Появление внутри Православной Церкви течения, пошедшего навстречу властям, создало возможность противопоставить противопоставить господствующей Церкви другие религиозные течения, более «прогрессивные» и более податливые на соглашение с властью. 8 мая 1922 года представители «Петроградской группы прогрессивного духовенства», ставшей центром обновленчества в стране, приехали в Москву. Начались их интенсивные переговоры с представителями властей. По признанию А. Введенского к расколу были непосредственно причастны Г.Е. Зиновьев и уполномоченный ГПУ по делам религий Е.А. Тучков46 (46 Живая церковь. 1922. №3. С. 11). По мнению петербургского историка М.В. Шкаровского, идеологической основой вырабатываемой позиции власти стало письмо Л.Д. Троцкого членам Политбюро ЦК РКП (б) от 14 мая 1922 года, полностью одобренное В.И. Лениным: «Отделение церкви от государства, нами раз и навсегда проведенное, вовсе не означает безразличия государства к тому, что творится в церкви как в материально-общественной организации». Борьбу против Церкви предполагалось вести с «условной демократической точки зрения» с упором на монархизм Церкви и ее вину перед народом и революцией.
Забегая несколько вперед, отметим, что позднее правительство пыталось утвердить в сознании населения «единственность» и законность обновленческой Церкви. Священники, оказывавшие ей сопротивление, зачастую арестовывались. По свидетельству очевидцев, первым вопросом при непосредственных вызовах представителей духовенства в ГПУ было: «Почему Вы не присоединились к ним (обновленцам)? Вы против Советской власти?»47 (47 Новые документы В. И. Ленина (1920-1922 гг.) // Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 196; Криптон К. Защита канонов православия 1922-1925 // Вестник русского студенческого христианского движения. 1979. № 128. С. 226; Шкаровский М. В. Обновленческое движение в Русской Православной Церкви ХХ века. СПб., 1999. С. 16-17).
Ряд партийных руководителей были уверены, что руками обновленцев можно разбить старую «церковную машину» и поэтому временно им надо помогать. Член Президиума ВЦИК П.Г. Смидович в своих письмах в местные Советы в 1922 году указывал: «Живая церковь» – лояльная по отношению к Советской власти должна встретить особенно внимательное и деликатное отношение к ее нуждам со стороны Советской власти»48 (48 Алексеев В. А. Был ли патриарх Тихон «вождем церковной контрреволюции»? // Диалог. 1990. № 10. С.101). Однако из этого не следует, что движение обновления Церкви было целиком инспирировано партией и государством. Конечно, среди инициаторов движения имелось немало священнослужителей (А. Введенский, В. Красницкий и другие), недовольных своим положением, рвавшихся к руководству, которые понимали, что это возможно лишь при помощи властей и при дискредитации авторитета церковной иерархии во главе с патриархом Тихоном. Но были среди них и страстные проповедники, искренне выражавшие новаторские идеи назревшей реформации Православия (протоиерей А. Боярский). Большинство же рядовых участников движения оказалось включено в него логикой развития событий.
«Церковная революция» (данный термин широко использовался в 1920-х годах и, впоследствии, стал общепринятым. Он призван был отразить коренную ломку традиционных устоев Церкви силовыми методами – М.Х.) началась 12 мая 1922 года, когда группа петроградских обновленцев была пропущена к содержащемуся под арестом Патриарху. Заявляя о необходимости немедленного созыва нового Поместного Собора для устроения церковных дел, на что получено разрешение гражданской власти, они поставили вопрос об отказе Патриарха от своей власти. Не имея возможности ввиду ареста исполнять свои обязанности, Патриарх передал их Ярославскому митрополиту Агафангелу (Преображенскому), но последнего в Москву не пустили, а затем взяли под стражу. 15 мая 1922 года обновленцев принимает М. И. Калинин, указавший, что «Правительство РСФСР принимает к сведению заявление Патриарха о его временном самоустранении», а 16 мая последовало письмо лидеров обновленцев Председателю ВЦИК с сообщением о создании Высшего Церковного Управления. 18 мая группа священников была еще раз пропущена к Патриарху и передала ему прошение о благословении открытия канцелярии во главе с епископом Клинским Иннокентием, а до его прибытия епископом Верненским Леонидом, которым поручил принять, а затем передать митрополиту Агафангелу синодские и патриаршие дела49 (49 Кузнецов А. И. Обновленческий раскол в Русской Церкви. Т.1. Астрахань, 1956-59. Машинопись. С. 99-100; Левитин А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. Кюснахт, 1978. С. 80-88). Фактически функционирование канцелярии было разрешено лишь до приезда Ярославского митрополита, но обновленцы превратили указанный документ в акт передачи им церковной власти из законного источника. В тот же день состоялся переезд в подворье и начало функционирования обновленческого Высшего Церковного Управления, к участию в работе которого удалось склонить епископа Верненского Леонида, что придавало ВЦУ некоторую видимость законности. Таким образом, церковные реформаторы, казалось бы, пришли к власти, и теперь должны начаться намеченные ими преобразования.
