СЕЛО КУБЕНСКОЕ
Предыдущий рассказ я закончил путевыми записками отечественного историка и новый начну со свидетельства другого знатного имени в русской исторической науке. Василий Никитич Татищев считал нынешнее село Кубенское городком, который будет постарше Вологды. По легенде, областной центр основан первым вологодским чудотворцем Герасимом в августе 1147 г. Татищев полагал, и не без основания, что Вологда «началась» позже на сто лет, в XIII в., когда на Русь напали полчища Батыя. Значит, село Кубенское «появилось на свет» где-то в конце XII — начале XIII вв.
Не имел ли перед собой историк какие-то документы, которых был всю жизнь рачительный собиратель? Известно, что в его «Истории» имеется немало уникальных фактов и процитированных документов, позднее утерянных или погибших в пожарах наполеоновского нашествия.
Тягаться село Кубенское с областным центром может только по времени своего основания. По древней истории села сохранилось удивительно мало документов; Кубенское как бы совсем обделено ими. Те, кто писал о нем, повторяют один и тот же набор сведений и далее XV в. в прошлое не заглядывают.
Когда и кем было основано Кубенское? Я придерживаюсь той точки зрения, что первопоселенцами села являлись новгородцы, если еще не племена ильменских словен, пришедших с берегов Ладоги и Волхова. Уж очень хорошо и выгодно расположено Кубенское. От места, где стоит село, можно контролировать исток реки Большой Пучкас в двух километрах, а главное — Сухоны в шести километрах. Кругом топкие болота, ноге ступить некуда, а в городке Кубенском и на его побережье сухо, здесь хорошие луга и поля, с холмов весь южный конец озера виден как на ладони. Не буду повторять слова о значении Сухоно-Двинского водного пути для Древней Руси, скажу лишь, что на воротах, его открывающих, имелся свой замок. Этим замком стало поселение (крепость, городок), без особых хитростей названное Кубенским.
В речи кубян сохранились и древние новгородские словечки. Самым популярным словом здесь было выражение «ятво», что означало хороший улов. У нас в Новленском такого слова не знали.
Существовала и еще одна причина, почему Кубенское находится в южной акватории озера. Выскажу здесь свое предположение. Озеро имеет непредсказуемый характер, многие жизни путешествующих унесли бури со шквальным ветром и особой, крутой волной. Минут за десять-двадцать погода может резко измениться, и тогда пощады не жди. Куда безопаснее при выходе из реки Порозовицы, с Волока Словенского у пристани святого Антония разгружать купцам свои барки и ладьи и дальше на 50 верст перевозить товар на лошадях до Кубенского. Отсюда на других судах плыть спокойно в реку Сухону. В Белозерске, чтобы не рисковать, вынуждены были вырыть вдоль берега озера Обводной канал. В Кубенском крае таким безопасным каналом служила сухопутная дорога.
Показателен и один психологический момент, говорящий о том, что когда-то хозяевами озера являлись жители Кубенского. Местный священник Николай Богословский в 1898 г. выпустил небольшую брошюру по истории села «Церковь святого пророка Илии в селе Кубенском» (в 90-е гг. XX в. она была репринтным способом печати переиздана). Среди прочих фактов прошлого автор упоминает и такой: «В старину с Кубенского озера собиралась дань. Сначала она поступала в казну, а с тех пор как Кубенское сделалось собственностью Салтыковых*[* Фамилии Салтыковых село принадлежало до 1785 г.], этой данью пользовались жители Кубенского. Сбирая дань, кубенцы не церемонились с чужими ловцами, допускали большие злоупотребления, делали им притеснения и обиды. Соседи роптали и жаловались на своеволие и разбойничество кубенцев.
В царствование императрицы Екатерины Великой эти жалобы сделались известны великому князю Павлу Петровичу. Он вступился за обижаемых мужиков — ловцов рыбы на озере и ходатайствовал за них перед императрицей. Дело кончилось тем, что озеро было отнято у кубян и ловить в нем получил право всякий безданно и беспошлинно». С этих времен или гораздо раньше кубян окрестные жители называли «головорезами». Не напоминает ли их поведение бесцеремонные манеры новгородских ушкуйников, этих лихих людей, одновременно и первооткрывателей новых земель, и первопоселенцев?
