мы. В их облике не осталось ничего человеческого, это были
несчастные полузамерзшие ледяные существа.
А те, что нежились в теплых хатах, не успели ни построить
ся, ни изготовиться к бою.
Снова меньшая сила переломила большую.
Уже кончался бой. Вот и окраина.
Несколько офицеров забегают в какой-то сарай. Нет, там
никого нет. Один шарит в углу, там бочки.
—Господа, да здесь моченые яблоки да помидоры с огурцами!
— Где? А ну-ка дай!
Запахло укропом, рассолом. Все вдруг почувствовали
страшный голод, стали хрустеть яблоками, отставив влевую ру
ку винтовки с незастывшей кровью на штыках.
Снаружи доносились редкие выстрелы. Вдруг раздался мер
ный топот. Кто? Почему?
Выглянули наружу. Увидели —шагает строем в обледене
лых шинелях, в белых бородах и усах рота Кутепова. Сбоку идет
командир, блестят сосульки в бороде, он резко командует:
—Ать-два! Ать-два!
Как на учении.
— Рота, стой!
Встали, звеня, но нечетко. Кто-то сбился.
—Отставить! —И снова повторяется: — Рота, стой!
На этот раз остановились все разом. Кутепов удовлетворен
но сказал:
— Разойдись!
Это какая-то фантасмагория. Это мог быть только Кутепов.
Другому бы никто не стал подчиняться.
Да, это были люди-осколки. Их связывали тысячи нитей с
прошлым, с любовью матерей, с молитвой, с книгами.
—Ать-два! —командует полковник Кутепов.
Горит тусклая свеча. Голос раненого читает о Наташе Росто
вой и Андрее Болконском.
Не прерывается в душе, тянется нить к старым заветам.
А вокруг пылает новая пугачевщина. Вешают священников,
кастрируют и распинают офицеров, насилуют гимназисток.
Там нет ничего, только мрак.
— Рота! —командует Кутепов, и за ним встают герои Шип
ки, суворовские чудо-богатыри, «могучее, лихое племя» эпохи
1812 года.
В Новодмитриевской произошло соединение добровольцев
с кубанским отрядом Покровского, армия получила так не хва
тавшую ей конницу, переформировалась. Кутепова назначили
помощником командира Офицерского полка.
119
