В окружении Н. М. Карамзина второй половины 1780-х годов А. А. Петров — фигура едва ли не самая значительная. Влияние, которое Агатон оказал на формирование литературных вкусов своего друга, уже отмечалось биографами и исследователями Н. М. Карамзина.1 [Лонгинов М. Александр Андреевич Петров и переведенный им «Хризомандер» (1783) // Современники: Сб. литературных статей русских писателей. СПб., 1863. Т. 4. С. 3-7; Тихонравов Н. С. Соч. М., 1898. Т. 3, ч. 1- С. 269; Лотман Ю. М. Сотворение Карамзина. М., 1987. С. 40-41; Кочеткова Н. Д. Литература русского сентиментализма: (Эстетические и художественные искания). СПб., 1994. С. 29, 82-84, 232-234.] Но сам Александр Андреевич все еще остается фигурой загадочной. Феномен юноши, явившегося в Москву из провинции и вскоре ставшего активным помощником книгоиздателя Н. И. Новикова, очевидно, могли бы (пусть отчасти) объяснить сведения из его биографии домосковского периода. Однако о той культурной среде, с которой Александр Андреевич был связан от рождения, мы почти ничего не знаем. Таким образом, реконструируя вологодские связи А. А. Петрова, мы восстанавливаем духовный мир его семьи, а значит, и нравственную атмосферу его детства.
Отцом Александра Андреевича был Андрей Петрович Петров. Этот давно известный факт документально подтверждается сведениями, сообщаемыми в послужном списке секретаря Вологодского наместнического правления: «Вдов. Имеет трех сыновей, из которых первый, Иван, правительствующего Сената в Герольдмейстерской конторе протоколистом. Второй, Данило, коллежским переводчиком и в Вологодской верхней расправе стряпчим, а меньший, Александр, в Императорском Московском университете студентом».1 [ГАЯО. Ф. 77. Оп. 1. Ед. хр. 366. Л. 2.] Дата рождения А. П. Петрова (1730) установлена нами на основании формулярных списков (в 1780 году ему 50 лет;2 [Там же. Е. хр. 298. (Нумерация листов отсутствует] в 1781 - 513 [Там же. Ед. хр. 366. Л. 1 об. По данным формулярного списка Петрова из собрания РГАДА (Ф. 286. Оп. 1. Кн. 685. Л. 252 об. - 253), в 1783 году Андрею Петровичу исполнилось 52 года, и, следовательно, он родился в 1731 году. И. Ф. Мартынов (без ссылки на конкретный документ, хранящийся в фонде № 496 ГАВО) называет годом рождения Петрова 1732. См. об этом: Мартынов И. Ф. Провинциальные книголюбы XVIII века: (По материалам книговедческого обследования библиотек, музеев и архивов Вологды. 1976 г.) // Русские библиотеки и частные книжные собрания ХУ1-Х1Х веков. Л., 1979. С. 130.], а также записей об умерших в метрической книге церквей города Вологды (Андрей Петрович скончался 5 февраля 1784 года 54 лет от роду).4 [ГАВО. Ф. 496. Оп. 8. Ед. хр. 41. Л. 173 об.] Подьячий сын5 [ГАЯО. Ф. 77. Оп. 1. Ед. хр. 366. Л. 1 об.] был обречен идти дорогой отца. А. П. Петров начал свою службу в январе 1747 года6 [Список находящимся в гражданской службе во всех присутственных местах, с показанием каждого вступления в службу и в настоящий чин на 1769 год. СПб., 1769. С. 195.] с должности копииста в Судиславской воеводской канцелярии.7 7 [ГАЯО. Ф. 77. Оп. I. Ед. хр. 366. Л. 1 об. - 2.] Только через пять лет (12 ноября 1752 года) он получил первое повышение - должность подканцеляриста в Костромской духовной консистории. Пятнадцать лет его жизни связаны с Костромой. В Костромской духовной консистории канцелярист Петров (на этой должности он значится с сентября 1754 года) был удостоен чина коллежского регистратора (XIV класс). Это произошло в октябре 1762 года.8 [Там же.] В мае 1766 года Петров оказывается «не у дел». Через несколько месяцев правительствующий Сенат определит коллежского регистратора А. Петрова (по «челобитью» его) «в канцелярию опекунства иностранных к делам».9 [РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Кн. 539. Л. 212, 265.] В декабре 1767 года он был награжден чином провинциального секретаря (XIII класс) и занял место секретаря в Вологодской провинциальной канцелярии.1 [ГАЯО. Ф. 77. Оп. 1. Ед. хр. 366. Л. 1 об. - 2.] Эта должность сохраняется за А. П. Петровым и с открытием в 1780 году Вологодского наместничества.2 [Месяцеслов с росписью чиновных особ в государстве на лето от рождества Христова 1781, показывающий о всех чинах и присутственных местах в государстве, кто при начале сего года в каком звании или в какой должности состоит. СПб., [1781]. С. 350.] В 1781— 1784 годах титулярный советник А. Петров занимает асессорскую должность в «щетной» экспедиции Вологодской казенной палаты.3 [Месяцеслов с росписью чиновных особ в государстве на
1782 С. 355; Месяцеслов с росписью чиновных особ в государстве на
1783 С. 367; Месяцеслов с росписью чиновных особ в государстве на
1784 С. 349.] Чином коллежского асессора (VIII класс), дававшим право на потомственное дворянство, Андрей Петрович был награжден в сентябре 1783 года,4 [РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Кн. 685. Л. 254, 254 об.] за несколько месяцев до смерти.
