70Непосредственный контроль за
деятельностью конторы в Россе в
1820 г. также осуществлял прави
тель Ново-Архангельской конто
ры в 1818—1832 гг. К.Т. Хлебни
ков, регулярно совершавший пла
вания в Калифорнию для закупки
и доставки провизии. По существу
он был неформальным куратором
или инспектором колонии, посе
щая Росс на пути в испанскую Ка
лифорнию и обратно.
71К этой категории не относятся ли
ца, получавшие административные
полномочия без статусного оформ
ления или чей повышенный статус
играл роль только внутри опреде
ленной этносоциальной страты
( “алеутский” тойон, возглавляв
ший “алеутов”-эскимосов Росса).
72В Ново-Архангельске среди рус
ской (по преимуществу) более вы
сокооплачиваемой части населения
выделялись категории “почетных”
и “полупочетных”. В документах
колонии Росс мы встречаем упо
минание “почетных” только один
раз (в чисто ироническом ключе
К. Шмидтом). Выделялись ли
здесь подобные прослойки —оста
ется вопросом. Хотя некоторые
зарубежные авторы упоминают
их, анализируя социальную стра
тификацию в Россе
( L ightfoot
K.G., Wake Т.А., S chiffA .M .
Op.
cit. P. 21), употребление данной
терминологии в Россе фактами по
ка не подтверждается, хотя опре
деленная стратификация русского
населения очевидна. Следует при
этом учитывать общую малочис
ленность русских в колонии Росс и
особенно — малочисленность
здесь административной элиты,
хотя весьма вероятно какое-то вы
деление в неформальную проме
жуточную подгруппу, приближен
ную в административной элите,
руководителей промысловых арте
лей или крупных производствен
ных участков —С. Слободчикова,
Е. Мунина, В. Грудинина (первые
двое в неофициальных документах
упоминаются как приказчики, хотя
в переписях Кускова им отказано в
подобном статусе).
73В X IX в. русских служащих
РАК, не входящих в админист
ративную верхушку, чаще всего
именовали “промышленными”,
тогда как название “промышлен
ники” все чаще применялось к
алеутам и кадьякцам, находив
шимся в составе промысловых
партий, что отражало признание
правитель конторы (его этническое происхождение не играло роли,
как мы видим на примере К. Шмидта) —администратор колонии,
подчинявшийся главному правителю российских колоний в Амери
ке70. Он и остальные представители административного аппарата71
(один—два русских приказчика), а в 1830-е годы, вероятно, также
местный врач,1составляли элиту местного общества —его наиболее
высокооплачиваемую часть72. Следующую ступень этносоциальной
иерархии составляли русские рабочие на жалованье РАК, так назы
ваемые “промышленные’’73, к ним примыкало небольшое число вы
ходцев из Финляндии и, возможно, российских немцев (все они
были подданными России; проживание в колонии иностранцев слу
чалось, но было-редкостью). Третью группу составляли креолы и не
многочисленные чистокровные туземцы (индейцы и “алеуты”), со
стоявшие “в службе Компании” (т.е. имевшие определенное невысо
кое жалование). Промежуточное место между второй и третьей
группой, но ближе к русским “промышленным ”, занимали якуты,
как представители евразийской части России, то есть связанные обя
зательствами не только с РАК (как, например, креолы), но и со сво
ими сельскими общйнами. Четвертую группу составляли ”алеуты” —
в основном кадьякские эскимосы. Они отправлялись в Калифорнию
для зверобойного промысла, но фактически, по мере упадка “бобро
вого промысла, в основном были заняты либо охотой, либо, чаще,
различными видами неквалифицированного труда, включая лесоза
готовки. В других колониях РАК “алеуты” образовывали основание
социальной пирамиды, но в Россе в 1820-е годы они уступили эту
роль местным индейцам — наименее квалифицированной рабочей
силе и наименее аккультурированному нерусскому компоненту насе
ления.
Калифорнийские индейцы, занятые неквалифицированным тру
дом преимущественно в сельском хозяйстве, составляли пятую груп
пу (страту) населения колонии, причем следует разделять индейцев,
постоянно живших в селении Росс, и сезонных рабочих, зачастую
пригнанных насильно и даже не знавших оплаты в денежном эквива
ленте. Если первые составляли неотъемлемую часть колониального
общества, в 1830-е годы уже были крещены, носили русские имена
и (за редкими исключениями) —русскую фамилию, то вторые были
временными жителями колонии и степень их временной включенно
сти в колониальное общество ограничивалась самыми примитивными
административно-экономическими взаимоотношениями. Однако,
кроме индейцев, распределявшихся между третьей и пятой группами,
необходимо еще отметить индеанок, бывших замужем (в 1830-х го
дах церковные браки постепенно вытесняют сожительства) и разде
лявших если не социальный статус, то во всяком случае имуществен
ное положение своих мужей. Следует заметить, что в отличие от си
туации времен Кускова, в последующие десятилетия не только “але
уты и креолы, но также русские и выходцы из Финляндии женятся
на калифорнийских индеанках —ко второй половине 1830-х годов
подобные браки не были редкостью.
Вне колониального общества находились индейцы, не занятые
(постоянно или временно) в хозяйстве колонии. Колониальные вла
сти различали их этнотерриториальные общности и оказывали неко
торый почет главам локальных групп.
Следует отметить принципиальную разницу, во-первых, меж
ду первой и остальными группами: представители административ-
60
