ФОЛЬКЛОР ГОРОДСКИХ ПРАЗДНИЧНЫХ ЗРЕЛИЩ
РАЕК
ПЕТЕРБУРГСКИЙ РАЕК
I
А вот, извольте видеть, господа,
Андерманир штук — хороший вид:
Город Кострома горит;
Вон у забора мужик стоит — с[...]т;
Квартальный его за ворот хватает, —
Говорит, что поджигает,
А тот кричит, что заливает.
А вот андерманир штук — другой вид:
Петр Первый стоит;
Государь был славный,
Да притом же и православный;
На болоте выстроил столицу [...],
А вот андерманир штук — другой вид:
Стр. 320.
Город Палерма стоит;
Барская фамилия по улицам чинно гуляет
И нищих тальянских русскими деньгами щедро наделяет;
А вот, извольте посмотреть,
Андерманир штук — другой вид:
Успенский собор в Москве стоит;
Своих нищих в шею бьют,
Ничего не дают.
II
Подходите, подходите,
Да только карманы берегите
И глаза протрите!..
А вот и я, развеселый потешник,
Известный столичный раешник,
Со своею потешною панорамою:
Картинки верчу-поворачиваю,
Публику обморачиваю,
Себе пятачки заколачиваю!..
А вот, извольте видеть, город Рим,
Дворец Ватикан,
Всем дворцам великан!..
А живет в нем римский папа,
Загребистая лапа!..
А вот город Париж,
Как туда приедешь —
Тотчас угоришь!..
Наша именитая знать
Ездит туда денежки мотать:
Туда-то едет с полным золота мешком,
А оттуда возвращается без сапог пешком.,
А вот, извольте видеть, город Берлин!..
Живет в нем Бисмарк-господин,
Его политика богата,
Только интригами таровата!..
В неметчине народ грубый,
На все точит зубы...
Стр. 321.
Им давно хочется
На балтийский край броситься,
Да боятся, как бы сдуру
Не лишились б сами шкуры, —
Ведь вот в двенадцатом году
Француз сам себе наделал беду!..
III
Подходи, люд честной, люд божий,
Крытый рогожей,
За медный пятак
Покажу все этак и так.
Будете довольны.
Вот французский город Париж,
Приедешь — угоришь.
Ономедни и самому там сенатору Гамбету
Подали карету, —
Дескать, проваливай.
А вот коварный англичан,
Надулся, ровно чан.
Хоша он нам и гадит,
Зато и наш брат русский его не гладит.
Супротив русского кулака
Аглицкая наука далека,
И слова мы не скажем,
Уж так-то разуважим, —
Мокренько будет.
IV
— А вот, судари мои, — долетает до вас голос раешника, — Царство Китай, где продают чай. Здесь представлен китайский город Нанка, откуда получается к нам нанка. А вот смотрите, господа, битва Седан: немцы французов побивают и в плен Наполеона забирают. Французы ружья, сабли положили и пардону попросили.
Стр. 322.
МОСКОВСКИЙ РАЕК
I
А вот, извольте видеть, господа, андерманир штук — хороший вид, город Кострома горит, у забора мужик стоит с..., квартальный его за ворот хватает, говорит, что он поджигает, а тот кричит, что заливает.
А вот андерманир штук — другой вид, город Палерма стоит, барская фамилия по улицам гуляет и нищих тальянских деньгами оделяет.
А вот, извольте видеть, андерманир штук — другой вид. Успенский собор в Москве стоит, своих нищих в шею бьют, ничего не дают.
Вот погляди, город Аривань, князь Иван Федорович въезжает и войска созывает, посмотри, как турки валются, как чурки.
Вот посмотри турецкую баталию, где воюет тетка Наталья. Сделала по всей деревне колокольный звон, пушечную стрельбу, сама три кочерги разбила, деревню в полон взяла, а деревня большая: два двора, три кола, пять ворот, прямо Андрюше в огород. Нищим жить просторно. Печей нет, труб не закрывают, никогда не угорают, и гарью не пахнет. Ага, хороша штучка, да последняя!
II
1. Покалякать здесь со мной подходи, народ честной: и парни, и девицы, и молодцы, и молодицы, и купцы, и купчихи, и дьяки, и дьячихи, и крысы приказные, и гуляки праздные. Покажу вам всякие картинки, и господ, и мужиков в овчинке, а вы прибаутки да разные шутки с вниманием слушайте, яблоки кушайте, орехи грызите, картинки смотрите да карманы свои берегите. Облапошат!
2. Вот, смотрите в оба: идет парень и его зазноба, надели платья модные, да думают, что благородные. Парень сухопарый сюртук где-то старый купил за целковый и кричит, что он новый. А зазноба отменная — баба здоровенная, чудо красоты,
Стр. 323.
