Молодого обнимать будет,
Молодого обнимать будет?
Прижимает молодого к своей груди:
Вот так, вот этак!
Молодого обнимать будет.
Молодого обнимать будет!
Ай, радость! Ай, радость!
Веселье великое!
Веселье великое!
Как же мне, как же мне
Молодого целовать будет,
Молодого целовать будет?
Целует его страстно:
Вот так, вот этак!
Молодого целовать будет.
Молодого целовать будет.
Ай, радость! Ай, радость!
Веселье великое!
Веселье великое!
Как же мне, как же мне,
Молодого поднимать будет,
Молодого поднимать будет?
Берет молодого под руки, поднимает осторожно и сажает на приготовленное место.
Вот так, вот этак!
Молодого поднимать будет,
Молодого поднимать будет.
Выход девушки замуж за старого выражен следующих двух хороводных песнях:
По реке, реке селезень плывет,
Девушкам весть несет нерадостную:
Скорую грамотку
По белому бархату.
– Быть тебе, девушка,
За старым за мужем;
Быть тебе, девушка,
Старою бабою, безобразного.
– Знала бы я, девушка, да ведала,
Я бы мылами не умывалася,
Я бы белилами не белилася.
И румянами не румянилася,
Сурмилами не сурмилася.
Еще поют:
По морю, по моречку синему
Плавала, плавала лебедушка белая;
Плакала, плакала душа красна девушка.
Как мне быть, как мне быть,
За старого замуж идти?
Как эдак и вот эдак!
Как-то мне, как-то мне
Старому постель будет стлать?
Как эдак и вот эдак!
Как-то мне, как-то мне
Старого спать будет класть?
Так эдак и вот эдак!
Как-то мне, как-то мне
Старого целовать будет?
Так эдак и вот эдак!
ам нечего меня учить,
Я со старым не хочу жить.
Со старым жить мне не хочется,
К нему мое сердце не ворочается.
Я пойду замуж за ровнюшку,
За хольную головушку.
Сама ровнюшке буду постелю стлать.
Таки-буду, таки-буду похаживать,
Буду с ровней распевать,
Правой ручкой обнимать,
Раздушенькой называть –
Таки-буду, таки-буду поживать,
Буду ровнюшку целовать,
Сокровищем называть,
Туго к сердцу прижимать.
Не об чем будет плакать, горевать,
Таки-буду, таки-буду поживать.
Старый жених не мил,
Он противен и постыл.
Быть замужем за старым никому не нравится:
Жалко девка плакала:
За старого замуж иду!
Ты, старый, ты, старый муж,
Сгубил мою голову,
Всю девичью красоту.
Ой, на горе калина,
Под горою малина!
Тут идут бояре,
Вскричали Ульяну.
Вспомянет ли батюшка?
Ой, высоко и далеко!
А я вспомяну и прочь пойду,
Прочь пойду и не забуду.
Среди Москвы повалуша стоит,
За повалушею красна девица сидит.
Она плачет, как река льется:
Потеряла трое золоты ключи
С шелковым поясом,
С серебряным мутовизком (шнурком).
Кто бы мои ключи нашел,
За того б я замуж пошла!
Хоть бы за старого, за малого,
Хоть бы за ровнюшку, за пьяницу.
Идет старый из улицы,
Он правой рукой помахивает,
Золотыми ключьми побрякивает.
Красная девица возговорила:
Пропадай же мои золоты ключи
С шелковым поясом,
С серебряным мутовизком.
ВДОВА
Хочется ли молодушке оставаться вдовушкой? Больно вдовушке жить одной. Невольные воспоминания тревожат ее. Посмотрит ли она на своих гуляющих подруг, у нее забьется сильно сердце: ей нельзя гулять с ними. Что скажут тогда про вдовушку? Приглашают ли ее на посиделки, она нейдет: ей не до веселостей. В этой игре представляется печальная вдовушка: она стоит на возвышении, около нее поет хоровод. Иные покрывают лицо вдовушки платком, водят ее в кругу и утешают. При слове, выражающем ее тоску, она оборачивается к хороводу и представляет себя плачущею. Первые два стиха поются протяжно, а последние коротко и скоро:
Как у наших у ворот
Стоял девок хоровод,
Хоровод, хоровод,
Ой, люли, хоровод!
Все девки веселы,
Одна лишь Марьюшка,
Хоровод, хоровод,
Ой, лгали, Марьюшка!
Одна лишь Марьюшка,
Безутешна вдовушка.
Хоровод, хоровод,
Ой, люли, вдовушка!
Во садику гуляет,
Личико утирает,
Хоровод, хоровод,
Ой, люли, хоровод!
Личико утирает,
Словечушко говорит.
Хоровод, хоровод,
Словечушко говорит!
Вдова начинает говорить, а после нее хоровод повторяет последние два стиха.
Мне счастия не видать,
С молодцами не гулять,
Повторение Хоровод, хоровод,
хоровода Ой, люли, не гулять!
Меня вы не держите,
Отсюда отпустите,
повторение Хоровод, хоровод,
хоровода Ой, люли, отпустите!
Хоровод расплетается, и вдовушка выходит из круга. Место вдовы занимает по условию другая какая-либо девушка. В этой игре не участвуют мужчины.
Вдова очень искусно приноровлена поселянами к их быту, и эта самая песня поется еще иначе:
Как у наших у ворот,
Люли, право, у ворот!
Стоял девок хоровод,
Люли, право, хоровод!
У точеных у дверей,
Люли, право, у дверей!
Все девки веселы, веселы,
Люли, право, веселы!
Одна девка лучше всех!
Люли, право, лучше всех!
Авдотьюшка вдовина,
Люли, право, вдовина!
По бережку гуляет,
Люли, право, гуляет!
Рукавчиком махает,
Люли, право, махает!
Сердечушком воздыхает,
Люли, право, воздыхает!
