НА ДОРОЖКУ
Мой капитан в рыбной ловле Виктор Алексеевич Красиков любит рассказывать одну историю. Случилось это в один из жарких июльских дней 1950 года в Ку-бенском озере, то есть когда до моего рождения оставалось всего два месяца. Виктор, тогда подросток четырнадцати лет, с приятелем ловил на «дорожку ». По соседству с ними ходила другая лодка. Клева давно не было, полдневное солнце нещадно припекало, и пора уже было сматывать удочки, в данном случае — «дорожки».
Но у молодых свой азарт, и бывает, что чем хуже клюет, тем упрямее становятся рыбаки. Да и без улова домой тоже не хотелось возвращаться. Даже рыбак на соседней лодке решил «сойти с дистанции» и устало подгреб к ребятам, встав с ними борт к борту.
«Он у нас спросил — нет ли чего-нибудь поесть, — рассказывает Виктор Алексеевич, разбирая со мной после рыбалки сеть. — А у нас в наличии были только хлеб и соль, мы ему всё и отдали. В ответ он мне подарил красивый карандаш. Я его потом долго хранил, не пользовался им, при каком-то переезде, жалко, потерял. Вернувшись в деревню, мы рассказали о встрече на озере. Оно хоть и большое, а раньше многие рыбаки на нем друг друга знали. Мне и говорят: так это же был Валерий Дементьев, он каргачейский (так говорили вместо правильного — каргачевский), двоюродный брат Екатерины Красиковой».
Виктор Алексеевич, терпеливо выпутав из сети очередного красноперого окуня, бросил его в ящик. «Вот так посредине озера и познакомился я с твоим отцом. Будто совсем недавно всё это было».
На «дорожку» приучил меня ловить отец. На удочку ловили для «развлечения», времени на которое у отца не было,
а окуней на камнях «дергали» от случая к случаю. Те и клюют только в определенные часы, чуть запоздал, пока добирался на место, или волнение на озере какое, — нет клёва, что тут скажешь!..
А на «дорожку» можно ловить было когда угодно. Плавали уже, конечно, не на веслах, как в 50—60-е гг. Тогда моторов было мало, один такой «мастодонт» видел я в лодке-кубенке однажды на берегу у Сямы. То ли это была чистая самоделка, то ли он был приспособлен из автомобильного мотора: стоял посреди лодки с длинным шкивом к корме винта. Больше плавали на веселках и в волну, и в вёдро. Так нагребались местные мужики за всю жизнь, что у некоторых пальцы на руках не разжимались, намертво схватывались, с такими согнутыми клешнями и ходили.
В 70-е же годы новыми заводскими моторами обзавелись многие. Бензин был дешев, как говорили тогда, дешевле минералки и молока, покупали его сразу 200-литровыми бочками. Соседка Ия Сергеевна Содомова мне рассказывала, что ее покойный супруг по восемь бочек за сезон сжигал. Не только рыбачили, но и косить на озерные берега ездили, по грибы и по ягоды на Уфтюгу, ловили топляки, гоняли в гости, на базар в Устье — да мало ли каких забот на озере по хозяйству имелось. До сих пор вспоминаю бесконечное завывание моторов на реке, особенно слышимое, когда к ночи другие звуки в деревне утихали: это уже начинали лихачить мужички-браконьеры. Движение по реке было таким, как сегодня в часы пик в городе. Но хозяйки как-то ухитрялись по «голосам» моторов определять, кто едет, и «своего » слышали издалека.
У меня тогда был малосильный мотор «Спутник», совсем не для озера, а для реки, да и для другой лодки, лучше резиновой, я на нем больше ловил на удочку. За характерный «тембр» звука Екатерина Александровна Красикова, а за ней и все женщины деревни прозвали его, как всегда, метко: «визгунчик». Действительно, визжал он, как поросенок, когда его режут.