19 мая патриарх Тихон был заключен в Донской монастырь под домашний арест. Сразу после этого события обновленцы обратились с посланием во все епархии - немедленно порвать с «тихоновщиной» и перейти в «Живую церковь». 29 мая 1922 года в Москве состоялось Учредительное собрание этой организации, на котором в качестве ВЦУ была признана группа священнослужителей, входившая в него с 19 мая: председатель – епископ Антонин (Грановский), его заместитель – протоиерей В. Красницкий, управляющий делами священник Е. Белков и 4 члена из мирян. Тогда же решено было подготовить созыв Поместного Собора и организовать выступление на нем для законодательного преобразования церковной жизни, а также принять сформулированные в самом общем виде «Основные положения» группы «Живая церковь»: «…пересмотр церковной догматики с целью выделения тех особенностей, которые были внесены в нее бывшим в России строем… Пересмотр церковной литургии, с целью выяснения и устранения тех наслоений, которые внесены в православное богослужение пережитым периодом союза церкви и государства, и обеспечение свободы пастырского творчества в области богослужения, без нарушения совершения обрядов и Таинств»50 (50 Живая Церковь. 1922. № 3. С. 11). Вскоре стал выходить журнал «Живая Церковь» под редакцией сначала священника С. Калиновского, а затем Е. Белкова. Распространению обновленческого движения мешали те представители духовенства, которые остались верными патриарху Тихону, прежде всего Петроградский митрополит Вениамин. Расчет обновленцев склонить его на свою сторону не удался, а следствием стало отлучение от Церкви основателей раскола А. Введенского, В. Красницкого, Е. Белкова. Ответом ВЦУ было решение уволить митрополита Вениамина от управления епархией. При содействии ответственного за «церковные дела» в Петроградском губкоме И. Бакаева стал срочно готовиться судебный процесс над петроградскими священнослужителями. Дело было создано из нескольких производств, возникших по поводу отдельных же инцидентов, имевших место при изъятии ценностей в различных петроградских храмах и в различное время. Все данные были соединены в единое целое, объявленное результатом злонамеренного подстрекательства со стороны «преступного сообщества» во главе с митрополитом Вениамином. Следствием судебного фарса явился расстрел митрополита и троих его помощников. Таким образом, возникли первые жертвы среди церковных традиционалистов при прямом участии властей.
Подобно Петрограду, процесс насильственной передачи вопросов церковного управления к обновленцам развернулся по всей стране. Решениями Высшего Церковного Управления духовенству строго предписывалось не только создавать «живоцерковные» приходы, благочиния, епархии, но и срочно провести в их руководящие органы на экстренно созванных съездах и собраниях «преданных революционному делу» и Советской власти клириков. Для ускорения захвата церковной власти был срочно образован институт так называемых уполномоченных ВЦУ при епархиальных управлениях. Последние наделялись широкими правами, вплоть до отмены решений епархиальных архиереев. Таких уполномоченных, к тому же еще располагавших поддержкой государственных учреждений, было разослано по епархиям до 56 человек. Они организовывали на местах из признавших власть ВЦУ епископов и священников епархиальные управления и вели ожесточенную борьбу с противниками «Живой Церкви»51 (51 Шкаровский М В. Обновленческое движение в Русской Православной Церкви ХХ века. СПб., 1999. С. 20). При этом объявлялось, что патриарх Тихон передал ВЦУ церковную власть по собственной инициативе, и они являются законными ее представителями. Так как Патриарх, находясь в изоляции, не мог опровергнуть эти заявления, то последние многими принимались на веру, особенно на периферии. По данной причине даже первоначально колебавшиеся иерархи признали власть ВЦУ, хотя и не на продолжительное время.