Словечушко говорит,
Люли, право, говорит!
Ах! Свет, моя сторона,
Люли, право, сторона!
Покровская слобода,
Люли, право, слобода!
Уж мне в тебе не бывать,
Люли, право, не бывать!
Пивца, винца не пивать,
Люли, право, не пивать!
Сладких яблок не едать,
Люли, право, не едать!
С молодцами не гулять,
Люли, право, не гулять!
Вместо окончательных стихов: люли, право, у ворот; люли, право, хоровод и т. д. другие поют: люли, браво, у ворот, люли, браво, хоровод – и т. д. Нет сомнения, что слово право переиначено песенниками в браво, тем более что эта песня довольно старинная, певалась прежде иначе и без браво, которое вошло у нас в употребление едва ли ранее конца XVIII века. Вот как она пелась в старину:
У наших-то у ворот, да у ворот,
У точеных у дверей, да у дверей,
Стоял девок хоровод, да хоровод.
А все девки веселы, да веселы,
Одна девка лучше всех, да лучше всех,
Авдотьюшка вдовина, да вдовина.
По бережку гуляла, да гуляла,
Рукавчиком махала, да махала,
Сердечушком вздыхала, да вздыхала,
Словечушко сказала, да сказала:
– Ах ты, свет, моя сторона, да сторона!
Покровская слобода, да слобода:
Уж мне в тебе не бывать, да не бывать,
Пивца, винца не пивать, да не пивать;
Сладких яблок не едать, да не едать,
С молодцами не гулять, да не гулять* [* «Нов. и полн. Собран. русск. песн.», ч. 2, № 178, изд. в Москве
<в> 1780 г.].
ГУЛЯЙ. ГУЛЯЙ
Эта забава сопровождается не одним пением, но и пляскою. Когда наши добрые мужички поразвеселятся и язычок у них поразвяжется, тогда начинают они гуляй, гуляй! Женушки себе тоже, только с молодцами. Мужичок и пляшет, и поет, и скачет, и гуляет; мужичок в то время и учит свою жену: он берет плётку и напоминает ей про разгулье. Это характерная игра, которая живо рисует разгульную жизнь наших мужичков.
Хоровод составляется из девушек, молодушек и молодцов. Взявшись за руки, ходят кругом, пляшут и поют:
Как у нас, во пиру,
Как у нас во беседе;
Ай, люли, люли, во беседе!
Всем молодушкам весело,
Всем Ивановнам весело;
Ай, люли, люли, весело!
Одной молодушке грустно,
Одной молодушке скучно;
Ай, люли, люли, скучно!
Уж у ней ли старый муж,
Уж у ней ли старый гриб,
Ай, люли, люли, старый гриб!
Молодушке погулять,
Молодушке побывать,
Ай, люли, люли, побывать!
С ребятами поиграть,
С неженатыми потолковать,
Ай, люли, люли, потолковать!
Запрещает, не велит,
Грозит бедную побить,
Ай, люли, люли, побить!
Слезы катятся, играть хочется,
А стару мужу не покорюсь,
Ай, люли, люли, не покорюсь!
– Отпусти, сударь, батюшка,
На улицу погулять,
Ай, люли, люли, погулять!
Я пошла, млада, разгулялась,
Во зеленом саду разыгралась,
Ай, люли, люли, разыгралась!
Все с ребятами с неженатыми.
Что заря пришла, я домой пошла!
Ай, люли, люли, пошла!
Родной батюшка у ворот стоит:
– Ты поди, поди, моя бедная;
Ай люли, люли, бедная!
Твой высок терем растворен стоит,
Твой ревнивый муж за столом сидит.
Ай, люли, люли, сидит!
Шелкова плётка на столе лежит,
Толстая дубинка перед ним,
Ай, люли, люли, перед ним!
Я взошла во высок терем,
Мой высок терем затворяется,
Ай, люли, люли, затворяется!
Мой ревнивый муж подымается,
Шелкову плеть со стола берет,
Ай, люли, люли, берет!
Плётка свистнула, руда брызнула:
Уж ты где была, жена срамница?
Ай, люли, люли, срамница!
Я была молода во зеленом саду,
Все с ребятами с неженатыми,
Ай, люли, люли, с неженатыми!
При окончании пения подходит подгулявший мужичок и ищет свою женушку. В кругу прячут ее, он успевает открыть и уводит ее с собою, приговаривая: «Вот я-те! Все с ребятами с неженатыми». Она просится погулять, муж сердится и грозит ей. Затем снова возобновляют игру до желанию.
РАЗГУЛЬНАЯ ЖЕНА
Кто не знает, какое горе для мужа, когда разгуляется жена его? Увлекаясь страстью к веселой жизни, она нарушает иногда супружескую верность, которая в кругу наших поселян доселе священна. Да пребудет навсегда ненарушимо и свято супружество! Несчастие мужей изобрело игру разгульной жены или, как иные называют, гульливой.
Мужчины, девушки и женщины становятся в кружок и поют часто укоризненные слова о жене, прямо не в бровь, а в глаз. Порок открывается, несмотря на скрытность женщины: изворотливость ее не смягчает справедливо разгневанного мужа. Одна из женщин разыгрывает разгульную жену, которую помещают в кружке. Женщины сначала издеваются над разгульною, потом начинают петь все хором:
Вдоль по улице широкой,
По большой, по широкой!
Ой, люли, по широкой!
Шли красны девушки,
Шли все молодушки,
Ой, люли, молодушки!
Тут разгульная поет с девушками:
Девушки, подождите,
Меня с собой возьмите,
Ой, люли, возьмите!
Пойду, погуляю,
Я мужа не спрошаю.
Ой, люли, не спрошаю!
Мой муженек, старичишка,
Не пускает на игрища,
Ой, люли, на игрища!
Я иду сама гулять,
С молодцами поиграть,
Ой, люли, поиграть!
