Семейные отношения Петра
Приведенные слова Посошкова до некоторой степени
можно приложить и к семейной жизни Петра: "Великий Мо-
нарх" не встречал полного сочувствия себе и в семейном
кругу. Мы видим, что в молодости поведение и разница
взглядов далеко отвели его от первой жены Евдокии Федо-
ровны. Он нашел себе другую привязанность (Монс) и до-
шел до открытого разрыва с родней жены -- Лопухиными.
По возвращении из-за границы, он в 1698 г. постриг свою
жену, открыто ему не сочувствовавшую. С тех пор она жи-
ла в суздальском Покровском монастыре под именем Елены,
но далека была от верности вынужденным обетам монашест-
ва.
От брака с Евдокией у Петра был сын Алексей, ро-
дившийся в 1690 г. До 9 лет он жил при матери и, конеч-
но, воспитывался в несочувствии к отцу. После постриже-
ния матери он остался на попечении сестер отца в старом
московском дворце, в старозаветной обстановке цареви-
чей. Петр, при своих постоянных заботах и поездках, ма-
ло обращал внимания на воспитание сына; иногда бывали у
царевичей воспитатели-иностранцы (Гюйссен), обсуждался
план образования царевича за границей, но не был приве-
ден в исполнение. И воспитатели мало повлияли на Алек-
сея, зато подействовала среда. От духовника царевича до
последнего товарища его забав возле Алексея собрались
люди старого закала, ненавистники реформ, боявшиеся и
не любившие Петра. В старом забытом дворце уцелела и
старая по направлению среда. Царевич впитал в себя до-
реформенные взгляды, дореформенную богословскую науку и
дореформенные вкусы: стремление к внешнему благочестию,
созерцательному бездействию и чувственным удовольстви-
ям. Дряблая натура сына еще более усиливала его резкую
противоположность отцу. Боясь отца, царевич не любил
его и даже желал ему скорой смерти; быть с отцом для
Алексея было "хуже каторги", по его признанию. А чем
больше рос царевич, тем чаще тревожил его отец. Петр
привлекал его к делу, думал практическим трудом воспи-
тать в сыне достойного себе помощника и наследника, да-
вал ему поручения важного характера и часто возил его с
собой. Но с первых же шагов он убедился, что сын хотя и
умен, но к делу не способен, потому что бездеятелен по
натуре и враждебен отцу по взглядам. Петр думал силой
переделать сына, даже "бивал" его, но безуспешно. Сын
остался пассивным, но упорным противником.
В 1711 г. Петр устроил женитьбу сына на принцессе
Вольфенбюттельской Софии Шарлотте. Нужно думать, что
этим он еще надеялся переделать сына, изменить условия
его жизни, открыв доступ влиянию на сына культурной
женщины. Царевич хорошо относился к жене, но не изме-
нился. Когда у Алексея родился сын Петр и умерла жена
(1715 г.), царь Петр стал иначе смотреть на сына: с
рождением внука можно было устранить сына от престола,
ибо являлся другой наследник. Кроме того, Петр мог
рассчитывать сам иметь сыновей, так как в 1712г. он
формально вступил во второй брак. Женился он на женщи-
не, с которой уже несколько лет жил душа в душу. Она
была дочерью простого лифляндца, в Лифляндии попала в
плен к русским, долго жила у Меншикова, в его доме ста-
ла известна Петру и прочно овладела его привязанностью.
Приняв православие, она получила имя Екатерины Алексе-
евны Михайловой (а ранее называлась Скавронской и Васи-
левской) и еще до 1712 г. подарила Петру дочерей Анну и
Елизавету.
Екатерина была подходящим Петру человеком: скорее
сердцем, чем умом понимала она все взгляды, вкусы и же-
лания Петра, откликалась на все, что интересовало мужа,
и с замечательной энергией умела быть везде, где был
муж, переносить все то, что переносил он. Она создала
Петру не знакомый ему ранее семейный очаг, достигла
крепкого влияния на него и, будучи неустанной помощни-
цей и спутницей государя дома и в походах, добилась
формального замужества с Петром. Влиянию Екатерины не-
которые исследователи склонны приписывать решительный
поворот в отношениях Петра к царевичу Алексею.
Поворот этот состоял в том, что Петр после смерти
жены Алексея (1715) передал сыну обширное письмо, в ко-
тором указывал на его неспособность к делам и требовал
или исправиться, или отказаться от надежды наследовать
престол. В необходимости дать ответ отцу царевич обра-
тился за советом к приятелям, и те посоветовали ему от-
казаться от престола лицемерно, для избежания дальней-
ших неприятностей в случае упорства. Царевич так и сде-
лал. Но для Петра не было секретом, что все недовольные
ходом дел видят в консервативных привычках царевича на-
дежду на возвращение старых порядков и поэтому после
Петра могут Алексея возвести на престол, несмотря на
его теперешний отказ. Петр потребовал от сына не прос-
того отказа от престола, а пострижения в монахи (что
лишало его возможности вступить на трон) и снова пред-
лагал сыну приняться задело. Но Алексей на это отвечал,
что готов идти в монахи, и ответил снова лицемерно.
Петр отложил решение этого вопроса, не настаивая на
пострижении сына, дал царевичу полгода на размышление и
вскоре уехал за границу.