Скуп и сух официальный документ. Формулярный список — в особенности. Изобретенный государством, которое объявило чин главной жизненной ценностью, он педантично фиксировал этапы последовательного продвижения по службе. Но тогда всякий «сбой», нарушение узаконенного порядка перехода в следующий класс есть не что иное, как скрытый намек на свое, особенное в судьбе государственного служащего. В формулярном списке А. П. Петрова такие расхождения с нормой есть. Именно они и станут предметом нашего анализа.
В чине коллежского регистратора Андрей Петров прослужил пять лет, на год больше определенного законом срока. Задержка вполне объяснимая: в 1766 году какое-то (пусть и непродолжительное) время он находился «не у дел». К тому же три-четыре года считались минимумом лет, обязательных для службы в низших классах. На следующей ступени служебной лестницы (чин провинциального секретаря - XIII класс) Андрей Петров задержался на... восемь с половиной лет. Никакой компрометирующей информации в формулярных списках нет. Провинциальный секретарь Андрей Петров не находился в отставке по болезни, не значился «не у дел», не был «в штрафах и подозрениях» и считался «способным» к «продолжению службы». Может быть, небрежность писаря и (как следствие ее) ошибка? Повторенная в трех (известных нам) формулярных списках Петрова? Это исключено. Сопоставление сведений, сообщаемых в формулярных списках, с данными «Месяцесловов...» дало совершенно неожиданный результат. В 1771—1775 годах обязанности секретаря Вологодской провинции (а именно на этой должности, согласно формулярным спискам, значился А. П. Петров с декабря 1767 года) исполняли другие лица. Еще более странное впечатление оставляет документ, обнаруженный нами в Российском государственном архиве древних актов, — определение Сената, датированное 29 апреля 1776 года: «...на имеющейся в Вологодской провинциальной канцелярии секретарской ваканции быть из представленных от господина герольдмейстера кандидатов находящемуся при Герольдии не у дел губернскому секретарю Андрею Петрову».1 [РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Кн. 603. Л. 558.] Эта информация соответствует данным «Месяцесловов»: начиная с 1776 года2 [ Месяцеслов с росписью чиновных особ в государстве
на 1777 С. 250. Напомним, что в «Месяцесловах...» сообщались сведения предыдущего года.] среди чиновников Вологодской провинции Архангелогородской губернии вновь появляется имя А. Петрова. Остается лишь недоумевать, почему столь продолжительный перерыв в службе на одном месте не отражен в его формулярном списке.
