». – «Ну, – говорит, – опять меня этот Анфий обдул, пойду теперь со сковородником да убью его!»
Деревня-то у Анфия была на горе. Сделал он новые чуночки да и едет попу навстречу под гору. Поп лишо подставил свой сковородник под чунки и остановил их. Анфий и заругался: «Ах ты, космач, нехороший! Я бы той-порой всю подвселенную объехал, если бы ты меня не задержал!» – «Неужели бы объехал всю подвселенную, – это поп-от говорит, – так продай мне твоего копя». – «Купи». – «А дорог ли?» – «А давай сто рублей, да старинное не поминай». Подал поп сто рублей и спрашивает: «А чем кормить лошадь-то?» – «Ничем не корми, а лишо закутай тепломатной шубой, поставь под парадное крыльцо да гладь, так сыта будет».
Поп потащил чунки домой. Приходит и говорит попадье: «Вот купил лошадь-то! сто рублей дал; в один час может всю подвселенную объехать!»
И пришло от поповой дочери письмо, чтобы ехали к ней в гости на праздник, да чтобы выехали за месяц вперед. Поп и говорит: «Чем за месяц вперед выезжать, утром в праздник, встанем поране, поедим олашечек, да в час туда и доедем».
Дожили до праздника. Истопила попадья печку, поели олашечек и собрались в путь. И говорит поп: «Давай, сядем на повети, да с повети прямо и поедем». Попадья отвечает: «Чтобы лошадь-то в темноте чего не испугалась, лучше усядемся на городке».
Вытащил поп чунки на городок, уселся, а попадью посадил на колени, чтобы не вышибло. Как они со взъезда съехали, лишо чунки и встали. А в это время работник попа поил коней, они разлягались, он и зачал их шпрукать. Рассердился поп на работника: «Ах ты, подлец! Ты и нашу лошадь остановил, мы бы уж топере на полпути были!» Схватил работника и бросил в колодец, а свою лошадь по-мызгал, помызгал – нет, не идёт.
Взлезли опять на городок и сели. Как только со взъезда съехали, лишо чунки опять и встали. И рассердился поп на Анфия. «Ну уж пойду топере убью его!»
А Анфий той порой выкопал за амбаром яму, лёг в яму, а в руки взял батог. Поп приходит и спрашивает Марью: «Где, Марья, муж твой?» А та говорит: «Помер». – «А что ко-мне хоронять не привозила? – «А у вас всё грехи да грехи, так я его за амбаром и похоронила». – «Так ты после него денег не отдашь?» – «А он всё пропил, мне ничего не оставил, я сама хочу по миру ходить».
650
ПОП-МУЖИК
В одной церкви не было ни попа, ни дьякона лет тридцать. Вот проживал в этом приходе старик со старухой; грамоты сроду не знал он аза в глаза. И говорит старик своей старухе: «Вот что, старуха! Наймемся-ка мы у прихожан, – я буду попом, а ты дьяконом». Вот старик объяснил своим прихожанам: не желают ли они его принять в священники? Прихожане на этот вопрос очень были рады какому ни на есть священнику, с удовольствием приняли старика. Старик дожил до первого воскресенья и начал служить обедню, и в этот день много было народу у церкви, потому что каждый христианин желал посмотреть нового священника. Священник у них был не чумак, увидал, что очень много народу, взял книгу и вышел из алтаря и начал говорить: «Слушайте, православные миряне! Слыхали ли вы чтение и пение?» Отвечают ему миряне: «Слыхать, батюшка, слыхали». – «Ну, слыхали, так ступайте домой, здесь делать нечего».
Вот и пошли миряне из церкви домой, идут дорогой и разговаривают: «Что же, ребята, прежде у нас не этакие были попы, потому что-нибудь попоют и почитают, у нас новый поп, что не пел и не читал. Этак славно, ребята: обедать сразу отпустил!»
Вот дожили до другого воскресенья и опять пошли к обедне. Новый поп, взявши, наклал полное кадило уголья горячего, вышел из алтаря да и говорит: «Слушайте, православные миряне! Я что буду делать, так вы все это делайте», – и начал махать кадилом. И все миряне начали махать руками. И вывалился попу каленый уголь за голенище; поп упал на опину и давай трясти ногою и все миряне упали на спины и давай трясти ногами.
