дикарей от грабежа,  приучить к мирным,  земледельческим занятиям,  и
вот осталась поговорка: "Роман! Роман! худым живешь, литвою орешь".
   Как видно,  Роман не успел передавить всех пчел,  и дети его долго не
могли спокойно есть меда. У него от второго брака осталось двое сыновей:
Даниил,  четырех лет,  и Василько - двух.  Но кроме бояр галицких  Роман
оставил  других  врагов  своим детям:  Рюрик,  как только узнал о смерти
Романа,  так тотчас же скинул монашескую  рясу  и  объявил  себя  князем
киевским  вместо  сына;  он  хотел  было  расстричь  и  жену,  но  та не
согласилась и постриглась в схиму.  Ольговичи также поднялись, явились с
полками у Днепра;  Рюрик вышел к ним навстречу и уговорились всем вместе
идти на Галич,  отнимать наследство у сыновей Романовых.  На реке Серете
встретили  союзники галицкое и владимиро-волынское войско,  бились с ним
целый день и принудили отступить  к  Галичу,  но  они  не  могли  ничего
сделать этому городу и возвратились домой безо всякого успеха.  Причиною
неудачи было то,  что в Галиче находился сильный венгерский гарнизон, из
страха   перед   которым   галичане   не  смели  передаться  неприятелям
Романовичей.  В Венгрии в это время королем был сын Белы III, Андрей II,
который  некоторое  время  княжил  в  Галиче;  Андрей по смерти отца вел
постоянную борьбу с старшим братом своим,  королем Емерихом  и  потом  с
сыном последнего,  малолетним Владиславом III до тех пор, пока последний
не умер и не очистил для него престола. Как видно из летописи, Андрей во
время этой борьбы не только не предъявлял своих притязаний на Галич,  но
даже находился в тесном союзе с Романом:  они поклялись друг другу,  что
кто   из  них  переживет  другого,  тот  будет  заботиться  о  семействе
последнего. Андрей вступил на королевский престол в год смерти Романовой
и   должен   был   исполнить  свою  обязанность  относительно  семейства
последнего; в Саноке он имел свидание со вдовствующей княгиней галицкой,
принял  Даниила,  как  милого  сына,  по  выражению летописца,  и послал
пятерых вельмож с сильным войском,  которое и спасло Галич от  Рюрика  и
его союзников.
   Но опасности  и  беды для сыновей Романовых только еще начинались.  В
следующем 1206 году  все  Ольговичи  собрались  в  Чернигов  на  сейм  -
Всеволод  Святославич  Чермный  с  своею  братьею,  и  Владимир Игоревич
северский со своею братьею;  к  ним  пришел  смоленский  князь  Мстислав
Романович с племянниками,  пришло множество половцев, и все двинулись за
Днепр;  в Киеве соединился с ними Рюрик с двумя сыновьями, Ростиславом и
Владимиром,  и  племянниками,  берендеи  и  пошли  к Галичу,  а с другой
стороны шел туда же Лешко польский.  Галицкая княгиня с приверженными  к
ней людьми,  слыша новую сильную рать, идущую со всех сторон, испугалась
и послала просить помощи у венгерского короля;  Андрей поднялся  сам  со
всеми  своими  полками.  Но  вдова Романова с детьми не могла дожидаться
прихода королевского: около них встал сильный мятеж, который принудил их
бежать  в  старинную  отцовскую  волость  Романову - Владимир-Волынский.
Галичане остались без князя,  а между тем король перешел Карпаты, с двух
других  сторон  приближались  русские  князья  и поляки,  но те и другие
остановились,  услыхав о приходе королевском;  Андрей также остановился,
боясь  столкнуться  вдруг  с двумя неприятельскими войсками.  Внутренние
смуты,  возбуждаемые поведением королевы Гертруды и братьев ее, отзывали
Андрея домой:  он спешил вступить в мирные переговоры с Лешком польским,
уговорился с галичанами,  чтоб они приняли к  себе  в  князья  Ярослава,
князя  переяславского,  сына  великого  князя  Всеволода  суздальского и
отправился назад в Венгрию.  Русские князья прежде еще двинулись  назад,
но  галичане,  ожидая  две  недели  приезда  Ярославова  и  боясь,  чтоб
Ольговичи,  узнав об отступлении короля,  не возвратились к  их  городу,
решились  послать  тайно  к.  Владимиру Игоревичу северскому звать его к
себе в  князья:  этому  решению  их  много  содействовали  два  боярина,
которые, будучи изгнаны Романом, проживали в Северской области, а теперь
возвратились и  расхваливали  Игоревичей.  Владимир  Игоревич  с  братом
Романом,  получив  приглашение,  в  ночь  украдкою  от  остальных князей
поскакали в Галич,  Владимир сел здесь, а Роман - в Звенигороде: Ярослав
Всеволодович  также  был  на  дороге в Галич,  но опоздал тремя днями и,
узнав,  что  Игоревич  уже  принят  галичанами,  возвратился   назад   в
Переяславль.
