§ 2. Государственные заказы.

Устюжна Железопольская до середины XVII в. была одним из крупнейших центров производства огнестрельного оружия и боеприпасов в Русском государстве. Правда, письменных источников о производстве оружия, государственных заказах и их размерах до начала XVII в. сохранилось очень мало.

Массовое производство пушек было освоено устюженскими кузнецами не позднее конца XV в. 1. В 1852 г., в земле, под одним из сараев Устюжны, было обнаружено 30 железокованных пищалей. По мнению Н. Е. Бранденбурга, крупнейшего историка русской артиллерии XIX в., "местное происхождение пищалей бесспорно". Они были произведены в конце XV - начале XVI вв. Такое количество собранных в одном месте орудий, по мнению специалистов, говорит о значительных по тому времени масштабах производства 2.

Железокованные пищали, изготовленные в конце XV в. в Устюжне Железопольской, сохранились и Новгородском областном краеведческом музее 3.

С начала XVI в., как показал опыт ведения боевых действий, общий военно-стратегический успех был невозможен без мощного военно-инженерного и артиллерийского обеспечения. Перед правительством Василия III встала важная задача оснащения русской армии мощной артиллерией 4. Видимо, с этого времени, правительство начинает регулярно использовать возможности посадских кузнецов в производстве огнестрельного оружия и боеприпасов. Это, в значительной степени, усилило специализацию кузнечного ремесла и превратило Устюжну Железопольскую в один из крупнейших центров производства оружия в Русском государстве XVI - XVII вв.

В конце XVI в. в городе существовала специальная "лавка посадцких людей устюжан". Она была куплена посадом для "государевых запасов, а кладут в нее пищали да ядра и гвозди судовые, коли на государев обиход суды делают и всякие государевы запасы" 5.

Правительство, крупные феодалы-вотчинники заказывали и покупали в Устюжне Железопольской не только оружие, но и крупные партии продукции хозяйственного назначения.

В 1592 г. по царскому указу на Устюжну был послан Иван Мельдяшев с наказом взять 10 тысяч судовых железных скоб, 300 гвоздей больших притяжных, 4700 гвоздей тесовых, 5 пудов прутового железа и др. вещей 6. Сам объем предполагаемых закупок говорит о возможностях рынка и потенциале кузнечного производства в Устюжне.

По государственной разнарядке продукция устюженских кузнецов поступала и в другие регионы страны. В наказе данном в том же 1592 г. пелымскому воеводе П. И. Горчакову, сообщалось, что "с Устюжны прислано 5 пудов железа" на нужды сибирских городов 7.

О том, что изготовление огнестрельного оружия было привычным делом для устюженцев и они выполняли большие по объему государственные заказы, говорят некоторые данные начала XVII в. В марте 1623 г. посадский человек посыльщик Михалко Семенов докладывал в Устюжской чети о том, что в государевом амбаре лежат 200 больших пушечных ядер, общим весом по смете в 400 пудов. От времени, помост под ядрами проломился и "ядрам от земли поруха". Местной администрации важно было знать, что с ними делать. В ходе разбирательства выяснилось, что точно никто уже и не знает, когда был выполнен этот заказ. По словам самого М. Семенова, он слышал, что ядра сковали при Лжедмитрие I к новгородскому наряду, а в амбар положили в 114 (1605/6) году за печатью А. Кокошина 8.

Во время подготовки к защите от нападения поляков и казаков зимой 1608-1609 гг., устюженцы начали срочно "пушки и пищали ковати, такожде и ядра, и дроб, и подметные каракули, и копия и всякие хитрости ... не усыпающе день и нощь" 9. То, что для защиты необходимо было оружие не вызывает сомнений. Крепости, а следовательно и наряда в Устюжне до этого времени не было. Важно другое, ковать пушки и ядра могли только квалифицированные, обладающие опытом подобной работы кузнецы. Сохранилась "роспись Устюжны Железопольские государева наряду и зелью и свинцу и всяким пушечным запасом" 1613 г. В ней учтено 47 железных пушек, 50 пищалей стрелецких и 947 ядер разного калибра местного производства 10.