В это время проезжал [мимо] какой-то барин и послал кучера узнать время. Кучер прибежал на паперть и видит: лежит тут старуха лет девяноста пяти, едва шевелит ногою. Спрашивает её кучер: «Что, баушка, много ли времени?» – «Да вот уж, батюшка, пинанье отошло, ляганье начинается». Кучер отворил двери в церковь и видит, что весь народ лягает ногам, затворил двери и обратно пошёл к барину. И спрашивает его барин: «Что, кучер, много ли времени?» – «Ничего не знаю, сударь, сходите сами, так и узнаете». Барин пошёл, сам увидал на паперти старуху: едва шевелит ногою. Спрашивает ее барин: «Слушай, баушка, много ли времени?» – «Да вот уж, батюшка, пинанье отошло, ляганье идёт». И отворил двери в церковь и видит, что весь народ лягает ногами. С этого времени так понравился священник барину, что: «Отроду не видывал этаких попов:в какое чувство приводит народ!»
651
СКАЗКА О ПАВЛУШКЕ
Жили-были старик со старухой и была у них одна дочка. Вот пришло время отдавать ее замуж, и стало им её жаль, они взяли подживотника Павла.
Обвенчались жених с невестой, отпировали и легли спать. А она его не любила и говорит ему: «Павел, у нас коровы вышли, поди застань их!» Он выбежал босиком, застал коров и идёт в сенник, а жена заперлась. Он и говорит: «Жена, пусти!» – «Кто такой?» – «Да Павел». А она отвечает: «Какой Павел, как нехороший дьявол, у меня Павел на ручке лежит». Он и говорит сам себе: «Что же разве я не к себе пришёл? Пойду, дома сосчитаю». Пошёл дома считать: «Это Кузьмина дом, это Фомина дом, это наш дом». Опять и стукается. «Жена, пусти!» – «Да кто такой!» – «Да Павел». – «Какой Павел, как нехороший дьявол, у меня Павел на ручке лежит».
И побежал он к попу. Прибежал и спрашивает: «Батюшка, венчал ты меня?» Поп говорит: «Венчал». – «Так возьми меня на кошели, да пойдём». Поп взял Павла на кошели, принес домой, стукается и говорит: «Жена, пусти!» – «Кто такой?» – «Да Павел». – «Какой Павел, как нехороший дьявол, у меня Павел на ручке лежит». Поп испугался и сбросил Павла с кошелей. Павел пошёл в хлев и проспал с быком. Наутро пришел на печь, а жена его и спрашивает: «Где ты, Павел, спал-то?» – «Да в хлеве с быком». – «Так ведь ты отелишься! Поди же теперь ходи да ходи, покаме не отелишься». Он и пошёл. Идёт путем дорогой и нашёл сапоги с ногами. Пришел в одну деревню и просится ночевать. Его пустили в одну избу, он лёг на печь. А у хозяина в ту пору корова отелилась, он и положил телёнка за Павла на печь. Телёнок замычал, Павел пробудился и говорит сам себе: «Слава тебе, господи, отелился!» Побежал домой, а сапоги с ногами и позабыл на печи. Хозяин стал телёнка обирать и увидел сапоги. И говорит: «Старуха! ведь у нас теленок- то мужика съел!» А Павел пришёл домой. Жена его спрашивает: «Что, Павел, отелился?» – «Отелился, слава тебе, господи», – говорит.
652
ПОРТНОЙ
Один поп купил себе на рясу двадцать аршин бархату и позвал к себе портного. Портной пришёл. Но так как дело было под вечер, то портной сказал попу: «Теперь уж, батюшка, темно, еще не ладно скроишь, так я лучше завтра поутру, как только встану, примусь за дело». Поп согласился и спросил портного, как его зовут. «Какофием», – отвечал портной. Вскоре все улеглись спать; лёг спать и портной, но ему не спалось. Когда все крепко уснули, то портной встал, нашёл где-то толокна и воды, высыпал толокно в поповскую шляпу и налил туда воды, так что сделалась тяпушка, а сам взял бархатную материю и пошёл домой.
Поп, вставши утром и не найдя портного, надел свою шляпу и выбежал на улицу искать его. Попадается ему навстречу баба. «Не видала, тетка, Какофья?» – «Вижу, вижу, батюшка, куда как хорош, что и говорить!» – отвечала баба. У попа в это время тяпушка текла по бороде и по шляпе. Поп ничего не сказал бабе и пошёл дальше. Попадается ему попадья. «Не видала ли, мать, Какофья?» – спросил у неё поп. «Вижу, вижу, больно хорош! где тебя черти-то так выкатали? Поди, дурак, умойся!» Поп провел по лицу рукой и тут только заметил, что по нём течёт тяпушка.