Прошло полгода, и в 1716 г. Петр из Дании потребо-
вал у сына ответа и звал его к себе в том случае, если
он раздумал идти в монахи. Под видом поездки за границу
к отцу царевич выехал из России и отправился в Австрию
к императору Карлу VI, у которого и просил защиты от
отца. Карл скрыл его в Неаполе. Но в 1717 г. посланные
Петром на розыски царевича Толстой и Румянцев нашли его
и убедили добровольно вернуться в Россию. Алексей прие-
хал в Москву в 1718 г. и в присутствии многочисленного
народа, собранного во дворец, получил от отца прощение
под условием, чтобы он отрекся от престола и назвал тех
лиц, по совету которых он бежал. Царевич назвал их.
Следствие, наряженное над этими людьми, вскрыло
всю обстановку прежней жизни царевича и дало такие ре-
зультаты, каких Петр вряд ли ожидал. Он узнал о непри-
миримой вражде сына и к самому себе, и ко всей своей
деятельности, узнал, что его сына окружали лица резко
оппозиционного направления, что они настраивали Алексея
со временем действовать против отца и что Алексей готов
был на это. В то же время открылся ряд скандалов, в ко-
торых позорно участвовали родственные Петру лица и даже
его первая жена. Розыск привел к суду, к строгим приго-
ворам, много лиц было казнено; царица Евдокия заключена
в Новой Ладоге. Хотя следствие не открыло заговора про-
тив Петра со стороны царевича, однако дало Петру полное
юридическое основание взять назад свое прощение сыну и
передать царевича суду как государственного преступни-
ка.
Суд состоял из высших сановников (более ста), доп-
росил царевича и при допросах подверг его пытке. Ре-
зультатом судебного следствия был смертный приговор ца-
ревичу. Но судьба не допустила привести его в исполне-
ние: царевич, измученный страшными нравственными потря-
сениями И, быть может, пыткой, умер в Петропавловской
крепости 27 июня 1718г.
Петр лишился старшего сына. Младшие сыновья его от
второго брака, Петр и Павел, умерли в младенчестве. Ос-
тался один внук Петр Алексеевич и дочери Анна и Елиза-
вета; остались также племянницы Екатерина и Анна Ива-
новна. При таком положении своей семьи Петр в 1722 г.
издал указ о порядке престолонаследия, которым отменял-
ся прежний обычай наследования по семейному старшинству
и устанавливался новый порядок: царствующий государь
имеет право назначить своим наследником кого угодно и
лишить престола назначенное лицо, если оно окажется не-
достойным. Этот закон Петра после его смерти не раз
подвергал колебаниям судьбу русского престола, а сам
Петр им не воспользовался. Он не назначил себе преемни-
ка; косвенным же образом, как думали, Петр указал на
свою жену как на избранную наследницу:
в 1724 г. Екатерина была коронована в Москве Пет-
ром весьма торжественно, в ознаменование ее заслуг пе-
ред государством и супругом.
Заметим, что закон о престолонаследии, шедший про-
тив векового обычая, потребовал обстоятельного оправда-
ния в глазах народа и вызвал любопытнейший трактат Фео-
фана Прокоповича "Правда воли монаршей". В нем оправды-
валось право монарха с разнообразных точек зрения --
даже с точки зрения теорий Гуго Гроция и Гоббса.
Историческое значение деятельности Петра
Мы приступили к изложению эпохи преобразований с
тем убеждением, что эта эпоха была обусловлена всем хо-
дом предшествовавшей исторической жизни России. Мы оз-
накомились поэтому с существенными чертами допетровской
жизни, как она сложилась к тому моменту, когда начал
свою деятельность Петр. Мы изучали затем воспитание и
обстановку детства и юности Петра, чтобы ознакомиться с
тем, как развилась личность преобразователя. И, нако-
нец, мы рассмотрели сущность реформационной деятельнос-
ти Петра во всех ее направлениях.
К какому выводу приведет нас наше изучение Петра?
Была ли деятельность традиционной или же она была рез-
ким неожиданным и неподготовленным переворотом в госу-
дарственной жизни Московской Руси?
Ответ довольно ясен. Реформы Петра по своему су-
ществу и результатам не были переворотом; Петр не был
"царем-революционером", как его иногда любят называть.
Прежде всего деятельность Петра не была переворо-
том политическим: во внешней политике Петр строго шел
по старым путям, боролся со старыми врагами, достиг не-
бывалого успеха на Западе, но не упразднил своими успе-
хами старых политических задач по отношению к Польше и
к Турции. Он много сделал для достижения заветных по-
мыслов Московской Руси, но не доделал всего. Покорение
Крыма и разделы Польши при Екатерине II были следующим
шагом вперед, который сделала наша нация, чем прямо
продолжено было дело Петра и старой Руси. В политике
внутренней Петр недалеко ушел от XVII века. Государс-
твенное устройство осталось прежним, полнота верховной
власти, формулированная царем Алексеем в словах Деяний
Апостольских, получила более пространное определение
при Петре в Артикуле Воинском [* Арт. 20: "...Его Вели-
чество есть самовластный монарх, который никому на све-
те о своих делах ответу дать не должен; но силу и
власть имеет свои государства и земли, яко христианский
государь, по своей воле и благомнению управлять".], в
указах, наконец, в философских трактатах Феофана Проко-
повича. Земское самоуправление, имевшее не политичес-
кий, но сословный характер до Петра, осталось таким же
и при Петре. Над органами сословного самоуправления,
как и раньше, стояли учреждения бюрократические, и хотя
внешние формы администрации были изменены, общий тип ее
оставался неизменным: как и до Петра, было смешение на-
чал личного с коллегиальным, бюрократического с сослов-
ным.
