Между тем сэр Эпиногрис поднялся со своего ложа и, услышавши звук ударов, поспешил вооружиться, чтобы помочь сэру Паломиду, если в том будет нужда.
      3
     
      А сэр Паломид взял за руку даму и привел ее к сэру Эпиногрису, и была радость их так велика, что, увидев друг друга, они оба от радости поначалу лишились чувств.
      - Ну, любезные рыцарь и дама, - сказал сэр Сафир, - жаль было бы вас разлучать. И потому Иисус да пошлет вам радость друг в друге!
      - Грамерси, благородный рыцарь, - отвечал сэр Эпиногрис, - и еще больше я благодарю господина моего сэра Паломида, который доблестью своею вернул мне мою возлюбленную.
      И попросил сэр Эпиногрис сэра Паломида и сэра Сафира, его брата, чтобы они для охраны сопроводили его в его замок.
      - Сэр, - отвечал сэр Паломид, - мы готовы вас сопровождать, поскольку вы столь тяжко ранены.
      И вот сэра Эпиногриса с его возлюбленной усадили на смирную лошадь, и все отправились в его замок. Там их ожидал прием столь радостный и сердечный, какого лучше в жизни не видывали сэр Паломид и сэр Сафир. А наутро сэр Паломид и сэр Сафир с ними простились и поехали дальше по воле судьбы. Так ехали они с утра и за полдень. И вдруг, проезжая мимо какого-то замка, они услышали громкий плач и стон.
      - Сэр, - говорит сэр Сафир, - давайте узнаем, что там за шум.
      - Я согласен, - сказал сэр Паломид.
      И они подскакали к богато украшенным крепким воротам замка, перед которыми сидел старец и по четкам читал молитвы. Сэр Паломид и сэр Сафир спешились, оставили там своих коней и вошли в ворота. Там увидели они много добрых мужей, плачущих и рыдающих.
      - Любезные сэры, - сказал сэр Паломид, - о чем вы так плачете и убиваетесь?
      Один из рыцарей замка тут узнал сэра Паломида, он подошел к своим товарищам и сказал:
      - Любезные рыцари, да будет вам всем ведомо, у нас в замке находится сейчас тот самый рыцарь, что убил в Лонезепе нашего господина. Я узнал его - это сэр Паломид!
      Бросились тут они вооружаться, все, кто был в силах носить оружие, иные верхами, иные пеши, всего числом в шестьдесят человек. И, снарядившись, набросились яростно на сэра Паломида и сэра Сафира, громко крича так:
      - Берегись, сэр Паломид, ибо ты узнан! По праву надлежит тебе умереть, ибо ты убил нашего господина, и потому не жди от нас иного приема - мы тебя убьем! Итак, защищайся!
      Тогда сэр Паломид и сэр Сафир стали спиной друг к другу, и они нанесли своим врагам немало жестоких ударов, но много могучих ударов приняли и сами. Так бились они против двадцати рыцарей и сорока дворянских сынов и иоменов без малого два часа. Но под конец, как ни сопротивлялись сэр Паломид и сэр Сафир, они были побеждены, схвачены и брошены в крепкую темницу.
      А через три дня предстали они пред судом из двенадцати рыцарей, и признали те сэра Паломида виновным, а сэра Сафира не виновным в смерти их господина. Когда же сэра Сафира освободили, то они с братом тяжко горевали. И было при их расставании высказано столько горьких жалоб, что и десятую их часть ни один рассказчик не смог бы передать.
      - Любезный брат, не жалуйтесь более, - сказал сэр Паломид, - и не сокрушайтесь, ибо если суждено мне погибнуть позорной смертью, то я готов ее принять. Но знай я, что буду приговорен к такой смерти, я бы пал в бою, но не сдался.
      И с тем уехал от него сэр Сафир, его брат, сокрушаясь столь горько, как никакой рыцарь на свете.
      А наутро отрядили из замка двенадцать рыцарей препроводить сэра Паломида к отцу того рыцаря, которого он убил. И вот связали ему ноги под брюхом старой лошади и пустились с ним в путь к замку, что стоял на морском берегу и назывался замок Пилон. Там ждала сэра Паломида кара, ибо таков был их приговор.
      Но они проезжали с сэром Паломидом неподалеку от замка Веселой Стражи, и как раз когда они ехали мимо, повстречался им один из рыцарей замка, и он узнал сэра Паломида. И когда он увидел, как сэра Паломида везут связанного верхом на дряхлой кобыле, он окликнул сэра Паломида и спросил, отчего его связали и куда везут.
      - А, любезный рыцарь и друг, - отвечал сэр Паломид,это я еду навстречу моей смерти за то, что убил одного рыцаря на Турнире в Лонезепе. А если бы я не отъехал от господина моего сэра Тристрама, чего и не должно мне было делать, то теперь бы я твердо знал, что жизнь моя будет спасена. Но прошу вас, сэр рыцарь, передайте мой поклон господину моему сэру Тристраму и госпоже моей королеве Изольде и скажите им, что, если я в чем против них преступил, я прошу их прощения. И еще, заклинаю вас, передайте мой поклон господину моему королю Артуру и всем, кому можно, из дружины Круглого Стола.
      Тут заплакал от жалости тот рыцарь, и пустился он в замок Веселой Стражи так быстро, как мог только бежать под ним конь. Приехав же, он спешился поспешно и вошел к сэру Тристраму и поведал ему все, что вы сейчас слышали. И, рассказывая, рыцарь тот плакал как безумный.
      4
     
      Услышал сэр Тристрам о том, как сэр Паломид ехал навстречу своей погибели, опечалился он этим вестям и сказал:
      - Как бы ни был я разгневан на него, все же я не допущу, чтобы он умер столь бесславной смертью, ибо он - настоящий, благородный рыцарь.
      И вот потребовал сэр Тристрам свои доспехи, вооружившись, сел на коня и, взявши с собою двух оруженосцев, поскакал во весь опор через лес вдогонку за сэром Паломидом - он ехал ближней дорогой в замок Пилон, где сэр Паломид осужден был принять смерть.
      А двенадцать рыцарей везли его перед собою, и повстречался им у ручья благородный рыцарь сэр Ланселот, который спешился, привязал к дереву коня и снял шлем, желая напиться ключевой воды. Лишь только увидел он на дороге отряд рыцарей, он снова надел свой шлем и пропустил их мимо; и увидел он сэра Паломида, бесславно связанного и увозимого на казнь.
      - А, Иисусе! - сказал сэр Ланселот, - что за беда приключилась с ним, что его вот так везут на позорную смерть? Но клянусь Богом, - сказал сэр Ланселот, - позор мне будет, если я допущу, чтобы столь благородный рыцарь вот так погиб, и не помогу ему. А потому я заступлюсь за него, что бы там ни было, или же сам за него погибну!
      И сэр Ланселот сел на коня, схватил в руку копье и поскакал вдогонку за двенадцатью рыцарями, увозившими сэра Паломида.
      - Любезные рыцари! - крикнул он. - Куда везете вы этого рыцаря? Мне думается, не пристало ему ехать связанному.
      А двенадцать рыцарей все вдруг поворотили коней и так отвечали сэру Ланселоту:
      - Сэр рыцарь, послушайтесь нашего совета и не заботьтесь об этом рыцаре, ибо он заслужил смерть и к смерти присужден.
      - Это мне жаль слышать, - сказал сэр Ланселот. - Значит, я не смогу выкупить его по-хорошему? Он чересчур благородный рыцарь, чтобы умереть столь бесславной смертью. И потому, любезные рыцари, - сказал сэр Ланселот, - защищайтесь как сможете! Ибо я освобожу этого рыцаря или же сам погибну!
      Они навесили копья, а сэр Ланселот уже сокрушил переднего рыцаря - и коня и всадника, - а за ним и еще троих, и всех одним копьем. Но потом копье его сломалось, и тогда сэр Ланселот извлек из ножен свой меч и стал рубить им направо и налево. И в короткий срок не осталось ни одного из тех рыцарей, кого не поверг бы наземь сэр Ланселот, и почти все они были жестоко изранены.
      И тогда сэр Ланселот выбрал лучшего коня, развязал сэра Паломида и, подсадив его в седло, поскакал вместе с ним в замок Веселой Стражи.
      Едут они и вдруг видят: скачет им навстречу сэр Тристрам. Сэр Ланселот с первого же взгляда его узнал, сэр же Тристрам не узнал сэра Ланселота, ибо на плече у него был золоченый щит. Изготовился сэр Ланселот к поединку с сэром Тристрамом, чтобы сэр Тристрам не догадался, что это он. Но сэр Паломид закричал громким голосом:
      - О господин мой! Прошу вас, не вступайте и бой с этим рыцарем, ибо он спас меня от смерти.
      Услышал это сэр Тристрам и поспешил им навстречу легкой рысцой. А сэр Паломид сказал:
      - Господин мой сэр Тристрам, я в великом долгу Перед вами за вашу доброту, что вы пустились навстречу опасности, дабы меня, недостойного, спасти, - ведь я жестоко вас оскорбил. И все же, - сказал сэр Паломид, - вот перед вами благородный рыцарь, который доблестью и мужеством своим вызволил меня из рук двенадцати рыцарей, всех их поверг наземь и многих поранил жестоко.
      5
     