Особенно интенсивно шли государственные заказы на производство пушек, самопалов и ядер в первые два десятилетия правления М. Ф. Романова. Первый крупный заказ новое правительство направило в Устюжну в конце 1613 г. В сентябре 1613 г. в город прибыл стрелецкий сотник Борис Торжеев. Ему предстояло выполнить государственный заказ - изготовить 300 самопалов определенного образца - "з замки и с ложи, ствол 6 пядей с замки на свитское дело, ложи по жегульски" 11.

Б. Торжеев должен был договориться с посадскими кузнецами ковать пищали "дешевою устюженскою ценою" за "дело и за железо". По взаимному согласию, цену своей работы и сырья кузнецы определили в 60 алтын - 1 рубль 80 копеек за один самопал.. По этой цене кузнецы к началу 1614 г. сделали 68 пищалей, но денег полностью за них не получили и отказались ковать остальные пищали. Воевода П. И. Загряжский выдал Б. Торжееву на оплату самопалов только 70 руб 12.

В помощь Б. Торжееву в феврале 1614 г. из Стрелецкого приказа в Устюжну послали стрелецкого сотника Александра Дурасова. Позже, в марте 1614 г., вместо Б. Торжнева, был прислан другой стрелецкий сотник Василий Лабутин 13.

Вместе с В. Лабутиным, пришло новое распоряжение о том, чтобы кузнецам, которые делали пищали по 60 алтын, зачесть их по 1 рублю, "а за достальные деньги велеть им (кузнецам) доделывать пищали". По мнению правительства, "на Устюжне кузнецы воруют, не хотят нам служить, за пищали по 60 алтын имали", в то время как в Москве, где железо и уголь были дороже чем в Устюжне, готовая пищаль стоила 25 алтын (75 копеек), а в Туле - 20 алтын с гривною (70 копеек). Воеводе И. С. Урусову и сотнику В. Лабутину строго было наказано больше 1 рубля за пищаль не давать. Из них, 31 алтын (93 копейки) платить кузнецам за ствол с замком и 2 алтына 2 деньги (7 копеек) - станошникам за ложу. Ранее выплаченные кузнецам деньги, сверх 1 руб. за каждый самопал, было велено зачесть за новые самопалы. Кузнецы отказались от такой оплаты, мотивируя свое решение тем, что они не казенные, а посадские, тяглые, и отказались доделывать оставшиеся пищали 14.

Тем не менее, 10 марта 1614 г., воевода выдал кузнецам очередные деньги на "пищальное дело" - 22 рубля, на 22 самопала из расчета новой цены. Кузнецы же поступили по своему. За эти деньги они сковали только 17, "а достальные 5 пищалей з замками не принесли". В. Лабутин хотел поставить кузнецов на правеж и послал по них стрельца Ратманка Васильева. Но, видимо, такого рода производственные взаимоотношения были еще для посадский ремесленников непривычны. Кузнецы - "Милютка Свешников, Вихорко Богомолов, Онтипко Михайлов, Гаврилко Ондреев, Морозко Михайлов, тово Ратманка били и пищалей не дали и наказу не послушали, на правеж не пошли". Более того, кузнецы "скопясь ... со многими посадцкими людьми" побили самого В. Лабутина, "подшибли глаз и однорядку ободрали". Не смотря на столь решительный отпор кузнецов, к ним были применены обычные для того времени меры. Об ослушниках написали в Устюжскую четверть и правительство распорядилось 2 - 3 человек прислать с приставом в Москву для разбирательства, а самопалы доделывать "наспех днем и ночью" 15.

Предпринятые правительством меры имели временный успех. В. Лабутину через некоторое время пришлось вновь применять силу и ставить кузнецов на правеж. И снова, кузнецы - "Пронька Офонасьев сын Свечников с товарищи", как писал устюженский воевода И. С. Урусов в июне 1614 г., побили московского стрельца Паньку Сергеева, "к Василью не пошли и по ся место пищалей не куют". Правительству ничего не оставалось, как вновь потребовать от воеводы выбрать из кузнецов, которые отказываются работать на предложенных условиях, 2 лучших человек и с приставом прислать их в Москву 16.

Таким образом, с самого начала, во взаимоотношениях с посадскими кузнецами Устюжны Железопольской, правительство М. Ф. Романова при выполнении государственных заказов перешло к чисто феодальным методам, основу которых составляли не экономические, а прежде всего силовые формы давления и принуждения.