   Но ни  Игоревичи,  ни галицкие бояре,  затеявшие мятеж против сыновей
Романовых,  не хотели успокоиться до тех пор, пока последние были живы и
на свободе в своей отчине - Владимире-Волынском:  сюда явился священник,
посол от галицкого князя и объявил гражданам от  имени  последнего:  "Не
останется   в  вашем  городе  камня  на  камне,  если  не  выдадите  мне
Романовичей и не  примите  к  себе  княжить  брата  моего,  Святослава".
Рассерженные  владимирцы хотели было убить священника,  но трое каких-то
людей уговорили их,  что  не  годится  убивать  посла.  Эти  трое  людей
действовали,  впрочем,  не  из  уважения  к  званию посла,  а потому что
благоприятствовали галицкому князю. Когда на другой день княгиня узнала,
что приезжал посол из Галича и что во Владимире есть люди, которые стоят
за Игоревичей, то начала советоваться с дядькою сына своего, Мирославом:
тот говорил, что делать нечего, надобно скорее бежать из города. Ночью в
пролом городской стены вышла жена Романа Великого  вчетвером  с  дядькою
Мирославом,  священником  и кормилицею,  которые несли маленьких князей,
Даниила и Василька,  беглецы не знали,  куда им  идти?  Со  всех  сторон
враги!  Решились  бежать  в  Польшу  к  Лешку,  хотя и от этого не могли
ожидать хорошего приема:  Роман был убит на войне с ним,  после чего мир
еще не был заключен.  К счастью в Лешке жалость пересилила вражду:  он с
честию принял беглецов,  говоря: "Не знаю, как это случилось, сам дьявол
поссорил  нас с Романом".  Он отправил малютку Даниила в Венгрию и с ним
посла своего сказать королю:  "Я позабыл свою ссору с Романом, а тебе он
был друг:  вы клялись друг друга,  что кто из вас останется в живых, тот
будет  заботиться  о  семействе  умершего;  теперь  Романовичи   изгнаны
отовсюду:  пойдем возвратим им отчину их".  Андрей сначала принял было к
сердцу предложение  Лешка,  но  потом,  когда  галицкий  князь  Владимир
прислал богатые дары им обоим, то усердие их к Романовой семье охладело,
и когда Игоревичи перессорились друг с другом,  то один из  них,  Роман,
приехавши в Венгрию,  успел убедить Андрея дать ему войско на помощь и с
этим войском выгнал из Галича брата  Владимира,  который  принужден  был
бежать назад в свою волость, в Путивль. В следующем (1207) году польские
князья - Лешко и брат его Кондрат - двинулись, наконец, на Владимир, где
после бегства сыновей Романовых княжил третий Игоревич - Святослав, но и
тут Лешко шел на Владимир не  для  того,  чтобы  возвратить  этот  город
Романовичам:  он  хотел  посадить  там  своего  дядю по матери,  родного
племянника  Романова,  Александра   Всеволодовича   бельзского.   Жители
Владимира   отворили  ворота  перед  Александром:  "ведь  это  племянник
Романа", - говорили они. Но союзники Александра, поляки, несмотря на то,
что  вошли  в  город  беспрепятственно,  ограбили  его,  стали  было уже
отбивать  двери  и  у  соборной  Богородичной  церкви,  как  по  просьбе
Александровой  приехали Лешко с братом и отогнали их.  Владимирцы сильно
жаловались на поляков:  "Мы поверили их клятве,  - говорили они,  - ведь
если  б  с  ними не было Александра,  то мы не дали б им перейти и Буг".