У кого имелись деньги, покупали мощные «вихри » в придачу к популярным «ветеркам ». На «Вихре » удобно было плавать на озере, тогда, как пелось в песне, «сокращались большие расстояния ». До соседнего берега долетали за полчаса, только смотри в оба, чтобы не наскочить на еле видимый топляк — почти затонувшее бревно, скитающееся в свободном плавании по озеру, пропитавшееся водой так, что торчал один черный конец. Сколько гибло таких удальцов, которые на полном глиссировании врезались в озерный «гостинец»: дюралевая лодка от мощнейшего удара взлетала, перевертывалась и накрывала горе-лихачей, даже не сообразивших, что произошло.
Вместе с моторами, их скоростями и очевидными удобствами пришли и катера, и металлические лодки. Старые деревянные кубенки догнивали на берегах. Эта «смена поколений» произошла стремительно, буквально за несколько лет. Берега реки заставили многочисленные железные вагончики и клетушки, в которых зимой хранились катера, лодки и моторы, в основном, рыбаков-вологжан. Берега такие неказистые самострои захламляли, но что делать, если инструкции на сей счет доблестно отсутствовали.
В летние месяцы моторы с кормы можно было не снимать, отдельные рыбаки даже не убирали на ночь бачки с бензином. Накинут на моторный колпак какую-нибудь тряпку, больше для вида — от жаркого солнца и от дождя, да так и оставят до утра, а то и на целый день. Удивительно, но воровства не было. В наши дни пустую стеклянную банку, даже простой деревянный шест нельзя забыть в лодке — обязательно сопрут. Особенно дико стали воровать сами лодки — угонят в укромное место, распилят на части, а потом сдадут в такой же воровской шалман скупки-приема цветных металлов. Ищи-свищи тогда свою посудинку!.. Лодку каждый раз с берега не потащишь в сарай, а у меня он, как и у многих, у самого дома, то есть за сотню-другую метров от реки. Некоторые хозяева придумывают на этот случай особые запоры, навешивают амбарные замки, но, как известно, против лома нет приема...
Вот, кстати, вспомнился еще один пример нынешней и тогдашней нравственной (и какой еще?!) деградации в более далекой временной перспективе. Нина Александровна, моя двоюродная тетка из Каргачево, рассказывала, как до Октябрьской революции зимой всем миром ловили на озере рыбу на продажу в Вологде. Сколотят на берегу большой деревянный ящик и высыпают туда из сетей пойманных судаков да сигов, щук и всякую рыбную мелочь. Никто ящик не стерег, так как мороженую рыбу никто не трогал. Периодически приезжал из города купец, выпрастывал в сани улов, отвозил в лавку, там его взвешивал и в следующий приезд расплачивался с рыбаками. Обмана ни с той, ни с другой стороны ни разу не было, всё делалось на доверии, без всякой бумажистики. А с тех пор прошел всего лишь век...
Сегодня кубеноозерская деревня донашивает советские обновки, в том числе и чиненые-перечиненные лодочные моторы и такие же лодки и катера. Не уверен, что эти быстроходные и удобные «Прогрессы», «Казанки», «Крымы» сегодня в России вообще выпускают. Но и на старых лодках в озеро выходят не часто — цены на бензин с каждым годом все больше и больше «кусаются ». У богатеньких дачников появились и вовсе чудеса света — японские моторы «Ямаха» и американские «Меркури» и к ним соответствующие катера. Выглядят они на озере, как «мерседесы» среди «запорожцев » и «жигулей».
У отца имелось два мотора — мощный «Вихрь» и разгонный «Ветерок». Первый на катере был установлен стационарно, то есть с дистанционным управлением, и отец его редко снимал и уносил с лодки. Как-никак четыре пуда веса!..
Выезжая ловить на «дорожку», отец брал на всякий случай и «Ветерок», как запасной мотор. Предосторожность не пустая: если откажет один мотор, да в волну, то держись, рыбак, дюралевая лодка — как пробка на воде, если не захлестнет, то уж угонит ветром на десятки километров, пока не прибьет к берегу.
Ловля на дорожку азартная, если, конечно, рыба берёт. Виктор Алексеевич рассказывал, что с ним был давно такой случай. Лодки с рыбаками-дорожечниками ходили по кругу в озере ближе к устью Уфтюги. «Только, — говорит, — встроился в их ряд, как — хоп! — рывок сразу на две «дорожки». Тащу. Две большие нельмы. Я развернулся, спустил блесны и подхожу к тому же месту. Снова — хоп! — опять две нельмы. Глазам своим не верю. Только краем глаз смотрю — и мужики вдали тягают. В третий раз захожу. Удар, как часы, точен: вновь берет на две «дорожки», и снова большущие нельмы. Не стал больше искушать судьбу, свернул дорожки и поплыл домой. Такого чуда со мной никогда с тех пор не было».