Как и все новгородские посады на Севере, Кубенское имело статус городка (почему Татищев, думается, и называл его так). Писатель Иван Полуянов хорошо рисует эти многочисленные на Севере форпосты: «Древние зодчие, добавив искусственно холму высоты, на насыпях подняли две бревенчатые башни с множеством бойниц-стрельниц. Частокол, стены без надобности: неприступность сооружения обеспечивалась дугой вала и глубокого рва, крутизной обрыва к реке » (Полуянов. С. 9—10). На Вологодчине известен такой город-музей с огромными земляными валами и рвами — Белозерск.
Маленькому Кубенскому особо не нужны были большие рукотворные сооружения. Здесь искусно использовался рельеф местности: на гряде холмов располагались башни дальнего дозора, маленькие речки, частью запрудив, превратили в водные преграды с тыла, а северную и южную сторону охраняли два поселения — деревни Песочное и Воскресенское. В первой чуть позднее возник монастырек, а во второй деревне уже в XVI в. находилась «путная изба» Ивана Грозного с домашней церковью. Высказываются предположения, что на месте путной избы когда-то стояли палаты князей Кубенских, владетелей здешних мест с XIV в., а домашней церковью проезжающего мимо на богомолье в Кириллов монастырь царя была древняя церковь Воскресения Христова (Воскресенская подкубенская), откуда происходит святыня Кубеноозерья — чудотворная икона Богоматерь Толгская XIV в.
Если и не церкви, построенные в поздние времена, а в Кубенском насчитывается шесть храмов, что говорит о древности и богатстве села, не дома местных жителей, сохранивших богатую купеческую стать XIX в., не дошедшие до нас исторические документы, то сама земля, пологие холмы с оврагами говорят о седой старине этого местечка. В словаре Ю.И. Чайкиной даны о нем такие сведения:
Кубенское, село, центр Кубенского сельсовета Вологодского района. Одно из древнейших сел Вологодской области. Возникло в IX—X вв. До конца XIII в. Кубенский городок — это значительный укрепленный населенный пункт, более известный, нежели Вологда. До середины XV в. село Кубенское — центр Заозерско-Кубенского удела, вплоть до присоединения к Московскому княжеству в 1447 г. В XVII в. село пожаловано царем Михаилом Федоровичем боярину Михаилу Салтыкову. Юго-запад Кубенского озера. Этимология гидронима неизвестна.
Девятый век нашей эры — это время, когда стало развиваться Белоозеро, считающееся самым древним городским образованием на территории Вологодской области. Дважды оно меняло свое местоположение, а село Кубенское оставалось там, куда пристали ладьи новгородцев. Этот период, с IX по XIV в., обширнейший в отечественной истории, как бы «выпал» из прошлого городка Кубенского. Жалко!.. Может быть, сюда со временем придут археологи и тогда первоначальная картина заселения станет для нас яснее?
Все, кто интересовался историей села, начинают отсчет его лет с удельных князей ярославского дома, получивших здесь в XIV в. наделы от Василия Васильевича Ярославского. Но, чтобы отписать вотчины, отцу молодых князей нужно было иметь на них свои права, которые могли перейти к нему от деда. Хрестоматийный пример наследственных отчин и дедин.
Так или иначе, село, или городок Кубенский, после новгородцев перешло во владение ярославских князей. По всей видимости, Кубенское получил в наследство от князя Дмитрия Васильевича Заозерского его сын Семен, женившийся позднее на дочери князя Ивана Дмитриевича Дея Марии Ивановне, из того же ярославского княжеского дома. В приданое за жену князь Семен получил земли Ивана Дея по реке Кубене, примыкавшие к вотчине его отца, перешедшей по наследству его старшему брату Федору. Таким образом, князь Семен Дмитриевич Кубенский владел южной оконечностью Кубенского озера и деевским наделом на реке Кубене. Его двор вполне мог размещаться в деревне Воскресенской под городком Кубенским, где через сто лет была построена путевая изба Ивана Грозного. Недолго властвовал Семен Дмитриевич, попав в опалу к Василию Темному за родство со своим злейшим врагом, князем Дмитрием Юрьевичем Шемякой. В 1447 г. разгневанный великий московский князь, утвердившийся на престоле, лишил князей Заозерских и Кубенских их наследственных наделов земли.