653
ДВА БРАТА
Не в какой деревне жили два брата, они и разделились по разделу. Один жил бедно, а другой богато. У бедного не было ни дров, ни лошади, и пошёл он к богатому брату просить лошади, и дал богатый брат ему лошади. И забыл бедный попрошать хомута и не смел прошать вдругоредь и привязал лошадь к головицам хвостом и поехал по дрова. Нарубил воз порядочный, поехал домой, приехал и хотел вздернуть на назем, но в то время подворотка помешала, лошадь вздернула и хвост оторвался. И не смеет он к брату вести лошадь. Наконец, сходил он к нему и сказал: «Я у твоей лошади хвост оторвал». Брат сердился на него: «Вот я пойду просить на тебя суда к Шемякину».
И пошли они оба. И выпросились на квартиру ночевать к богатому мужику. Богатый с богатым угощались, а бедный спать лёг на полатях. Под полатям лежал младенец. Бедный ворочался, ворочался и с полатям вместе упал и младенца задавил. Тогда и другой богатый захотел на него просить и пошли все вместе. Пошли до города, а в этом городе был высокий мост, а под мост ездили на лошадях.
Бедный пошёл этим мостом и задумал скочить с мосту, чтобы убиться. Когда он скочил с мосту, в то время отец с сыном ехали из-под мосту и бедный скочил прямо им в сани. У старика сына убил, а сам не убился. Старик вместе с двумя богатыми тоже пошел просить на него.
И пришли к судье Шемякину все четверо, а бедный взял большой камень и завязал в платок. И стал обсказывать его брат об своей лошади, а в это время бедный и погрозил камнем судье Шемякину, а тот подумал, что сто рублей денег сулит, и рассудил так, что покуда хвост у лошади не вырастет, и пущай держит бедный её у себя. Потом стал обсказывать второй богатый об своем младенце, а бедный опять камнем погрозил, и судья Шемякин рассудил: «Ты дай ему свою жену, так он и сделает тебе младенца». А у старика, у которого убит был сын, рассудил так: «Ты, дедка, встань на мост, а он пущай едет на лошади из-под мосту, ты и скачи прямо на него». Старик скочил с мосту и сам убился, а на бедного не попал. А бедный и поехал преспокойно домой.
654
ГЛУПЫЙ МУЖИК
Жил в одной деревне мужик с бабой. Всем мужик был хорош: работящ и не ленив, да одним его бог обидел: дал ему мало ума! Paз посылает баба мужика в лес за дровами. «Съезди, – говорит, – в лес да наруби дров, я хоть печь истоплю да щей сварю». Мужик запряг свою лошадь и поехал. Приехал он в лес, взобрался на большую сосну, вынул из-за пояса топор да и хочет рубить тот сук, на котором сам сидел. Случилось в это время проезжать мимо мужичку из соседней деревни. Взглянул он на мужика и закричал: «Что ты, бестолковый, делаешь? Ведь ты убьёшся!» Мужик поглядел на него и сказал: «А ты почём знаешь, что я упаду? Ведь ты не святой! Поезжай-ка своей дорогой!»
Крестьянин видит, что нечего толковать с дураком, и поехал дальше. Не успел он отъехать и десятка сажень, как сук подломился, мужик упал вместе с ним и расшибся. Полежав немного, он встал и пошел за тем крестьянином, который предсказал, что он упадёт. Подойдя к нему, повалился в ноги и сказал: «Батюшка родимый! вижу, что ты святей человек, скажи же мне теперь, когда будет конец моей жизни?»
Крестьянину вздумалось посмеяться над дураком и он отвечал: «Поезжай теперь домой, простись с домашними и опять возвращайся сюда: ты умрёшь у той сосны, которую хотел изрубить на дрова».
Мужик очень испугался и спросил: «А что, батюшка, если я не поеду больше в лес, то могу и не умереть!» – «Нет, уж лучше послушайся меня, а не послушаешься, так хуже будет».
Мужик вернулся к своей лошади. Ему уж было теперь не до дров; сел он на лошадь и поехал домой.