Таким образом, принятие ВЦУ целым рядом архиереев, в том числе и митрополитом Владимирским Сергием (Страгородским), было обусловлено тем, что они не видели альтернативы: другого церковного административного центра не было, а жизнь без него казалась немыслимой и невозможной. Кроме того, они считали необходимым сохранить в тяжелое время гонений церковное единство. Известная часть духовенства действительно желала некоторых реформ по переустройству церковной жизни и поэтому пошла в фарватере обновленчества, не зная на первых порах, каких конкретно сторон коснется это реформаторство. Немало священнослужителей, не разделяя реформаторских идей, подчинялись ВЦУ, желая избежать репрессий как со стороны органов ГПУ, так и снятия с должностей новой церковной властью. Последнее стало обычной практикой. Так даже председатель ВЦУ епископ Антонин признавал в беседе с корреспондентом газеты «Известия»: «Я получаю из разных концов жалобы на нее («Живую Церковь»), на ее уполномоченных, которые своими угрозами и насилиями вызывают сильное раздражение против нее»52 (52 Кузнецов А.И. Указ. соч. С. 115; Шкаровский М. В. Указ. соч. С. 20). Необходимо отметить, что в июле 1922 года из 73 епархиальных архиереев 37 присоединились к ВЦУ. Поэтому одной из важнейших задач для обновленцев стало, на первых порах, пополнение их числа новыми епископами из числа своих приверженцев. По утверждению М.В. Шкаровского власть в большинстве епархий перешла к «Живой Церкви» уже в августе 1922 года53 (53 Шкаровский М.В. Указ. соч. С. 21).
Петрограду – важнейшему религиозному центру страны обновленцами придавалось особое значение. Сопротивление им оказалось подорвано майскими арестами, охватившими основную часть епархиального руководства. Перед обновленцами встала задача полного овладения руководством епархии. 27 июня 1922 года ими была полностью занята епархиальная канцелярия и ликвидировано управление митрополита. Сформированное живоцерковниками Петроградское епархиальное управление приступило к работе уже на следующий день. Состоявшееся 28 июня собрание благочинных города по докладу В. Красницкого приняло резолюцию, в которой признавались лозунги «Живой Церкви». Кроме них признавались «российская социальная революция как суд Божий за неправды человечества» и Высшее Церковное Управление, как временная форма правления Церковью до предстоящего Поместного Собора. Именно обещание созвать Собор с разрешения властей временно примиряло значительную часть духовенства с необходимостью считаться с фактом существования ВЦУ, хотя они не хотели реформ по рецептам живоцерковников. Однако полагали, что Собор будет объективным и на нем со всей серьезностью и глубиной встанут вопросы о положении Русской Православной Церкви. Как показало будущее - эти ожидания оказались тщетными.
Первоначально обновленцы заявляли публично, что Поместный Собор будет созван в самое ближайшее время. Но на самом деле он состоялся почти через год после «майского переворота» и во многом из-за позиции официальных властей, которые были заинтересованы вовсе не в стабилизации ситуации в православной Церкви, а в дальнейшем углублении раскола. 26 мая 1922 года Политбюро ЦК РКП (б) приняло предложение Л. Троцкого занять выжидательную позицию в отношении существующих направлений в новом церковном руководстве. Ставка была сделана на разжигание ожесточенной борьбы между различными церковными течениями и оттягивание с этой целью созыва Собора. Наиболее выгодной Л. Троцкий считал комбинацию, когда часть Церкви сохраняет лояльного Патриарха, которого не признает другая часть, организующаяся под знаменем синода или полной автономии общин. Таким образом, власти явно недооценивали влияние сторонников патриарха Тихона. Они считали, что справятся с «тихоновцами» путем репрессий.
Междоусобная борьба в Православной Церкви постепенно разгоралась. Значительная часть прихожан была настроена по отношению к обновленцам враждебно, что на протяжении всей истории обновленчества являлось для него непреодолимым препятствием. Верующие оказывали поддержку и помощь тем священнослужителям, которые игнорировали указы ВЦУ. Тем более что 18 июня 1922 года митрополит Агафангел в своем послании «К архипастырям и всем чадам Российской Православной Церкви» объявил о приступлении к обязанностям местоблюстителя патриаршего престола. Действия же обновленцев квалифицировались как незаконные. Митрополит Агафангел предписал епархиальным архиереям прейти на самоуправление, не принимая в расчет директивы центральных обновленческих инстанций. Многие архиереи, подчеркивая свою лояльность к Советской власти, в то же время категорически отказывались признать обновленческое ВЦУ, как неканоническое54 (54 ЦГА СПб., Ф. 7384. Оп. 33. Д. 238. Л. 57; Краснов-Левитин А. Лихие годы 1925-1941. Париж, 1977. С. 82).