Объяснение всех загадок и противоречий этого запутанного дела находим в прошении провинциального секретаря Петрова. Оно датировано сентябрем 1775 года и обращено к императрице. Правда оказалась для Андрея Петровича обидной, горькой, оскорбительной. В марте 1771 года по указу правительствующего Сената «о непорядочном Вологодской провинциальной канцелярии рекрутских наборов производстве» воеводский товарищ Леняков и его секретарь Петров были отрешены от должности и находились под следствием.3 [РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Кн. 596. Л. 705.] только в 1774 году Сенат, основываясь на доношениях юстиц-коллегии, признал А. П. Петрова невиновным и приказал «определить его к делам».4 [Там же. Л. 702 об.] Однако на прежнее место он возвратится лишь через два года. Помогут аттестат, выданный Андрею Петрову предводителем вологодского благородного дворянства (оно защитило честного чиновника),5 [ Там же. Л. 704.] и сознание собственной невиновности, дававшее «маленькому человеку» моральное право напоминать властям о себе, просить о награждении чином и определении к делам, не унижая собственного достоинства. Казенные канцелярские обороты плохо скрывают горечь обиды и уязвленное самолюбие: «...был под ответами
комиссии, по которой (что до меня касалось) справедливое принес оправдание
Должность свою исправлял я добропорядочно, без всякого пороку и со всем моим усердием, нимало не причиняя никому никаких обид
и решением правительствующего Сената я не только винным ни в чем ниже в малом
по тому следствию не нашелся...»1 [РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Кн. 596. Л. 702-702 об.] Следствие о «непорядочных рекрутских наборов производствах» вел Никита Артамонович Муравьев, в порядочности которого трудно усомниться. Значит, Андрей Петров — всего лишь жертва ошибки, допущенной в ходе следствия? Так это или иначе, но обстоятельства, при которых в 1770 или в 1771 году в Вологде произошла встреча действительного статского советника Н. А. Муравьева и провинциального секретаря А. П. Петрова, не способствовали продолжению их знакомства. Знали ли тогда друг о друге их сыновья? Едва ли. У четырнадцатилетнего сочинителя стихов Михаилы Муравьева в Вологде был свой, литературный, круг общения (А. М. Брянчанинов, А. В. Олешев, М. А. Засодимский, А. А. Засецкий). К тому же Александру, младшему сыну отрешенного от должности чиновника, не было тогда и десяти лет. Они могли встретиться позже, в 1792 году, в Петербурге: коллежский переводчик Александр Андреевич Петров служил, по рекомендации Н. М. Карамзина, секретарем Г. Р. Державина. Их могли сблизить благоговейное отношение к Н. И. Новикову и любовь к литературе. Могли, но встретились ли? Никакими документальными сведениями, подтверждающими самый факт знакомства М. Н. Муравьева с А. А. Петровым, мы не располагаем.
Андрей Петров начал свою службу поздно, в шестнадцатилетнем возрасте. Копиистами и подканцеляристами нередко становились и в десять лет.2 [Например, сын М. А. Засодимского Разумник в десятилетнем возрасте занимал место подканцеляриста в Вологодском губернском магистрате, где его отец служил секретарем. — РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Кн. 746. Л. 344.] Еще одно отступление от правил... Не означает ли это, что, говоря языком формулярных списков, «прежде вступления в службу» А. Петров «продолжал науки». Если да, то где? И почему документы умалчивают о столь важном моменте биографии чиновника? Не знаем. Полагаем, что Андрей Петрович был человеком достаточно образованным. Во-первых, потому что происходил из подьячих. Подьячими были его отец, скорее всего, — дед, а может быть, и прадед (напомним, что с 1641 года служба подьячих стала наследственною). Привычка воспринимать приказного служителя только как взяточника, крючкодея, бумажную чернильную душу (именно такой образ закрепило в нашем сознании «метко сказанное русское слово»: «Подьячий - любит принос горячий») мешает объективной оценке данной категории государственных служащих. А между тем это были грамотные люди, трудами которых осуществлялось делопроизводство и копировались ценные документы. Чиновник самого низшего класса, живущий в глухой провинции, А. П. Петров определил двух своих сыновей Данила и Александра в Московский университет. Выбрать для своих детей такую судьбу мог лишь человек, который понимал важность образования. Наконец, А. П. Петров был первым вологодским комиссионером книгоиздателя Новикова. Как долго? Неизвестно. Единственным документальным источником, подтверждающим их сотрудничество, является «Роспись российским книгам, которые продаются
в книжной лавке Имп. Московского университета
Также можно получить сии книги по тем же ценам: 1) В Вологде, у Андрея Петровича г. Петрова
[М.], Унив. тип. [у Н. Новикова], 1779». Кни-гопродавческих росписей за 1780—1781 годы нет. В «Росписях российским книгам...» на 1782—1785 годы названо имя вологодского купца Сухирина.1 [См.: Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века: 1725-1800. М., 1966. Т. 3. С. 478-479. №№ 8918-8922.] Вряд ли когда-нибудь мы узнаем, почему Андрей Петрович оставил или, напротив, с согласия Новикова передал порученное ему дело другому — купцу, профессионалу. Важнее иное. А. П. Петров стал одним из многочисленных помощников Новикова, участвовавших в осуществлении его мечты — «превратить Россию в прекрасное царство просвещения и братства».2 [Лотман Ю. М. Сотворение Карамзина. С. 36.]