Святослава Игоревича взяли в плен  и  отвели  в  Польшу,  на  его  место
польские князья посадили сперва Александра, но потом передумали: старшим
во всем племени  Изяслава  Мстиславича  был  Ингварь  Ярославич  луцкий,
которого  мы видели в Киеве,  его-то посадили теперь во Владимире,  но и
здесь он сидел недолго:  бояре  не  полюбили  его  и  с  согласия  Лешка
Александр опять приехал княжить во Владимир,  а Ингварь отправился назад
в свой Луцк;  младший брат  его  Мстислав,  прозвищем  Немой,  княжил  в
Пересопнице;  малолетнему  Васильку  Романовичу  Лешко  отдал  Брест  по
просьбе тамошних граждан, которые с радостию приняли малютку, видя в нем
как  бы  живого  Романа;  после  мать  Василька прислала к Лешку с новою
просьбою:  "Александр,  - говорила княгиня,  - держит всю нашу  землю  и
отчину,  а сын мой сидит в одном Бресте".  Лешко велел Александру отдать
Бельз Романовичу,  а брат Александра,  Всеволод,  сел  в  Червне.  Таким
образом,   смерть  сильного  Романа  дала  польскому  князю  возможность
распоряжаться Волынскими волостями.
   Между тем в  Галиче  продолжали  происходить  беспокойства.  Киевский
князь  Рюрик  по  соглашению  с венгерским королем отправил в Галич сына
своего,  Ростислава,  галичане приняли его с честию,  выгнали Романа, но
потом  скоро  выгнали  Ростислава  и опять приняли Романа;  это побудило
короля Андрея покончить с Галичем,  присоединить его к своим  владениям.
Он  послал на Романа Игоревича палатина Бенедикта Бора,  который схватил
Романа в бане, стал именем королевским сам управлять в Галиче и управлял
так,  что  его  прозвали антихристом:  мучил и бояр,  и простых граждан,
сладострастию своему не знал пределов, бесчестил жен, монахинь, попадей.
Угнетенные галичане послали звать к себе на помощь Мстислава Ярославича,
князя пересопницкого;  тот приехал,  но не нашел еще галичан,  готовых к
восстанию,  или,  что всего вероятнее,  дружина, приведенная Мстиславом,
была,  по мнению галичан,  слишком слаба для того, чтоб с нею можно было
восстать против венгров, и один из главных бояр, Илья Щепанович, взведши
Мстислава на Галичину могилу,  сказал ему  в  насмешку:  "Князь!  Ты  на
Галичине могиле посидел,  так все равно, что княжил в Галиче". Осмеянный
Мстислав отправился назад в Пересопницу. Тогда галичане обратились опять
к  Игоревичам  северским,  послали сказать Владимиру и Роману,  которому
удалось между тем уйти из венгерского плена:  "Виноваты мы  перед  вами,
избавьте  нас  от этого томителя Бенедикта".  Игоревичи явились на зов с
сильною ратью,  заставили Бенедикта бежать в Венгрию и уселись  опять  в
Галицком  княжестве:  Владимир  в  самом Галиче,  Роман - в Звенигороде,
Святослав - в Перемышле;  сыну своему, Изяславу, Владимир дал Теребовль,
а  другого  -  Всеволода отправил в Венгрию задаривать короля,  чтоб тот
оставил их спокойно княжить за Карпатами.
   От венгерского короля можно было избавиться дарами,  притом же у него
было  много  дела  внутри  своего  государства,  но  чем было Игоревичам
избавиться  от  бояр  галицких,  которые  не  давали  им  покоя   своими
крамолами?  Игоревичи  решились действовать по примеру Романа,  решились
передавить пчел, чтобы есть спокойно мед, и вот, воспользовавшись первым
удобным  случаем,  они велели бить галицкую дружину:  500 человек из нее
погибло,  в том числе двое знатнейших  бояр  -  Юрий  Витанович  и  Илья
Щепанович,   но  другие  разбежались;  между  ними  Владислав,  которому
преимущественно Игоревичи были обязаны Галицкою волостью, и двое других,
Судислав  и  Филипп,  отправились  в  Венгрию.  Они стали просить короля
Андрея:  "Дай нам отчича нашего Даниила; мы пойдем с ним и отнимем Галич
у  Игоревичей".  Король  согласился,  послал  изгнанных  бояр  и  с ними
молодого Даниила в Галич, давши ему сильное войско под начальством осьми