Между тем баба давно дожидалась своего мужа и, когда увидала, что он приехал без дров, стала его ругать. Но он не слушал ее брани и рассказал про свою встречу в лесу со святым человеком и о том, что тот предсказал ему скорую смерть. Жена сказала ему на это: «Полно тебе врать-то! Над. тобой кто-нибудь там посмеялся, а ты и слушаешь!» Но мужик, простившись со своими домашними, снова поехал в лес.
Приехал он в лес, слез с лошади и пошёл искать ту сосну, которую хотел изрубить на дрова. Долго ходил он и искал, как вдруг запнулся и свалился. «Ну, – подумал он, – теперь уж видно умер», – и не смел встать.
Лошадь его постояла, постояла да и пошла домой. Мужик хоть и слышал, что лошадь уходит, но не посмел открыть глаз и встать на ноги, а лежал, не шевелясь.
Начинало темнать. Вдруг выбежала стая волков и погналась за лошадью. Мужик и тут не встал, думая, что он умер и лошадь теперь уж не нужна ему.
Баба долго дожидалась мужа и беспокоилась, а утром объявила сельскому старосте, что муж ее не возвращался. Староста собрал крестьян, и пошли они в лес искать мужика. Долго они бродили по лесу, наконец один наткнулся на дурака. Собрались все около лежащего и смотрели, думая, что он и вправду умер. Но вдруг мужик спросил: «Вам чего нужно?» – «А ты чего тут. лежишь?» – сказал староста. «Видишь, умер, слеп что ли?» – «А если ты умер, так я воскрешу тебя!» – крикнул староста, снял с себя ремень да и давай хлестать мужика. Мужик вскочил на ноги и стал всех обнимать и благодарить, что его воскресили, а потом бегом пустился домой.
Подходит он к своей деревне и видит: несут покойника на погост. Мужик подошёл и сказал: «Несите покойника в лес, там его воскресят; я сам вчера умер, да сегодня меня воскресили». Другие думали, что он смеется, отколотили его и прогнали. С тех пор и прозвали его покойником.
655
ГЛУПЫЙ НАРОД
Были у одной старухи два сына: младший из них, Проня, умер, и старуха долго по нём плакала. Однажды, когда старшего сына не было дома, к старухе зашёл беглый солдат. Старуха и спрашивает: «Ты откуда, служивый?» А солдат отвечает: «Сначала накорми да напой, а потом и спрашивай». Старуха накормила и напоила его и опять спрашивает: «Откуда?» – «Я с того света выходец, бабушка». – «Ой, дитятко! не видал ли там моего Проню? – «Как не видать – видел; твой Проня там боронит и весь обносился».
«Экой бедный! Ты не снесёшь ли ему чего? Я бы дала ему хоть катаники да полушубок». – «Вот, – думает солдат, – посылает бог глупую!» – и говорит: «Отчего не снести? за твою хлеб-соль, пожалуй, снесу». Отдала старуха полушубок и катаники, и солдат ушёл.
Приходит старший сын домой, старуха и сказывает ему, что был у неё с того света выходец, рассказывал, что «наш Проня там боронит и весь обносился, так я послала ему с ним полушубок и катаники». Сын побранил глупую мать и пошел догонять солдата.
Приходит он в одну деревню и видит: мужики затаскивают корову на поветь, из сил выбиваются. «Что вы делаете?» – спрашивает он у мужиков. «Да вот не можем затащить корову на поветь, чтобы она там сено ела!» – «Что дадите мне, я научу вас, как это дело лучше делать?» – «Сто рублей дадим, – говорят мужики, – только научи». Взял он от них сто рублей, велел принести пестерь, положил в него сена, снёс корове и она стала есть. «Поживи у нас да поучи нас», – говорят ему мужики. «Нет, некогда мне; надо идти», – и пошел дальше.
Приходит в другую деревню и видит: мужи ки распялили на батоги хомут и загоняют в него лошадь. «Что вы делаете?» – спрашивает он мужиков. «Лошадь надобно запрячь, да не можем», – говорят. «Что дадите, я научу вас, как это дело лучше сделать?» – «Двести рублей дадим, только научи».
Получил он с них двести рублей, взял хомут в руки и надел на лошадь. «Ну, теперь запрягайте». Мужики запрягли лошадь и говорят ему: «Поживи у нас да поучи нас!» – «Нет, некогда мне, идти надо».