Старик мой, старичишка,
Отпусти погулять,
Ой, люли, погулять!
Хор мужчин отвечает:
Я тебя отпущу,
Но домой не пущу,
Ой, люли, не пущу!
Весь хор:
С ребятами гулять,
Ой, честь потерять,
Ой, люли, потерять!
Рассерженный муж уводит свою жену. Толпа старушек корит ее; молодые, едва женившиеся, слушают с трепетом, чтобы нарекание не пало и на их жен. Часто мужья-старики досадуют на эту забаву, но слова из песни не выкинешь, говорят им насмешницы, и игру начинают вновь. Некоторые замечают, что эта игра составляет любимый хоровод заокских обитателей, но я видел ее и в южных местах России, только с большими изменениями,
<где> часто приплетают свои припевы, нарочно выдуманные на этот предмет.
МОЛОДЕЦКИЙ СЫН
Под этим именем иные разумеют скупого, который, заехав в чужую сторонушку, не сорит деньгами. Парень долго ходил по свету, искал себе жену и, наконец, нашел веселую, как он сам; беспечную и игривую, как его удальство. Девушки и молодые парни, составив хоровод, ставят в середине молодецкого сына и, идучи вокруг него, распевают про житье-бытье молодецкого сына:
На горе калинушка стояла,
Разными цветами расцветала.
На той ли на калине сидит соловейка,
Весел песни распевает,
Холостому молодцу весть подает:
– Пора тебе, молодец, жениться.
Тебе, красной девушке, постричься.
Пойду ли я на матушку на Волгу,
К наибольшему там атаману:
– Чем меня государь-батюшка подарует?
Подарил меня государь-батюшка женою,
Глупою женою, неразумною:
Я за гудок, а она за прялку;
Я в гудок играти, а она мотати.
Незачем в люди на кручину,
Дома кручинушки довольно.
Подарил меня государь-батюшка женою,
Умною женою и разумною:
Я за гудок, а она за песни,
Я в гудок, а она плясати.
Незачем в люди по веселье,
Дома весельица довольно* [* Снегир. «Русск. простонар. праздн.», ч. 2, с. 97.].
Говорят, что прежде выставляли молодецкого сына на
<показ>: тут девушки бранили его, и если он не исправлялся, то наказывали. Приятно, очень приятно слышать, что существовало подобное обыкновение на Руси. В нем заключается хороший урок и для нынешних щеголей, называющихся львами и а-ля мужик.
ДОН ИВАНОВИЧ
Из песни Дон Иванович сделали хороводную забаву. Что значит Дон Иванович? Должно ли его принимать за имя реки или за похождение обитателя реки Дон? Языческие славяне боготворили реки: Дунай, Буг, Волхов и др., но про Дон ничего нам неизвестно. В народных напевах река Волга поныне именуется матушкой рекой. По своему большому протяжению, историческим событиям и ватагам разбойников Волга запечатлелась в памяти народа. Сверх этого, будучи лучшею судоходною и рыболовною рекой, она приобрела от тамошних обитателей справедливое имя кормилицы. Но почему же поют Дон Иванович'? Потому, что это похождение
<торговых> удальцов с берегов Дона, и можно сказать наверное, что они, посещая великороссийские земли, прославились между русскими удальством, изворотливостью, наездничеством и любовью к музыке. Как заезжие гости они принимались с почестями, особенно среди семейных домов. Там ими дорожили и там готовили для них своих невест. Сама песня говорит нам про это, как бы ни пели ее превратно. Есть песни, в коих Дон превращен в Дунай, но эта перемена произошла от принятия Дон за Дунай.
Донцы в известности, а теперь еще более, когда они сделались образованнее и богаче. Дон Иванович не есть песня, но целая дума. А почему обратили ее в хоровод? Неизвестно, но известно то, что ее издавна поют и играют. Девушки собираются вечером поиграть на лугу: там они поют сначала разные хороводные песни, потом, когда присоединятся к ним молодцы, запевают Дон Иванович. Взявшись за руки, становятся в кружок; в середине стоит Дон Иванович с шапкою на голове и балалайкою в руке. От его искусства игра принимает разные веселые изменения: он старается олицетворить саму песню, а потому поступает по напеву.
Как пошел наш молодец
Вдоль улицы на конец.
Ах, Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Ах, как звали молодца,
Позывали удальца,
Ах, Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Как во пир пировать,
Во беседушку сидеть,
На игрище поиграть.
Ах, Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Уж как мне ли, молодцу,
Мало можется,
Мало можется,
Играть хочется.
Иль я выйду, молодец.
На свой новый на крылец,
Закричу ли я, молодец,
Громким голосом своим:
– Ах! Как есть ли у меня
Слуги верные мои?
Вы берите ключи,
Отмыкайте сундуки.
Вынимайте кафтан,
Рудожелт камчат;
Вынимайте шапку,
Черную мурманку;
Вы подайте гусли,
Звончаты мои.
Ах, Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Как пошел наш молодец
Ко вдовушке на конец,
Ах, Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Как садился молодец,
Как садился удалец,
Против вдовушки на скамье!
Дон Иванович садится с балалайкою на земле и играет, к нему подходит вдовушка; он ей кланяется, и в это время падает с него шапка; вдовушка не поднимает. Хоровод продолжает:
Заиграл он в гусли,
Заиграл в звончатые свои.
Ах, Дон, ты наш Дон
Сын Иванович Дон!
Молодец вдове челом,
Уронил шляпу долой,
Ах Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Дон Иванович поет с хороводом:
Уж ты, вдовушка моя,
Молодая вдова,
Подними шапку мурманку.
Один хоровод:
Ах Дон, ты наш
Дон Сын Иванович Дон!
Вдовушка поет с хороводом перед Доном Ивановичем:
Не твоя, сударь, слуга,
Я не слушаю тебя.