воевод.  Владислав  пришел  прежде  всего  к  Перемышлю и послал сказать
тамошним жителям:  "Братья! Что вы колеблетесь? Не Игоревичи ли перебили
отцов ваших и братьев,  имение ваше разграбили,  дочерей ваших отдали за
рабов ваших,  наследством вашим  завладели  пришельцы!  Так  неужели  вы
хотите   положить   за  них  свои  души?"  Слова  эти  подействовали  на
перемышльцев:  они схватили князя своего Святослава  Игоревича  и  сдали
город на имя Даниилово.  Оттуда бояре с венграми пошли к Звенигороду, но
звенигородцы были за Игоревичей и стали сильно отбиваться от осаждающих,
несмотря  на  то,  что  на  помощь к последним пришли полки из Бельза от
Василька Романовича,  из Польши от  Лешка,  пришли  волынские  князья  -
Мстислав Немой из Пересопницы,  Александр с братом из Владимира,  луцкий
князь Ингварь также прислал свои полки.  На помощь  к  Роману  Игоревичу
звенигородскому  явились  только половцы,  которых привел племянник его,
Изяслав Владимирович,  и,  несмотря на успех, который получили половцы и
звенигородцы в деле с венграми,  Роман видел, что не мог долго держаться
в городе и бежал, но на дороге был схвачен и приведен в стан к Даниилу и
воеводам  венгерским,  которые  тотчас же послали сказать звенигородцам:
"Сдавайтесь,  князь ваш схвачен". Те сначала было не поверили, но потом,
узнавши,   что  Роман  действительно  в  плену,  сдали  свой  город.  От
Звенигорода Даниил с союзниками пошел  к  Галичу;  Владимир  Игоревич  с
сыном,   не   дожидаясь   неприятельского   прихода,  бежали,  и  Даниил
беспрепятственно въехал в Галич,  где все бояре владимирские и  галицкие
посадили его на отцовский стол в соборной церкви богородицы.
   Но бояре  недовольны были торжеством своим и хотели мести:  в руках у
венгров были пленные Игоревичи;  воеводы хотели вести их  к  королю,  но
бояре галицкие,  задаривши воевод,  выпросили себе Игоревичей и повесили
их.  Легко понять,  что эти бояре посадили Даниила  не  для  того,  чтоб
усердно  повиноваться  малютке;  за последнего хотела было управлять его
мать,  приехавшая в Галич,  как скоро узнала об успехе  сына,  но  бояре
немедленно  же  ее  выгнали.  Маленький  Даниил  не  хотел  расстаться с
матерью,  плакал,  и когда Александр,  шумавинский тиун,  хотел насильно
отвести его коня, то Даниил выхватил меч, чтоб ударить Александра, но не
попал и ранил только его коня; мать поспешила вырвать у него из рук меч,
упросила  успокоиться  и  остаться в Галиче,  а сама отправилась в Бельз
опять к Васильку и оттуда к королю в Венгрию.  Андрей принял ее сторону,
призвал бояр владимирских, князя Ингваря луцкого и пошел в Галич, где по
изгнании княгини всем управлял боярин Владислав с двумя  другими  своими
товарищами  - Судиславом и Филиппом.  Король велел схватить всех троих и
подвергнуть тяжкому заключению;  Судислав успел деньгами  откупиться  от
неволи,  но Владислав принужден был следовать за королем в Венгрию, где,
впрочем,  пробыл недолго:  двое братьев его,  Яволд  и  Ярополк,  успели
спастись  бегством  в  Пересопницу и убедили тамошнего князя,  Мстислава
Немого,  пойти с ними в другой раз на Галич; бояре, узнавши о вступлении
Мстислава в их землю, передались ему, и Даниил с матерью опять принужден
был бежать в Венгрию,  а брат его, Василько, потерял Бельз, который взял
у  него  Лешко  польский,  чтоб  отдать  опять  Александру Всеволодовичу
владимирскому; Василько принужден был удалиться в Каменец. Но в то время
как  братья  Владиславовы  так успешно хлопотали в Пересопнице и Галиче,
сам Владислав действовал  в  Венгрии  у  короля  Андрея:  как  видно  из
последующего  летописного  рассказа,  он  убедил Андрея не давать Галича
никому из русских князей,  а взять его себе,  причем обещал  приготовить
все в Галиче к новому порядку. Иначе трудно будет объяснить то известие,