Деятельность Петра не была и общественным перево-
ротом. Государственное положение сословий и их взаимные
отношения не потерпели существенных изменений. Прикреп-
ление сословий к государственным повинностям осталось
во всей силе, изменился только порядок исполнения этих
повинностей. Дворянство при Петре не достигло еще права
владения людьми как сословной привилегии, а владело
крестьянским трудом лишь на том основании, что нужда-
лось в обеспечении за свою службу. Крестьяне не потеря-
ли прав гражданской личности и не считались еще полными
крепостными. Жизнь закрепощала их все более, но, как мы
видели, началось это еще до Петра, а окончилось уже
после него.
В экономической политике Петра, в ее целях и ре-
зультатах, также нельзя видеть переворот. Петр ясно оп-
ределил ту задачу, к решению которой неверными шагами
шли и до него, -- задачу поднятия производительных сил
страны. Его программа развития национальной промышлен-
ности и торговли была знакома в XVII в. теоретически
Крижаничу, практически -- Ордину-Нащокину. Результаты,
достигнутые Петром, не поставили народного хозяйства на
новое основание. Главным источником народного богатства
и при Петре остался земледельческий труд, и Россия,
имея после Петра более 200 фабрик и заводов, была
все-таки земледельческой страной, с очень слабым торго-
вым и промышленным развитием.
И в культурном отношении Петр не внес в русскую
жизнь новых откровений. Старые культурные идеалы были
тронуты до него; в XVII в. вопрос о новых началах куль-
турной жизни стал резко выраженным вопросом. Царь Алек-
сей, отчасти и царь Федор, вполне являлись уже предста-
вителями нового направления. Царь Петр в этом -- прямой
их преемник. Но его предшественники были учениками ки-
евских богословов и схоластиков, а Петр был учеником
западноевропейцев, носителей протестантской культуры.
Предшественники Петра мало заботились о распространении
своих знаний в народе, а Петр считал это одним из глав-
ных своих дел. Этим он существенно отличался от госуда-
рей XVII в. Так, Петр не был творцом культурного вопро-
са, но был первым человеком, решившимся осуществить
культурную реформу. Результаты его деятельности были
велики: он дал своему народу полную возможность матери-
ального и духовного общения со всем цивилизованным ми-
ром. Но не следует, однако, преувеличивать этих резуль-
татов. При Петре образование коснулось только высших
слоев общества, и то слабо; народная же масса пока ос-
талась при своем старом мировоззрении.
Если, таким образом, деятельность Петра не вносила
по сравнению с прошлым ничего радикально нового, то по-
чему же реформы Петра приобрели у потомства и даже сов-
ременников Петра репутацию коренного государственного
переворота? Почему Петр, действовавший традиционно, в
глазах русского общества стал монархом-революционером?
На это есть две категории причин. Одна -- в отно-
шении общества к Петру, другая -- в самом Петре.
На русское общество реформы Петра, решительные и
широкие, произвели страшное впечатление после осторож-
ной и медлительной политики московского правительства.
В обществе не было того сознания исторической традиции,
какое жило в гениальном Петре. Близорукие московские
люди объясняли себе и внешние предприятия, и внутренние
нововведения государя его личными капризами, взглядами
и привычками. Частные нововведения они противополагали
частным же обычаям старины и выносили убеждение, что
Петр безжалостно рушил их старину. За разрушенными и
введенными вновь частностями общественного быта они не
видели общей сущности старого и нового. Общественная
мысль еще не возвышалась до сознания основных начал
русской государственной и общественной жизни и обсужда-
ла только отдельные факты. Вот почему современникам
Петра, присутствовавшим при бесчисленных нововведениях,
и крупных и мелких, казалось, что Петр перевернул вверх
дном всю старую жизнь, не оставил камня на камне от
старого порядка. Видоизменения старого порядка они счи-
тали за полное его уничтожение.
Такому впечатлению современников содействовал и
сам Петр. Его поведение, вся его манера действовать по-
казывали, что он не просто видоизменяет старые порядки,
но питает к ним страстную вражду и борется с ними ожес-
точенно. Он не улучшал старину, а гнал ее и принуди-
тельно заменял новыми порядками. Это неспокойное отно-
шение к своему делу, боевой характер деятельности, не-
нужные жестокости, принудительность и строгость мероп-
риятий -- все это явилось у Петра как результат впечат-
лений его детства и молодости. Выросший среди борьбы и
вражды, видевший и открытые бунты, и тайную оппозицию,
Петр вступил на путь реформ далеко не со спокойным ду-
хом. Он ненавидел ту среду, которая отравляла его детс-
тво, и те темные стороны старой жизни, которые сделали
возможной эту среду. Поэтому, уничтожая и видоизменяя
старые порядки, он в свою деятельность монарха вносил
личные чувства пострадавшего человека. Принужденный бо-
роться за свою власть и самостоятельность при начале
правления, Петр сохранил боевые приемы навсегда. Встре-
ченный открытой враждой сначала, чувствуя и потом скры-
тое противодействие себе в обществе, Петр все время бо-
ролся за то, во что верил и что считал полезным. В этом
объяснение тех особенностей в реформационной деятель-
ности Петра, которые сообщили его реформе черты резко-
го, насильственного переворота.