Один хоровод:
Ах Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Вдовушка не поднимает его шляпы, уходит от него; он сам поднимает и надевает.
Хоровод:
Как пошел наш молодец
Вдоль улицы на конец,
Ах Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Ах как звали молодца,
Позывали удальца,
Ах Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Как в пир пировать,
Во беседушку сидеть,
На игрище поиграть.
Ах Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Как пошел наш молодец
К девушке наконец,
Ах Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Как садился молодец,
Как садился удалец,
Против девушки на скамейке.
Ах Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Из хоровода выходит девушка, он ей кланяется, с него падает шапка; хоровод пое:
Заиграл он в гусли,
Заиграл во звончатые свои.
Ах Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Молодец девице челом,
Уронил шапку долой.
Ах Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Дон Иванович с хороводом:
Уж ты, девушка моя,
Ты, красная моя,
Подними шапку мурманку.
Один хоровод:
Ах Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!
Девица с хороводом:
Я твоя, сударь, слуга,
Я послушаюсь тебя.
Дон Иванович принимает с ее рук шапку и целует девушку. Хор поет:
Ах Дон, ты наш Дон,
Сын Иванович Дон!* [*Сахар. «Сказ. русск. нар.», ч. 2, с. 77. Дон Иванович списан с его сказаний по причине полноты.]
Не олицетворение ли это жениха без роду, без племени, ищущего себе невесту?
В этом хороводе часто стоят вместе невеста и жених. И как тогда приятно сердцу невесты, когда она слышит похвалы своему суженому. Часто заводят с намерением эту игру, чтобы порезвиться на просторе.
Вот вам целая любовная дума Дона Ивановича, которого часто пели под именем Вздунай. И каких имен не давали ему! Воздунай, Раздунай, гор-Дунай, Дуни, най, най.
Еще поют и разыгрывают иначе: в середине круга ходит в одну сторону парень и машет на девушек платком, которые в то время ходят в противоположную ему сторону.
Девки звали молодца,
Позывали удальца,
Во пир пировати,
Во беседушку сидеть,
Посадили молодца.
Посадили удальца,
Ой, Дон, мой Дон,
Сын Иванович Дон!
Против вдовушки на скамье,
На хорошей на скамье,
Ой, Дон, мой Дон,
Сын Иванович Дон!
С молодца шляпа долой,
С удальца черная долой.
Уж ты, вдовушка, подай,
Раскрасавица, подай!
Не раба, сударь, твоя,
Не работаю на тебя.
Ой, Дон, мой Дон,
Сын Иванович Дон!
Не честь молодцу,
Не хвала удальцу,
Ой, Дон, мой Дон,
Сын Иванович Дон!
Девки звали молодца,
Позывали удальца,
Во пир пировати,
Во беседушку сидеть.
Посадили молодца,
Посадили удальца.
Ой, Дон, мой Дон,
Сын Иванович Дон!
Против девицы на скамье,
Против хорошей на скамье.
С молодца шляпа долой,
С удальца черная долой,
Ой, Дон, мой Дон,
Сын Иванович Дон!
Уж ты, девица, подай,
Расхорошая, подай.
Я раба, сударь, твоя
И работаю на тебя.
Ой, Дон, мой Дон,
Сын Иванович Дон!
Спасибо тебе, душа,
Девушка хорошая.
Ой, Дон, мой Дон,
Сын Иванович Дон!
Вот еще изменение Дона Ивановича:
Ой, Дон ли, мой Дон,
Сын Иванович Дон!
Как из улицы в конец
Идет добрый молодец;
Он платком махает,
Важно разговаривает:
Меня звали, молодца,
Позывали, удальца,
Во пир пировать,
В беседушку сидеть.
Посадили молодца
Против вдовоньки на скамье.
Молодец вдове челом,
С молодца шляпа долой.
Шляпу, вдовонька, подай!
Разгорюшенька, подай!
Не слуга, сударь, тебе,
Не послушаю тебя;
Не послушаю тебя,
Черну шляпу не подам.
Не радешен молодец,
Он головушку повесил,
Сам заплакал и пошел.
Как из улицы в конец
Идет добрый молодец.
Слезно плачет и рыдает.
Платком слезы утирает.
Меня звали, молодца,
Позывали, удальца,
о пир пировать,
Во беседушку сидеть.
Посадили молодца
Против девушки на скамье.
Молодец девке челом,
С молодца шляпа долой.
Уж ты, девица, подай!
Раскрасавица, подай!
Я слуга, сударь, твоя,
Я послушаюсь тебя,
Черну шляпоньку подам.
Добрый молодец радешен и весел;
Сам защелкал да пошел,
Веселую песенку запел:
Про Дунящу, про Ульяшу,
Про сударушку свою.
БУРЛАКИ
Это насмешка над бездомными людьми. Их представляют в виде бурлаков. Бурлак есть, собственно, малороссийское слово и означает переходного человека, который порядочно зарабатывает и богатеет. В Великороссии проименовали бурлаками судовщиков, кои отправляются в конце зимы в понизовые города. Жизнь их, по причине большой бедности, очень грубая. Котомка, деревянная ложка, палка, лапти и верхняя изорванная одежда – вот все, что они имели и имеют при себе. В прежние годы во время их переходов через города и селения они производили большие беспокойствия жителям: располагались станом на площадях, особенно около рынка, и заводили ссоры с торговками. По этому случаю составлены на их счет многие песни.
Один из ловких молодцев представляет бурлака, который сманивает неопытную девушку, называемую девка-незнавка.
Перед нашими вороты,
Перед нашими вороты.
Люди, люли, бурлаки!
Перед нашими вороты
Разыгралися ребята.
Люли, люли, бурлаки!
Все ребята молодые,
Молодые, холостые.
Люли, люли, бурлаки!
Они шуточку шутили,
Во новы сени вскочили.
Люли, люли, бурлаки!