Чтобы ловить на «дорожку», надо знать места. Обычно выбирают, где поглубже, на фарватере озера или у противоположного берега. Как зайдешь за большие озерные бакены, так и распускай леску. Большая щука любит глубину. Как стрела, она летит на цель, ничего не замечая. Еще щука пасется на завалах — так у нас называют падения подводных высот при переходе песчаного дна в ил. Любит она шнырять и возле травы в озере, распугивая там пасущуюся мелочь. Погружается, когда высокое давление или еще какая-нибудь незаметная для нас природная аномалия, в глубокие ямы. Словом, хитрая хищная рыба, попробуй ее достань!..
Больших щук в озере резко убавилось из-за засух в последние годы. Зимой из деревни мне писали, что воды на фарватере всего 70 см, а лед был толще 60. Куда деваться рыбе, когда начинается кислородное голодание, проще говоря, замор? Только уходить в большие реки. Рвалась щучина вверх по Сухоне так, что, как в сказке, выпрыгивала из прорубей. А местные мужики били ее вилами, вилами...
Сегодня надо в озере долго поболтаться, чтобы поймать на «дорожку». Час бороздишь воду, второй. Металлические колокольчики на прутьях, закрепленных в уключины весел, лениво побрякивают в такт моторному движку, сгоняя все-таки и этим шумом сонную хмарь. Привыкаешь лениво смотреть на натянутые лески, долгое время недвижимые, и забываешь сладкие ожидания, когда вот сейчас прут от рывка вдруг изогнется, колокольчик захлебнется в тревоге, и, бросив всё, надо тянуть толстую, как бревно, рыбину, не давать ей спуска, чтобы не сорвалась и не сошла с блесны. «В слове терпение — пение, пение...»— писал поэт Геннадий Иванов. Не знаю, что он слышит в этом слове, но ни петь, ни говорить не хочется. И уж совсем разомлеешь на солнце, уставившемся как в огромное блюдце с водой, чтобы вскипятить его своими жаркими лучами, как вдруг...
Нет, показалось. Видно, блесна царапнула за подводные водоросли или проскочила через отмель. Подержишь ее в ладони, услышишь ее дальнее «чистое» колебание сквозь густой массив воды и отпустишь дальше: ловись, рыбка, да покрупнее!..
Щука берет, как и всегда, неожиданно, когда этого не ждешь. Всё происходит заученно синхронно: резкий рывок лески, прут сгибается, и без колокольца уже ясно — схватила. Теперь главное не спешить, но и не медлить. Каким-то чутьем угадывать, что тащишь ее хорошо. Сейчас она в глубине мечется, пытаясь высвободиться от стального тройника, уйти в сторону. Вся сила ее жизни направлена на порыв к свободе. Не хочет она подчиняться чужедальной воле, смиренно висеть на поводке, бьется до последнего.
Самый сладостный и азартный момент, когда она вдалеке, в бурунах выходит на поверхность. Широко разъятая пасть с острыми зубами будто летит над водой. Тяни, тяни быстрей!.. Чудится, что на леске огромный вес и сама она громадна и страшна. Здесь, на солнце и воздухе щука как бы цепенеет, несколько мгновений безропотно тащится за лодкой, и в ее пасть вливается вода. Но вот опять рывок, опять бунт!.. Теперь надо толково подтащить ее к самому борту, ни на секунду не давая рыбине слабины, иначе она снова оправится от шока и рванет из последних сил. Стукнуть багром по ее осклизлой темной хребтине и вместе с леской тяжело перекинуть через борт лодки. Всё?
