На «Саратове» в первые часы творился настоящий хаос. Лю
ди расползлись по всем уголкам и щелям, забили все закоулки,
садясь буквально друг на друга. Пройти от бака к корме почти
невозможно. Но нужно было ходить за пищей, естественными
надобностями, по делам службы. Путники сталкивались, воз
никали заторы, кипяток или суп в жестянках расплескивались.
Неужто приказывать, как надо ходить? И пришлось. Только с
установлением порядка движения наступило облегчение: к
баку стали ходить по правому борту, к корме —по левому, по
перечные переходы тоже были размечены соответствующим
образом. Этому правилу подчинились легко. Как и необходи
мости выстаивать долгие очереди за супом и кипятком. Но ни
какие корабельные порядки не могли остановить краж, дрязг,
ругани в адрес начальства.
Мало кто надеялся, что в Константинополе дело поправит
ся и люди обретутдушевный покой. Выбор прост: либо воевать,
либо умирать. Для русского человека, впрочем, это понятно
всегда.
«И ужас этого зрелища усугубляется еще тем, что это есть не
убийство, а самоубийство великого народа, что тлетворный дух
разложения, которым зачумлена целая страна, был доброволь
но, в диком, слепом восторге самоуничтожения, привит и всо
сан народным организмом.
Если мы, клеточки этого некогда могучего, ныне агонизи
рующего государственного тела, еще живем физически и мо
рально, то это есть в значительной мере та жизнь по инерции,
которая продолжает тлеть в умирающем и которая как будто
возможна на некоторое время даже в мертвом теле. Вспомина
ется мрачная, извращенная фантазия величайшего русского
пророка —Достоевского. Мертвецы в своих могилах, прежде
чем смолкнуть навеки, еще живут, как в полусне, обрывками и
отголосками прежних чувств, страстей и пороков; уже совсем
почти разложившийся мертвец изредка бормочет бессмыслен
ное “бобок” —единственный остаток прежней речи и мыс
ли...» (С. Франк. Из глубины).
Что бормотала врангелевская армия?
Несколько десятков русских мыслителей определили диа
гноз (или диагнозы) самоубийства России, а простые, мораль
но разбитые русские люди уже не знали, каким богам молить
ся, какой родине служить. Бобок! Пропади все пропадом!
А что Константинополю пришедшая эскадра? Над рейдом
Мода развевались флаги Англии, Франции, Америки, Греции,
Италии, Сербии. Российского —не было.
Сиял солнечный свет, блестел голубой Босфор, возноси
лись к небу маяк, остатки каменных стен Византии, кипарисы,
199