толщина в три версты, нос в полпуда, да глаза просто чудо: один глядит на вас, а другой в Арзамас. Занятно!
3. А вот город Вена, где живет прекрасная Елена, мастерица французские хлебы печь. Затопила она печь, посадила хлебов пять, а вынула тридцать пять. Все хлебы хорошие, поджарые, сверху пригорели, снизу подопрели, по краям тесто, а в середине пресно. Страсть как вкусно!
4. Перед вами город Краков. Продают торговки раков. Сидят торговки все красные и кричат: раки прекрасные! Что ни рак — стоит четвертак, а мы за десяток дивный берем только три гривны, да каждому для придачи даем гривну сдачи. Торговля!
5. Друзья сердечные, тараканы запечные, карманы держите да дальше смотрите. Вот на Ходынском поле гуляет франт, сапоги в рант, брови колесом, шишка под носом, подле носа папироса, кудри завиты, глаза подбиты, так фонари и светят до зари. А вот и еще три: один в шапке, другой в тряпке, третий на железной подкладке, нос в табаку, сам провалился в кабаку. Раздолье!
6. А вот в московском «Яре» беготня как на базаре. Кутит купец московский, нализамшись уж чертовски, а все выпить рад. Сам черт ему не брат, не препятствуй его ндраву, разнесет все на славу. А от него направо плывет, точно пава, мамзель из иностранок, из тамбовских мещанок, поцелуй ему подносит да ласково так просит: «Распотешь свою мамзелю, разуважь на целую неделю, поднеси аглицкого элю». И купец потешает, мамзель угощает, а сам водку пьет, инда носом клюет, закусочку готовит да чертей под столом ловит. Дай бог всякому!
7. А вот в городе Цареграде стоит султан на ограде. Он рукой махает, Омер-пашу призывает: «Омер-паша, наш городок не стоит ни гроша!» Вот подбежал русский солдат, банником хвать его в лоб, тот и повалился, как сноп, все равно что на грош табачку понюхал. Ловко!
8. Глядь, нация женская: вот изба деревенская, на полатях мужик пьяный выворотил карманы, накрылся и спит да как дудка храпит. А женка кособокая, баба краснощекая, на пьяного дуется и в углу с парнем целуется. Приятно!
9. Поворачиваю еще машину, а вы дайте по алтыну старику
Стр. 324.
на водку, промочу свою глотку. Перед вами барин, не то еврей, не то татарин, а то, может быть, и грек, очень богатый человек. Он по бульвару спокойно гуляет, вдруг кто-то из кармана платок таскает. Барин это слышит да нарочно еле дышит. На то он и держит банкирскую контору, чтоб не мешать никакому вору. Сам, видно, с маленького начинал. Чисто! 10. Бот вам площадь городская, хорошая такая и убранная к тому же, что ни шаг, то лужи, и украшениям нет счета, где ни взглянь — там болото, а пахнет так, будто роза, потому что везде кучи навоза. Чисто!
ТУЛЬСКИЙ РАЕК
Сражения-баталия
При тетке Наталье:
Турки
Валятся, как чурки,
А наши палят,
Хоть и без голов стоят,
Лишь табачок понюхивают.
________
А эвто — тетушка Матрена,
Голова палена,
Завивает пукли,
А глаза распухли.
Она блины становила,
Да глаза себе подбила.
Позади ж ее франт
Надевает фрак
Об шестнадцати фалд,
Четырнадцать карманов.
Из одного кармана
Торчит мочала,
Так начнемте, господа, сначала!
Стр. 325.
ПРИБАУТКА ЯРОСЛАВСКОГО РАЕШНИКА
Святой город Иерусалим
И святые места.
Город Варшава, река Висла,
Да в ней вода скисла.
Тут бабушка Софья
Три года на печи сохла.
А как этой водицы попила,
Еще тридцать три года прожила.
НИЖЕГОРОДСКИЕ ЯРМАРОЧНЫЕ РАЙКИ
Площадь перед самокатами вся залита народом; со всех сторон из балаганов слышится самая разнообразная музыка, раздаются громкие зазывания в «комедии», крики разносчиков, громкий говор толпы, остроты забубенной головушки-мастерового, и в том числе однообразно звучит рассказ служивого, от которого у публики животики подводит, а служивый-то сам и усом не поведет и глазом не мигнет.
— Вот я вам буду спервоначально рассказывать и показывать, — говорит он монотонным, всего на двух или трех нотах, голосом, — иностранных местов, разных городов, городов прекрасных; города мои прекрасные, не пропадут денежки напрасно; города мои смотрите, а карманы берегите.