что  король,  сбираясь  идти  на  Галич,  отправил  туда   в   передовых
Владислава.  Король,  однако,  не  мог  следовать  за  Владиславом,  его
задержали страшные события в Венгрии,  на  которые  мы  должны  обратить
внимание по однородности их с знаменитыми явлениями в Галиче,  не могшем
загородиться Карпатами от венгерского влияния;  поведение галицких  бояр
объясняется    поведением   вельмож   венгерских.   Во   время   усобиц,
предшествовавших воцарению Андрея,  значение вельмож так  возросло,  что
Андрей,  вступая  на  престол,  первый  из королей венгерских должен был
клятвенно подтвердить права и преимущества высшего сословия,  но мы  уже
заметили,  что  при  этом  поведение  королевы  Гертруды  и  ее  братьев
постоянно возбуждало неудовольствие вельмож и,  наконец, повело к явному
восстанию,  когда  один из братьев королевы,  Екберт,  с ведома сестры и
даже в ее комнатах обесчестил жену известного нам галицкого  антихриста,
палатина Бенедикта Бора. Бенедикт, несмотря на то, что сам позволял себе
подобные поступки в Галиче,  пылал местию к виновникам своего  позора  и
составил  заговор  вместе  с другими вельможами.  Пользуясь выступлением
Андрея в галицкий поход,  заговорщики ворвались  во  дворец  и  изрубили
королеву  в куски,  после чего дворец был разграблен.  Король должен был
отложить поход,  чтоб иметь возможность управиться с своими мятежниками;
этим  обстоятельством  воспользовался  Владислав:  въехал с торжеством в
Галич после бегства оттуда Мстислава пересопницкого, вокняжился и сел на
столе,  по выражению летописца, признавая, впрочем, как видно, верховную
власть венгерского короля.
   Между тем Даниил,  видя страшную смуту  в  Венгрии,  удалился  оттуда
сперва в Польшу и,  не получив от Лешка ничего,  кроме почетного приема,
поехал в Каменец к брату Васильку. На этот раз начал дело Мстислав Немой
пересопницкий:  он  поднял  Лешка в поход на Галич;  тот взял Даниила из
Каменца,  Александра из Владимира,  брата  его  Всеволода  из  Бельза  и
отправился  против  нового  галицкого  князя из бояр.  Владислав оставил
братьев защищать Галич,  а сам с войском,  набранным из венгров и  чехов
(как  видно,  наемных)  вышел  навстречу  к  неприятелю  на реку Боброк.
Союзникам удалось поразить Владислава,  но не удалось взять Галича;  они
должны были удовольствоваться опустошением волости и возвратились назад,
после  чего  Лешко  велел  Александру,   князю   владимирскому,   отдать
Романовичам два города - Тихомль и Перемышль:  здесь, говорит летописец,
стали княжить Даниил и Василько  с  матерью,  а  на  Владимир  смотрели,
говоря:  "Рано или поздно Владимир будет наш".  Между тем король Андрей,
освободившись несколько от внутренних своих дел,  выступил  в  поход  на
Лешка за опустошение Галицкой волости, которую он считал своею; Лешко не
хотел войны с королем  и  послал  к  нему  воеводу  своего  Пакослава  с
предложением следующей сделки:  "Не годится боярину княжить в Галиче, но
возьми лучше дочь мою за своего сына Коломана и посади его там".  Андрей
согласился, имел личное свидание с Лешком, свадьба устроилась, и молодой
Коломан стал княжить в Галиче,  а боярин Владислав был схвачен и умер  в
заточении,  наделав много зла детям своим и всему племени, потому что ни
один князь не хотел приютить у себя сыновей боярина,  который  осмелился
похитить княжеское достоинство.  Кроме выгодного брака для своей дочери,
Лешко получил  от  короля  из  Галицкой  волости  Перемышль  и  Любачев,
последний город был отдан воеводе Пакославу,  который умел устроить этот
выгодный союз. Пакослав был приятель молодым Романовичам и их матери, по
его   совету  Лешко  послал  сказать  Александру  Всеволодовичу:  "Отдай
Владимир Романовичам,  а не дашь,  так пойду на  тебя  вместе  с  ними".
Александр не дал волею и потом принужден был отдать неволею.