Во новы сени вскочили,
Новы сени подломили,
Люли, люли, бурлаки!
Новы сени подломили,
Красну девку подманили,
Люли, люли, бурлаки!
Красну девку подманили,
В новы сани садили.
Люли, люли, бурлаки!
Ты садися, девка, в сани.
Ты поедешь, девка, с нами.
Люли, люли, бурлаки!
С нами, с нами, молодцами,
С понизовыми бурлаками.
Люли, люли, бурлаки!
У нас жить будет добренько,
У нас горы золотые.
Люли, люли, бурлаки!
У нас горы золотые,
В горах камни дорогие.
Люли, люли, бурлаки!
На обман девка сдалася,
На бурлацкие пожитки.
Люли, люли, бурлаки!
А бурлацкие пожитки,
Что добры, да не велики.
Люли, люли, бурлаки!
Что добры, да не велики.
Одна лямка да котомка.
Еще третья-то оборти.
Люли, люли, бурлаки ! * [* Чулков. «Собр. песн.», ч. 1, с. 223.]
ЗАИНЬКА
Многие хороводные наши песни изображают семейный быт в разных его отношениях, но заинька менее всех говорит о нем. Некоторые из русских писателей замечают, что он выражает сельское сватовство, что игроки избирают среди себя резвых и отважных парней, которые носят названия: заиньки, тестя, тещи, шурина и свояченицы; что эта игра замечена в одном московском уезде, по троицкой дороге. Я видел эту забаву во многих местах России, особенно в Малороссии, где она в большом употреблении между детьми и девушками, которые просто забавляются в заиньке, как им вздумается, и поют:
Заинька, заинька,
Серенький заинька,
Серенький заинька.
Представляющий заиньку бегает по кругу и хочет выбежать из него; ему кричат:
Заинька, заинька,
Серенький, попляши!
На лапочки присядь,
Бочком, кружком приляг.
Заинька вертится, ищет места, хочет выскочить; хоровод не выпускает:
Серенький, заинька,
Не скачи, не вертись;
Приляг, повернись,
Бочком, кружком покатись.
Заинька выскакивает, и хоровод расстраивается. Судя по другой хороводной песне, она выражает сватовство.
Заинька, беленький!
Хожу я по хороводу,
Гляжу я, смотрю я,
По всему народу,
Ищу богатого тестя.
Нашел я, нашел я,
Богатого тестя.
Будь ты мне тестик,
А я тебе зятик.
Заинька, беленький!
Хожу я по хороводу,
Гляжу я, смотрю я
По всему народу.
Ищу я ласкову тещу.
Нашел я, нашел я
Ласкову тешу.
Будь ты мне теща,
А я тебе эятик.
Заинька, беленький!
Хожу я по хороводу,
Гляжу я, смотрю я
По всему народу.
Ищу я богатого шурина.
Будь ты мне шурин,
А я тебе зятик.
Заинька, беленький!
Хожу я по хороводу,
Гляжу я, смотрю я
По всему народу.
Ищу я ласкову своячину.
Нашел я, нашел я
Ласкову своячину.
Будь ты мне своячина,
А я тебе зятик.
Заинька, беленький!
Хожу я по хороводу,
Гляжу я, смотрю я
По всему народу.
Ищу я себе ладу милую.
Нашел я, нашел я
Себе ладу милую.
Будь ты мне, лада, невестой,
А я тебе женихом.
Я, выпивши пива,
Ударю тестя в рыло;
Я, приевши пироги,
Пушу тещу-матушку в толчки.
Оседлай, шурин, коня,
Поезжай, шурин, со двора.
Ласковой своячине
Подарю подарочек,
Шелкову плетку.
Весел я, весел,
Что один остался.
С своей ладой милой,
С своей ладой милой,
Три раза поцелуюсь* [* Сахар. «Сказ. русск. нар.», ч. 2, с. 83.].
Действительно ли заинька мог служить когда-либо предметом для изображения семейного быта? Заяц по своей трусливой природе может служить только для забавы резвой, беспечной и неопытной юности, которая не размышляет о том, что ожидает ее впереди. Играют в заиньку еще иначе. Мужчины и девушки, взявшись за руки, составляют довольно обширный круг; в середине его помещается заяц, избираемый из мальчиков. Хоровод двигается то в правую, то в левую сторону, оставаясь в равном расстоянии от зайца, и поет:
Заинька, ускочи, серенький, ускочи,
Кружком, бочком повернись.
Кружком, бочком повернись.
Заяц поднимается на лапочки и хочет выскочить из круга, но его не выпускают. Тогда он, упираясь руками о землю, кружится во все стороны.
Заинька, ускочи, серенький, ускочи,
И под бочки подопрись,
И под бочки подопрись.
Заяц подпирается в бочи фертиком и забрасывает ногу, сначала одну, потом другую.
Заинька, в ладоши, серенький, в ладоши,
Кружком, бочком повернись,
Кружком, бочком повернись.
Заяц, став на корточки, бьет в ладоши; потом мечется во все стороны.
Здесь города все немецкие,
Здесь города все немецкие,
Закрепочки все железные,
Закрепочки все железные.
Есть зайцу куда выскочить,
Есть зайцу куда выскочить.
Серому куда выскочить,
Серому куда выскочить.
Заяц начинает агукать, как дитя, взвизгивать, подражая зайцу, пойманному в тенетах; брыкать ногами и старается вырваться из круга. Мужчины отталкивают его и кричат: «Ату-уу! У-лю». Девушки машут на него платками. Наконец, заяц, заметив слабое место, вырывается из круга, и этим оканчивается игра.
ГУСИ
Чертят небольшой круг, и в середине его садится волк – кому завязывают глаза; потом молодые люди, составляющие хоровод, берутся за руки и становятся вокруг волка на довольно значительное расстояние от начерченного круга; между хороводом и кругом помещаются дети: они играют гусенят.