      - Любезный рыцарь, - обратился сэр Тристрам к сэру Ланселоту, - откуда вы?
      - Я странствующий рыцарь, - отвечал сэр Ланселот, - и езжу в поисках славных дел.
      - Сэр, как ваше имя? - спросил сэр Тристрам.
      - Сэр, этого я вам на сей раз не скажу, - отвечал сэр Ланселот, и еще сказал он сэру Тристраму и сэру Паломиду: - Ну вот, вы встретились друг с другом, и теперь я вас покину.
      - Нет, нет, - сказал сэр Тристрам, - прошу вас и заклинаю вашей рыцарской честью поехать вместе со мной ко мне в замок.
      - Знайте, - сказал сэр Ланселот, - что мне невозможно ехать с вами, ибо у меня еще в других местах много дел, так что на сей раз я не могу остаться с вами.
      - Ах, милосердный Иисусе! - воскликнул сэр Тристрам. - Но я прошу вас, как есть вы верный рыцарь из высокого Ордена Рыцарей, согласитесь поразвлечься с нами нынче вечером.
      И сэр Ланселот уступил сэру Тристраму, Он бы все равно с ними поехал или приехал бы вслед за ними, даже если бы сэр Тристрам на том так не настаивал, ибо он для того только и прибыл в те края, чтобы увидеться с сэром Тристрамом.
      Когда же они приехали в замок Веселой Стражи, они спешились, их коней отвели в конюшню, а они сняли все доспехи. И лишь только сэр Ланселот снял свой шлем, как сэр Тристрам и сэр Паломид тут же его признали. Тут сэр Тристрам заключил сэра Ланселота в объятья, и Прекрасная Изольда тоже, а сэр Паломид преклонил перед ним колена и горячо его благодарил. Сэр же Ланселот, увидев сэра Паломида перед собою коленопреклоненным, поспешил поднять его и сказал так:
      - Знай, сэр Паломид, что я, как и всякий рыцарь в этой славной стране, истинным долгом своим почитаю помогать такому рыцарю, как ты, - благородному, испытанному и прославленному по всему здешнему королевству.
      После того было меж ними великое веселье. Лишь сэр Паломид, чем чаще видел он Изольду Прекрасную, тем грустнее день ото дня становился.
      Сэр Ланселот дня через три или четыре с ними простился, и вместе с ним уехали сэр Эктор Окраинный и сэр Динадан. А сэр Паломид оставался у сэра Тристрама два месяца и более. Но он все томился и чах, так что все кругом диву давались, что за причина ему так чахнуть.
      И вот однажды, на заре, отправился сэр Паломид в одиночестве в лес, там отыскал он источник, заглянул в глубь прозрачной воды и увидел там свое лицо, столь истощенное и бледное, что он уже вовсе был на себя не похож.
      - Господи Иисусе, что это значит? - воскликнул сэр Паломид, и так он сказал себе: - А, Паломид, Паломид! Отчего ты весь исчах, ведь прежде тебя почитали одним из прекраснейших рыцарей мира! Истинно, я не стану долее вести эту жизнь, ибо я люблю ту, которая никогда не будет моею, но которую мне не разлюбить никогда.
      И с тем он лег у самой воды и стал сочинять стихи об Изольде Прекрасной и о себе. А между тем заехал в тот же самый лес сэр Тристрам, гонясь за жирным оленем. Но сэр Тристрам теперь не ездил на охоту безоружным, опасаясь сэра Брюса Безжалостного.
      Вот носится сэр Тристрам по лесу из конца в конец, и вдруг слышит он, кто-то поет песню; а это был сэр Паломид, лежавший над ручьем.
      Тогда сэр Тристрам потихоньку туда подъехал, ибо он подумал, что там у ручья сидит какой-нибудь странствующий рыцарь. Приблизившись, сэр Тристрам спешился и привязал коня накрепко к стволу дерева. И пошел он дальше пешком и скоро увидел сэра Паломида, лежащего над водою и поющего громко и красиво. И в той песне были жалобы на Изольду Прекрасную, и была та песня складной на диво, плачевной и унылой. Выслушал сэр Тристрам всю эту песню слово за словом, и когда узнал он все любовные жалобы сэра Паломида, то разгневался безмерно и хотел было зарубить его, лежащего у ручья.
      Но потом сэр Тристрам опомнился, ведь сэр Паломид был безоружен и о нем шла слава благородного рыцаря, да и о нем, сэре Тристраме, тоже. И тогда он умерил свою ярость и, подойдя к сэру Паломиду тихим шагом, сказал так:
      - Сэр Паломид, я услышал все ваши любовные жалобы и узнал о вашей давней против меня измене, и потому знайте, что теперь вы умрете! Не будь мне дорога рыцарская честь, ты бы и сейчас не ушел из моих рук, ведь теперь я знаю, что ты поступил ко мне в рыцари с предательскими замыслами. И потому, - сказал сэр Тристрам, - говори, как думаешь ты оправдываться?
      - Сэр, вот каково мое оправдание. Что до королевы Изольды, то знайте, что я любил ее более всех женщин на свете, хоть и понимал отлично, что любовь к Прекрасной Изольде приведет меня к тому же концу, что и благородного рыцаря Кэхидина, который умер из-за любви к ней. Но я хочу, чтобы знали вы, сэр Тристрам, что я люблю Прекрасную Изольду уже много лет, и ей я обязан всей моей славой. Ведь иначе был бы я незаметнейшим из рыцарей на свете, когда бы не она, ибо ради нее я завоевал всю ту славу, что принадлежит мне. Стоит только мне подумать о королеве Изольде, и я, куда бы ни приехал, едва не всякий раз одерживаю победу. Но никогда за всю мою жизнь не было мне от нее вознаграждения и любви, я оставался ее рыцарем и без награды. Вот почему, сэр Тристрам, угроза смерти меня не страшит, ибо жить ли мне, умереть ли - мне все равно. И будь я сейчас вооружен, как вы, я, не откладывая, вступил бы с вами в поединок.
      - Сэр, вы ясно высказали всю вашу измену, - молвил сэр Тристрам.
      - Сэр, я не повинен перед вами в измене, - отвечал сэр Паломид, - ибо любить вправе каждый. И хоть та, кого я люблю, - ваша дама, она - и моя дама, а не только ваша. Но как бы то ни было, если кто от этого и страдает, то лишь я, ибо вы наслаждаетесь ее любовью по своему желанию, я же нет и, видно, никогда не буду. Однако я все равно стану до конца дней моих любить ее так же, как и вы. Тогда сказал сэр Тристрам:
      6
     
      - Я буду биться с вами до последнего дыханья!
      - Я согласен, - отвечал сэр Паломид, - ибо лучшего повода для поединка я не знаю. Если умру я от вашей руки, что ж, от руки лучшего, нежели вы, рыцаря я не мог бы погибнуть. А жизнь и смерть для меня безразличны, раз уж любви Прекрасной Изольды мне не видать.
      - В таком случае назначьте день, - сказал сэр Тристрам, - чтобы нам устроить поединок.
      - Сэр, через две недели, после сегодняшнего на пятнадцатый день, - отвечал сэр Паломид, - я встречусь с вами здесь поблизости, на лугу под стенами замка Веселой Стражи.
      - Позор и стыд! - вскричал сэр Тристрам. - Для чего назначаете вы столь долгий срок? Давайте сражаться завтра же.
      - О нет, - отвечал сэр Паломид, - ибо я обессилен, я слишком долго был болен от любви к Прекрасной Изольде. И потому я должен отдохнуть и снова набраться сил.
      Так сэр Тристрам и сэр Паломид сговорились непременно встретиться через две недели у того ручья.
      - Но вот что я припомнил, - сказал сэр Тристрам сэру Паломиду, - ведь однажды вы уже нарушили данное мне обещание, когда я спас вас от сэра Брюса Безжалостного и девяти рыцарей. В тот раз вы пообещали встретиться со мною у могильного камня вблизи Камелота, но слова своего не сдержали.
      - Знайте, - отвечал сэру Тристраму сэр Паломид, - что в тот назначенный день я томился, -заточенный в темницу, и потому не мог исполнить обещания. Но теперь я даю вам слово, - сказал сэр Паломид, - и сдержу его.
      - Да поможет мне Бог, - сказал сэр Тристрам, - если б вы сдержали слово в тот раз, ничего этого сейчас бы уже не случилось.
      И так расстались сэр Тристрам и сэр Паломид. Сэр Паломид взял коня своего и доспехи и уехал ко двору короля Артура. Там он взял с собою четырех рыцарей и трех оруженосцев и снова отправился к замку Веселой Стражи.
      Между тем сэр Тристрам охотился и гонялся по лесам за всякой дичью. И вот, дня за три до назначенного срока, когда преследовал сэр Тристрам оленя, один его лучник выстрелил в оленя, но, по несчастью, угодила стрела в бедро сэру Тристраму, и та же стрела коня под ним убила насмерть.
      Тут сэр Тристрам огорчился жестоко, кровь же у него из раны хлестала струей. Но он все же сел на другого коня и возвратился в замок в великом унынии - более из-за данного им сэру Паломиду обещания биться с ним через три дня, нежели от самой раны. И ни один человек не мог его в этом утешить, он заподозрил здесь умысел сэра Паломида, что тот подстроил это, дабы он, сэр Тристрам, не мог с ним биться в назначенный день.
      7
     