Однако по существу своему реформа эта не была пе-
реворотом.
Время от смерти Петра Великого до вступления на
престол Елизаветы (1725-1741)
Впервые 16--17 лет, прошедших со смерти Петра Ве-
ликого, судьбу русского престола нельзя было назвать
благополучной: на нем сменилось пять монархов; Россия
пережила несколько дворцовых переворотов; у власти сто-
яли иногда люди, чуждые стране, по своим эгоистическим
наклонностям не достойные власти. Причины, обусловившие
эту эпоху переворотов и временщиков, коренились, с од-
ной стороны, в состоянии царской семьи, а с другой -- в
особенностях той среды, которая управляла делами. Чтобы
ознакомиться с этими причинами, обратимся прежде всего
к рассмотрению обстоятельств дворцовой жизни и престо-
лонаследия от Петра до Елизаветы.
Дворцовые события с 1725 по 1741 год
Законом 1722 г., как мы видели, отменялся обычный
порядок престолонаследия, действовавший в Московской
Руси, и монарху предоставлялось право назначения нас-
ледников. При таком порядке важное значение получало
завещание монарха. Но Петр умер от случайной простуды,
сломившей его расшатанное трудами здоровье, умер всего
52-х лет и не оставил никакого завещания. Вельможи и
"господа Сенат", собравшиеся во дворце в ночь на 28 ян-
варя 1725 г. ввиду неминуемой кончины Петра, от каби-
нет-секретаря Макарова узнали, что Петр не выразил сво-
ей воли о наследнике. Приходилось подумать, кем заме-
нить умиравшего императора.
Петр оставлял после себя жену, внука Петра Алексе-
евича, двух дочерей и двух племянниц. Естественно, что
жена Екатерина Алексеевна и внук Петр Алексеевич сочте-
ны бы ли за ближайших кандидатов; но голоса присутство-
вавши во дворце вельмож разделились: одни желали Екате-
рину провозгласить императрицей, другие в Петре видели
законного наследника. За Екатерину, иностранку и неро-
довитую по происхождению женщину, высказывались сотруд-
ники
Петра, стоявшие за новый порядок, потому что бла-
годаря ему они поднялись на такую общественную высоту.
В воцарении Екатерины они видели залог того, что уцеле-
ют установленный Петром порядок и их личное положение.
В царевиче же Петре они видели сына того царевича Алек-
сея, который был приговорен к смерти; некоторые из них
с воцарением Петра могли бояться и мести от него за от-
ца и возвращения к старым общественным порядкам, для
них неприятным. Во главе этих новых людей, приверженцев
Екатерины, стояли Меншиков, Ягужинский и Толстой.
За Петра Алексеевича были, напротив, люди из ста-
рого боярства, удержавшиеся на верху общества и при
Петре. Реакционные стремления к старым московским по-
рядкам, жившие в них, заставляли их чуждаться Екатери-
ны, а в Петре -- еще мальчике -- видеть такого же
представителя старых начал, каким был его отец. За вну-
ка Петра была и народная масса, лишенная, однако, воз-
можности подать свой голос. Зато на стороне Екатерины
были гвардейские полки, любившие Екатерину и Меншикова.
Всю ночь шли рассуждения о наследнике престола,
предлагались и отвергались различные комбинации. Толс-
той произнес речь о заслугах Екатерины перед государс-
твом и указывал на ее торжественную коронацию, как сви-
детельство ее прав на престол со стороны самого импера-
тора. Эта речь была поддержана незаметно явившимися в
залу заседания гвардейскими офицерами, а мнение офице-
ров (вероятно, введенных по желанию Екатерины) нашло
поддержку в неожиданном появлении перед дворцом обоих
гвардейских полков, Преображенского и Семеновского,
пришедших "по воле императрицы", как было объявлено
знати. Вмешательство гвардии, преданной и уже повино-
вавшейся "императрице", весьма повлияло на собрание. К
утру все высказались в пользу Екатерины, и она была
объявлена императрицей и самодержицей со всеми правами
ее мужа императора.
Избранная правящими лицами и гвардией, которая,
следует заметить, состояла из шляхетства, Екатерина
неспокойно принимала власть, боясь движения народных
масс против воцарения иноземки. Однако волнений не бы-
ло: были отдельные случаи неудовольствия на господство
женщины (были такие люди, которые не хотели присягать
Екатерине, говоря: "Если женщина царем, то пусть и
крест бабы целуют"). Все войска присягнули спокойно.
Гвардия же восторженно относилась к императрице, и им-
ператрица платила ей полным вниманием и заботами, весь-
ма заметными для современников. Гвардейские полки были
внешней опорой нового правительства.
Так совершился небывалый факт воцарения женщины в
России, так в первый раз новые русские войска выступили
в качестве не только боевой, но и политической силы.