Хоровод: А, гуси, вы гуси!
Гу енята: Га-га-га, га-га-га.
Хоровод: Вы, серые гуси!
Гусенята: Га-га-га, га-га-га,
Хор<овод>: А где, гуси, были?
Гус< еня та>: Га-га-га, га-га-га.
Хор<овод>: Кого, гуси, видели?
Гус<енята >: Га-га-га, га-га-га.
В то время, когда гуси кричат, волк бросается на них, чтобы схватить кого-нибудь и, если поймает, то отводит на середину и сажает на определенное им место. Посаженный не смеет встать до окончания песни. Если же волк не поймает, то возвращается на свое место и ждет нового крика гусей.
Гусенята: Мы видели волка,
Унес волк гусенка,
Что самого лучшего.
Что самого большого.
Хоров<од>: А, гуси, вы, гуси!
Гус<енята>: Га-га-га, га-га-га.
Хор<овод>: Щиплите-ка волка.
Пойманные и непойманные гуси бросаются на волка, а он, сорвав с глаз своих повязку, кружится и старается ускользнуть из хоровода, что не так легко сделать, потому что хоровод не выпускает волка. Если ускользнет волк, то его не трогают более, и игра оканчивается.
СИНИЧКА
Вот вам олицетворенное сватовство. Снегирь-жених после долгих неудач решается жениться, а между тем знакомые спрашивают его: почему он не женится? Он отвечает: что ему некого взять за себя. Такой обыкновенно ответ у женихов с неудачами. Наконец, синичка – сестра снегиря созывает к себе гостей и тут улаживает выбор. Так делается в семейной жизни, в коей женщины довершают свадьбу.
Во время хоровода снегирь-жених ходит в кругу, обращаясь лицом к поющим, и высматривает невесту. Хор поет:
За морем синичка не пышно жила,
Не пышно жила, пиво варила,
Солоду купила, хмелю взаймы взяла.
Черный дрозд пивоваром был,
Сизый орел винокуром слыл.
Дай же нам, Боже, пиво то сварить,
Пиво то сварить и вина накурить.
Созовем к себе гостей, мелких пташек.
Совушка, вдовушка, незваная пришла,
Снегирюшка по сеничкам похаживает,
Совушка головку поглаживает.
Стали все птички меж собой говорить:
– Что же ты, снегирюшка, не женишься?
– Рад бы я жениться, да некого взять:
Взял бы я чечетку – то матка моя,
Взял бы я синичку – сестричка моя,
Взял бы я сороку – щекотливая.
Есть за морем перепелочка,
То мне ни матушка, ни тетушка,
Ту я люблю, за себя возьму.
– Здравствуй, хозяин с хозяйкою,
С малыми детками на многи лета!* [* Чулк. «Собр. песн.», с. 232; «Собр. песн.», изд. СПб., 1819 г., ч. 2, с. 92 и издан Моск., 1822 г., ч. 3, № 269. Говорят, что синичка сочинена в царствование Иоанна Грозного и что в то же время она запрещена, потому что она заключала в себе намек на жизнь какого-то боярина и что потом песня эта сделалась любимою при застольных пиршествах одного великого монарха, как думают, Петра I. Сочинитель «Сказ. русск. народа» г. Сахаров (кн. 3, с. 60, изд. 1841 г.) не верит этому преданию: он требует на это исторических актов. Да разве все исторические события вполне основаны на актах? Многие, и очень многие, подтверждаются одними народными преданиями. Почему же не верить, что эта песня имеет свое предание? У сочинителя «Сказаний русск. народа» почти все события взяты из устных преданий, поэтому и ему надлежало бы не верить; от него также надобно требовать исторических фактов.].
ВОРОБУШЕК
Это насмешка над разными недостатками девиц и молодых парней. Она вошла в хоровод в виде поучения, и часто случается, что намеки производят явное неудовольствие или между играющими, или между теми, кои смотрят на эту забаву. В старину не знали театральных представлений, но зато многие песни служили нашим предкам изъяснением слабостей обоего пола. Бывают случаи, что пороки не всегда могут быть осмеяны явно. Древние народы рассказывали о них в виде басен, потом вывели их на сцену под многоразличными изменениями и, наконец, олицетворили их в театрах. Наши зрелища, появившиеся в половине XVII века, в царствование Алексея Михайловича, под непосредственным распоряжением достойного его любимца, ближнего боярина Артамона Сергеевича Матвеева, не могли занять простой народ, который и доселе забавляется хороводными играми от души и сердца. Пора бы нам заняться своим народным, вводить свое, потому что многое чужестранное не по нас и не по нашему духу. Справедливо сказал в свое время об иноземцах ближний боярин Афанасий Лаврентьевич Ордын-Нащокин: «Их платья не по нас, а наши не по них». Как бы ни было, игра воробушек есть любимая между сельскими жителями, и она действительно веселит всех их. Делается крут из девушек и молодцев, в середине их стоит воробушек – один из играющих; он при пении песни изображает разными своими телодвижениями и коверканиями походку гордых, уродливых, насмешливых и ненавистных людей. Искусство воробушка состоит в том, чтобы уметь все выставить ловко и естественно.
Скажи, скажи, воробушек,
Как дети ходят?
Он представляет их походку, а хоровод поет:
Они этак, и вот этак:
Туды глядь, сюды глядь,
Где орешки лежат.
Скажи, скажи, воробушек,
Как девицы ходят?
Воробушек представляет их походку, а хоровод поет:
Они этак, и вот этак:
Туды глядь, сюды глядь,
Где молодцы сидят.
Скажи, скажи, воробушек,
Как молодцы ходят?
Воробушек представляет их.
Они так, и вот этак:
Туды глядь, сюды глядь,
Где голубушки сидят.
Скажи, скажи, воробушек,
Как старушки ходят?