У Семена Кубенского от брака с княжной Деевой родились два сына, и оба Ивана. Младший Иван Семенович умер в чине окольничего около 1500 г., отставив единственного сына Василия Шалуху. Сыновья Ивана Семеновича Большого Иван Иванович и Михаил Иванович служили боярами у Ивана Грозного, и может быть, проезжали вместе с ним и останавливались в своей бывшей малой родине в селе Кубенском. Можно проследить и судьбу наследников первого и последнего удельного князя Семена Кубенского, Ивана Меньшого и Ивана Большого, тем более что они носили топонимическую фамилию отца и деда — князья Кубенские. Младший сын князь Иван Семенович Кубенский-Шалуха, как сказано выше, служил окольничим, то есть имел придворный чин, заведовал пограничными областями, «окольными местами ». Он упоминается в составе великокняжеского двора под 1495 г., и его имя встречается в духовной грамоте-завещании В.Б. Морозова-Тучко. Присутствовал он на свадьбе князя В.Д. Холмского в 1500 г. и в том же году по поручению великого князя выехал с посольством в Крым, где и скончался. Князь и воевода
Иван Семенович Большой упоминается снова в связи с боярином В.Б. Морозовым-Тучко в 1467—1474 гг. (не служили ли братья Кубенские под его началом?) В 1489 г. под командой князя Д.В. Патрикеева-Щени ходил как воевода в поход на Вятку. Вместе с младшим братом упоминается в 1500 г. на свадьбе у князя В.Д. Холмского. От брака с углицкой княжной Ульяной Андреевной оставил двоих сыновей, Михаила и Ивана.
Прослежу родословную князей Кубенских еще на одно поколение.
Старший сын Ивана Большого, Михаил Иванович, боярин и воевода, выполнял дипломатические поручения и воевал с Литвой, крымскими и казанскими татарами. В 1526 г. на свадьбе Василия III«ходил перед великим князем, спал у постели, ездил с новобрачными и в мыльне мылся», будучи одним из самых доверенных у великого князя лиц. Многие годы Михаил Иванович провел в походах, служил наместником в Пскове, командовал в Новгороде полком, был вторым воеводой в Коломне, охранял царскую семью Ивана Грозного. Умер в 1550 г. бездетным.
Судьба его младшего брата Ивана Ивановича сложилась более драматично. Он служил и дворецким, и кравчим (разливал и подавал великому князю напитки и кушанья). Как и его брат Михаил, был особо доверенным лицом у Василия III, сопровождал его жену великую княгиню Елену Васильевну (Глинскую), будущую мать Ивана Грозного, в поездках по монастырям. Около 1541 г. получил чин боярина. В том же году участвовал в заговоре Шуйских против князя Ивана Вельского. После опалы Шуйских сам попал в тюрьму, но был вскоре выпущен, командуя в 1543 г. большим полком во Владимире и в 1546 г. — большим полком под Коломной. И все-таки князь Иван Иванович не избежал расправы в те суровые времена. По доносу, будто бы он подбивал к бунту новгородских пищальников, Иван Иванович, согласно указу Ивана Грозного, был казнен в 1546 г. Детей после себя он также не оставил.
Род князя Семена Дмитриевича Кубенского продолжал его внук от младшего сына, князь Василий Иванович, но он уже не носил топонимическую фамилию деда, а подписывался фамилией-прозвищем отца — Шалуха.
На примере князей Кубенских мы видим, как бывшие мелкие удельные вотчинники становились верными слугами великокняжеского двора, несли нелегкие обязанности дипломатов, ближайших царских сподвижников, воинов, которых перебрасывали по государственной необходимости на службу в разные гарнизоны. В отчинах и дединах, хозяевами которых они уже не являлись, оставались их ветшающие княжеские дворы, церковные постройки... Казалось бы, ничто не связывало их с родиной, напоминанием о которой являлись их родовые фамилии, да и то менявшиеся со временем.