      Но не было среди рыцарей сэра Тристрама ни одного, кто согласился бы поверить, что сэр Паломид стал бы наносить ему увечье, ни сам своей рукой, ни подославши другого.
      И вот, когда наступил пятнадцатый день, сэр Паломид приехал к источнику вместе с четырьмя рыцарями короля Артура и тремя оруженосцами. А рыцарей тех он привез с собою для того лишь, чтобы они были свидетелями поединка между ним и сэром Тристрамом и впоследствии могли об том поведать; Из оруженосцев же один вез его шлем, второй - его копье и третий - меч. Так явился сэр Паломид на поле боя и прождал там сэра Тристрама без малого два часа. А потом послал он к сэру Тристраму пажа и звал его явиться и исполнить обещание.
      Лишь только прибыл посланный в замок Веселой Стражи и сэр Тристрам об том услышал, он распорядился, чтобы пажа этого привели к нему туда, где он лежал на своем ложе.
      - Господин мой сэр Тристрам, - сказал паж сэра Паломида, - знайте, что мой господин сэр Паломид дожидается вас на поле и он желает знать, явитесь ли вы на поединок или же нет.
      - Ах, любезный брат, - отвечал сэр Тристрам, - знайте, что меня жестоко печалит эта весть. Передайте господину вашему сэру Паломиду, что, будь моя воля, я не лежал бы здесь, да и у него не было бы нужды посылать за мною, если бы в силах я был ехать на лошади или идти пешком. Ты же убедись, что я не лгу, - сказал сэр Тристрам и показал ему свое бедро, где была рана в шесть дюймов глубиною. - А теперь, когда ты видел сам мою рану, заверь своего господина, что это не притворство, и скажи ему, что я всему золоту, каким владеет король Артур, предпочел бы сейчас исцеление. Пусть он знает, что я, лишь только смогу я сидеть верхом, стану разыскивать его по всей стране; и в том я даю слово, как есть я верный рыцарь. И когда бы ни удалось мне с ним встретиться, передай господину своему сэру Паломиду, что тогда он сможет биться со мною, сколько душе его будет угодно.
      С тем паж от него и уехал. Сэр же Паломид, услышавши о ране сэра Тристрама, сказал так:
      - Воистину я рад этому, и вот по какой причине: ведь теперь я могу быть уверен, что мне не грозит бесчестье поражения. Ведь я-то знаю, если бы мы сразились, мне бы пришлось тяжко, и думается, выиграть этот бой мне бы ни за что не удалось. Ибо он в бою всех несокрушимее, не считая сэра Ланселота.
      И с тем снова пустился сэр Паломид в путь на произвол судьбы. А сэр Тристрам по истечении месяца поправился, и тогда он сел на коня и долго ездил из края в край, встречая на пути своем всевозможные удивительные приключения и свершая подвиги. И повсюду он расспрашивал про сэра Паломида, но в то лето сэру Тристраму так и не удалось встретиться с сэром Паломидом.
      Но, разъезжая в поисках и розысках сэра Паломида, сэр Тристрам бился во многих славных битвах, и оттого слава сэра Тристрама превзошла и затмила даже славу сэра Ланселота. Из-за этого братья сэра Ланселота и сородичи задумали было убить сэра Тристрама и вернуть сэру Ланселоту славу первого среди рыцарей. Но сэр Ланселот, узнавши о намерении своих родичей, сказал им отрыто так:
      - Знайте, что если из вас кто-нибудь отважится причинить господину моему сэру Тристраму вред, оскорбление или злодейство, то, как есть я верный рыцарь, я перебью вас всех моими руками. Увы, позор вам, неужели за славные его подвиги вы предательски его убьете? Упаси Боже, - сказал сэр Ланселот, - чтобы через чье-то коварство погиб столь благородный рыцарь, как сэр Тристрам.
      А громкая слава сэра Тристрама дошла и до Корнуэлла и достигла жителей Лиона, и все там весьма радовались и ликовали. И послали из Лиона к сэру Тристраму письма с приветом и много богатых даров, дабы было у сэра Тристрама все по его положению. Сэр же Тристрам, куда бы он ни ездил, возвращался неизменно в замок Веселой Стражи, где жила Изольда Прекрасная, которая любила его до могилы.
     
      * XIV *
      1
     
      Теперь оставляем мы сэра Тристрама Лионского и поведем речь о сэре Ланселоте Озерном и о сэре Галахаде, сыне сэра Ланселота, как и при каких обстоятельствах он был зачат и рожден на свет.
      Как повествуется во Французской Книге, однажды, когда сэра Галахада не было еще на свете, явился в Троицын день ко двору короля Артура отшельник, как раз когда все рыцари сидели за Круглым Столом. И, увидев Погибельное Сидение пустым, отшельник спросил короля и всех рыцарей, отчего пустует это место. И король Артур перед всеми рыцарями ответил так:
      - Никому под угрозой гибели не дано сидеть здесь, кроме одного лишь единственного рыцаря, остальные же, кто ни сядет на это место, неизменно погибают.
      Тогда спрашивает отшельник:
      - Сэр, а ведомо ли вам, кто этот единственный рыцарь?
      - Нет, - отвечал король Артур и все рыцари, - кто он таков, кому предназначено сидеть на этом месте, мы не знаем.
      - Тогда я вам открою, - молвил отшельник. - Тот, кому назначено сидеть на этом месте, еще не зачат и не рожден, но не пройдет еще и года, как будет зачат тот, который займет Погибельное Сидение, и он же добудет Святой Грааль.
      И, объявив это, отшельник удалился от двора короля Артура. А по окончании этого пиршества сэр Ланселот пустился в странствия на поиски приключений. Ехал он, ехал, и случилось ему переезжать через мост Корбеник. За мостом увидел он прекраснейшую башню замка, а у подножия ее расположен был чудесный городок, полный жителей. И весь народ - и мужчины и женщины - в один голос воскликнули:
      - Добро пожаловать, сэр Ланселот, цвет рыцарства! Ибо с твоей помощью мы надеемся быть избавлены от беды!
      - Что это значит? - спросил сэр Ланселот. - О чем вы говорите?
      - А, любезный рыцарь, - отвечали они все, - здесь в этой башне заключена злосчастнейшая дама, уже много лет терпящая страшные муки, - она варится в кипящей воде. В недавнем времени побывал у нас сэр Гавейн, - сказали они, - но он не смог ее спасти и оставил ее, как и прежде, в беде.
      - Быть может, и я, - сказал сэр Ланселот, - ничего не смогу и тоже покину ее в беде, как и сэр Гавейн.
      - Ну, нет, - сказали все жители города, - мы знаем, что уж вы-то, сэр Ланселот, вызволите ее непременно.
      - Ну что ж, - молвил сэр Ланселот, - скажите, что я должен сделать.
      Они без промедления проводили сэра Ланселота в башню. И когда он встал перед дверью, за которой была заключена та дама, замки и засовы на железных дверях сами отомкнулись и отодвинулись, и сэр Ланселот вошел в покой, где было жарко, как в печи. Он взял за руку прекраснейшую даму, какую когда-либо случалось ему видеть, и она была нага с головы до ног, как игла. Королева Фея Моргана с королевой Северного Уэльса своими чарами подвергли ее столь жестоким мукам за то, что она почиталась в том краю первой красавицей; она провела там в мучениях пять лет, и не было ей спасения от мук до тех пор, пока лучший рыцарь мира не возьмет ее за руку. Тут ей принесли одежду, и когда она нарядилась, сэр Ланселот подумал, что столь прекрасной дамы он в жизни своей не видел, не считая королевы Гвиневеры. И говорит ему эта дама:
      - Сэр, не соизволите ли вы пойти вместе со мною в ближнюю часовню, чтобы там воздать хвалу Богу?
      - Госпожа, - отвечал сэр Ланселот, - идемте. Я готов следовать за вами.
      И вот, когда они пришли в часовню и воздали благодарение Богу, и все, сколько там было народу, - и ученые и простые - сказали так:
      - Сэр рыцарь, раз вы спасли эту даму, спасите теперь нас от змея, обитающего вон в той гробнице.
      Тогда сэр Ланселот взял свой щит и сказал:
      - Сэры, проводите меня туда, и что в силах я буду сделать по милости Божией и вам на пользу, то я сделаю.
      Когда же сэра Ланселота туда привели, он увидел на могильном камне золотыми буквами надпись, которая гласила:
      "Сюда явится леопард королевской крови и убьет этого змея. И этот леопард породит в здешнем краю льва, каковой лев превзойдет всех рыцарей на свете".
      Вот поднял сэр Ланселот надгробную плиту, и выполз наружу ужасный, мерзкий дракон, изрыгающий из пасти бешеное пламя. Тогда сэр Ланселот обнажил меч и долго бился с тем драконом, и под конец, после долгих и тяжких трудов, сэр Ланселот дракона убил.
      И тогда явился туда король Пелес, благородный и добрый король, и он приветствовал сэра Ланселота, а сэр Ланселот - его.
      - Любезный рыцарь, - молвил король, - как ваше имя? Прошу вас вашей рыцарской честью себя назвать.
      2
     