Он показывает им:
Они этак, и вот этак:
Туды глядь, сюды глядь,
Где молодые сидят.
Скажи, скажи, воробушек,
Как купцы ходят?
Отвечает походкою:
Они этак, и вот этак:
Туды глядь, сюды глядь.
Где товары лежат.
Скажи, скажи, воробушек,
Как скупые ходят?
Они этак, и вот этак:
Туды глядь, сюды глядь,
Где сундуки стоят.
Скажи, скажи, воробушек,
Как наши вороги ходят?
Они этак, и вот этак:
Туды глядь, сюды глядь,
Как честные говорят.
Скажи, скажи, воробушек,
Показывает им.
Они этак, и вот этак;
Туды глядь, сюды глядь,
Где добрые сидят.
Вопросы продолжаются иногда долго, смотря по занимательности и ловкости вопрошающих. Оканчивают обыкновенно:
Скажи, скажи, воробушек,
Как скачет чив, чив, воробей?
Вот этак, и вот этак:
Туды глядь, сюды глядь,
И порх через забор.
Воробушек старается вылететь из круга, и тот, кто мог удержать его и не удержит, заступает его место; в противном случае воробушек снова вступает в прежнюю свою игру.
Есть другая игра воробушек. Она разыгрывается с тою целью, чтобы посмеяться над предающимися пьянству. Некоторые думают, что ее только разыгрывают на Успение и когда гости бывают навеселе. Может быть, это так было прежде, но с того времени, как эта игра сделалась хороводною, она превратилась в одну забаву; разыгрывают ее, когда вздумают, и поют, что им по сердцу. Сама песня выскажет нам это лучше.
У воробушки головушка болела,
Ох, как болела? Так болела, вот так болела, этак болела.
У воробушки сердечушко щемило –
Ох, как щемило? Так щемило, вот так щемило, этак щемило.
У воробушки спинушка болела,
Ох, как болела? Так болела, вот так болела, этак болела.
У воробушки рученьки болели,
Ох, как болели? Так болели, вот так болели, этак болели.
У воробушки ноженьки болели,
Ох, как болели? Так болели, вот так болели, этак болели.
Уж стал воробей приседати,
Ох, как воробей приседати?
Так приседати, вот так приседати, этак приседати.
Захотел воробей перемены,
Ох, как перемены? Так перемены, вот так перемены, этак перемены.
Еще поют:
У воробушки головушка болела,
Так болела, так болела.
У воробушки сердечушко щемило,
Так щемило, так щемило, так щемило.
У воробушки спинушка болела,
Так болела, так болела, так болела.
У воробушки рученька болела,
Так болела, так болела, так болела.
У воробушки ноженька болела,
Так болела, так болела, так болела.
Уж как стал воробей приседати,
Так приседати, так приседати, так приседати.
Захотел воробей перемены.
В Смоленской губернии разыгрывают иначе воробушка. Молодые люди, взявшись за руки, составляют кружок; в середине его ходит воробушек:
А у воробушки головушка
Болит, болит, болит;
А у воробушки сердечушко
Щемит, щемит, щемит.
Не пора ль тебе, воробушка,
Садиться на лужок?
На лужочек, на пружочек,
На желтенький на песочек?
При этих словах воробушек садится или становится на колени.
Хор поет:
Не пора ль тебе, воробушка,
Встать, полетать?
Встать, встать, полетать?
Кого любишь, целовать.
Воробушек встает, машет руками и бежит по хороводу, наконец, останавливается перед той, которую целовать хочет, и целует. Поцелованная им выходит на середину хоровода, и игра повторяется тем же порядком.
ВОРОБУШКИ
Девушки и парни, взявшись за руки, скачут и пляшут, соображаясь с действиями воробушек. Весь хоровод поет громко, весело и со всеми изменениями разнообразных забав.
Воробьи скачут, воробьи пляшут,
Попелещут, попилищут,
Собирают свою братью.
Ах, братцы, всех моих!
Воробьи скачут, воробьи пляшут,
Пепелещут, попилищут,
Собирают свою братью,
Ах, братцы, всех, до малого!
Воробьи скачут, воробьи пляшут,
Попелещут, попилищут,
Собирают свою братью.
Ах, братцы, всех, до старого!
Воробьи скачут, воробьи пляшут,
Попелещут, попилищут,
Собирают свою братью,
Да всех во единый круг.
Воробьи скачут, воробьи пляшут,
Попелещут, попилищут.
Собиралися на зеленый луг,
Ах, на рябинушку.
Воробьи скачут, воробьи пляшут,
Попелещут, попилищут.
Тут хороводный круг разрывается, девушки роняют парней и потом составляют свой круг:
Зароняют свою братью,
Ах, братцы, всех, до малого!
Воробьи скачут, воробьи пляшут,
Попелещут, попилищут,
Разгоняют свою братью,
И всех, до старого!
Парни разогнаны от малого до большого, одни девушки скачут в хороводе.
Красны девушки, все голубушки,
Собиралися, соходилися,
Ах, на зеленый луг!
Разогнанные парни пристают к девушкам и составляют общий с ними крут.
Добрые молодцы, разудалые!
Собиралися, соходилися
К красным девушкам,
Ах, во широкий круг!
Все резвилися, веселилися,
С молодчиками,
С удалыми совыкалися.
Один парень, разыгрывая сизого воробушка, входит в крут и, когда запоют: разгонял, рассыпал и т. д., тогда он разрознивает пару, выгоняет из круга девушку, а за нею ее парня.
Сиз воробушек, сиз молоденький,
Добрый молодец, разудаленький.
Разгонял, рассылал красных девушек,
Он с первой, он до последнего!
Последние четыре строчки поют хороводные дотоле, пока он не разгонит всех и сам улетит после.