Нет, щучина начинает колотиться, выгибаться кольцом, так прыгать, что не только может запутать леску дорожки, но и сама вылететь обратно в воду. Поэтому сразу же за смачным шлепком на лодочные стлани рыбину нужно хорошенько оглушить обухом ли топора, вдарив буквально между глаз, расставленных на сплющенной морде, или тем же багром. Только тогда она растерянно замирает и ее можно разглядеть. Килограмма на три, средняя щука с темными пятнами на желтоватом, отнюдь не впалом длинном брюхе. Значит, не голодная, а бросилась за блесной из-за вечной своей жадности или из-за того же, как и у нас, охотничьего азарта. Лежала бы и лежала себе на прохладном дне, совсем с ним сливаясь темным окрасом. Лениво шевелила бы хвостом, поджидая какую-нибудь шальную рыбку, которую беззвучно проглотить ей не стоило особого труда. Так нет же, еще издали острым взглядом увидела странное мерцающее свечение, приближающееся на большой скорости. Всё в щуке напряглось, сжалось в единый порыв, и она мгновенно бросилась вслед уходящей цели. Только на дне взметнулся фонтанчик ила и даже еще не растворился в чистой воде, как щука хватанула с налета блестящую приманку.
Вот она, побитая и обреченная, лежит, вырванная нашей мощью и волей из своей стихии. В детстве, отправляясь с отцом на рыбалку, а тогда, в те годы, ловилось много и по-настоящему, я всегда жалел щуку, особенно, когда ее били в лодке по голове. Прямо не мог на это смотреть, хотя сам момент борьбы с рыбиной мне и тогда нравился. В такие моменты рождается будущий рыбак, для которого это самые волнительные воспоминания. Но потом мне кто-то рассказал, как крупная щука может глубоко поранить человека, вцепиться всеми зубьями-пилами в его руку, и я с этой варварской казнью смирился.
Последним делом оглушенная рыба забрасывается в мешок, тот заталкивается под скамейку, заводится с полоборота мотор, резкий разворот, и лодка ложится на обратный курс. Ну, теперь, щуки, держитесь!.. Никто из опытных рыбаков не откажет себе в удовольствии вновь пройтись над тем же местом, где примерно и хватанула первая рыбина. А вдруг их там кишит?! Вновь, уже в нервном предвкушении нового рывка, опять подходим... И также тихо проплываем мимо. Не взяла.
Еще раз крутанули. Тот же результат. Как и все разочарованные рыбаки, начинаем строить предположение: значит, наша пойманная щука была одиночкой, пасла свою территорию. Или: все они сытые сейчас, обленились. А может, ушли в другое место, к другому берегу? Гадать тут можно бесконечно. Главное, что за первой пойманной щукой клева опять нет.
Ловя на «дорожку», я отметил за собой и за всеми, кто со мной в лодке, интересный психологический момент. Если даже удалось вытащить одну щуку, то день считается не потерянным, в душе рождается оправдание своим трудам, и, половив для приличия еще с полчасика, с легкой душой сматываешь дорожки. Когда же нет ни одной поклевки, из нутра прямо-таки прёт жестокое желание сидеть на озере до посинения, доказать себе и рыбе, что ты способен всех переупрямить и всё перетерпеть.
Раньше, сужу опять-таки по далеким воспоминаниям и по рассказам, ловилось все-таки не так. Виктор Алексеевич Красиков вспоминает, как на лодках, артельно, рыбаков по двадцать, переправлялись загодя на тот берег. Коротали летнюю ночь у костра. И сколько же здесь ребятишки, сыновья рыбаков, наслушивались рассказов и баек о рыбалке, о каких только случаях, забавных и не очень, узнавали, как потом их помнили всю жизнь и рассказывали своим уже детям. А по ранней заре их, сладко задремавших, будили отцы, чуть ли не несли к лодках на темнеющем еще берегу, и начиналось рыбацкое веселье!.. На веслицах облавливали дорожками по огромному кругу самые рыбные места. Никто не приплывал домой без улова.
Нынче рыбалка на «дорожку» дорого обходится. И крупная рыба куда-то ушла, и полбачка бензина сожжешь, и лицензия дорогая, а это для рыбака деньги, и немалые, и время потеряешь зря. Но нет-нет да и выскочит кто-то в озеро на большую рыбу. Хочется все-таки поймать не щуренка, а метровую щуку, не судачка, а настоящего судака. Как ловили отцы наши и деды.