С этого времени, на протяжении первой половины XVII в. кузнецам Устюжны Железопольской приходилось регулярно выполнять государственные заказы по производству огнестрельного оружия, боеприпасов, саперного инструмента и т. д. Общие их размеры представлены в табл.

Таблица 43.

Государственные заказы кузнецам Устюжны Железопольской в конце XVI - первой половине XVII вв.

Источники: Колесников П. А. Из истории металлургии Устюжно-Железопольского района в XVI -XVII вв. С. 38. Табл. 2. // Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России. М.,1961; Колесников П. А., Пугач И. В. Город кузнецов и оружейников. С. 113. Табл. 4, 5. // Устюжна - III . Вологда, 1995.

* - указан календарный год , он начинался в сентябре, а заканчивался в августе.
** - за этот год в источниках упоминается заказ на пушки - "волконейки", но количество неизвестно.

Обращает на себя определенная последовательность заказов. Первоначально, с 1613 по 1628 гг., правительство регулярно заказывало в Устюжне огнестрельное оружие - пушки и самопалы, а затем, с 1628 по 1634 гг. боеприпасы - ядра различных калибров и саперный инструмент. Начиная с 1634 г. заказы становятся эпизодическими, посадские кузнецы привлекаются к изготовлению оружия, боеприпасов и снаряжения все реже и реже. На наш взгляд, это динамика соответствует военно-стратегическим интересам государства, становления других центров оружейного дела, в первую очередь Тулы, и сложными, не смотря на всю мощь, взаимоотношениями государства с посадскими кузнецами Устюжны Железопольской.

Размеры государственных заказов устюженским кузнецам на изготовление пищалей и самопалов не уступали объемам заказов тульским оружейникам. Так, в 1614 г. в августе, тульские самопальные мастера получили распоряжение на изготовление 200 самопалов, в ноябре 1617 г. - 200 самопалов, в январе 1622 г. - 500 самопалов. В ряде случаев, государственные заказы казенным тульским кузнецам правительство отменяло. Например, в январе 1614 г. на 100 затинных пищалей, т. е. пушек. Причина отмены заказа неизвестна, возможно она заключалась в том, что тульские кузнецы специализировались в производстве ручного огнестрельного оружия - самопалов, а не пушек, технология изготовления которых была значительно сложнее 17.

В конце зимы 1615 г. последовал новый заказ на изготовление 200 самопалов. Правительство изначально определило цену - не более 20 алтын с гривною (70 коп.). Но, предлагало воеводе ориентироваться в расходах на Тулу. Там цена за 1 самопал в это время составляла 22 алтына (66 коп.).

После того, как об этом стало известно устюженским кузнецам, они, "собрався", пришли к воеводе и "в тех самопалах отказали, что им самопалов по 22 алтына делать невозможно ... хлеб на Устюжне дорог, уезд весь запустел, уголья возить и железа дуть некому". У кузнецов уже был опыт - в 1613/14 г. они "делали самопалы и в том им учинились убытки великие".

Решение правительства было противоречивым. С одной стороны, оно обещало не посылать в Устюжну пристава, "чтобы кузнецам продажи не было", а воеводе предписывалось самопалы делать и записать "во что они кузнецам станут". С другой стороны, заплатить за каждый самопал по 22 алтына, а в случае волокиты, власти грозились прислать пристава и наложить на воеводу и посадских людей опалу 18.

В течении всей весны воевода так и не смог добиться от посадских кузнецов результата. 30 мая 1615 г. в Устюжну к воеводе И. Б. Головачову и дьяку И. Дубровскому из Москвы пришла грозная грамота. На них возложили всю ответственность за невыполненный заказ - "вы то делаете дуростью". И напоминали, что если вовремя не будет выполнен заказ то "велим те самопалы доправить на вас и прогоны вдвое и быти от нас в великой опале" 19.

Но, видимо, ситуация действительно была критической и воевода не мог на нее повлиять. В челобитной от 22 июня 1615 г. он писал о том, что "на Устюжне хлеб и железо дорого ныне и уезд весь запустел, железа не дмуть, и уголья не жгут, и тех де самопалов в нынешнее скудное время по 20 алтын с гривною зделать не мочно, и от того де самопального дела кузнецы розбрелися розно, потому, что им тех самопалов по той цене делать невозможно. Только де осталось на Устюжне кузнецов всего 3 человека и те де достальные кузнецы сидят в тюрьме, а тех самопалов ныне правят на них, посадских людях". Столь катастрофическое положение привело к тому, что правительству пришлось отступить и повысить цену за 1 самопал до 30 алтын (90 коп.) 20.

