«Музыку я любил еще в раннем детстве...»[1]

[1 Кировец. Л., 1983. 5 мая. Беседу вел А. Калачёв, слесарь-сборщик Кировского завода]

      Музыку я любил еще в раннем детстве, но было это как-то неосознанно. Жил я в деревне и с удовольствием слушал, как деревенские мужики, развернув меха гармошки или взяв в руки балалайку, наигрывали незамысловатые, но дивные по напевности и душевности мелодии. Мне всегда хотелось самому попробовать играть, но инструментов не было, и играть я так тогда и не научился.
      Серьезно стал заниматься только в детском доме под Вологдой, где в музыкальном кружке впервые узнал волшебство нот. В то время мне было одиннадцать. Появилось страстное желание понять мир музыки. Год перед выходом из детдома я посещал музыкальную школу и научился играть на фортепиано. На выпускных экзаменах комиссия из Ленинграда, отбиравшая одаренных детей для дальнейшей учебы, обратила на меня внимание, и меня увезли в город Ленина.

      Какой музыкальный жанр вам ближе всего и почему?

      Любой жанр, связанный с пением, будь то опера, оратория, кантата, эстрадная песня. Сначала я не понимал оперу, не находил в голосах оперных певцов эмоциональности и окраски, свойственных голосам эстрадных исполнителей песни. Но по программе занятий в консерватории я был обязан написать музыку для вокалиста. А когда написал, то как проснулся вдруг, самому понравилось.
      Перешел на отделение народного творчества, увлекся музыкой для пения. Самая живая музыка — в человеке, в его голосе. Мне всегда хотелось найти новые мелодии. Сказалось все-таки, что я рос в деревне, среди природы и еще застал ту самобытную музыкальную деревенскую культуру, впитал в себя все лучшее в ней. А это прежде всего народное пение.

      Несколько слов об исполнителях ваших песен, кто они?

      Одно время я очень много писал для театра и кино, но режиссерам почему-то песни мои не нравились. Но как-то я показал их Эдуарду Хилю, и они его заинтересовали, он начал их петь. С ним и установились у меня творческие и дружеские отношения. Отмечу, что Хилю свойственна высокая профессиональная культура, он обладатель великолепного голоса, высокого актерского мастерства. У него нет такого, скажем, выдуманного пения, как у Леонтьева.
      Для моих песен нужен такой голос, который по характеру и тембру близок к разговорному. У Хиля это есть. Из исполнительниц мои песни успешно поют Людмила Сенчина и Таисия Калинченко, других пока нет.
      Мне думается, что композитор всегда должен знать, для кого он пишет ту или иную песню. У меня есть песни, для которых пока нет исполнителя, я не вижу его среди многих наших певцов.

      Есть люди, которые утверждают, что не понимают и не любят оперную музыку. Чем вы можете это объяснить: отсутствием музыкального восприятия или просто музыкальной неграмотностью?

      Причин, я думаю, много. Есть люди от рождения без музыкальных данных, у многих плохо развит музыкальный слух. Многое определяет вкус человека, его любовь или нелюбовь к тому или иному виду искусства. Ведь не каждый любит математику, историю или биологию, а между тем эти науки тоже искусство.
      Так и в музыке. Кому-то больше нравится классическая, другие отдают предпочтение эстрадной музыке. Знаю одного рабочего, отдающего все свое свободное время музыке. Он просто упивается и живет классической музыкой, знает ее, чувствует и понимает гораздо тоньше меня.
      Я не нахожу ничего страшного в том, что кто-то не понимает музыку симфонии или оперы. При желании всего можно достичь. Гораздо страшнее другое: когда человек совсем не имеет дела для души. Вот тогда он — духовный калека.

      Если можно, расскажите чуть-чуть о своих планах. Говорят, что люди творческие суеверны, боятся заранее раскрывать их...

      Планов всегда много. Хочется работать много и интересно. В память о Василии Шукшине пишу сочинение под общим названием «Детство». Готовлю крупное произведение для хора с оркестром, посвященное солдатам Великой Отечественной. Есть и другие задумки.

      Принято считать, что вопрос «Что такое счастье?» — банален. Но мне все-таки хочется услышать ваш ответ на него.

      Когда вышел из детского дома, думал: счастье — это красивая одежда, благополучие...
      Сейчас мыслю иначе: быть полезным и нужным людям, обществу. Самое большое счастье для меня — оставить после себя добрую память о себе и побольше результатов труда.
     


К титульной странице
Вперед
Назад