Благодаря инициативе и стараниям Петрова в городе,1 [В других городах Вологодского наместничества книжных лавок не было и в 1787 году. - РГИА. Ф. 796. Оп. 68. Ед. хр. 290. Л. 124 об.] который отделяли от Москвы 420 верст, теперь можно было купить азбуки (греческую, «италианскую», российскую, немецкую), французский и новый российский буквари, грамматику — немецкую, французскую и российскую, практические руководства по «рисовальному искусству», «клавикордной школе», «чтению музыки» («столь же легко, как и обыкновенному письму»), «Лечебник скотский...» и «Городской и деревенский садовник...» Судя по «Росписи российским книгам...», в Вологде продавались «Басни нравоучительные» В. Майкова, «Философские оды», «Россияда», «Чесмесский бой» и «Борислав» М. М. Хераскова, «Древняя российская вивлиофика» (в 10 ч.) и третье издание «Живописца». Предметом особой гордости должны были стать сочинения земляков — «Книга премудрости Иисуса сына Сирахова» (А. А. Засецкого) и «Публия Вергилия Марона Георгики, или О земледелии четыре книги» (перевод с латинского М. А. Засодимского). У вологжанина, не знавшего иностранных языков, появилась возможность купить и прочитать в переводе «Возвращенный рай» Мильтона, «Гордость и бедность» Гольберга, «Принужденную женитьбу» Мольера, «Новую Елоизу» Руссо, трагедии Корнеля «Сид» и «Цинна, или Августово милосердие», «Сказки нравоучительные» Мармонтеля, комедии Гольдони и Лессинга. Но как нашли друг друга знаменитый просветитель, книгоиздатель Н. И. Новиков и скромный губернский секретарь из Вологды? Ответ — и совершенно неожиданный — находим в формулярном списке другого «секретарского» сына Данила Андреевича Петрова. Он родился в 1755 году2 [По данным формулярного списка Д. А. Петрова, в 1786 году ему исполнился 31 год. - ГАЯО. Ф. 72. Оп. 2. Ед. хр. 859. Л. 14 об. - 15.] и, следовательно, был старше своего брата Александра на 10-11 лет. Путь Д. Петрова в науки начался с Костромской семинарии (1768-1770); потом была гимназия Московского университета (с марта 1770 года), где он «обучался немецкому и латинскому языкам и прочим наукам», наконец «774 июня 30» он «произведен в студенты». В 1779 году Д. Петров определен корректором Университетской типографии, а 25 октября 1779 года «по представлению университета пожалован в коллежские переводчики». 6 июля 1780 года Данило Андреевич был уволен и «из типографии», и «от университета».1 [ГАЯО. Ф. 72. Оп. 2. Ед. хр. 859. Л. 14 об. - 15.] Однако его кратковременная (едва ли больше года) служба в Университетской типографии под началом Н. И. Новикова имела для семьи Петровых важные последствия. Отец берется за продажу в Вологде книг, издаваемых типографией Московского университета, младший брат, Александр (в 1777 году он уже учился в гимназии)2 [Имя Александра Петрова значится в списке «учеников, получивших награждение книгами» по классу чистого письма. См.: Московские ведомости. 1777. 7 июля. № 54 (дополнение).] войдет со временем в круг московских масонов3 [Документальные свидетельства, подтверждающие принадлежность к масонству А. П. Петрова, нам неизвестны. Старший сын Андрея Петровича, Иван Андреевич, в 1776 году был членом одной из петербургских масонских лож (См.: Ильин А. Я. Дневные записки. — РНБ. Ф. 487. О. 88. Л. 159, 163).] и станет любимым учеником Н. И. Новикова.
