оной весьма протяжен, глух, единозвучен и жалостен; изме
няется так, как наше хорное пение, и весьма похож на слу
жебное Кириелейсон, отправляемое в некоторых церквях
Германии, или на столповое пение монахов. Несмотря на
сие однообразное ведение голоса, слышны все начала чет-
вертьтонов, и столько же должно удивляться тонкому слуху
диких народов, сколько доселе удивлялись их острому зре
нию, хотя до сих пор путешественники сего и не замечали.
При каждом отделении, здесь паузою • означенном, оста
навливаются певцы на несколько секунд и нисходят особен
ным образом, коему можно подражать на балалайке, посте
пенно понижающимся тоном из последнего выдержанного
тона g до е: что я выразил здесь чертою /¦ ч . Даже и сие
свойство, что сему грубому и дикому человеку, в коем верно
нет и ни малейшего признака просвещения, нравится ма
ленькая терция. Разве сии тоны суть наилегчайшие и способ
нейшие для гортани. Я сего не думаю и не знаю, откуда про
исходит сие явление.
Я заметил, что все песни русских матросов выходят из бе
молей и склоняются к кварте так, как здесь к терции. Но
оные имеют иногда переход и в дур, однако не более, как
чрез два или три такта опять возвращаются к бемолю. А как
сии русские песни имеют разные напевы (гармонию) и да
же скорый перебор, вообще же показывают более музыкаль
но
тоны g и d везде занимали главное место, а находящиеся между
оными были, как говорят музыканты, вскользь перебегаемы, как, на
пример: в единообразной, выразительной, прощальной песне любовни
ка со своей любовницей, коей напев и мелодия, поколику то можно изо
бразить знаками, есть следующее:
x f
р
cresc.
р
р р
[549]