Со временем, правительство выработало определенный стереотип поведения во взаимоотношениях с посадскими кузнецами при выполнении государственных заказах. Основными аргументами с его стороны стали методы феодального принуждения. Так, в ноябре 1616 г. последовал новый заказ на изготовление 200 самопалов тех же размеров, что и ранее и по той же цене.. До середины марта к воеводе В. Л. Кафтыреву пришли 3 грамоты. Кузнецы, видимо, заказ не выполняли и поручных записей по себе не давали. Воевода поступил привычным образом - самопальных кузнецов посадил в тюрьму, что они без денег самопалы не куют, а на земских целовальниках велел править деньги на самопалы. Давление на посадских людей было, видимо, столь сильным, что они быстро собрали у себя 100 готовых самопалов и принесли воеводе и даже начали собирать деньги на остальные самопалы. Воевода отобрал 60 лучших самопалов, чтобы отправить их в Москву, а "худые выметал вон" . 21 Самый крупный из известных заказов на изготовление самопалов последовал в декабре 1618 г. Правительство заказало 1000 самопалов с "замки и с ложи против прежних самопалов как делывали самопалы на Устюжне наперед сего, по 6 пядей ствол". Самопалы предстояло сделать "в мягком железе добром, чтоб тех самопалов не разорвало и не роздуло". Было оговорено еще одно условие. Если станут делать самопалы "в худом железе в крепком", то, который самопал разорвет или раздует, следует отдать кузнецам назад 22.

Как и прежде, вся ответственность за выполнение заказа качественно и в срок ложилась на воеводу. В этих условиях, воевода, как правило, собирал "устюжан посадских лутчих и середних людей и устюженских кузнецов, которым самопальное дело за обычей", расспрашивал их о ценах на железо, уголь, во что обойдется изготовление одного самопала и т. д. Кроме этого воевода выяснял сколько в городе кузнецов, "которые делают самопальное дело". Иногда, когда заказ был большим, воевода заказывал несколько экземпляров самопалов или пищалей "на образец" и вместе со сметой расходов отсылал их в Москву.

В данном случае, воеводе Ф. Г. Бутурлину предварительно необходимо было "на образец зделать 10 самопалов, а во что самопал в деле станет да тое смету и 10 самопалов ... написав им цену прислал к Москве, в Устюжскую четь к думному дьяку" 23. Как разворачивались события, точно неизвестно. Только 7 апреля 1619 г. воевода отправил в Москву устюженского стрельца Степанка Кузмина с пробными 10 самопалами. Исходя из цены, а воевода заплатил за них 13 рублей, по 1 руб. 10 алтын за самопал. Выполнение и этого заказа не обошлось без конфликта 24.

Постоянные конфликты, нежелание посадских кузнецов выполнять государственные заказы вопреки реальной экономической ситуации, вело к тому, что правительство все более детально регламентировало условия выполнение заказов.

В ноябре 1621 г. воеводе К. Б. Навалкину поступил новый заказ на оружие - 100 самопалов с замками по образцу, который прислали из Москвы. Самопалы должны быть лучше чем образец - "поглаже ... в стрельбе прочны и надежны ... сделаны в добром железе". В грамоте определялись и цены на отдельные работы, исходя из которых воевода и должен был уговориться с кузнецами. Так за ствол можно было платить от 35 до 40 копеек, но не более 50 копеек, за замок от 15 до 20 копеек, а за ложу от 3 до 4 копеек. Всего за самопал можно платить не более 75 копеек (25 алтын) 25.

Кузнецы, собранные воеводой, сказали, что им по 25 алтын за самопал взять невозможно, "наперед сего они имали за самопал по 40 алтын и по рублю , а по самой по меньшей цене по 30 алтын". В начале декабря 1621 г. воевода обо всем этом доложил в Москву. Правительство не только сохранили условия оплаты, по 25 алтын за самопал "так же как в наших иных городах делают", но и увеличили объем заказа до 500 штук. Кроме этого самопалы, которые испортятся при испытаниях кузнецы должны переделать без денег, а "для знатки", т. е. определения их изготовителя, кузнецов обязывали класть свои признаки на каждый самопал или деталь 26.