      - Сэр, - отвечал сэр Ланселот, - знайте, что я зовусь сэр Ланселот Озерный.
      - А мое имя - король Пелес, властитель Нездешней страны и близкий сородич Иосифа Аримафейского.
      Они обрадовались встрече друг с другом, и вошли они в замок, чтобы подкрепиться и отдохнуть. Вдруг видят - в окно влетела голубица, а в клюве у нее была золотая курильница, и разлился вокруг такой аромат, точно все благоухания мира стеклись туда. И стол их вдруг оказался заставлен всеми яствами и напитками, каких только могли они себе пожелать.
      Затем явилась в залу дева, юная и прекрасная собою, и несла она в ладонях золотую чашу. И пред этой чашей преклонил король колена и произнес молитву, и все, кто там были, сделали то же.
      - Иисусе! - воскликнул сэр Ланселот. - Что это должно означать?
      - Сэр, - отвечал король, - это - драгоценнейшее из сокровищ, каким владеет смертный человек. И когда оно будет утрачено, Круглый Стол распадется надолго. Знай же, - сказал король, - что ты видел пред собою Святой Грааль.
      Весь тот день король и сэр Ланселот провели вместе. И король Пелес изо всех сил изыскивал способ, как ему склонить сэра Ланселота возлечь с его дочерью, прекрасной Элейной. А добивался он этого вот почему: король знал, что у его дочери от сэра Ланселота должен родиться сын, который будет зваться сэр Галахад, добрый рыцарь, через кого придет спасение всей Нездешней страны, и он же достигнет Святого Грааля.
      И вот явилась к нему дама по имени Брузена, и так сказала она королю:
      - Сэр, да будет вам ведомо, что сэр Ланселот изо всех женщин в мире любит одну лишь королеву Гвиневеру. Так что вам остается только поступить, как я вас научу, и я сделаю так, что он возляжет с вашей дочерью, а сам будет думать, что это королева Гвиневера.
      - Ах, любезная дама, - сказал король, - значит, вы надеетесь, что вам удастся это устроить?
      - Сэр, - она отвечала, - я готова поручиться жизнью, только предоставьте это дело мне.
      Ибо эта дама Брузена была великая ворожея, одна из искуснейших колдуний мира в те времена. И в недолгом времени устроила дама Брузена так, что к сэру Ланселоту явился человек, ему хорошо знакомый, и он принес сэру Ланселоту кольцо словно бы от самой королевы Гвиневеры. Уж конечно, увидев этот знак, сэр Ланселот воспылал страстью, как никогда.
      - Где моя возлюбленная? - воскликнул он.
      - В замке Каз, - отвечал посланец, - всего лишь в пяти милях отсюда.
      И сэр Ланселот вознамерился быть там в ту же ночь. А эта дама Брузена, с соизволения короля Пелеса, поспешила отослать в замок Каз прекрасную Элейну с двадцатью пятью рыцарями.
      Под вечер прискакал в замок сэр Ланселот и был встречен там радушно людьми, которые показались ему доверенными слугами королевы Гвиневеры. Лишь только спешившись, спросил сэр Ланселот, где же королева. И леди Брузена ему ответила, что королева на своем ложе.
      Тут все люди разошлись, и сэр Ланселот был препровожден в королевин покой. Туда леди Брузена принесла ему кубок вина, и лишь только он испил того вина, как сразу так захмелел и распалился, что не имел силы долее медлить ни мгновения, но поспешил сразу же на ее ложе. И при этом верилось ему, что девица Элейна - это королева Гвиневера. И, уж конечно, сэр Ланселот был счастлив, и леди Элейна тоже была счастлива заключить сэра Ланселота в свои объятья, ибо она-то знала, что в ту ночь она понесет от него сэра Галахада, который станет первым рыцарем мира.
      И провели они вместе на ложе ночь и утро, и хотя было уже не рано, однако все окна и щели в том покое были закрыты наглухо, так что не видно было наступления дня.
      3
     
      Но вот сэр Ланселот вдруг очнулся, встал, подошел к окну, и лишь только распахнул он ставни, как чары разрушились. Понял он, как он ошибся.
      - Увы! - сказал он, - зачем дожил я до этого дня, ведь теперь я опозорен!
      И он выхватил меч свой и сказал:
      - Предательница! Кто ты, та, с кем провел я всю эту ночь? Ты умрешь от моей руки на этом месте!
      Тогда прекрасная леди Элейна выскользнула из постели нагая и, упав на колени пред сэром Ланселотом, взмолилась:
      - Любезный, великодушный рыцарь сэр Ланселот! Ты происходишь из королевского рода, и потому я взываю к тебе о милосердии! И как есть ты прославленный по всему миру благороднейший из рыцарей, молю, не убивай меня, ибо во чреве моем я зачала от тебя первейшего, лучшего рыцаря мира.
      - А, коварная предательница! Зачем ты меня обманула? Говори сей же миг: кто ты?
      - Сэр, - она отвечала, - я - Элейна, дочь короля Пелеса. И с тем он поднял ее с колен, обнял и поцеловал, ибо она была прекрасна собой и к тому же приветлива и молода и рассудительна, как редко какая женщина в те времена.
      - Да поможет мне Бог, - молвил сэр Ланселот, - я не должен винить в этом тебя, но лишь ту, которая сотворила надо мною это колдовство, надо мною и над тобою. И если только она попадется мне, эта дама Брузена, она лишится головы за свою ворожбу, ибо ни один рыцарь не был так обманут, как я нынешней ночью.
      А она тогда сказала:
      - Господин мой сэр Ланселот, умоляю вас, навещайте меня, когда только будет к тому у вас возможность, ибо я подчинилась пророчеству, которое открыл мне мой отец. По его велению и во исполнение пророчества я отдала тебе величайшее сокровище и прекраснейший цветок, каким владела, и это - моя девственность, которая больше ко мне не вернется. А потому, благородный рыцарь, сохраните ко мне добрые чувства.
      И с тем сэр Ланселот надел свои одежды, облачился в доспехи и простился ласково с юной леди Элейной. Затем он пустился в путь и приехал в замок Корбеник, где пребывал ее отец.
      Она же, когда пришло ее время, родила на свет прекрасное дитя, и его окрестили Галахад. И, уж конечно, младенца этого растили и воспитывали, как никого больше, а Галахадом его назвали потому, что так был наречен сэр Ланселот у камня, под которым был источник (а потом Владычица Озера переменила ему имя и назвала его сэр Ланселот Озерный).
      А после того, как леди Элейна разрешилась от бремени и получила очищение в храме, прибыл к ней рыцарь по имени сэр Бромель Плессийский, владетельный барон. Он давно уже любил леди Элейну и настойчиво желал на ней жениться. И она никакими средствами не могла избавиться от его посягательств, пока однажды не сказала она сэру Бромелю так:
      - Знайте, сэр рыцарь, что я не полюблю вас, ибо моя любовь отдана лучшему рыцарю мира.
      - Кто же это? - спросил сэр Бромель.
      - Сэр, - она отвечала, - это сэр Ланселот Озерный, его я люблю, и никого больше, а потому не докучайте мне впредь вашими домогательствами.
      - Хорошо же! - отвечал сэр Бромель. - Но раз уж вы мне рассказали про сэра Ланселота, вам от него не много будет радости, ибо я убью его, где бы он мне ни повстречался!
      - Сэр, - отвечала леди Элейна, - не прибегайте только к коварству и обману, и Боже меня упаси просить у вас для него пощады.
      - Ну, госпожа моя, - сказал сэр Бромель, - с завтрашнего дня я целый год буду караулить его на мосту Корбеник, так что, когда бы он к вам ни собрался, ни на том пути, ни на этом ему не избежать встречи со мною.
      4
     
