В орде хан Чанибек был убит  в  1357  году  сыном  своим  Бердибеком;
русский   летописец   говорит  об  убитом,  что  он  был  очень  добр  к
христианству и при нем была большая льгота земле Русской. В этом же году
летописец  упоминает о татарском после Кошаке,  от которого была большая
истома князьям русским.  Бердибек был убит  сыном  своим  Кулпою,  Кулпа
Неврусом.  В 1358 году сын Бердибеков,  Мамат-хожа, пришедши в Рязанскую
землю,  прислал в Москву к  великому  князю  с  предложением  установить
твердые  границы  между  Московским и Рязанским княжествами;  но великий
князь не пустил Мамат-хожу в свою отчину.  Опаснее был враг  на  западе:
под 1356 годом летописец говорит,  что литовцы овладели Ржевою, в тот же
самый год Олгерд приходил под Брянск и под  Смоленск  и  пленил  сына  у
князя  Василия смоленского.  Этот Василий в том же году пришел из Орды с
ярлыком на Брянск, утвердился здесь, но скоро умер; после его смерти, по
словам  летописца,  был в Брянске мятеж от лихих людей,  смута великая и
опустение  города,  после  чего  стал  владеть  Брянском  великий  князь
литовский.  В  1358  году  войско  тверское  и  можайское отняло Ржеву у
литовцев;  в 1359 году смольняне воевали  Бельчу.  Но  Олгерд  не  любил
отдавать  назад  раз  что-нибудь  взятое:  в том же году он приходил под
Смоленск,  сын его Андрей взял опять Ржеву,  и в 1360  году  сам  Олгерд
приезжал смотреть этот город,  верно боясь, чтоб русские в другой раз не
отняли его у Литвы.  Но к счастию для  слабых  княжеств,  Смоленского  и
Тверского,  Олгерд  постоянно  сдерживался на западе Тевтонским орденом:
борьба с рыцарями шла одинаково неудачно  для  Литвы  и  при  наследнике
Арфберга,  Винрихе  фон-Книпроде.  В  1360  году  Олгерд,  Кейстут и сын
последнего Патрикий сошлись с великим магистром на  границах  литовских:
битва  продолжалась  целый  день,  и  рыцари  одержали победу.  Напрасно
Кейстут старался остановить бегущих и возобновить битву:  его свалили  с
коня,  Патрикий  ринулся  в  середину неприятелей для спасения отца,  но
также был сброшен с лошади,  поднялся  и  отбивался  до  тех  пор,  пока
подоспел  отряд  литовцев и выручил его из беды;  но отца спасти не мог.
Кейстута отвезли в Мариенбург,  столицу  Ордена,  и  засадили  в  тесную
тюрьму;  день  и  ночь  стояла  у  дверей стража и не пускала к пленнику
никого,  кроме слуги,  приносившего пищу,  но этот слуга, приближенный к
магистру,  отличавшийся своею верностию,  был родом литвин,  в молодости
захваченный в плен и окрещенный.  Ежедневный  разговор  с  Кейстутом  на
родном  языке,  злая  судьба  и  знаменитые  подвиги литовского богатыря
разбудили в нем давно  уснувшую  любовь  к  старому  отечеству:  он  дал
средство  Кейстуту уйти из заточения и достичь двора зятя своего,  князя
мазовецкого.  Кейстут не хотел возвращаться  на  родину,  не  отомстивши
рыцарям:  он взял у них два замка и с добычею возвращался домой,  как на
дороге был  захвачен  орденским  отрядом,  вторично  попался  в  неволю,
вторично ушел из нее и опять начал готовиться ко вторжению в Пруссию.  К
1362 или 1363 году относят победу Олгерда над татарами при Синих  водах,
следствием которой было очищение Подолии от татар.
   У Новгорода со шведами,  а у Пскова с Ливонским орденом войны не было
в  княжение  Иоанна;  встречаем  только  известие  о  двукратном  походе
псковичей к Полоцку.
   В 1359 году умер Иоанн московский, кроткий, тихий и милостивый князь,
по словам летописца.  Иоанн умер еще очень молод,  33 лет,  оставив двух
малолетних сыновей, Димитрия и Ивана, и малолетнего племянника Владимира
Андреевича.  Следовательно,  Московское  княжество  по   смерти   Иоанна
находилось точно в том же положении, как и по смерти Калиты, разделялось
на три участка,  а именно: старший сын Иоанна Димитрий получил удел дяди
Симеона,  младший,  Иван,  участок  отца  своего,  а  двоюродный их брат
Владимир удержал волость отца своего Андрея.  Но Иван скоро  умер  (1365
г.),  и  Димитрий  опять  соединил  два участка,  при которых владел еще
Владимирскою великокняжескою областию с прикупами  дедовскими;  Владимир
Андреевич имел только один участок отцовский, борьба между братьями была
поэтому невозможна,  и Владимир  должен  был  подчиняться  распоряжениям
Димитрия, как увидим впоследствии.
   Казалось, что  ранняя  смерть  Иоанна будет гибельна для Москвы,  ибо
малютка сын его мог ли хлопотать в Орде,  мог ли бороться с притязаниями
других  князей?  И  действительно,  когда  все  князья  явились в Орде и
недоставало   одного   московского,   то   хан   отдал   великокняжескую
Владимирскую область князю суздальскому, который получил ее не по отчине
и не по дедине,  повторяет летописец, следовательно, безо всякого права.
