Корнилов намеревался собрать 10 тысяч человек и потом
начинать активные боевые действия. Однако, несмотря на
свои внешне бесплановые действия, большевики окружали
Дон со стороны Украины, Царицына и Северного Кавказа, на
мереваясь сжать кольцо.
В середине января добровольцы оставили Новочеркасск и
перешли в Ростов, покинув негостеприимную донскую столи
цу, где они находились в ловушке. Но и в Ростове они не мог
ли долго держаться.
Добровольческая армия была практически обречена, и спа
сти ее могло только чудо. Оставалась надежда на Кубань, где
еще не было сильного влияния большевиков. Но и здесь наст
роения казаков-фронтовиков оставались такими же, как и у
донцов, —ни с кем не воевать, держать нейтралитет.
Двадцать шестого января (8 февраля н. ст.) генерал Каледин
телеграммой позвал Алексеева и Корнилова в Новочеркасск,
чтобы обсудить план дальнейшей борьбы. Они не приехали,
послали генерала А. С. Лукомского, который вместо помощи,
наоборот, потребовал срочно вернуть офицерский батальон в
столицу донского казачества. Защищать Новочеркасск было
некому. Оставалось уповать, что бронзовый Ермак у Атаман
ского дворца оживет и пойдет оборонять двухмиллионное вой
ско Донское.
Лукомский предложил Каледину переехать на юг, в район
низовых крепких станиц и там продолжать борьбу. Каледин за
явил, что не оставит города, ибо атаману недопустимо бе
жать, —лучше погибнуть.
Двадцать восьмого января (10 февраля) Корнилов послал
Каледину телеграмму, что более оставаться на Дону гибельно и
что добровольцы уходят на Кубань.
Каледин свое обещание выполнил. Этот храбрый 55-лет
ний генерал, герой Брусиловского наступления, собрал по
следнее заседание правительства и, сообщив, что фронт защи
щают всего 147 офицеров, юнкеров и гимназистов, сказал на
прощание:
—Положение наше безнадежно. Население не только нас
не поддерживает, но и настроено к нам враждебно. Сил у нас
нет, и сопротивление бесполезно. Я не хочу лишних жертв,
лишнего кровопролития; предлагаю сложить свои полномочия
и передать власть в другие руки. Свои полномочия войскового
атамана я с себя слагаю.
Начались дебаты, он их оборвал:
— Господа, короче говорите. Разговоров было и так доста
точно. Проговорили Россию...
Потом он вышел в комнату, находящуюся рядом со своим
114