      Но случилось так, по воле судьбы, что проезжал по тому мосту сэр Борс Ганский, племянник сэра Ланселота, и был у сэра Борса с сэром Бромелем поединок, и сэр Борс нанес сэру Бромелю по шлему удар такой силы, что выбил его из седла и перебросил через круп его коня.
      Но тогда сэр Бромель, как мужественный боец, вскочил на ноги, обнажил меч и перетянул наперед щит, готовый продолжать бой с сэром Борсом. Тут и сэр Борс спешился и отдал коня, и они стали осыпать один другого градом жестоких ударов. Долго так они бились, но под конец был сэр Бромель повергнут наземь, и сэр Борс принялся было отстегивать его шлем, намереваясь его убить.
      И тогда сэр Бромель воскликнул, что он сдается и просит у него пощады.
      - Лишь вот на каком условии дарую я тебе жизнь, - сказал ему сэр Борс. - На будущую Троицу ты должен явиться к господину моему сэру Ланселоту и ему покориться.
      - Сэр, я все исполню, - отвечал сэр Бромель. Он поклялся на перекрестии своего меча, и сэр Борс его отпустил. Сам же он поехал к королю Пелесу, который пребывал в замке Корбеник, и когда король и дочь его Элейна узнали, что он - племянник сэру Ланселоту, они оказали ему сердечный прием.
      И сказала леди Элейна:
      - Мы очень дивимся, где же сэр Ланселот? Ибо он лишь однажды здесь побывал, и с тех пор я его не видела.
      - Госпожа, не удивляйтесь, - отвечал сэр Борс, - ибо он уже полгода томится в темнице у Феи Морганы, сестры короля Артура.
      - Увы, - сказала леди Элейна. - Это меня весьма печалит. А сэр Борс все посматривал на младенца у нее на руках, и видел он, что младенец очень походит на сэра Ланселота.
      - Истинно, - сказала ему леди Элейна, - знайте, что это дитя я понесла от сэра Ланселота.
      Тут сэр Борс заплакал от радости и помолился Господу, чтобы мальчик выказал себя столь же славным рыцарем, как и отец его.
      И в это мгновение влетела белая голубица, золотую курильницу в клюве держащая, и оказались на столах всевозможные яства и напитки. И девица явилась, несущая чашу - Святой Грааль, - и молвила во всеуслышанье так:
      - Знай же, сэр Борс, что этот младенец, сэр Галахад, займет Погибельное Сидение и достигнет Святого Грааля, и будет он рыцарем, много превосходящим сэра Ланселота, своего родного отца.
      Тогда они преклонили колена и вознесли молитвы, и разлился кругом такой аромат, словно все благоухания мира были принесены туда. А когда голубица, облетев залу, выпорхнула, девица со Святым Граалем тоже исчезла, как пришла.
      - Сэр, - сказал тогда сэр Борс сэру Пелесу, - этот замок следует назвать Замком Приключений, ибо здесь у нас на глазах произойдет немало дивных дел.
      - Это правда, - сказал король, - воистину здешние места могут быть названы краем опасных приключений. Ибо мало кто из рыцарей, сюда попадающих, уезжает отсюда со славой, и как бы могуч ни был рыцарь, здесь найдется ему дело по силам. Вот еще совсем недавно сэр Гавейн, добрый рыцарь, уехал отсюда обесславленный. Ибо, да будет вам ведомо, - сказал король Пелес, - здесь лишь тому достается честь победы, кто сам исполнен чести и живет праведной жизнью, кто любит Бога и страшится Бога. А иначе никогда не добыть ему славы, будь он хоть как никто мужествен и могуч.
      - Это дивно, - сказал сэр Борс, - что говорите вы об этих местах. Здесь должно быть много чудесных приключений. И потому я хочу остаться на сегодняшнюю ночь в этом замке.
      - Сэр, не делайте этого, - отвечал король Пелес, - послушайтесь моего совета. Ибо иначе вряд ли вам удастся избежать позора.
      - Сэр, я готов встретить любые приключения, какие выпадут на мою долю, - отвечал сэр Борс.
      - В таком случае я вам советую, - сказал король, - очиститься исповедью.
      - Что до этого, - сказал сэр Борс, - я с доброй охотою получу отпущение грехов.
      И с тем сэр Борс исповедался в своих грехах. Был же сэр Борс передо всеми женщинами целомудрен, кроме одной, и это была дочь короля Брангориса, с нею родил он сына по имени Элин. А не считая ее, был сэр Борс чист и невинен.
      И вот отвели сэра Борса на ложе в богатом просторном покое, а вокруг было много закрытых дверей. Увидел сэр Борс такое множество дверей и отослал всех своих людей, ибо он не желал, чтобы с ним кто-нибудь оставался.
      Но доспехов сэр Борс снимать не стал, а прямо, как был, во всем облачении, улегся сверху на ложе.
      И вот замечает сэр Борс какой-то свет, и в этом свете разглядел он копье, тяжелое и длинное, устремленное острием прямо на него, наконечник же копья, показалось сэру Борсу, горел огнем, словно свеча. Сэр Борс и понять ничего не успел, как уже копье поразило его прямо в плечо, пробило рану в ладонь глубиной и уязвило его столь жестоко, что от боли он упал снова навзничь на ложе.
      И тогда вдруг явился перед ним рыцарь со щитом на плече и с мечом в руке, и молвил он сэру Борсу:
      - Вставай, сэр рыцарь, и сразись со мною!
      - Хоть я и ранен жестоко, но от боя не уклонюсь! И с тем сэр Борс вскочил, навесил щит свой, и они долгое время жестоко друг с другом рубились; но под конец сэр Борс, наступая, загнал того в угол, где была дверь, и тот рыцарь укрылся за дверью и долго там отдыхал. Передохнувши, он выскочил оттуда со свежими силами и завязал с сэром Борсом новый бой, отчаянный и жестокий.
      5
     
      Решил тогда сэр Борс, что больше не отпустит его туда отдыхать, и занял позицию между рыцарем и дверью. Так сэру Борсу удалось повергнуть его ниц, и тогда тот рыцарь ему покорился.
      - Как ваше имя? - спросил сэр Борс.
      - Сэр, мое имя - сэр Бедивер из Низинных Земель.
      И сэр Борс заставил его поклясться, что на будущую Троицу он прибудет ко двору короля Артура и объявит себя пленником, побежденным и захваченным рукою сэра Борса.
      С тем удалился сэр Бедивер, властелин Низинных Земель. И тогда сэр Борс снова возлег на свое ложе. Но вдруг услышал он сильный шум, и увидел сэр Борс, что невесть откуда - из дверей ли, из окон - летит на него целый дождь стрел и дротиков так густо, что он диву дался, и многие попали в него и поранили его тело в незащищенных местах.
      Потом видит вдруг сэр Борс, перед ним очутился ужасный лев. Бросился на льва сэр Борс, лев содрал с плеча у него щит, но сэр Борс успел мечом своим отсечь ему голову.
      Тут вдруг видит сэр Борс во дворе замка ужасного и грозного дракона, а на лбу у дракона заметил сэр Борс будто бы надпись золотыми буквами: "Король Артур". И видит он, что выскакивает на того дракона ужасный старый леопард, и начался между ними долгий, яростный бой. Но под конец изрыгнул дракон из пасти своей словно бы еще сотню драконов; и в тот же миг малые драконы умертвили старого дракона и разорвали его на куски.
      Дальше вдруг явился к сэру Борсу в залу какой-то старец, уселся в кресло, и увидел сэр Борс, будто у него вокруг шеи обвились две змеи. А старец взял в руки арфу и запел старую балладу об Иосифе Аримафейском и о том, как он прибыл, странствуя, в здешние края. Окончив же пение, старец сказал сэру Борсу, чтобы он отправлялся дальше.
      - Ибо здесь вас уже не ждут больше никакие приключения; вы с честью вышли изо всех испытаний сегодняшней ночи, но в дальнейшем достигнете еще большего.
      Тут почудилось сэру Борсу, будто влетела к нему голубица, белейшая из всех, каких случалось только ему видеть, и в клюве она держала Золотую курильницу. И лишь только она появилась, как улеглась и прошла буря, все время бушевавшая так, что дивно было слышать. И весь двор и замок наполнился сладкими ароматами.
      И видит сэр Борс четырех прекрасных отроков, несущих четыре ясных свечи, а с ними - старец, в одной руке держащий чашу, а в другой копье, и название тому копью было: Копье Расплаты.
      6
     