Екатерина правила с помощью тех же людей и тех же уч-
реждений, какие действовали при Петре. Энергичная и ум-
ная жена Петра была в высшей степени замечательной жен-
щиной в узкой среде семейных и частных отношений, но не
стала заметным деятелем в широкой сфере государственной
жизни. Ей не хватало ни образования, ни привычки к де-
лам, и потому она скрывалась за личностью талантливого
Меншикова, который, пользуясь расположением и доверием
императрицы, стал полным распорядителем дел, временщи-
ком. Но столкновения Меншикова с Сенатом (причем Менши-
ков однажды позволил себе оскорбить сенаторов) уже к
началу 1726 г. привели к раздору среди правящих лиц и
тревожным слухам о том, что обиженные лица желают воз-
вести на престол Петра Алексеевича. Слухи добавляли,
что воцарение Петра проектируется с ограничением его
власти. Благодаря рассказам современников, мы с вероят-
ностью можем полагать, что в данном случае против Мен-
шикова стали те родовитые люди, которые и раньше отда-
вали предпочтение кандидатуре Петра перед кандидатурой
императрицы Екатерины. Предвидя смуту, Толстой явился
посредником между враждующими сторонами и успел поту-
шить ссору. Однако она не прошла бесследно, а привела к
учреждению Верховного тайного совета. Так назывался но-
вый орган государственного управления, поставленный вы-
ше Сената и лишивший его прежнего значения. У Сената
был отнят генерал-прокурор;
вместо титула "правительствующий", Сенат стал
пользоваться титулом "высокий"; между верховной властью
и Сенатом не стало прямого общения, и Сенат должен был
повиноваться указам Верховного тайного совета; Сенат
сошел на степень коллегии и считался равным Военной,
Иностранной и Морской коллегиям.
Верховный тайный совет, учрежденный в феврале 1726
г., состоял из 6 членов: Меншикова, Апраксина, Головки-
на, Толстого, Дмитрия Михайловича Голицына и Остермана.
Характер этого Совета не был точно определен указом,
его учреждавшим; было только сказано, что Совет устроен
"для государственных важных дел". Но, по собственному
мнению Совета, круг его деятельности был широкий, и Со-
вету присваивалось значение законодательного учрежде-
ния; предполагалось даже, что ни один указ не мог быть
издан государыней без обсуждения Совета. При такой пос-
тановке дела немудрено, что некоторым показалось, будто
Верховный совет есть шаг к ограничению монаршей власти,
хотя этого и не было на деле.
Учреждение Верховного совета было, с одной сторо-
ны, направлено к тому, чтобы избавить Меншикова, как
главу военного управления (он был президентом Военной
коллегии), от контроля Сената, а с другой стороны, к
тому, чтобы удовлетворить оскорбленное чувство знати,
дав ей возможность достигнуть высокого государственного
положения путем участия в Верховном совете. Виднейший
представитель этой знати Д. М. Голицын и был призван в
Совет наряду с самыми влиятельными административными
лицами: Меншиковым, Апраксиным, Толстым (см. Градовско-
го: "Высшая администрация России", гл. 4-я). Таким об-
разом, из столкновения временщика с другими влиятельны-
ми людьми родилось новое учреждение, помирившее обе
враждебные стороны, т.е. родословных людей с неродос-
ловными.
В основании В. Т. Совета, однако, лежала не одна
случайная "конъюнктура". В последние годы царствования
Петра В. в высшей бюрократии созрело сознание, что в
административной системе Петра допущен пробел: именно,
на место старой думы не было поставлено соответствующе-
го законодательного учреждения, ибо Сенату не было дано
полностью всех полномочий думы. Князь Д. М. Голицын с
голштинцем Фиком (вызванным в Россию для организации
коллегий) много беседовал о необходимости устроить
"высшее правительство" в виде "Тайного совета" -- тако-
го, который бы дал твердую организацию самой верховной
власти. В момент смерти Петра В. Голицын гласно желал
воцарить внука его Петра, а опеку над ним вручить Сена-
ту с повышением его полномочий. Проиграв на этом, Голи-
цын выдвинул идею законодательного "Тайного совета"
против произвола временщика Меншикова и сумел, как ви-
дим, настоять на своем: законодательное учреждение было
создано и скоро даже покусилось на формальное ограниче-
ние верховной власти (1730).
Однако между Меншиковым и его противниками и с уч-
реждением Верховного тайного совета все же не было
прочного мира. Люди, недовольные временщиком, как допу-
щенные в Верховный тайный совет, так и не попавшие в
него (Ягужинский и многие другие), по-прежнему не могли
помириться с исключительным значением Меншикова. Даль-
новидный Меншиков сам понимал, что у него много врагов
и что все они возлагают свои надежды на царевича Петра.
Чем старее становилась Екатерина, чем более вырастал
Петр, тем более становилось вероятным, что власть пе-
рейдет к Петру, Меншиков потеряет свое значение и влия-
ние приобретут родовитые люди, всегдашние приверженцы
Петра. Такая перспектива страшила временщика, заставляя
его заранее обдумывать меры, чтобы упрочить свое поло-
жение и на будущее время.
Вначале 1727 г. Меншиков уже знал, что ему нужно
было делать. По совету датского и австрийского послов
он решил сблизиться с царевичем Петром и добиться того,
чтобы Екатерина позволила женить Петра на дочери Менши-
кова и признала его наследником престола. Делаясь тес-
тем будущего государя, Меншиков обеспечивал себе высо-
кое положение надолго. Екатерина согласилась на просьбу
Меншикова о женитьбе Петра, несмотря на то что обе до-
чери ее со слезами молили отказать. Придворные люди в
большинстве были против Меншикова, но вопрос о престо-
лонаследии разделил их. Сближение всемогущего временщи-
ка с Петром для приверженцев Петра было как бы руча-
тельством в том, что Петр наследует престол. Поэтому
многие из них примирились с женитьбой царевича на Мен-
шиковой (Голицыны). Но те, кто был и против Меншикова,
и против Петра, забили тревогу. Толстой рискнул предс-
тавить Екатерине свои доводы против предполагаемой же-
нитьбы. Однако Екатерина осталась при своем, хотя и за-
явила, что никто не знает ее воли о преемнике престола
и что Меншиков не может изменить этой воли.