Пришел в одно богатое село и видит: на барском дворе ходит свинья с поросятами. Снял он перед ней шапку, кланяется и говорит: «Свинушка пестра, моей матушке сестра, прошу покорно пожаловать ко мне на свадьбу!»
Услыхала эти слова бырыня и думает: «От чего не отпустить свинью на свадьбу?» Подозвала его к себе и говорит: «Я отпущу свинью на свадьбу, только с поросятами».
Согласился он взять и с поросятами. Барыня нарядила свинью в свое лучшее платье и велела запрячь самую лучшую тройку лошадей. Взял мужик свинью с поросятами, сел на тройку и уехал. Об солдате же и думать перестал.
656
СКАЗКА ПРО СОЛДАТА И ЕГО СУМКУ
Вышел солдат со службы, идёт и думает: «Служил я царю 25 лет, а не выслужил и двадцати пяти реп, и никакой на рукаве нашивки нет!» Видит – идёт ему навстречу старик. Поравнялся с ним старик и спрашивает: «О чем, служивый, думаешь? – «Думаю о том, что служил царю 25 лет, а не выслужил и двадцати пяти реп, и никакой на рукаве нашивки нет!» – «Так чего же тебе надо?» – «Хоть бы научиться в карты всех обыгрывать, да никто бы меня не обидел». – «Хорошо, я дам тебе карты и сумочку: тебя никто не обыграет и не обидит».
Взял солдат от старика карты и сумку и пошёл. Приходит он в деревню и просится ночевать. Ему и говорят: «Здесь у нас тесно, а вон в том, новом дому ночевать нельзя». – «Отчего нельзя?» – «Да так». – «Пустите меня в тот дом?» – «Иди». Купил солдат овечку да и полуштоф водки, вошёл в дом и уселся. Сидит, карты перебирает; рюмочку выпьет и карточку положит. В самую полночь вдруг двери отворились, и бесенок за бесенком полезли в комнату: набралось их пропасть и стали плясать. Солдат смотрит и дивится. Но вот один бесенок подскочил к солдату и ударил его хвостом по щеке. Встал солдат и спрашивает: «Ты что это? В шутку или вправду?» – «Какие шутки!» – отвечает бесенок. Тогда солдат крикнул: «В сумку!» – и все черти полезли в сумку, ни одного не осталось.
Наутро солдат видит: хозяева дома несут гроб. Вошли в комнату, хозяин и говорит: «Во имя отца и сына и святого духа». – «Аминь!» – ответил солдат. «Да ты разве жив?» – опрашивают его. «Как видишь!»
Солдат так полюбился хозяевам, что они оставили его у себя пожить и женили на своей дочери. И зажил солдат богато и с женой согласно. Через год родилась у него дочь. Надо ребенка крестить, а матери крестной нет – никто к солдату нейдёт. Вышел он на большую дорогу и думает: «Какая женщина встретится первая, та пусть и будет крестного матерью». Только что успел он это подумать, видит, идет старая старуха и худая-прехудая, кости да кожа. Солдат и говорит ей: «Бабушка! У меня дочь родилась, а крестить никто не идёт». – «Так что же, я окрещу, идите в церковь, я сейчас приду».
Принес солдат младенца о церковь, и кума пришла, сняла с плеча косу и положила у порога, а когда окрестили ребенка, взяла опять косу и пошла. Солдат и говорит ей: «Кума! зайди поздравить крестницу!» – «Хорошо, вы идите иприготовляйтесь, а я сейчас приду».
Пришёл солдат домой, приготовил всё, скоро пришла и кума. Опять сняла с плеча косу, положила у порога и села за стол. Когда отпировали, она встала и говорит: «Кум, проводи меня!» Солдат оделся и пошёл провожать ку-му. Вышли они в сени, она и говорит: «Кум! хочешь ли научиться ворожить?» – «Как бы не хотеть!» – «А ты знаешь ли, кто я? – Я смерть. Если тебя позовут к больному и ты увидишь, что я стою у него в головах, то не берись лечить, а когда буду стоять в ногах, то берись; спрысни больного раз холодной водой, он и выздоровеет. Прощай!»