      - Теперь, - молвил старец сэру Борсу, - ступайте к сородичу вашему сэру Ланселоту и поведайте ему об этом приключении, что из смертных рыцарей оно всех более подобает ему, но грех в нем так мерзок, что он не сможет вершить столь святые подвиги; а когда бы не грех его, он превзошел бы всех рыцарей на земле. И скажи так сэру Ланселоту: в мирских подвигах он всех превосходит мужеством своим и доблестью, но в этом подвиге духа он должен будет уступить многим.
      Тут увидел сэр Борс идущих к нему четырех благородных женщин, облаченных в бедные одежды. И в том месте, откуда вошли они в залу, было светло, как в лучах летнего солнца. И преклонили женщины колена перед серебряным алтарем на четырех ножках, как епископ преклоняет колена пред серебряным престолом. А когда сэр Борс взглянул наверх, он увидел занесенным над головой у себя обнаженный меч, и сияние того меча поразило его взор, так что сэр Борс на время ослеп.
      - Ступай прочь отсюда, сэр Борс, ибо ты покуда еще не достоин пребывать здесь!
      И он тогда лег обратно на свое ложе и проспал до утра. Утром король Пелес встретил сэра Борса радостно, а затем вскоре он отбыл в Камелот. Там нашел он сэра Ланселота и поведал ему о своем приключении у короля Пелеса в замке Корбеник.
      Между тем достигла Артурова двора молва, что у сэра Ланселота родился сын от Элейны, дочери короля Пелеса. За то сильно разгневалась на сэра Ланселота королева Гвиневера, она осыпала его упреками и назвала его неверным рыцарем. Но сэр Ланселот рассказал королеве все, как его обманом завлекли возлечь с той, кто "представилась мне в вашем обличии, моя королева", и тогда королева простила сэра Ланселота.
      А король Артур, как повествует Книга, был в это время во Франции, он вел войну против могущественного короля Клаудаса и завоевал немало его владений. Когда же король возвратился домой, он повелел возгласить о предстоящем великом празднестве, на которое надлежало явиться всем лордам и дамам Англии, если только они не злоумышляют против своего короля.
      7
     
      Когда услышала о том празднестве леди Элейна, дочь короля Пелеса, она явилась к отцу своему и просила у него изволения, чтобы ей отправиться к королю Артуру. И король ответил ей так:
      - Я согласен на вашу поездку. Но если любите меня и желаете моего благословения, смотрите нарядитесь в самые драгоценные одежды и не постойте за тратами. Спрашивайте, и вы получите все, что вам понадобится.
      И вот с помощью дамы Брузены, ее прислужницы, были проделаны все приготовления, так что не было на свете дамы в убранстве роскошнее. Так выехала она, сопровождаемая двадцатью рыцарями и десятью благородными дамами и свитой-всего числом на ста лошадях. И когда она прибыла в Камелот, король Артур с королевой Гвиневерой перед всеми рыцарями объявили, что дамы прекраснее и в убранстве роскошнее, нежели леди Элейна, не видывали у них при дворе.
      Король Артур, лишь только узнал об ее прибытии, сам встретил ее и приветствовал, а вслед за ним и большинство рыцарей Круглого Стола - и сэр Тристрам, и сэр Блеоберис, и сэр Гавейн, и еще многие, кого я не стану перечислять.
      Но когда сэр Ланселот ее увидел, он так застыдился всего, что с ним было и что он занес на нее меч в утро после той ночи, которую провел с нею, что не стал ее приветствовать и не сказал ей ни слова. А между тем он подумал, что прекраснее дамы он в жизни своей не видел.
      Но леди Элейна, видя, что сэр Ланселот не желает ей и слова молвить, так опечалилась, что сердце у нее едва не разорвалось от боли, ибо, да будет вам ведомо, она любила его безмерно. И так сказала леди Элейна своей прислужнице даме Брузене:
      - Нелюбезность сэра Ланселота сокрушила мое сердце!
      - Ах! Утешьтесь, госпожа, - отвечала дама Брузена. - Повремените, и я устрою так, что нынешней ночью он возляжет с вами, если только вы будете молчать.
      - Это было бы мне, - сказала леди Элейна, - милее всего золота на этом свете.
      - Тогда предоставьте все мне, - сказала дама Брузена.
      Когда же леди Элейну проводили к королеве, они обе встретились ласково друг с другом, но лишь по виду, а не в душе. И все, кто там был, говорили о красоте леди Элейны.
      И распорядился король, чтобы на ночь леди Элейне отвели покои рядом с королевиными, под одной крышей. Как повелел король, так и было сделано.
      Тогда королева послала за сэром Ланселотом и повелела ему прийти ночью к ней в спальню.
      - А иначе, - сказала королева, - я уверена, что вы проведете ночь со своей дамой леди Элейной, с которой вы уже родили Галахада.
      - Ах, госпожа! - отвечал сэр Ланселот, - не говорите так, ведь это я сделал против моей воли.
      - Тогда, - сказала королева, - смотрите явитесь ко мне, когда я пошлю за вами.
      - Госпожа, - отвечал сэр Ланселот, - я не премину явиться по вашему повелению и буду ждать наготове.
      Но едва только было между ними все сговорено и условлено, как уже дама Брузена через хитрые чары свои об том прознала и поведала госпоже своей леди Элейне.
      - Увы! - молвила та. - Что мне делать?
      - Положитесь на меня, - отвечала дама Брузена, - и я приведу его за руку к самой вашей постели, а он будет думать, что я послана от королевы Гвиневеры.
      - То-то я буду рада, - сказала леди Элейна, - ведь весь мир мне не дороже любви сэра Ланселота.
      8
     
      И вот, когда настал час и все в замке уснули, дама Брузена подошла к ложу сэра Ланселота и сказала так:
      - Сэр Ланселот Озерный, уж не спите ли вы? Госпожа моя королева Гвиневера дожидается вас на своем ложе.
      - Ах, любезная дама! - отвечал сэр Ланселот. - Я готов следовать за вами, куда бы вы меня ни повели.
      И с тем сэр Ланселот накинул на плечи долгополое одеяние, а в руку взял меч свой. Дама Брузена взяла его за палец и отвела к ложу госпожи своей, леди Элейны, и скрылась, оставив их вдвоем на ложе. И, уж конечно, прекрасная Элейна была счастлива, и сэр Ланселот тоже, ведь он думал, что держит в объятьях другую.
      Тут мы их оставим среди поцелуев и объятий, обычных в таком деле, и поведем речь о королеве Гвиневере, которая послала к ложу сэра Ланселота одну из своих женщин, какой всех более доверяла. Но та, придя, обнаружила, что постель холодна и пуста; и с тем она вернулась к своей королеве и это ей рассказала.
      - Увы! - воскликнула королева. - Куда же делся этот вероломный рыцарь?
      И королева едва рассудка не лишилась, она билась и металась у себя на ложе, как безумная, и пять часов не могла уснуть.
      А у сэра Ланселота была привычка разговаривать во сне, и он часто произносил сквозь сон имя возлюбленной своей, королевы Гвиневеры. Вот он бодрствовал, сколько ему хотелось, а затем, как обычно, уснул, и леди Элейна тоже. Во сне же начал сэр Ланселот разговаривать и выболтал все, как сорока, про любовь свою и королевы Гвиневеры, и говорил он так громко, что королева услыхала его на своем ложе. Услышавши звук его голоса, разгневалась королева без меры и от гнева и боли не знала, что делать, а потом закашляла так громко, что сэр Ланселот пробудился. И лишь только он услышал ее кашель, в тот же миг он понял, что лежит с королевой Элейной, и выскочил он из ее постели, как безумный, в одной рубахе и встретился с королевой Гвиневерой посреди залы.
      И сказала ему королева так:
      - А, коварный ты и вероломный рыцарь! Смотри не вздумай оставаться более при моем дворе и без промедления покинь мои покои! Да не будь так дерзок, коварный рыцарь-изменник, чтобы еще хоть когда-либо показаться мне на глаза!
      - Увы мне! - воскликнул сэр Ланселот.
      И он так опечалился ее словам, что прямо, где стоял, без чувств повалился на пол. А королева оттуда удалилась.
      Когда же сэр Ланселот пришел в себя, он из верхнего окна выпрыгнул прямо в сад, и шипы и колючки исцарапали ему все лицо и тело, а он бросился бежать куда глаза глядят, обезумевший от своего горя. Он скрывался, блуждая, целых два года, и никто из встречавшихся ему не мог угадать в нем сэра Ланселота.
      9
     