Между тем село Кубенское жило своей стародавней жизнью. «С 1613 г. — пишет священник Николай Богословский, — уже документально известно о существовании Ильинской приходской церкви в Кубенском погосте» (Богословский. С. 1). Можно не сомневаться, что она была построена гораздо раньше. В этом храме находилась чудотворная икона Богоматери «Неопалимая купина», доставленная в село из Вологды в 1696 г. и призванная оградить кубян от моровой язвы.
Следующая запись, касающаяся истории Кубенского, у отца Николая относится уже к 1805 г., когда на колокольне Ильинской церкви были установлены часы с боем, ходившие до 1839 г., и пользовавшиеся большой популярностью у жителей села.
Из кубенских храмов, хранящих историю, на сегодняшний день вновь действуют два — Успенская церковь при въезде с кирилловской дороги и Троицкая церковь. Первая из них была и первой открытой на юго-западном берегу Кубеноозерья после революции. Рядом с этим храмом, в 50 метрах от него похоронен мой прадед Анатолий Дмитриевич Кирьянов, живший в соседней с селом деревне Хрипелево. На месте снесенной могилы стоит сейчас электротрансформаторная подстанция.
После многолетнего перерыва первую службу около одной из кубенских церквей служили в начале 90-х гг. «Это было 14 июня 1992 г., в день святой Троицы, — вспоминает в районной газете «Маяк» Ольга Смирнова. — Службу решили проводить прямо на улице, у бывшего Троицкого храма, где тогда располагалась служба быта. Народу собралось очень много, почти все село. Кто пришел из любопытства, а кто без опаски услышать слово Божье. Многие тогда окрестились. На улице в тот день было жарко, и казалось, от жары расплавится большой кованый замок на дверях храма и впустит собравшихся внутрь. Когда шли с крестным ходом вокруг храма, батюшка остановился и сказал: «Пройдет совсем немного времени, и у вас здесь в селе будет открыт храм». Тогда, в 1992 году, в это не верилось».
Троицкая церковь находится на высоком месте почти в центре села. Постепенно церковь восстанавливается, и в свой последний приезд я с радостью увидел в иконостасе новонаписанный образ преподобного Иоасафа Спасокаменского, князя-инока со Спасо-Каменного монастыря, бывшего родным братом князя Семена Дмитриевича Кубенского. Кубяне чтут, значит, своих святых и сохраняют память о своей малоизвестной пока истории.
В конце июля в селе возобновились ярмарки, названные «Кубенский торжок». Хорошая идея, и она собирает на большой поляне тысячи людей. Над гулянием кубян на взгорке красиво блестят купола Ильинского храма — картина почти что древнерусская. В рамках ярмарки в муниципальном музее с 2006 года проходят «Дементьевские чтения», посвященные малой родине. Вроде бы пока единственные в России.
Это — современный день, а что было век-два назад? От церковного прошлого священник Николай Богословский переходит к характеристике местного образа жизни: «Почти все прихожане принадлежат к крестьянскому сословию и имеют землю, но в малом количестве, а потому земледелие, как средство к жизни, имеет второстепенное значение. Большинство занимается торговлей, остальные — ремеслами, извозом, прислуживанием у торговых людей... Одно из значительных торгово-промышленных предприятий Кубенского — это копчение сельдей. Не считая двух заводов в Вологде, этот промысел принадлежит исключительно здешней местности... Сельди ловятся в Белом море. Для закупки их и другой морской рыбы — наваги ежегодно в половине октября отправляется туда партия кубян, человек в 30, и с немалыми трудностями достигает берегов Белого моря. Здесь четыре главных пункта, где ловится рыба: города Онега и Мезень и посады — Нюкча и Сорока, находящиеся на зимнем берегу. Зимним называется берег, находящийся между Онежской и Двинской губами... Продаются (копченые) сельди преимущественно в Москве» (там же. С. 38—39). Мой ближайший родственник по матери Рудольф Николаевич Кирьянов, родившийся в Хрипелево под Кубенским, до своей кончины в начале 2007 г. особенно любил копченую селедку, которую он выбирал со знанием дела на вологодском базаре. Здешняя сельдь и вправду жирна, вкусна и остро пахнет дымком коптильни. Советую всем, кто побывает в Вологде, кроме ее знаменитых пирогов, попробовать и копченой селедки.