Открытие Вологодского наместничества резко изменило судьбу Д. А. Петрова. Он избирает карьеру чиновника — и делает ее. Начав с должности уездного стряпчего (30 июня 1780 года),4 [ГАЯО. Ф. 72. Оп. 2. Ед. хр. 859. Л. 14 об. - 15.] он уже через год будет переведен на ту же должность в Вологодскую верхнюю расправу. В 1782 году Д. Петров — коллежский секретарь на асессорской должности в Вологодской казенной палате. С октября 1784 года — коллежский асессор.5 [Там же.] В течение двух с половиной лет (с сентября 1790 по апрель 1793) он занимает должность советника винной и соляной экспедиции Ярославской казенной палаты.6 [РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Кн. 854. Л. 808 об. - 809.] Однако это, на первый взгляд, лестное повышение (Ярославль ближе к Москве, здесь находилась резиденция ярославского и вологодского генерал-губернатора) тяготило Данила Андреевича. Он добился «перемещения» в Вологду.7 [Там же. Кн. 831. Л. 185, 186.]
К тому времени он был женат (вторым браком)8 [Первой женой Данила Андреевича была «дворянская дочь», «грязовецкая помещица» Татьяна Васильевна Доуварова. Брак был недолгим. — Там же. Кн. 710. Л. 606.] на Надежде Васильевне Свешниковой,9 [Там же. Кн. 854. Л. 809. Судя по документам РГИА, к этому времени она уже была вдовой купца Исаева. - РГИА Ф. 1343. Оп. 27. Ед. хр. 2297. Л.1] сестре вологодского купца первой гильлии Петра Васильевича Свешникова. В Вологде у Д. А. Петрова два дома. Один (под № 77) — «в Первой части, в Новинках
в седьмом квартале, построенный от него». Другой (за № 827) «с землею, купленной им же с аукционного торгу», находился «во Второй части, в приходе Владимирской церкви».1 [ГАВО. Ф. 496. Оп. 1 Ед. хр. 4211. Л. 877 об.- 878.] В апреле 1793 года надворный советник Данило Петров (этим чином он был награжден одновременно с братом членом Герольдмейстерской конторы Иваном Андреевичем Петровым)2 [Это произошло 31 декабря 1791 года. См.: Алфавит состоящим в статской службе чинам первых осьми классов на 1796 год. — РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Кн. 889. Л. 141, 142. ] получил место советника Вологодской уголовной палаты.3 [Там же. Кн. 854. Л. 808 об. - 809.] Последние двенадцать лет его службы реконструированы нами по «Месяцесловам с росписью чиновных особ
в государстве...» По-видимому, свою служебную карьеру председатель Вологодской гражданской палаты Д. А. Петров завершил в 1814 году4 [Месяцеслов с росписью чиновных особ, или Общий штат Российской империи на
1815 СПб. 1815. Ч. II. С. 92.] в чине статского советника. По-видимому, ибо в «Месяцесловах» на 1816—1818 годы Д. Петров не значится. Дальнейшая его судьба нам неизвестна. В документах, датированных мартом 1832 года, о нем упоминается как об умершем.5 [РГИА. Ф. 1343. Оп. 27. Ед. хр. 2294. Л. 4. ]
Д. А. Петров получил прекрасное образование. Он знал немецкий, латинский и греческий языки.6 [РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Кн. 648. Л. 394.] В 1781 году в Университетской типографии Н. И. Новикова напечатана переведенная Данилом Петровым с немецкого «Женская уборная комната, или Точное изображение великого света, представляющее различные нравы обоего пола людей по жизни и содержащее в себе также не бесполезные трогающие повести». (Ч. 1-2). Неизвестно только, когда выполнен перевод: до 30 июня 1780 года (Д. Петров в то время еще был коллежским переводчиком при Университетской типографии) или после, когда он уже занимал скромное место уездного стряпчего в Вологодском наместничестве. Данило Петров изучал в Московском университете логику и метафизику, универсальную историю и римское право, юриспруденцию и экспериментальную физику, красноречие (латинское и российское) и моральную философию, чистую математику и географию.1 [РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Кн. 710. Л. 605 об. - 606; Ед. хр. 669. Л. 184.] Он был способным (об этом свидетельствует серебряная медаль, которой были отмечены его диссертации по юриспруденции и философии),2 [См. об этом: Московские ведомости. 1777. 7 июля. № 54 (дополнение).] «обучался прилежно и рачительно», «вел себя честно и добропорядочно».3 [РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Кн. 648. Л. 394 об.] Студент Данило Петров занимался музыкой и танцами.4 [Там же. Кн. 669. Л. 183 об. - 184.] Он был светским человеком.