В этот год в той деревне сделалось столько больных разными болезнями, что наш солдат, прослывший за знахаря, едва успевал переходить из одной избы в другую и всех вылечивал. Случилось, что заболел царь, а слух о солдате, что он хорошо лечит, разнесся уже по всему государству. Вот его и призывают к царю. Входит солдат к царю, поглядел и видит: его кума стоит в головах. «Плохо дело!» – говорит солдат. Однако велел принести скамейку и положить на неё царя. Когда это сделали, солдат и давай вертеть скамейку с царем, кума же его стала бегать кругом, стараясь быть в головах у царя и до того добегала, что устала и остановилась. Тогда солдат повернул к ней царя ногами, вспрыснул его водой, и царь сделался здоров.
Пошла смерть от царя, а солдат за ней, схватил её и говорит: «Не уйдёшь!» – «Ох, кум, кум! я тебе сказала, что когда стою в головах, то не берись лечить, а ты по-своему делаешь. Ну, я тебе за это припомню!» – «Ты это, кума, в шутку или вправду говоришь?» – «Какие тут шутки!» – «Так в сумку!» – крикнул солдат, и смерть залезла в сумку. Пришёл солдат домой и бросил сумку на чердак.
Через год времени приходит к солдату Ми-кола милостивый и говорит: «Служивый, отпусти смерть! Народу старого на земле много, он просит смерти, а смерти пет». – «Пусть пролежит еще два года, тогда и отпущу», – сказал солдат.
Прошло два года. Солдат выпустил смерть яз сумки и говорит: «Каково, кума, в сумке?» – «Ну, кум, будешь ты просить смерти, я не приду к тебе». – «Обо мне, кума, не беспокойся, я и сам на тот свет приду!»
Вот солдат живёт да поживает; в карточки играет да водочку попивает; жена и дочь у него уж умерли, а он все жив. Однажды, играя в одном доме в карты, он услышал, что скоро придет антихрист и станет людей мучить. Солдат испугался и отправился на тот свет. Шёл, шёл, шёл, наконец приходит к лестнице, которая тянулась до неба, и сел тут отдохнуть; потом, собравшись с силами, полез по лестнице. Лез, лез, лез и прилез как есть к самому раю. А у дверей рая стоят апостолы Пётр и Павел. Солдат и говорит им: «Святые апостолы Пётр и Павел, пустите меня в рай!» – «А ты кто такой?» – спрашивают его. «Я солдат». – «Нет, тебя в рай не пустим, ты сам отказался от рая; иди туда, вон тебе рай!» И указали ему на ад. Солдат пошёл к аду, у ада стоят два бесёнка. Солдат и говорит: «Святые апостолы Пётр и Павел в рай меня не пускают; пустите вы меня в ад?» – «Иди», – говорят ему бесёнки и пропустили его в ад.
Приходит солдат в ад; отвели ему там особую комнату. Он настругал спичек, наколотил их в стену, развесил свою амуницию и лег отдыхать. Отдохнувши, насбирал толстых палок и понаделал из них ружей, наловил чертей, составил из них роту и начал их обучать военному искусству. Если который из чертей заленится, то его и палкой и подзатыльников надает и всех чертей в аду изуродовал.
Узнал сатана, что солдат, который должен быть в раю, живёт у него в аду, и захотел его душою завладеть. Приходит к солдату и говорит: «Давай играть в карты!» – «Давай», – говорит солдат. – «Только с таким условием: если я тебя обыграю, то ты будешь мой, а если ты меня, то я тебе отдам грешную душу». Солдат согласился, и они уселись играть. Играют, играют, и все солдат выигрывает. «Нет, – говорит сатана, – больше играть с тобой не буду, ты, пожалуй, у меня все души выиграешь».
Узнали и бесы, что это тот самый солдат, у которого они сидели в сумке, и решились его выгнать из ада. Наговорили на него сатане, что он мучит чертей и никому спокою не даёт своим солдатским ученьем, и сатана дал приказание по аду, чтобы выгнали тотчас же солдата. Окружили черти комнату солдата и объявили ему приказ сатаны. Делать было нечего. Взял солдат свою амуницию и две выигранные им у сатаны души (это были души его жены и дочери) и пошёл. Только вышел он из своей комнаты, видит, все черти выстроились в ряд, заиграла музыка и запалили из ружей. «Э, чертовское отродье! Обрадовались, что пошёл», – и всех их выругал.