Нужно отметить в связи с этим сметливость здешних «торгованов» (так называли в Кубенском торговцев). На здешнем озере нет такой жирной рыбы. Нельмушка и большая нельма — не в счет: первая мелка, а вторая редка. И вот приспособились ездить за тридевять земель за беломорской сельдью, и, надо сказать, весьма удачно. Так же, как и в мои детские годы, наследники тех «торгованов» доставляли в Вологду бочки с соленой треской. Городские хозяйки ее вымачивали в молоке и пекли вкуснейшие рыбные пироги — рыбники.
Сегодня, как и в прошлом, в Кубенском действует свой рыбный завод с коптильным цехом, имеется своя бригада рыбаков. В центре села открыт небольшой магазинчик, где продают местную рыбную продукцию, правда, почему-то по высоким вологодским ценам: в основном, мороженых щук, реже судаков да мелочь в виде окунья и сороги. О нельме и не вспоминают. Филиал этого магазинчика «выезжает на колесах» на Кирилловскую дорогу у поворота к Кубенскому (30 км от Вологды). Не спешите, кто поедет, остановитесь летом: все-таки местная рыба гораздо вкуснее и свежее, чем привозная.
Бедно живет сегодня провинция — ей не до разносолов. Вот и ловится рыбка кубянами для себя, для семейного прокорма, а в магазин уж идут от великой нужды — купить себе двухкилограммового судака за 180 рублей мало кто себе может позволить.
Одна из достопримечательностей Кубенского — местный музей. Сначала он был народным, здесь собирались все материалы, так или иначе касающиеся всего Кубеноозерья, поскольку село считается центром юго-западного берега озера, так же как Устье-Кубенское — «столицей » Заозерья. Располагался музей в большом двухэтажном доме семьи священника Николая Богословского, который как раз и занимался краеведением. Несколько лет назад директором музея была настоящая энтузиастка местного краелюбия О.В. Смирнова, вынужденная по инвалидности оставить работу. Травму позвоночника она получила, когда со школьниками обследовала руины одной из окрестных церквей. Сам музей в доме священника приходил в упадок — пол на первом этаже от ветхости провалился, протопить большое здание представляло немалые сложности. На одном энтузиазме такие учреждения долго не живут. Неутомимая Ольга Викторовна обследовала весь дом Богословского, от подвала до чердака. На чердаке ее ждало интересное открытие. Бревна потолка были засыпаны чистым песком, осторожно разгребая его, директор музея нашла письмо священника, обращенное к потомкам, где он предупреждал, что к власти (письмо написано после революции) пришли опасные люди и он с семьей может от них безвинно пострадать.
Только два-три часа я просидел у Ольги Викторовны в фондах, но с радостным удивлением обнаружил, что в районном музее бережно хранятся даже вырезки первых отцовских литературных публикаций конца 40-х гг., о которых он и сам забыл, его книги, фотографии. В музее большой раздел посвящен знаменитым землякам; собрана прекрасная коллекция предметов народного быта.
В августе 2003 г. музей наконец-то переехал в новое просторное помещение бывшей школы рядом с Успенской церковью, обретя свое второе рождение. Михаил Рудольфович Кирьянов зимой 2004 г. помогал новому директору А.Н. Романову оборудовать экспозицию, реставрировал школьную парту, за которой в селе Воздвиженье сидел Валерий Гаврилин. Михаил мне рассказывал, что он откопал в фондах немало интересного материала, старые фотографии, воспоминания кубеноозеров о прошлом. Душа радуется, когда не только знаешь, но и видишь, как мои земляки начинают хранить и беречь те крупицы прошлого, которые все-таки остались и теперь уже, я надеюсь, не затеряются в быстротекущем времени.