      А теперь мы возвратимся к королеве Гвиневере и прекрасной леди Элейне, - а леди Элейна, узнав про жестокие слова, сказанные королевой сэру Ланселоту, и про то, как он упал без чувств и как затем выпрыгнул из верхнего окна, так сказала королеве Гвиневере:
      - Госпожа, вы не правы перед сэром Ланселотом, и вот теперь вы его потеряли, ибо по виду и по речам его я сужу, что он лишился рассудка навеки. Вы же, госпожа, увы! совершили великий грех и сами себя опозорили, ибо у вас есть супруг - король, и ваш долг любить его; ведь на этом свете нет другой королевы, чьим супругом был бы такой король. А я, когда бы не вы, могла бы добиться любви господина моего сэра Ланселота; ведь у меня есть причина любить его: ему отдала я мою девственность и от него родила сына чудесного по имени сэр Галахад. Он же, когда придет его срок, будет первым среди рыцарей мира.
      - Вот что, леди Элейна, - сказала ей королева, - как только настанет день, повелеваю вам покинуть мой двор. И если только в самом деле любите вы сэра Ланселота, не разузнавайте, где он скрывается, ибо тогда он погибнет!
      - Что до этого, - отвечала леди Элейна, - полагаю, что он и так уже погиб навеки, и это сделали вы! Теперь ни вам, ни мне не видать больше его ласк, ибо, когда он выбросился вон из того окна, он так страшно стонал, как не случалось мне слышать, чтобы стонал человек. Увы! - сказала прекрасная Элейна.
      - Увы! - сказала и королева, - вижу я теперь, что мы потеряли его навсегда!
      А наутро леди Элейна собралась и, не медля, отправилась в обратный путь. Король Артур со ста рыцарями поехал провожать ее через лес. И по пути она рассказала сэру Борсу Ганскому обо всем, что и как было минувшей ночью, и как сэр Ланселот выбросился из окна, лишившись от горя рассудка.
      - Увы! - воскликнул тут сэр Борс, - где же теперь господин мой сэр Ланселот?
      - Сэр, - отвечала леди Элейна, - этого я не знаю.
      - Горе вам обеим, - сказал сэр Борс, - вдвоем вы погубили столь славного рыцаря!
      - Что до меня, сэр, - отвечала леди Элейна, - я не сделала и не сказала ничего, что могло бы хоть как-то огорчить его. Но я сама видела, как от жестоких слов королевы Гвиневеры он упал без чувств. А очнувшись, схватил свой меч и нагой, в одной лишь рубахе, выбросился из окна с прежалостным стоном, какой когдалибо случалось мне слышать из уст мужчины.
      - Прощайте же, - сказал сэр Борс леди Элейне. - Задержите подле себя разговором сколько возможно господина моего короля Артура, а я возвращусь к королеве Гвиневере и выскажу ей все ваши упреки. Вас же прошу, если хотите, чтобы я вам служил, будьте бдительны и глядите хорошенько, быть может, вам случится встретить господина моего сэра Ланселота.
      - Истинно, - отвечала леди Элейна, - я сделаю все, что могу, ибо я скорее жизнь свою за него отдам, чем допущу его до беды.
      - Госпожа, - сказала тут дама Брузена, - пусть сэр Борс отправляется в обратный путь и поспешит приступить к поискам сэра Ланселота, ибо, помните, он совершенно безумен, однако его можно будет спасти, хотя и с помощью чуда.
      Тут леди Элейна заплакала, и сэр Борс Ганский заплакал тоже, а затем они расстались. Сэр Борс поскакал прямо к королеве Гвиневере, она же, при виде его, залилась слезами как безумная.
      - Ну вот, теперь-то вы плачете, - сказал сэр Борс Ганский. - А что толку вам плакать, когда ничего уже невозможно исправить? Увы! - сказал сэр Борс, - зачем только сэр Ланселот увидел вас и мы, его сородичи, тоже? Ибо теперь мы потеряли лучшего рыцаря в нашем роду, нашего главу и заступника. Смело скажу, и я готов подтвердить это с оружием в руках, что всем королям, и христианским и языческим, не сыскать второго такого рыцаря, что по благородству, учтивости, что по красоте и по вежеству. - Увы! - сказал сэр Борс, - что делать теперь нам, сородичам его?
      - Увы! - сказал сэр Эктор Окраинный, и - "Увы!" - сказал сэр Лионель.
      10
     
      Королева же, услышав такие их речи, замертво упала на пол в обмороке. Тогда сэр Борс ее поднял, привел в чувство, и когда она очнулась, то встала на колени перед теми тремя рыцарями, воздела к ним обе руки и стала умолять их найти сэра Ланселота.
      - И перед тратами не постойте, лишь бы только он отыскался, ибо я знаю, он сейчас не в своем уме!
      С тем сэр Борс, сэр Эктор и сэр Лионель покинули королеву, ибо долее не в силах были видеть ее горя. Королева послала им драгоценностей довольно для расходов, и они, облачившись в доспехи, сели на коней и пустились в путь. Они ездили из края в край, из страны в страну, по лесам, по безлюдным чащобам и равнинам, и всюду, куда ни ехали, они зорко озирались в лесах и расспрашивали встречных, не слыхали, не видали ли человека нагого, в одной рубахе, и с мечом в руке.
      Так проездили они вдоль и поперек три месяца без малого, но ни разу слова о нем не слыхали, и, уж конечно, эти трое рыцарей были жестоко опечалены. И вот наконец повстречался сэру Борсу с товарищами рыцарь по имени Мелион-Татарин.
      - Любезный рыцарь, - сказал сэр Борс, - куда держите вы путь? (Ибо они уже раньше были друг с другом знакомы.)
      - Сэр, - отвечал сдр Мелион, - я еду ко двору короля Артура.
      - Тогда мы просим вас, - сказал сэр Борс, - передайте от нас господину моему королю Артуру и госпоже моей королеве Гвиневере и всем рыцарям Круглого Стола, что, несмотря на все наши старания, нам не удалось узнать, куда скрылся сэр Ланселот.
      И сэр Мелион, простившись с ними, пообещал передать королю с королевой и всем рыцарям Круглого Стола все, что они ему поручили. И когда сэр Мелион прибыл ко двору, он поведал королю и королеве и всем рыцарям, что сэр Борс просил его передать про сэра Ланселота.
      Тогда сэр Гавейн, сэр Ивейн, сэр Саграмур Желанный, сэр Агловаль и сэр Персиваль Уэльский, по горячему настоянию короля и в особенности королевы, взяли на себя обыскать всю Англию, Уэльс и Шотландию, дабы только найти сэра Ланселота. Вместе с ними выехали еще восемнадцать рыцарей, и, уж конечно, у них не было недостатка в средствах на этот поход. Итак, было их всего двадцать три рыцаря.
      Мы же вскоре обратимся к сэру Ланселоту и поведем речь о его горе и печали и о тяготах, которые его постигли, ибо холод, голод и жажду испытал он в избытке.
      А те благородные рыцари ехали поначалу все вместе, но потом сговорились разъехаться, и они повернули в разные стороны по двое, по трое, и вчетвером, и впятером, согласившись заранее, где и когда они встретятся.
      Сэр Агловаль с сэром Персивалем поехали вместе и завернули к матери своей, которая была в те дни королевой. Она, увидев двух своих сыновей, от радости нежной заплакала и сказала так:
      - А, сыновья мои милые! Когда отец ваш был убит, он оставил мне четырех сыновей, но двое из вас теперь убиты. После смерти славного сэра Ламорака, моего сына, никогда уже не утешится мое сердце!
      И она опустилась на колени перед сэром Агловалем и сэром Персивалем и молила их остаться с нею в отчем доме.
      - О моя ласковая мать, - отвечал сэр Персиваль, - это нам невозможно, ведь мы и с отцовской и с материнской стороны происходим от королевских родов. И потому, матушка, такова наша природа: искать бранных подвигов и благородных приключений.
      - Увы! мои любимые сыновья, - сказала тогда она, - ради вас лишусь я последних радостей жизни, а ведь мне уже не под силу терпеть ветер и непогоду теперь, после гибели короля Пелинора, вашего отца, принявшего позорную смерть от руки сэра Гавейна и брата его сэра Гахериса! И ведь они убили его вероломно, а не в честном бою. Увы! милые мои сыновья, горько убиваюсь я из-за гибели вашего отца, а еще из-за гибели сэра Ламорака, которому мало было равных среди рыцарей. Вы же, любезные сыновья, помните и не забывайте об этом.
      Много было слез и рыданий при дворе, когда подошел им срок отправляться дальше, и королева тут же упала в обморок от горя.
      11
     