— Это, извольте смотреть, Москва — золотые маковки, Ивана Великого колокольня, Сухарева башня, усиленский собор, 600 вышины, а 900 ширины, а немножко поменьше; ежели не верите, то пошлите поверенного, — пускай поверит да померит.
— А это, извольте смотреть-рассматривать, глядеть и разглядывать, как на Хотинском поле из Петросьского дворца сам анпиратор Лександра Николаич выезжает в Москву на коронацию: артиллерия, кавалерия по правую сторону, а пехота по левую.
— А это, извольте смотреть-рассматривать, глядеть и разглядывать, как от фрянцюсьского Наполеона бежат триста кораб-лев, полтораста галетов, с дымом, с пылью, с свиными рогами, с
Стр. 326.
заморским салом, дорогим товаром, а этот товар московского купца Левки, торгует ловко.
— А это вот, извольте смотреть-рассматривать, глядеть и разглядывать, город Париж, поглядишь — угоришь; а кто не был в Париже, так купите лыжи: завтра будете в Париже.
— А это, извольте смотреть-рассматривать, глядеть и разглядывать, Лександровский сад; там девушки гуляют в шубках, в юбках и в тряпках, зеленых подкладках; пукли фальшивы, а головы плешивы.
— А это, извольте смотреть-рассматривать, глядеть и разглядывать, Царьград; из Царяграда выезжает сам салтан турецький со своими турками, с мурзами и татарами-булгаметами и с своими пашами; и сбирается в Расею воевать, и трубку табаку курит, и себе нос коптит, потому что у нас, в Расее, зимой бывают большие холода, а носу от того большая вреда, а копченый нос никогда не портится и на морозе не лопается.
— А это, извольте смотреть-рассматривать, глядеть и разглядывать, как князь Меньшиков Севастополь брал:турки палят — все мимо да мимо, а наши палят — все в рыло да в рыло; а наших бог помиловал без головушек стоят, да трубочки курят, да табачок нюхают да кверху брюхом лежат.
— А это, извольте смотреть-рассматривать, глядеть и разглядывать, как в городе в Адесте, на прекрасном месте, верст за двести, прапорщик Щеголев агличан угощает, калеными арбузами в зубы запущает.
— А это, извольте смотреть-рассматривать, глядеть и разглядывать, московский пожар; как пожарная команда скачет, по карманам пироги прячет, а Яшка-кривой сидит на бочке за трубой да плачет, что мало выпил, да кричит: «Князя Голицына дом горит».
— А это, извольте смотреть-рассматривать, глядеть и, разглядывать, нижегородская Макарьевская ярманка; как московские купцы в Нижегородской ярманке торгуют; московский купец Левка торгует ловко, приезжал в Макарьевскую ярманку, — лошадь-от одна пегая, со двора не бегает, а другая — чала, головой качает; а приехал с форсу, с дымом, с пылью, с копотью, а домой-то приедет — неча лопати: барыша-то привез только три гроша; хотел было жене купить дом о крышкой, а привез глаз с шишкой...
Стр. 327.
РУССКИЙ РАЕК
Вот смотри-гляди: большой город Париж, побываешь — угоришь, где все по моде, были бы денежки только в комоде, всё лишь и гуляй, только деньги давай. Вон как, смотри, барышни по реке, сели, катаются на шлюпках в широках юбках, в шляпках модных, никуда не годных. А вон, немного поближе, большой мост в Париже, вон как по нем франтики с бородками гуляют, барышням с улыбкою головкой кивают, а у прохожих зевак из карманов платочки летают. Бррр... Хороша штучка, да последняя!
ВСЕМИРНАЯ КОСМОРАМА
В сей космораме показывается всякой город и разные виды житейски, страны халдейски и город Париж — как въедешь, так от шуму угоришь, и страны Американски, откуда привозятся калоши дамски.
Вот извольте видеть:
Салтан машет платком,
ему грозят штыком,
завязалась кутерьма —
огнем горят дома,
гром пушек,
кваканье лягушек,
бабий храпеж.
Ничего не разберешь!
Вот идет мужик с женой. Его зовут Данилой, а жену Ненилой. Третью ночь к ней ходит Кузьма милой. Тут муж опасается — вилой запасается, в овин убирается, а милый Кузьма — малый не без ума: прямо тем временем в спальню пробирается.
Бразильская обезьяна Юлия Пастрана —
славная дама.
Стр. 328.
Немец мудреный посадил в клетку
и народу за деньги кажет,
про чудо заморское историю расскажет.
А это чудище — в кринолиновой юбище.
А вот извольте видеть, как армейский капральной с ярославской бабой «чижика» под старую балалайку отхватывают, ногами такие ениташа отрабатывают.