Люди все бы пировали и веселились, если бы нужда не разгоняла их, а эта нужда: их мотовство и разорение от пиров. Веселящиеся пелещут, как воробьи, пока есть корм; не станет его – чирикают, разлетаются во все стороны и не узнают тех, у кого веселились; даже забывают их, оправдывая собою общенародную поговорку: все приятели и друзья до черного лишь дня.
ВОЛОЖАНИН
Эта игра употребляется преимущественно в уездах Смоленской губернии: Юхновском, Гжатском, Сычевском и частою Вяземском и Духовщинском. Играют следующим образом: сажают молодого парня на траву и покрывают его платком. Возле него остается одна девушка, которая во время пения ходит вокруг него то в правую, то в левую сторону; их окружает поющий хоровод:
Круг куста, круг куста,
Ракитова кустика,
Ракитова кустика,
Ходила, гуляла
Молодая воложаночка,
Молодая воложаночка.
Кликала, гаркала,
Молодого воложанина,
Молодого воложанина:
Подь сюда, подь сюда,
Молодой воложанин, подь сюда.
Молодой воложанин, подь сюда.
Подь сюда, подь сюда;
Солода растить, подь сюда,
Солода растить, подь сюда.
Молодой парень отвечает:
Я не умен, я не горазд;
Солода растить я не умен,
Солода растить я не горазд.
Хоровод, повторяя прежние стихи, зовет воложанина варить пиво:
Подь сюда, подь сюда;
Пиво варить, подь сюда,
Пиво варить, подь сюда.
Парень отвечает:
Я не умен, я не горазд;
Пиво варить я не умен,
Пиво варить я не горазд.
Хоровод поет прежние слова и потом приглашает воложанина целовать девушек. -
Подь сюда, подь сюда;
Девок, целовать, подь сюда,
Девок целовать, подь сюда.
На этот зов парень отвечает:
То я умею, то я горазд;
Целовать девок я умею,
Целовать девок я горазд.
С последним словом он сбрасывает с себя платок, подходит к хороводу и целует которую-нибудь из девушек; ходившая же вокруг него целует другого мужчину. Поцелованные занимают места воложанина и воложанки; потом игра повторяется и продолжается по общему согласию.
ЯЩЕР
В этой игре более участвуют девицы, исключая ящера, которым всегда бывает мальчик. На него набрасывают платок, потом составляют около него круг, пляшут и поют:
Сиди, сиди, ящер,
В ореховом кусте;
Грызи, грызи, ящер.
Каленые ядра.
Дам тебе, ящер,
Красную девку,
Алую ленту* [.* В песенниках издания СПб., 1819 г., ч. 4, № 80 и москов., 1822 г., № 329, так написано:
Сиди, ящер, в ореховом кусте,
Щипли, ящер, зрелые орехи,
Грызи, ящер, ореховы ядра.
Лови девку за русую косу,
Лови красную за алую ленту.].
Одна из девушек выходит из хоровода и спрашивает:
– Кто сидит?
– Ящер.
– Что грызет?
– Ядра.
– Кого хочет?
– Девку.
– Которую?
Ящер называет имя девушки, участвующей в хороводе; вызванная бросает ему платок и садится возле него. Такое действие продолжается дотоле, пока все девушки не перейдут к ящеру. Потом все девушки встают, снова становятся в хоровод и пляшут:
Насиделся, ящер,
В ореховом кусте;
Насмотрелся, ящер,
На красных девок.
Отдай же, ящер,
Алую ленту,
Алую ленту,
Девки Надёжи.
Ящер раздает по принадлежности платки, хор пляшет и поет, пока он всем не раздаст.
Разыгрывают еще ящера иначе. Избрав парня или девушку, ставят в середину круга вместо ящера. Играющие образуют круг и, взявшись за руки, ходят в одну сторону, припевая:
Сиди, сиди, ящер,
В ореховом кусте;
Гложи, гложи, ящер,
Ореховы ядра;
Лови, лови, ящер,
Девку чернобровку.
По окончании припева весь хоровод начинает скоро вертеться в одну сторону. Ящер старается поймать кого-либо из кружащихся; пойманная целует его и становится разыгрывать ящера. Таким образом продолжается игра.
Воложанин и ящер выражают волокитство.
СЕЛЕЗЕНЬ
Забавляются не одни взрослые, но и дети, для которых селезень составляет гимнастическое занятие, потому что здесь бегают и вертятся. По обыкновению делается хороводный круг, в середине его бегают селезень и утка: селезень гонится за уткою, старается словить ее; она уходит от него и ныряет. Селезень кричит, утка выплывает, и это продолжается дотоле, пока парень не словит девушку. Часто хороводные не допускают до этого: они кричат и машут руками.
Селезень, селезень,
Сиз голубчик селезень!
Селезень, догоняй утку;
Молодой, лови утку.
Хохлатый селезень,
Селезень, догоняй утку.
Поди, утушка, домой,
Поди, серенькая, домой.
Где утушка твоя?
Где семеро твоих детей?
Селезень, селезень,
Сиз голубчик селезень!
Утушка ныряет,
По полям летает.
Кинг-киг – догоняй!
Кры-кра, утушка, домой!
У селезня семеро детей,
А сам осьмой без ног.
Рассерженный селезень нападает на утку: ее защищают. Эта оборона ведет к ссоре, потому что долгое беганье приводит его в усталость и лишает охоты ловить более. Отсюда произошла поговорка: «Подзадоривай задор». Вынырнувшая утка насмехается над селезнем; он принимается за задор: укоряет и ссорится.
Есть еще другая хороводная игра селезень, обращенная в насмешку над теми неопытными мужьями, которые доверяют своих жен молодым своим знакомым. Селезня играет молодой парень; он, идучи по кругу, поет с прочими:
Уж как по реке широкой,
Как по реке раздольной.
Ой, люли, селезень!
По той реке, да по широкой,
Бежит добрый молодец,
Ой, люли, селезень!