В начале 1622 г. воевода К. Б. Навалкин прислал в Москву первую партию самопалов - 100 штук. Результат оказался неудовлетворительным. Самопалы сделали хуже образца, и по мнению специалистов Стрелецкого приказа они не стоили и 25 алтын - "за такие было самопалы, что ты к нам прислал не довелось дати по 20 алтын за самопал". Однако, к прежним 100 самопалам, пришло распоряжение сделать еще 50, но если и они "таковы же худы" будут, за те самопалы деньги доправить на воеводе. Перед отправкой в Москву самопалы необходимо было испытать, стрелять из них в два заряда 27.

Новую партию самопалов кузнецы изготовили только к августу 1622 г. В Москве их качество вновь получило невысокую оценку, а воеводу обвиняли в том, что "те самопалы сделаны твоим нераденьем, не по образцу". Не смотря на постоянные замечания по качеству выполнения заказов правительство не отказывалось от услуг посадских кузнецов Устюжны Железопольской. И в этом случае воевода получил новый очередной заказ на 200 самопалов. Сделать их надо было по новому образцу, "у замков у всех курки велено сделать с железными подъемы и станки очернить". Последнее условие - чернение станков вызвало затруднение у кузнецов, они не умели этого делать, о чем и сообщили воеводе 28.

Устюженские посадские и слободские кузнецы специализировались не только на производстве пушек и самопалов. В большей степени и с большим успехом, они ковали боеприпасы - ядра различных калибров для артиллерии "государева наряда".

В октябре 1629 г. воеводе А. С. Бедову пришла государева грамота - "зделать на Устюжне к новому наряду против 137 (1628/29) году 17500 ядер" общим весом в 1647 пудов. Ядра предстояло ковать разных калибров, от 8 (3,2 кг) до 1 гривенки (0,4 кг) ядро 29. В грамоте содержалась подробная инструкция действий воеводы. Во-первых, "на Устюжне всех кузнецов и их учеников и наймитов переписать" и взять на поруки "всех до одново человека" Во-вторых, выбрать из посадских "самых лутчих" людей 2-3 целовальников и привести их к крестному целованию в том, чтобы им "быть у нашего дела без отступка" и "за железною и за угольною покупкою ходить и покупать с радением прямою ценою, а для своей корысти по свойству и по дружбе ни у кого железа и уголья дорогою ценою не покупать". В-третьих, вести каждый день расход денег - которого числа, кому и на какой расход. И последнее. Всех тяглых кузнецов, которые сошли с посаду и живут по городам, монастырям, деревням и иным местам, "избегаючи тягла", собрать всех до одного человека и взяв на "крепкие поруки з записьми "в том нашем ядерном деле и в тягле, что им вперед жить на Устюжне , с посадскими людьми тягло тянуть" 30.

В этой инструкции отчетливо прослеживается мотив, что тягло государево для посадских людей Устюжны Железопольской не только в денежной форме или общих для всей страны повинностях. Для кузнецов существует еще одна повинность - выполнять государственные заказы. И государство вправе поступать с ними, в случае ненадлежащего выполнения повинностей, по своему усмотрению, в соответствии с традициями феодального общества.

Воевода в ноябре писал, что "ядерного дела нельзя делать до тех мест, покамест дорога не станет для того что железа и уголья на торг вести не мошно, дорога не установилась". По его расчетам, "на то ядерное дело денег надобно 988 руб. 6 алтын 4 деньги". Заказ, видимо, был срочным. В ответной грамоте из Москвы от воеводы требовали "устюженских кузнецов и всяких людей, что у ково каких запасов железа и уголья ни есть, велел переписать на нас, да в том еси велел ядра делать тот час не мешкая покамест дорога станет и железо и уголье вывезут". Деньги из предлагали взять из таможенных доходов за 137 (1628/29) год 31.

Воевода постоянно отчитывался о проделанной работе перед Москвой и согласовывал каждый шаг. Особенно если это касалось финансовых вопросов. А. С. Бедов писал, что ядра велел кузнецам "делать... по-прежнему уговору как было им давано за железо и за уголье и им кузнецам и наймитам за наем по 20 алтын за пуд" .За откованные 5000 ядер заплатил кузнецам денег 381 руб., а 6000 ядер "поспеет к Крещению Господнему" т. е. к 7 января 1630 г., денег за них дано вперед 319 руб., а 24 руб. "на те ядра не достало". На последние ядра потребуется еще 264 руб. "оприч тех 24 руб." т. е. всего 288 руб. 6 алтын 4 деньги 32.