В таком положении были дела, когда императрица не-
ожиданно захворала горячкой. Во время ее болезни Менши-
ков успел сослать главного своего врага Толстого в Со-
ловки и остался распорядителем дел, довольный сочувс-
твием Голицыных и молчанием прочих. 6 мая 1727 г. Ека-
терина скончалась. На другой день царская фамилия, Се-
нат, Синод, Верховный совет и все высшие чины слушали
завещание Екатерины, про которое в то же время пошли
слухи, что оно подложное. Этим завещанием наследником
назначался Петр; в случае его бездетной смерти престол
переходил к цесаревне Анне Петровне с наследниками, за-
тем к цесаревне Елизавете Петровне с наследниками (этим
пунктом завещания нарушался закон Петра Великого о
престолонаследии). До совершеннолетия нового императора
утверждалось регентство из Верховного тайного совета с
включением в него царевен Анны и Елизаветы.
Петру тогда было 11 лет. Меншиков перевез государя
из дворца в свой дом, через две недели обручил его со
своей дочерью Марией и вверил его воспитание вице-канц-
леру и обер-гофмейстеру Остерману. Неприятные Меншикову
лица были понемногу удалены от двора: с влиятельной же
знатью, Голицыными и Долгорукими, Меншиков дружил с тех
пор, как стал на стороне Петра. Однако эта дружба не
была прочна. Самовластие и заносчивость временщика
раздражали придворную среду; много лиц стремилось раз-
делить с Меншиковым его влияние и власть.
Петр II не любил ни Меншикова, ни его дочери, сво-
ей невесты. Раньше других придворных этой антипатией
Петра воспользовались князья Долгорукие. Действуя через
любимца Петра, молодого князя Ивана Алексеевича Долго-
рукого, они внушили государю мысль избавиться от опеки
временщика и надоевшей невесты. Так как исключительное
положение Меншикова при дворе обусловливалось только
благоволением к нему монарха, то свергнуть Меншикова
было очень легко. По приказу императора он был подверг-
нут аресту и удален в свое рязанское имение, а затем в
Сибирь, в Березов, после того, как четыре месяца самов-
ластно распоряжался государством.
Ссылка Меншикова вызвала общую радость в верхних
слоях петербургского общества. Однако при малолетнем
монархе должны были явиться новые лица с сильным влия-
нием: сам Петр управлять еще не мог, но его благоволе-
ние могло создать фаворитов и влиятельных лиц. Любовью
Петра завладели Долгорукие, его уважением завладел Ос-
терман. На первые же вакантные места были назначены в
Верховный тайный совет двое Долгоруких: Василий Лукич и
Алексей Григорьевич. Несмотря на это, Остерман сохранял
приобретенное им после Меншикова первенствующее влияние
на дела, не уступая его и родовитейшему русскому чело-
веку, Д. М. Голицыну.
В 1727 г. Петр переехал для коронации в Москву,
где остался и после коронации. Пребывание двора в Моск-
ве, однако, не означало той общей реакции против преоб-
разования, на которую надеялись многие приверженцы Пет-
ра. В управлении государством не было никакой опреде-
ленной тенденции -- ни к возврату в допетровские формы
жизни, ни к продолжению преобразований Петра Великого.
Государь не занимался ни наукой, ни правлением: прид-
ворное влияние Долгоруких очень дурно действовало на
малолетнего Петра, направляя все его интересы в сторону
забав и удовольствий. При таких условиях все в госу-
дарстве жило день за день. Иностранные послы находили,
что "все в России в страшном беспорядке"; один Остерман
работает усердно, но сил его не хватает на все дела;
Верховный тайный совет собирается редко; администрация
неудовлетворительна, финансы в расстройстве.
Но такое положение дела тянулось годы и не возбуж-
дало неудовольствия вне дворца. Народ, довольный облег-
чением от податей после Петра Великого, видел в Петре
II законного государя и не усматривал в Долгоруких
вредных временщиков, не видел и особого расстройства
правления. Во дворце же влияние Долгоруких настолько
выросло, что в конце 1729 г. они достигли высокой чес-
ти: Петр обручился с княжной Екатериной Алексеевной
Долгорукой. Но и вторая помолвка государя не окончилась
свадьбой: Петр II захворал и умер 14-ти лет, в ночь с
18 на 19 января 1730 г., не оставив завещания.