Как жилось Даниле Андреевичу в маленькой, провинциальной Вологде после десятилетнего пребывания в Москве? Насколько востребованными оказались полученные им знания? Или все силы, энергия ушли на продвижение вверх (по лестнице чинов), на приобретение недвижимого,5 [В 1794 году Д. А. Петров «имел за собою» крестьян «в Вологодском уезде Сямской волости в деревне Вельеве 8, Грязовецкой округи в сельце Денисьеве 14, в Кадниковской округе 5. Нижегородского наместничества Перевоской округи в селе Нагавицыне и в деревне Наработове 16 душ да дворовых людей мужеска полу две души» (РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Кн. 854. Л. 808 об.). В 1825 году в деревне Вельеве за ним значилось 14 душ, а 6 крестьян «Кадниковской округи Корбанской волости в деревне Шипунове» получила в качестве приданого дочь Данила Андреевича Петрова - Марья. - ГАВО. Ф. 32. Оп. 1. Ед. хр. 56. Л. 217.] а потомственное дворянство6 [ В октябре 1793 года Д. А. Петров представил «о службе его данный на чин коллежского асессора патент для внесения в Дворянскую родословную книгу». - ГАВО. Ф. 32. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 15.] и мундир статского советника стали платой за измену идеалам юности? Еще один погубленный талант?.. Нет. Уроки Новикова — уроки добра, энтузиазма, деятельной филантропии — он помнил всю жизнь. Только сознанием своей причастности к делу великого просветителя можно объяснить ту «живейшую радость», которую Данило Андреевич «ощущал» «при случае торжественного открытия» Вологодской губернской гимназии в 1804 году. Статский советник председатель Вологодской гражданской палаты Д. А. Петров «представил из благотворения в дар оной (гимназии. — Р. Л.) из собственной своей библиотеки книг на пятьсот рублей (огромная для того времени сумма!) на латинском, французском, немецком и россписком языках»,1 [Дело об открытии Вологодской губернской гимназии. 1804—1810 годы. - ГАВО. Ф. 438. Оп. 3. Ед. хр. 37. Л. 25.] 115 книг... Реестр «подаренным книгам» был отправлен в Москву, товарищу министра народного просвещения М. Н. Муравьеву.2 [Об открытии в городе Вологде губернской гимназии. 1804—1806 годы. - Там же. Ед. хр. 10. Л. 3.]
Найдется ли когда-нибудь этот список?.. Он помог бы реконструировать хотя бы часть состава, несомненно, большой и богатой библиотеки, владельцем которой был один из вологодских чиновников. Неизвестна нам и судьба подаренных гимназии книг... Что стало с ними? Очевидно, гимназия была предметом постоянной заботы Д. А. Петрова. Об этом говорят документы, зафиксировавшие присутствие председателя гражданского департамента статского советника Д. А. Петрова на «открытых испытаниях» гимназистов в 1809 году.3 [Краткая историческая записка о состоянии Вологодской губернской гимназии с 1804 по 1847 год. - Там же. Ед. хр. 50. Л. 20, 23, 24.]
Еще в 1863 году М. Н. Лонгинов сожалел по поводу того, что «ни время, ни происхождение, ни воспитание и образование»4 [Лонгинов М. А. А. Петров и переведенный им «Хризомандер...» С. 5.] А. Петрова ему неизвестны. Дата рождения А. А. Петрова установлена Н. Д. Кочетковой на основании его формулярного списка из собрания Российского государственного архива древних актов, который может быть датирован периодом не ранее 21 декабря 1791 и не позднее начала 1793 года. Александр Петров родился около 1764 года.5 [Кочеткова Н. Д. Петров Александр Андреевич // Словарь русских писателей XVIII века. Вып. 2. [В печати]. За сообщение этих сведений приношу Н. Д. Кочетковой сердечную благодарность.] Место его рождения следует искать за пределами города Вологды: напомним, что Андрей Петрович Петров был определен на должность секретаря Вологодской провинциальной канцелярии в декабре 1767 года. В Вологде прошло детство Александра Петрова. Конечно же, он бывал там и позже. Ведь там был родительский дом, а потом — родные могилы... 14 июля 1779 года не стало матери, Надежды Ивановны. Она умерла «горячкою» в 42 года.6 [ГАВО. Ф. 496. Оп. 8. Ед. хр. 32. Л. 51.] Через полтора года (17 декабря 1780 года) тихо, «христианскою кончиною», в возрасте 89 лет ушла из жизни бабушка по отцу — «Дарья Дмитриева».7 [ Там же. Ед. хр. 33. Л. 80.] Еще через 3 года скончался отец. Он был болен1 [РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Кн. 710. Л. 434. Согласно рапорту правительствующему Сенату из Вологодского наместнического правления, А. П. Петров скончался 6 февраля 1784 года.] и умер «отеком».2 [ГАВО. Ф. 496. Оп. 8. Ед. хр. 41. Л. 173 об.] Все эти скорбные записи мы нашли в «тетрадях» «градской Кирилловской церкви, что в Рощенье», прихожанами которой были Петровы. Значит, где-то здесь, у Пречистенской набережной, в том месте, где находится частично сохранившаяся (а в XVIII веке одна из лучших) Кирилле-Рощенская церковь, и следует искать вологодский адрес Петровых.