Еще  замечательнее  здесь  то,  что  добыл  у  хана  ярлык не старший из
суздальских князей -  Андрей  Константинович,  но  младший  -  Димитрий.
Андрей,  по  словам летописца,  не захотел взять ярлыка;  есть известие,
будто он говорил:  "Доискиваться ярлыка -  потратить  только  деньги,  а
потом, когда вырастет законный наследник Димитрий московский, то надобно
будет воевать с ним,  притом должно нарушить клятву,  данную отцу  его".
Димитрий  Константинович  думал  иначе:  он  поехал во Владимир и,  чтоб
упрочить  его  за  собою,  остался   жить   в   этой   древней   столице
великокняжеской.  Но Москва не думала уступать. Бояре ее, привыкшие быть
боярами сильнейших князей,  князей всея Руси,  не хотели сойти на низшую
степень  и начали стараться добыть ярлык своему князю.  Малютка Димитрий
отправился в Орду; но там нельзя было ничего добиться при сильной смуте,
когда один хан сменял другого: Неврус был свергнут и убит заяицким ханом
Хидырем (Хидрбег).  Хидырь был убит сыном своим  Темир-Ходжею;  наконец,
Орда разделилась между двумя ханами: Абдулом (Аbdullah), именем которого
правил сильный темник  Мамай,  и  Мюридом.  Московские  бояре  отправили
послов к последнему, и он дал ярлык малолетнему их князю. Есть известие,
что за Димитрия московского хлопотали в  Орде  также  родственники  его,
князья ростовские и тверские,  вероятно думавшие, что гораздо безопаснее
для них иметь  на  владимирском  столе  малютку,  чем  взрослого.  Бояре
посадили на коней всех трех малолетних князей своих,  Димитрия,  Ивана и
Владимира,  и выступили с ними на Димитрия Константиновича. Последний не
мог  противиться  московским  полкам,  и  внук  Калиты  получил  великое
княжение Владимирское (1362 г.).
   Таким образом, бояре московские, упрочив первенство за молодым князем
своим, оправдали отзыв об них Симеона Гордого. Но кто же были эти бояре,
которые, по выражению Симеона, отцу его добра хотели? Мы видели, что еще
к  Юрию  Даниловичу  в Москву пришел служить из Южной Руси боярин Родион
Несторович.  В 1340 году великий князь Иоанн Данилович  Калита  отправил
рать  свою  под  Смоленск  с  двумя воеводами:  Александром Ивановичем и
Федором Акинфовичем.  Последний  должен  быть  сын  знаменитого  Акинфа,
который  по  неудовольствию  на  Родиона  отъехал  в  Тверь  и погиб при
Переяславле;  сыновья Акинфа могли перейти опять из Твери в Москву,  тем
более  что летописец упоминает перед тем об отъезде многих тверских бояр
в Москву,  а что у Акинфа были два сына - Федор и  Иван,  это  мы  знаем
также  из летописи.  В 1348 году вместе с князем Иваном ходил в Новгород
воеводою из Москвы Иван Акинфович.  Наконец,  мы  видели  действующим  в
Ростове  боярина  Василия Кочеву.  При Симеоне Гордом наместниками его в
Торжке были Михаил Давыдович и Иван Рыбкин,  да  сборщик  податей  Борис
Семенов.  Вознамерившись  жениться на княжне тверской,  Симеон послал за
невестою Андрея Кобылу и Алексея Босоволокова.  Вскоре  после  этого  по
очень  важному делу Симеон отправил в Орду Федора Хлебовича (в некоторых
летописях - князя Федора Глебовича, следов. муромского) и с ним киличеев
или  мечников - Федора Шубачеева и Аминя.  В 1352 году Симеон отправил в
Константинополь послами Дементия Давыдова и Юрия  Воробьева;  мы  видели
уже прежде одного Давыдовича, Михаила, наместником в Торжке. В 1353 году
наместником серпуховского князя  в  Лопасне  был  Михаил  Александрович,
тогда  как  прежде  мы  видели Александра Ивановича воеводою при Калите.
Большими боярами в Москве при Иоанне Иоанновиче  были,  как  мы  видели,
Михаил и зять его Василий Васильевич,  бесспорно тысяцкий,  род которого
производится  от  Протасия,  приехавшего  в  Москву  с  князем  Даниилом
Александровичем и бывшего здесь тысяцким.  Сын его Василий,  отец нашего
Василия,  по родословным книгам,  был также тысяцким: отсюда объясняется
соперничество  и  вражда  этого рода с Алексеем Петровичем Хвостом;  дед
нашего Василия называется Протасием в родословных книгах,  в летописи же
- Вельямином; могло быть, что он имел два имени, по обычаю того времени.
В духовной Калиты упоминается  Борис  Ворков,  который  служил  великому
князю  и  за это получил от него село в Ростовской области.  Свидетелями
договора между великим князем Симеоном и братьями его  были:  Василий...
тысяцкий,  Михаил Александрович... Васильевич, Василий Окатьевич, Ананий
Окольничий...  Иван Михайлович.  Дьяком при Иоанне Калите был  Кострома,
при сыне его Иоанне - Нестерко.