Зато было завещание Екатерины I, передававшее
престол в семью Анны Петровны в случае бездетной смерти
Петра. Сильные люди теперь не считали его обязательным:
они считали престол вакантным и не знали, кому его
предоставить. Ночью 18--19 января Верховный тайный со-
вет, некоторые сенаторы и высшие военные чины, всего
человек 10--15, в Петровском дворце (где умер Петр II)
стали рассуждать о судьбе престола, и здесь обнаружи-
лось, как мало они были приготовлены к предстоящему де-
лу. Долгорукие рискнули предложить в императрицы княжну
Долгорукую, невесту Петра, и, конечно, безо всякого ус-
пеха. Среди тревожных и разноречивых толков раздался,
наконец, голос князя Д. М. Голицына: не без задней мыс-
ли он назвал одинокую бессемейную особу царского дома
Анну Иоанновну, бездетную и лишенную политического веса
вдову герцога Курляндского. Предложение Голицына встре-
тило общее сочувствие, на избрание Анны согласился сра-
зу главный делец того времени -- Остерман. Действитель-
но, и личной сдержанностью, и своим одиночеством Анна
могла показаться прекрасным кандидатом на корону:
она была законной дочерью старшего из братьев-ца-
рей -- Иоанна и потому, конечно, имела более прав на
избрание, чем дочери Петра.
Когда вопрос о престолонаследии был решен и пред-
мет суждения сановников, казалось, был исчерпан, --
князь Дмитрий Голицын неожиданно высказал в собрании
свою затаенную мысль. "Надо бы нам себе полегчить, --
сказал он собранию, -- так полегчить, чтоб воли приба-
вить... Надобно, написав, послать к ее величеству пунк-
ты". В таких выражениях была высказана Голицыным мысль
об ограничении власти новой императрицы в пользу Вер-
ховного тайного совета. Еще в 1725 г., в минуту смерти
Петра Великого, Голицын предлагал до совершеннолетия
Петра II передать верховную власть в руки Сената и Ека-
терины. Теперь же он желал и при совершеннолетней госу-
дарыне дать формальное участие во власти первому учреж-
дению в Империи. Пять лет, прошедших со смерти Петра,
показали Голицыну, что при дворе возможны временщики и
фавориты, что при таком условии влияние принадлежит
случайным людям, а не достойнейшим представителям выс-
шей администрации и высшего дворянства. Действительней-
шим средством против фаворитизма Голицын счел ограниче-
ние личной власти монарха Верх. тайн. советом, который
в ту минуту имел характер аристократического по составу
учреждения. Во время воцарения Анны в Совете были чет-
веро Долгоруких, двое Голицыных, канцлер Головкин и Ос-
терман; стало быть, из восьми лиц -- шесть принадлежало
к старой русской знати. Крупнейшим из них был сам Д. М.
Голицын, он и взял на себя инициативу: назвал как кан-
дидата на престол Анну Иоанновну, от которой не ждал
противодействия своим планам, а когда ее избрали, то
прямо поставил вопрос об ограничениях, или "пунктах".
Предложение Голицына удивило собрание: оно не выз-
вало протеста, но и не подверглось всестороннему обсуж-
дению, а было принято сгоряча. "Пункты" ограничений бы-
ли редактированы тут же и сообщены по секрету бывшим в
ту ночь во дворце некоторым сановникам. Те отнеслись к
"затейке" пассивно и разъехались. Наутро 19 января в
Кремль, во дворец, были собраны "генералитет" и духо-
венство. На предложение об избрании Анны это собрание
ответило сочувственно и на этом было распущено. А "вер-
ховники", уединясь, пересмотрели "пункты", дополнили их
и составили письмо к герцогине Курляндской с извещением
об избрании в императрицы и особый лист с условиями
избрания. Письмо и условия повез в Митаву к Анне Вас.
Лук. Долгорукий. Условия сводились к следующему: 1) им-
ператрица должна обещать не выходить замуж и не назна-
чать себе наследника; 2) Верх. тайн. совет содержать
всегда в восьми персонах и без его согласия не объяв-
лять войны и не заключать мира; не налагать податей и
не расходовать государственных доходов; не жаловать
вотчин и не отнимать имения и чести у шляхетства; не
жаловать никого в придворные и генеральные чины; 3)
гвардии и всем прочим войскам быть в ведении Верх.
тайн. совета, а не императрицы. Условия были редактиро-
ваны так, как будто Анна давала их по своему почину.
"Все гарантии для восьми, а против восьми для ос-
тальных -- где гарантии?" -- замечает по поводу этих
ограничительных пунктов С. М. Соловьев. "Боже сохрани,
чтобы не сделалось вместо одного самодержавного госуда-
ря десяти самовластных и сильных фамилий,-- боязливо
замечал современник Артемий Волынский,-- так мы, шля-
хетство, совсем пропадем". То же думало прочее шляхетс-
тво, собранное во множестве в Москве по случаю пребыва-
ния там двора.
Когда по Москве распространился слух о тайных ог-
раничениях в пользу Верх. тайн. совета, не только вид-
ное духовенство (Феофан Прокопович), не только госу-
дарственные люди, не участвовавшие в "затейке" верхов-
ников, но и все среднее и низшее дворянство пришло в
большое негодование на верховников. Смелый и ловкий
Ягужинский успел тайно отправить из Москвы дворянина
Сумарокова в Митаву к Анне с советом "не всему верить,
что станут представлять" ей посланные от Верх. тайн.
совета. Ягужинский, как говорят, действовал так полич-
ным видам: он хотел ограничений, но не был принят в
Верх. тайн. совет, за что и мстил верховникам. Его пос-
ланный был Долгоруким схвачен после того, как исполнил
поручение в Митаве. Анна подписала ограничительные
пункты, несмотря на предостережения Ягужинского; сам же
он был арестован в Москве. Однако ему удалось своим со-
ветом возбудить в Анне подозрение, что пункты действи-
тельно не "от всего народу" привезли.