      А когда она пришла в себя, то послала им вослед с пажем деньги, чтобы у них не было недостатка. Паж их нагнал, но они не позволили ему ехать с ними, но отослали его назад, чтобы он принес утешение их матери и кротко испросил им ее благословения.
      Вот поскакал он обратно, и случилось, что ночь застигла его в пути. По несчастью, он находился как раз поблизости от замка, в котором обитал один барон, и этот барон, когда паж заехал к нему в замок, стал расспрашивать его, кто он, откуда и кому служит.
      - Мой господин, - отвечал паж, - я состою на службе у доброго рыцаря по имени сэр Агловаль.
      Паж сказал так с добрыми побуждениями, надеясь, что ради сэра Агловаля к нему лучше отнесутся в замке; и еще он сказал, что служит королеве, матери его.
      - Что ж, приятель, - сказал тут владелец замка, - ради сэра Агловаля будет тебе оказан здесь дурной прием, ибо сэр Агловаль убил моего брата. И потому в счет расплаты примешь ты смерть!
      И с тем барон повелел своим людям увести его и убить. Они повиновались, выволокли его за стены замка и зарезали безо всякой милости. А наутро проезжали там дорогой мимо кладбища сэр Агловаль и сэр Персиваль, и видят они, много мужчин и женщин разглядывают мертвого пажа, которого привезли туда хоронить.
      - Что это, - спрашивает сэр Агловаль, - вы там разглядываете?
      Тут выступила вперед одна добрая женщина и отвечала:
      - Любезный рыцарь, здесь лежит юный паж, коварно убитый нынешней ночью.
      - Как же был он убит, матушка? - спросил сэр Агловаль.
      - Мой любезный господин, - отвечала женщина, - владелец здешнего замка принял этого пажа нынешней ночью к себе на ночлег. Но за то, что его гость объявил себя пажем одного доброго рыцаря, который служит королю Артуру, а имя ему - сэр Агловаль, за это хозяин распорядился его убить; и вот по этой-то причине он и лежит здесь мертвый.
      - Грамерси, - молвил сэр Агловаль, - вы скоро увидите, как смерть его будет отомщена! Ибо я и есть рыцарь, за которого принял смерть этот паж.
      Потом сэр Агловаль окликнул сэра Персиваля и велел ему спешиться, не тратя времени. Передали они коней своим людям и пешком поспешили в замок. И лишь только вошли они в ворота, как сэр Агловаль послал привратника его господину сказать:
      "Здесь я, сэр Агловаль, за которого убили вы нынешней ночью моего пажа!"
      И лишь только передал это привратник своему господину, - "Добро ему пожаловать!" - отвечал сэр Годвин. И он тут же облачился в доспехи, вышел во двор и сказал:
      - Который из вас сэр Агловаль?
      - Вот он я, гляди! Ты за что нынешней ночью убил пажа моей матери?
      - Я убил его, - отвечал сэр Годвин, - из-за тебя, ибо ты убил брата моего сэра Годлина.
      - Что до твоего брата, - сказал сэр Агловаль, - то, признаюсь, я убил его, ибо он был вероломный рыцарь, предатель дам и добрых рыцарей. Что же до смерти пажа моего, - сказал сэр Агловаль, - то я вызываю тебя за него на поединок!
      И с тем они ринулись в бой друг против друга яростно, как львы. А сэр Персиваль бился со всеми остальными его рыцарями, и в недолгий срок сэр Персиваль перебил всех, кто вышел против него, ибо сэр Персиваль наносил удары столь могучие, что никто не в силах был против него устоять.
      А через некоторое время и сэр Агловаль поверг сэра Годвина на землю, и тогда он отстегнул ему шлем и отсек ему голову долой. А затем они удалились, снова сели на коней, а мертвого пажа распорядились отнести на монастырский двор и там его предали земле.
      12
     
      Когда же это было сделано, они снова пустились в путь и объехали много стран в поисках сэра Ланселота. Но нигде не слышали они о нем никаких вестей. Под конец прибыли они в замок, называвшийся Кардихан, и там остановились сэр Персиваль с сэром Агловалем на ночлег. А перед полуночью явился сэр Персиваль тайком к оруженосцу сэра Агловаля и сказал ему:
      - Вставай и собирайся в путь, ибо мы с тобой вдвоем тайно отсюда уедем.
      - Сэр, - отвечал оруженосец, - я с радостью готов куда угодно следовать за вами, но ведь если господин мой ваш брат меня настигнет, он меня убьет.
      - Что до этого, то ничего не бойся, ибо я буду твоим заступником.
      И поехали они с сэром Персивалем, и было уже за полдень, а они все находились в пути, и наконец оказался перед ними каменный мост, а на мосту увидел сэр Персиваль рыцаря, опоясанного железной цепью и прикованного к каменному столбу.
      - О мой любезный рыцарь, - обратился к нему скованный рыцарь, - прошу тебя твоею рыцарской честью, освободи меня от этих пут!
      - Сэр, а кто вы такой? - спросил сэр Персиваль, - и за что вас здесь приковали?
      - Сэр, я отвечу вам, - сказал тот рыцарь. - Я рыцарь Круглого Стола и зовусь сэр Персид. Случилось мне в странствиях моих заехать в эти края, и здесь я остановился на ночлег в замке, что стоит там за мостом. А в том замке обитает злая дама, и за то, что я отказался быть ее возлюбленным, как она мне предлагала, она выслала против меня своих людей, и они напали на меня врасплох, прежде чем я успел взяться за оружие. И вот они схватили меня и здесь приковали и оставили умирать, если только какой-нибудь честный рыцарь не разобьет мои узы.
      - Сэр, воспряньте духом! - молвил сэр Персиваль. - Раз вы, как и я, рыцарь Круглого Стола, я, с помощью Божией, разобью эти цепи.
      И с тем сэр Персиваль обнажил меч и с такой силой обрушил его на цепь, что разрубил звенья и сэру Персиду рассек кольчугу и слегка его поранил.
      - А, Иисусе! - вскричал сэр Персид. - Это был могучий удар, сильнее удара не испытывал я от руки рыцаря! Ведь когда бы не цепь, быть бы мне убитым.
      Но тут сэр Персид заметил рыцаря, во весь дух скакавшего к ним из замка.
      - Сэр, берегитесь! Вон скачет рыцарь, который пожелает с вами сразиться!
      - Пусть скачет! - отвечал сэр Персиваль. И он встретился с тем рыцарем на средине моста, и нанес ему сэр Персиваль такой удар, что сбросил его с коня прочь и перекинул через край моста, так что, не окажись под мостом рыбачьего суденышка, утонул бы тот рыцарь и погиб.
      А сэр Персиваль взял его коня, подвел к сэру Персиду и пригласил его сесть верхом. И они поскакали вдвоем к замку и передали его владелице, чтобы она отпустила слуг сэра Персида, а иначе сэр Персиваль перебьет там всех, кто попадется ему под руку. Она испугалась и всех освободила. И вдруг увидел сэр Персиваль в окне башни даму.
      - А, госпожа, - обратился к ней сэр Персиваль, - что за порядок и обычай для благородной дамы губить добрых рыцарей, если они отказываются стать ее возлюбленными? Клянусь Богом, это постыдный обычай! И, не будь у меня сей час другого дела особой важности, я бы положил конец такому вашему коварному обычаю.
      После того сэр Персид привез сэра Персиваля к себе в замок и там принимал его с великим радушием.
      А наутро, когда сэр Персиваль выслушал обедню и утолил голод, он поручил сэру Персиду отправиться ко двору короля Артура.
      - И поведайте королю о том, как повстречались вы со мною, брату же моему сэру Агловалю расскажите о том, как я вас избавил от смерти. Передайте ему, пусть он меня не ищет, ибо я отправился в странствие на поиски сэра Ланселота Озерного. И как бы ни искал он меня, ему меня не найти. Скажите ему, что я не увижусь с ним и ни с кем при дворе, покуда не разыщу сэра Ланселота. А сэру Кэю-Сенешалю и сэру Мордреду скажите, я уповаю на Бога, что добуду себе чести не менее, нежели они, ибо я никогда не забуду, как они надо мной издевались и потешались в тот день, когда я был посвящен в рыцари; и скажите им, что я не увижу Артурова двора, покуда люди не заговорят обо мне еще больше, чем о них.

К титульной странице
Вперед
Назад