22 сентября 1630 г. он сообщал о том, что сковано 6200 ядер по 6 гривенок весом и дано поденного корма кузнецам на изготовление 5950 ядер по 4 гривенки, 4900 ядер по 3 гривенки, "а ковать, государь, тем кузнецам те твои государевы железные ядра велел я, холоп твой, наспех" 33.

Наиболее актуальным для воеводы оставался вопрос финансирования и согласования стоимости работ с кузнецами. 18 октября 1630 г. воевода писал государю о том, что "на твое государево ядерное дело в приходе у меня ... ис таможенных и ис кабацких доходов и твоей государевы московские присылки 2072 рубля и те государь все деньги вышли на твое государево ядерное дело. А сковано ядер на те деньги 34209 ядер, а в них весу по кружалам 3453 пуды 23 гривенки. А доделывать государь ядер 21099 ядер, а в них весу по кружалам 2836 пуд 22 гривенки. А на доделку, государь, того твоего государева ядерново дела надобно денег по уговору с кузнецы 1606 руб. 2 алтына 3 деньги. А кузнецы государь без денег ядер не делывают" 34.

В 141 (1632/33) г. кузнецам Устюжны Железопольской поступил новый заказ на изготовление более 330 тысяч ядер "в 18 кружал разных статей" т. е. 18 калибров. На оплату этой работы правительство выделило 5650 руб. Из Москвы прислали 5500 рублей и у таможенного и кабацкого откупщика Григория Ермолина воевода взял 150 руб. Выполнению заказа предшествовала традиционная опытная ковка. По ее результатам воевода оплачивал кузнецам по 20 алтын за пуд ядер. В эту сумму входила стоимость железа, угля и работы 35.

Судя по выплате денег вся партия ядер ковалась в 23 этапа. На каждом из них работали от 7 до 32 кузнецов с молотниками. Объем одной поковки ядер был от 37 пудов до 650 пудов. В зависимости от объемов, приемка готовых ядер проводилась через 10 - 20 дней после выдачи денег. Каждый кузнец "с товарищи" ковал от 100 до 300 и более пудов ядер "разных статей". Каким образом определялось количество ядер той или иной "статьи" каждому кузнецу неизвестно. Видимо, на каждом этапе ковали ядра только одной "статьи" 36. При оплате труда не по количеству выкованных ядер, а по их весу, этот принцип был гарантией профессиональной и социальной справедливости. Наибольшее количество ядер по весу сдали братья Андроновы - 317 пудов, Укладниковы - 312 пудов, Безмины - 227 пудов, Богомоловы 227 пудов. Менее чем за год, устюженские посадские и слободские кузнецы отковали ядер общим весом в 7615 пудов 5 гривенок за которые им выплатили 4568 руб. 28 алтын 1 деньгу. Все расходы на изготовление и доставку этой партии ядер в Москву в Пушкарский приказ составил 4860 руб. 17 алтын 2 деньги 37. Статистическая обработка данных ядерной книги за 141 (1632/33) г. о выполнении заказа приведена в табл.

Таблица 44.

№   ковки	Размер оплаты	Общий вес	Кол-во кузнецов
1	45 р.	75 п.	20
2	30 р.	50 п.	18
3	36 р.	60 п.	11
4	47 р. 23 ал. 2 д.	79 п. 20 гр.	21
5	22 р. 16 ал. 4 д.	37 п. 2 гр.	7
6	267 р.	445 п.	21
7	261 р.	435 п.	20
8	259 р. 6 ал. 4 д.	432 п.	20
9	348 р.	580 п.	30
10	133 р. 6 ал. 4 д.	222 п.	14
11	348 р.	580 п.	?
12	222 р.	370 п.	19
13	357 р.	595 п.	26
14	173 р.	305 п.	18
15	124 р. 6 ал. 4 д.	207 п.	14
16	225 р.	375 п.	24
17	348 р.	580 п.	32
18	147 р.	245 п.	21
19	174 р.	290 п.	26
20	268, 5 р.	447 п. 25 гр.	18
21	390 р.	650 п.	29
22	214 р. 16 ал. 4 д.	357 п. 20 гр.	22
23	118 р. 9 ал. 1 д.	197 п. 5 гр.	27
Всего	4568 р. 28 ал. 1 д.	7615 п. 5 гр.