Обновленческое движение господствовало еще около года в церковной жизни страны; 4 июля 1922 года в Москве на собрании группы «Живая Церковь» был принят ее устав, избрано руководство. Из устава следовало, что группа является сословной организацией белого духовенства, призванного для активного участия в церковном обновлении. «Живоцерковное» движение являлось пресвитерианским и, по сути, отдаленно напоминало нидерландское и шотландское пресвитерианство. 6 августа 1922 года открылся «Всероссийский съезд белого духовенства группы «Живая Церковь». На съезде была выработана уже более конкретная программа церковных реформ, основные положения которых сводились к признанию справедливости Октябрьской революции, воплощающей в жизнь идеалы первоначального христианства, пересмотру в связи с этим догматики и этики; литургической реформе, упрощению богослужения, приближению его к народному пониманию, к радикальному пересмотру церковных канонов и отмене «устаревших», к приходской реформе и соборному управлению Церковью. Многие преобразования предполагалось проводить в жизнь немедленно. Острие преобразований «Живой Церкви» было направлено не только против монашества, но и против приходских советов, которые, согласно декрету Совнаркома 1918 года, становились во многом полноправными хозяевами внутрицерковной жизни. Возглавив церковную власть в большинстве епархий, «Живая Церковь» не сумела овладеть значительной частью приходов, ввиду активного сопротивления верующих обновленцам. Стремясь помешать проникновению на приходы необновленческих священников Предсоборное совещание обновленцев в конце 1922 года даже обратилось с петицией в Совнарком, в которой просило дополнить положение приходского устава о выборности причта мирянами словами «с согласия Епархиального или Викарного управления»55 (55 Шишкин А.А. Сущность и критическая оценка «Обновленческого» раскола Русской Православной Церкви. Казань, 1970. С. 177, 179). В одобренном съездом белого духовенства проекте организации церковного управления говорилось, что Епархиальное управление должно состоять из четырех священнослужителей, одного мирянина, председателем его должен стать епископ, не пользующийся почти никакими преимуществами. В центре внимания съезда была также борьба за материальные средства, так как церковной кассой, согласно законодательным актам, распоряжались приходские советы. Правительство не пошло на существенные изменения законодательства о культах, и обновленцам осталось передать получаемые клиром суммы за культовые требы в общецерковную кассу, стать участниками в распоряжении ее средств совместно с приходскими советами и иметь материальное обеспечение исключительно за счет этой единой кассы. На съезде также была принята резолюция об изъятии части церковных сумм в непосредственное ведение епархиальных управлений и ВЦУ. Необходимо отметить, что в целом августовский съезд «Живой Церкви» явился крупным проигрышем. У реальных церковных политиков исчезли иллюзии о результативности провозглашенных реформ, так как в воинствующих действиях руководства «Живой Церкви» ясно проглядывала перспектива коренной, далеко не во всем справедливой ломки Русской Православной Церкви. Многие ранее контактировавшие с живоцерковниками клирики осознали, что церковное общество отвернется от такого рода сомнительных реформ. Историки этой темы А. Левитин и В. Шавров отмечали: «Съезд – поворотный момент и величайший скандал в истории обновленчества, все пороки раскола выявились в таком карикатурном виде, что ужаснулись даже самые рьяные его сторонники. Раскол в расколе стал неизбежным»56 (56Левитин А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. Кюснахт, 1978. С. 167).
После окончания съезда ВЦУ, в котором живоцерковники преобладали, приступило к активной левацкой реформаторской деятельности: разгрому приходских советов, увольнению на покой иерархов, не разделявших точки зрения «Живой Церкви», реквизиции имущества монастырей и закрытию их, возведению в епископский сан женатых священников. Это резко усилило недовольство оппозиционных групп духовенства и мирян и явилось непосредственным поводом для раскола в самом обновленческом руководстве. Кроме того, государственные власти, заинтересованные в дальнейшем углублении междоусобных конфликтов в Церкви, отошли от своей прежней позиции преимущественной поддержки живоцерковников. Таким образом, уже вскоре после своей формальной победы обновленчество в 1922 году оказалось перед лицом острого внутреннего кризиса, последствия которого привели к краху и обновленческой идеи и самого движения в целом.