Приходит он опять к раю и говорит: «Святые апостолы Пётр и Павел, пустите меня в рай!» – «Да ведь ты отказался от рая, – говорят ему, – ступай :в ад». – «Да я там был!» – «Так еще сходи». – «Да пропустите вот хоть эти две грешные души». – «Ну, пусть они идут», – сказали апостолы и отворили ворота.
Солдат поставил впереди душу жены, сам встал по за нею, а позади себя поставил душу дочери. Так все трос и вошли в рай. И до сих пор живут они да поживают в раю, ни нужды ни горя не знают.
657
СКАЗКА О НЕСТЕРКЕ
Не в котором царстве, не в котором государстве, не именно в том, в котором мы живём, жил-был Нестер, а у этого Нестера ребят шестеро. Он воровать боится, а работать ленится, не знает, чем прокормиться. А изба у его была худая, в избу лазали по бороде.
Вот однажды он вышел на большую дорогу и видит: едет Егорий преподобный ко Иисусу Христу. Он и апрошал его: «Куда, Егорий, едешь?» А тот сказал: «К Иисусу Христу». «А скажи-ка ему: там есть Нестерка, у него ребят шестёрка, он воровать боится, а работать ленится, не знает, чем прокормиться». Приехал Егорий к Иисусу Христу и забыл про Нестерку. И поехал опять же в другой раз, а Нестер вышел на ту же дорогу. «Что, – говорит, – опомнясь забыл, так топерь уж не забудь, скажи Иисусу Христу, а чтобы не забыть, так отдай мне стремяну с правой ноги. Когда там станешь садиться, то и вспомянешь про меня». Хорошо, тот и отдал ему стремяну. Туда приехал, да и забыл опять спрошать про Нестерку, когда же стал садиться на лошадь – и вздумал. «Ах! – говорит, – стремяны-то нет! Надо про его спрошать». Спрешал он про Нестера, а Иисус ему сказал на ответ: «Тонере денег нет, вели ему по миру ходить».
Едет Егорий назад и говорит, что велел Иисус по миру ходить. «Ну так, – говорит, – уж, брат, извини, не отдам стремяну!» А стремяно-то было золотое. Егорий уехал без стремяны, а Нестер надел суседово платье и пошёл продавать стремяну. Приходит в город и попадает ему купец навстречу. «Продай, – говорит, – стремяну?» Он говорит: «Купи». И заплатил купец ему 500 рублей, а Нестер ещё взялся и другую слить, и взял с купца задатку 500 рублей. Подошло то время, а Нестер-то был не золотой мастер, лить-то он не умел стремяна, а эти деньги издержал: хлеба купил и ребятам одёжи. Приезжает купец к ему на дом и говорит: «Что, Нестер, слил стремяну?» А тот ему на ответ: «Что это, господи, какую стремяну?» – «Да как, – говорит, – ты у меня и деньги взял?» – «Нет, никто тебе не поверит, что я золотой мастер». – «Ну, так, брат, одевайся, да поедем в правленье». – «Поедем». А Нестер надел поштанники худые, а сам говорит: «Кто тебе поверит, что я золотой мастер – приду в правленье в этаких штанах!» А купец и говорит своему кучеру: «Кучер, отдай брюки!» Кучер отдал ему брюки. Надел Нестер брюки, потом стал надевать сапоги – худые-прехудые, а сам и говорит: «Кто же тебе поверит, что в таких сапогах золотой мастер?» Купец говорит кучеру: «Кучер, отдай ему козловые сапоги». Кучер подал сапоги козловые. Надел Нестер сапоги и стал надевать халат. Такую надел сукманину, что трунок на трунке, чуть-чуть в одном месте держится, а сам опять говорит: «Кто же вам поверит, что я золотой мастер в этакой сукманине?» А купец говорит кучеру: «Подай, кучер, енотовый тулуп». Оделся Нестерка в енотовый тулуп; еще купец отдал бобровку-шапку. Нарядился He-стер и поехали. Приехали к правленью и сейчас же купец выскочил и побежал вверх в правленье. Тамо рассказал судьям подробно, как у них с Нестером дела. А Нестер говорит кучеру: «Каково вас, – говорит, – купец держит?» А кучер в ответ Нестеру: «Очень, – говорит, – плохо». А спрошал Нестер кучера: «Как вас звать?» А кучер ответил: «Иваном». – «А ты, – говорит, – назовись Константином, так мы с тобой обтяпаем купца».