200 / 292
168
м и х .
Андрея Александровича Тверскаго (1304 г.) Михаилъ долженъ былъ
вступить на великокняжески престолъ; но племянникъ его, Теорий
Даниловичъ Московсю'й, оепоривалъ у него это право. Оба князя
отправились въ орду, и ханъТохта утвердшъ Михаила. Новгородцы
признали его также своимъ павою. Михаилъ несколько летъ властво
вать спокойно; онъ жилъ боллпею частт въ Твери; его наместники
управляли великимъ княжешмъ и Новымгородоиъ. Въ 1313 году по
смерти Тохты, велишй кннзь отправился къ новому хану Узбеку
въ орду и прожилъ тамъ два года. Георгш МосковскШ не замед-
.шлъ воспользоваться его огсутств1емъ, в Новгородцы провозгласили
егосвоимъ княземъ. Но Георпя позвали въ орду (1315) дать отчетъ
въ своихъ д,ВДств1яхъ. Михаилъ подступилъ къ Новгороду, и послЬ
жестокаго боя, близъ Торжка, принудилъ гражданъ смириться и при
нять его нам’Ьсшиковъ. Мир сей, вынужденный крайностно, заста-
вилъ Новогородцевъ искать покровительства Татаръ. Великш князь
перехватилъ посланныхъ съ жалобою къ Хану, и снова пошелъ на
Новгородъ войною, но уже не им4лъ прежняго успеха, ибо на воз
вратномъ пути, искавъ кратчайшихъ дорогъ, потерялъ все конное
войско. Между т4мъ Георгй снискалъ милость Узбека. Женатый на
сестре хана Кончаке, онъ получилъ огъ Узбека войско и щелъ съ
Татарами къ Твери, объявить себя великим! княземъ. Михаилъ
выступилъ къ нему на встречу и разбилъ его; ТатарскШ полково-
децъ Кавгадый и супруга Георг1ева сделались военнопленными, но
имъ скоро возвращена была свобода. Къ несчаспю умерла скоропо
стижно въ Твери Кончака. Враги Михайловы распространили слухъ,
что она отравлена ядомъ поведЗяно великаго князя. Снова должно
было ждать кровопроли™, но Михаилъ огвратилъ его.' Онъ усло
вился съ Георпемъ ждать рЬшешя Ханскаго; отдать пленныхъ, да
ровать Новгороду свободу вне признавать никого великимъ княземъ
до определешя Узбекова. Между темъ Михаилъ отправилъ въ орду
сына своего Константина, 12-ти-летняго отрока, какъ залогъ скора-
го туда npifeAa и невинности своей. Коварный племянникъ преду-
предилъ дяди: онъ уже усп1гъ, съ помощщКавгадыя, очернить
его предъ Узбекомъ.— Медшть было нечего. На берегу Нерли раз-
стался Михашъ съ матерью и исповедался духовнику въ грйхахъ.
«Вместо облегчешя хриспавамъ, только тяготу творилъ я въ жизни
своей; да будетъ имъ смергьмоя во благо!» говорилъ онъ, прощаясь
съ ближними и идя почти наверную гибель.—Во Владим1рё ветре-