Ягужинский действовал в Митаве, шляхетство волно-
валось в Москве. Одни дворяне были против ограничений и
желали просто перебить верховников; другие более или
менее охотно мирились с совершившимся фактом отмены са-
модержавия, но возмущались новой формой власти -- оли-
гархической -- и желали изменить ограничительные пункты
так, чтобы дать и шляхетству участие во власти. По от-
зывам современников, возбуждение умов было чрезвычай-
ное, тайные сборища носили страстный характер. Верхов-
ники, напуганные таким движением дворянства, думали
сдержать его угрозами простому дворянству и уступками
людям заметным, которых они ласкали и успокаивали обе-
щаниями, что, как только будет получено согласие Анны,
немедленно будут призваны все чины для обсуждения ново-
го государственного устройства.
Так прошло две недели. 3 февраля высшим чинам объ-
явлено было, что Анна Иоанновна приняла престол и сама
благоволила дать на себя ограничительные обязательства,
которые и были прочитаны собравшимся. Все молчали:
очевидно, что условия не нравились никому. Хотя
затем и подписали "благодарственный" протокол собрания,
однако кем-то из толпы было брошено в лицо верховникам
недовольное замечание: "Не ведаю, да и весьма чуждуся,
отчего пришло на мысль государыне так писать". А князь
Алексей Михайлович Черкасский настоятельно просил поз-
воления, чтобы шляхетству позволили подать свои мнения
о новом государственном устройстве в В. Т. Совет. Поз-
воление было дано.
На основании его началось в среде шляхетства уже
гласное составление политических проектов, которых раз-
личными кружками было составлено 12. Они были представ-
лены Верховному тай ному совету и сохранились до нашего
времени. Наиболее выработанные из них (самый обстоя-
тельный принадлежит известному историку Татищеву) тре-
буют увеличения числа членов В. Т. Совета и назначения
их по выбору всего дворянства. Собственно, участием
шляхетства в назначении членов В. Т. С. и исчерпывалась
политическая роль дворянского сословия по проектам са-
мого дворянства. Помимо планов политического переуст-
ройства проекты содержали в себе просьбы о льготах дво-
рянству: просили ограничить государственную службу дво-
рян 20-ю годами, уничтожить единонаследие в дворянских
имениях и учредить школы для дворянства.
Верховники, приняв проекты, не обнаружили желания
делать уступки и не думали делиться властью со шляхетс-
твом; они обещали только доброжелательство и отеческое
попечение всем сословиям одинаково. Понятно, что это не
удовлетворило никого.
С 3 по 15 февраля, когда императрица приехала в
Москву, страсти разгорелись еще больше; общее Неудо-
вольствие верховниками возросло до открытого сопротив-
ления: Преображенский полк отказался присягать по форме
присяги, какая была всего удобнее для В. Т. Совета. Че-
рез приближенных к императрице Анне дам (между прочим,
через Салтыковых, из рода которых была мать Анны) про-
тивники ограничений успели войти в сношения с императ-
рицей, когда она приехала в Москву. Но и до этого сама
императрица не раздавала чувствовать верховникам, что
ограничения не настолько крепки, чтобы подавить ее волю
совершенно. Когда же настроение московского общества
стало ей известно, Анна еще самостоятельнее повела себя
по отношению к В. Т. Совету. Она упорно отказывалась
быть в заседаниях Совета, хотя в то же время и не реша-
лась сбросить с себя принятые добровольно обязательст-
ва.
"Затейка" В. Т. Совета была разрушена не Анной, а
шляхетством. Верховники задумали заменить самодержавие
аристократическим правлением и не имели в своих руках
никаких средств для того, чтобы силой поддержать свои
планы. Шляхетство же, не имея определенного плана госу-
дарственного переустройства и восставая против олигар-
хии, было единственной силой в государстве, потому что
имело военную организацию. Первое же открытое вмеша-
тельство этой силы в отношения верховной власти и В. Т.
Совета повело к тому, что прерогативы первой были восс-
тановлены и планы второй разрушены. Произошло это так.
25 февраля утром во дворец явилась толпа шляхетс-
тва, человек из 800, и подала императрице просьбу о
том, чтобы она приказала рассмотреть те проекты, кото-
рые были поданы В. Т. Совету от шляхетства и оставлены
Советом безо всякого движения. Удивленные верховники
просили императрицу об обсуждении поданной просьбы сов-
местно с ними. Но Анна прямо написала на просьбе резо-
люцию о рассмотрении проектов. Тогда часть шляхетства
(а именно гвардейские офицеры) неожиданно обратились к
Анне с шумной и настойчивой просьбой принять самодержа-
вие. Боясь поднявшегося шума и желая прекратить беспо-
рядок, Анна не дала решительного ответа, но нарушила
свои ограничения тем, что отдала гвардию под начальство
преданного ей генерала Салтыкова и тем самым отстранила
от командования В. Т. Совет. В тот же день гвардейство
и прочее шляхетство поднесли Анне уже формальную прось-
бу о восстановлении самодержавия. Анна разорвала свои
ограничительные пункты и "учинились в суверенстве".
Прежние проекты о новом государственном устройстве
превратились в этот день во всеподданнейшую просьбу
шляхетства об уничтожении В. Т. Совета, о реформе Сена-
та, "как при Петре I было", и замещении высших адми-
нистративных должностей выборными от шляхетства.