российского новыми землями Сибири», о чем спустя время
станет пророчествовать Михайло Ломоносов, как водружают
флотские люди флаг России над открытыми ими новыми
землями.
Разговор их непроизвольно перешел на предстоящий во
яж Беринга.
— Вона Колумб да Магеллан своих государей возвеличи
ли навек. Славу принесли своим державам и богатство до
были, — посетовал Головин.
— Сии мореходы вояжировали морем, а нам до Велико
го океана еще добираться на лошадях предстоит, тыщи лю
дишек, подвод надобно токмо для доставки снаряжения, —
ответил Сенявин.
Головин встрепенулся:
— Не однажды мысль мне приходила, Наум Акимович, —
снарядить два-три фрегата для похода на Камчатку. На них
погрузить всех людей для экспедиции, имущество, прови
зию, припасы. Следовать известным Магеллановым путем —
через Атлантику, кругом мыса Горн к японским островам и
далее на Камчатку.
Сенявин слушшт внимательно, не перебивая и только
спросил:
— Где же, Николай Федорович, для такого вояжа сыскать
людей?
— В том-то и суть, что наши офицеры и матрозы дальше
финских шхер не плавают. Вона в аглицком да також гол
ландском флоте каждый год немало кораблей отправляют в
Ост-Индию, дабы практику давать офицерам и матрозам.
Где же им учиться, как не в вояжах дальних? Кроме протче-
го, пора нам, россиянам, и кругом света плавать...
Свои соображения Головин решил наконец-то высказать
на заседании Сената и Адмиралтейств-коллегии, куда он
спешил сумрачным мартовским днем.
— Сухой путь нынче на Камчатку долог, — страстно
убеждал он в кулуарах адмиралов, — два лета надобно, не
менее, чтобы с обозом туда добраться.
Его окружили, прислушиваясь, члены коллегии и сенато
ры, а Головин продолжал:
— Присовокупите сюда годика два на постройку судов, —
он загнул пальцы, — да на обратный путь в Петербург. На
кладно получается.
— Что же ты замыслил, Николай Федорович, — лукаво
спросил вице-адмирал Гордон. Он-то знал и раньше мнение
Головина, — неужто есть другая дорога, покороче?
—Тебе-то ведомо, Томас Иванович, что морской вояж и
6