   Таким образом    иноплеменники    поделили    между    собою   отчину
Ростиславичей;  русские князья один за другим должны были оставить Галич
или  гибли  в  нем  позорною  смертию,  остальные  князья на Руси сильно
сердились  на  галичан  за  бесчестье,  которое  они  нанесли  роду  их,
повесивши  Игоревичей,  но  были бессильны отмстить им за это бесчестье,
потому что Мономаховичи с Ольговичами продолжали свою обычную борьбу.  В
1206  году,  по  возвращении  из  второго  похода под Галич,  Ольговичи,
обрадовавшись тому,  что успели занять его своими родичами, Игоревичами,
решились отнять у Мономаховичей старшинство и Киев; Всеволод Святославич
Чермный сел в Киеве,  надеясь на свою силу,  как  говорит  летописец,  и
послал посадников по киевским городам, а Рюрик, видя свое бессилие, или,
как выражается летописец,  непогодье,  уехал  в  свою  прежнюю  волость,
Овруч,  сын его - Ростислав - в Вышгород, а племянник Мстислав Романович
- в Белгород". Отнявши Киев у Мономаховичей, Ольговичи захотели отнять у
них и Переяславль,  тем больше,  что, как мы видели, переяславский князь
Ярослав Всеволодович был соперником Игоревичей по галицкому столу, и вот
Всеволод  Чермный  посылает  сказать Ярославу:  "Ступай из Переяславля к
отцу в Суздаль,  а Галича не ищи под моею братьею;  если же  не  пойдешь
добром,  так пойду на тебя ратью".  Ярослав, не имея надежды получить от
кого-либо помощь,  послал ко Всеволоду просить  свободного  пропуска  на
север  чрез  Черниговские  владения  и  получил  его,  поцеловавши крест
Ольговичам на всей их воле,  а  в  Переяславле  сел  на  его  место  сын
Чермного.  Но последний сам недолго сидел в Киеве:  в том же году Рюрик,
соединясь с сыновьями и племянниками своими,  выгнал Ольговичей из Киева
и из Переяславля,  сам сел в Киеве,  а сына своего, Владимира, посадил в
Переяславле;  Чермный явился зимою с  братьею  и  с  половцами  добывать
Киева,  стоял под ним три недели, но не мог взять и ушел назад ни с чем.
Счастливее был он в следующем 1207 году:  с  трех  сторон  пришли  враги
Мономаховичей  -  из  Чернигова  - Чермный с братьею,  из Турова - князь
Святополк, из Галича - Владимир Игоревич; Рюрик, слыша, что идет на него
отовсюду  бесчисленная рать,  а помощи нет ни от кого,  бежал из Киева в
Овруч;  Триполь,  Белгород, Торческ были отняты у Мономаховичей, которые
по  причине  голода не могли выдерживать продолжительных осад;  Всеволод
сел  опять  в  Киеве,  наделав  много  зла  Русской  земле  чрез   своих
союзников-половцев.  Тогда  поднялся  было на него Всеволод суздальский:
услыхав, что Ольговичи с погаными воюют землю Русскую, он пожалел об ней
и сказал:  "Разве тем одним отчина - Русская земля, а нам уже не отчина?
Как меня с ними бог управит,  хочу пойти к Чернигову".  Всеволод  собрал
сильное войско, но дела рязанские помешали его походу на Чернигов; когда
рязанские князья были схвачены, то Рюрик, обрадовавшись успеху Всеволода
над  союзниками  Ольговичей,  явился  нечаянно  у Киева и выгнал из него
Чермного; тот напрасно после старался получить обратно этот город силою,
ему удалось овладеть им только посредством переговоров со Всеволодом:  в
1210 году Чермный и все Ольговичи прислали в Суздаль митрополита Матфея,
прося мира и во всем покоряясь Всеволоду; последний, получивши незадолго
перед тем неприятность от одного из Ростиславичей, Мстислава Мстиславича
Удалого,  в  Новгороде,  не  мог  быть  очень  расположен в пользу этого
племени и потому согласился,  чтоб Всеволод Чермный,  как старший  между
пятиюродными  братьями в Ярославовом роде,  сел в Киеве,  а Рюрику отдал
Чернигов.  Таким образом, когда на севере обозначились ясно стремления к
новому  порядку  вещей,  в  южной  Руси  после  долгой  борьбы старинные
представления об единстве рода Ярославова и ненаследственности  волостей
в  одном  племени  получают  полное торжество:  мало того,  что Ольгович
получает  Киев,  старший  по  нем  Мономахович  садится   в   Чернигове,
возобновляется,  следовательно,  тот  первоначальный  порядок  княжеских
переходов по волостям,  который был нарушен еще при Мономахе исключением
Ольговичей  из  старшинства.  Мир  суздальского  князя с Ольговичами был
скреплен браком сына Всеволодова, Юрия, на дочери Чермного.