Нам известно лишь об одной поездке Александра Петрова в Вологду. Летом 1788 года он отправился в город своего детства.3 [См. об этом: Письма А. А. Петрова к Карамзину // Карамзин Н. М. Письма русского путешественника / Изд. подготовили Ю. М. Лотман, Н. А. Марченко, Б. А. Успенский. Л., 1984. С. 506.] Теперь там оставалась только семья родного брата. Данило Андреевич был братом не только по крови, но и по духу. Их связывали воспоминания о Москве, университетских наставниках, Новикове. Не сомневаемся в том, что именно Данило Петров сохранил рукопись поэмы «Человеческое сердце», подаренную «Господину Николаю фон Карамзину (Цюрих. 21 августа 1789 года)» ее автором, швейцарским философом Лафатером. Карамзин передарил ее «...другу Александру Петрову (Москва. 19 августа 1792 года)»4 [См. об этом: Никитин А. Цветок папоротника: Возвращение к Северу. М., 1972. С. 40.] в ответ на его просьбу: «Не можно ли также подарить меня рукописным экземпляром поэмы «Das Menschliche Herz» («Человеческое сердце» (нем.), за что бы я не остался неблагодарным».5 [Письма А. А. Петрова к Карамзину. С. 511.] А. А. Петров получил рукопись за несколько месяцев до смерти. Он скончался в Петербурге в начале 1793 года. Попытки Карамзина получить у Ивана Андреевича Петрова «бумаги покойного друга» или (хотя бы!) свои письма к нему, оказались безуспешны.6 [См. об этом: Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. СПб., 1866. С. 34-35.] Биографы писателя полагают, что, напуганный преследованиями, обрушившимися на московских масонов, И. А. Петров7 [Любитель музыки и театрал, человек, обладающий литературным даром, живой, ироничный и одновременно склонный к самонаблюдениям, — таким предстает Иван Андреевич Петров на страницах дневника своего сослуживца и друга А. Я. Ильина (РНБ. Ф. 487. О. 87. Л. 19 об., 3 об.-4; О. 88. Л. 28, 142, 113-113 об., 232 об.).] уничтожил архив покойного брата. Однако рукопись поэмы «Человеческое сердце» была найдена несколько десятилетий назад в Вологде, в грудах книг, предназначенных для сдачи в утиль,1 [Никитин А. Цветок папоротника: Возвращение к Северу. С. 39-41.] и долгое время находилась в частном собрании (у писателя Андрея Никитина).2 [Рукопись поэмы Лафатера «Das Menschliche Herz» передана А. Л. Никитиным в Государственный музей А. С. Пушкина (ГМП. Кп. 15689. Ф. 2. Оп. 6. Р. 438). За сообщение этих сведений чрезвычайно признательна Н. А. Марченко и А. И. Фрумкиной.] Она случайно уцелела от огня или... И. А. Петров вместе с другими «бумагами» покойного брата передал ее в более надежное место — брату Данилу? Но если всемогущая судьба спасла архив Александра Петрова3 [Его именем был назван сын Данила Андреевича и его третьей жены Варвары Алексеевны, родившийся 14 июня 1814 года (РГИА. Ф 1343. Оп. 27. Ед. хр. 2294. Л. 1, 4 об.). Уйдя в 1837 году с военной службы, отставной подпоручик Александр Данилович Петров служил по выборам: Кадниковским депутатом дворянства для составления Дворянской родословной книги и раскладки земельных повинностей и дворянским заседателем Вологодского совестного суда (ГАВО. Ф. 85. Оп. 1. Ед. хр. 7. Л. 2/7 об. - 278).] и от огня социальных потрясений XX столетия?.. Тогда надо надеяться и искать...