Источник: РГАДА. Ф. 141. 1633 г. Д. 57. Л. 2 - 47.

В середине декабря 1632 г. устюженский воевода И. Благово писал о том, что ему прислан заказ на изготовление 100 000 ядер "в 3 гривенное кружало" (1 кг 200 гр.) и 2 000 ядер "в гривенное без четверти кружало" (300 гр. одно ядро). Заказ был срочным - ковать ядра "день и ночь, наспех, без всякого мотчания". В наказе содержится обычные наставления - избрать из посадских людей целовальников, деньги, 150 рублей, взять из таможенных и кабацких доходов, вести строгий учет выплачиваемых денег. В наказе была определена и стоимость работы кузнецов - как и "в прошлом 140-м (1631/32) году" за пуд ядер давать по 18 алтын за железо, за уголье и за дело кузнецам и молотникам". Однако, кузнецы отказались ковать по такой цене ядра. После этого правительство прибавило 2 алтына, доведя стоимость 1 пуда ядер до 20 алтын. Но, и по этой цене, как писал воевода, "по 20 алтын за пуд ядра не взяли" потому что "ныне то железо и уголье и молотники дороже прошлого 140-го году". Посадские люди называли и обстоятельства вызвавшие повышение цен. Во-первых, крестьяне в уездах заготовили намного меньше, чем обычно, железной руды и угля. Они заготавливали лес и строили острог в Устюжне. Кроме этого, погодные условия не благоприятствовали заготовке руды - лето и осень 1632 г. "в здешней стороне были мокрые, руду железную в болотах залило водою". Наем молотников так же обходился дороже, потому что "многие у города работают", т. е. на строительстве острога.

С отпиской воевода послал в Москву двух посадских целовальников - Васку Несвитаева и Якушку Фролихина, для того, чтобы привезти деньги на оплату работы кузнецов. Воевода в отписке писал, что кузнецы , которые сковали ядер пудов по 10, "без денег ядер к амбару не везут", а другие не куют вообще, говорят о том, что ковать не на что.

На выяснение всех обстоятельств и переписку с Москвой у воеводы ушло больше месяца. В этих условиях, воевода распорядился провести несколько опытных ковок, чтобы определить реальные затраты. В середине января 1633 г. провели 2 ковки ядер по 3-х гривенному кружалу и 2 ковки по "гривенному без четверти" кружалу. Результаты оказались следующие. В первом случае общие затраты на 1 пуд составили 22 алтына 4 деньги и 22 алтына 2 деньги, а во втором случае - 33 алтына 5 денег. Эти расходы не учитывали повышение "поденного корма" - кузнецы и молотники получили, как и прежде, по 8 и 6 денег на день. А вот на сырье цена значительно выросла: 1 крица стоила в среднем 1 алтын 4 деньги, а 1 коробья угля - 3 алтына. Т. е. цена по сравнению с прошлым сезоном выросла чуть больше чем на 1 деньгу за крицу, а вот стоимость угля выросла в среднем в 1,5 раза 38. Надо иметь ввиду и то, что чем меньше был калибр ядер, тем больше требовалось криц для ковки 1 пуда ядер. Так, для изготовления 3-х гривенного ядра пошло на 1 пуд 7 криц, а для "гривенного без четверти" - 10 криц.

Не смотря на все это результата посадские люди не добились. Они вновь жаловались на то, что не хватает и дорого сырье и наймиты, а воевода И. С. Благово роздал нам сиротам по 2 рубля и "заставил нас ковать ядра в долг без денег из своего железа и уголья". Просили прибавить найму, чтоб "делаючи твое государево дело в конец не погибнуть и розно не розбрестися". Правительство не пошло на уступки, более того, прислало роспись на новую партию ядер - 270 500 штук всех 18 калибров 39.

Наряду с пищалями, ядрами и саперным инструментом, государство делало устюженским кузнецам и чрезвычайные заказы.

10 сентября 1630 г. в Устюжну приехал пристав Устюжской четверти Богдан Есипов. Он привез воеводе А. С. Бедову царскую грамоту об изготовлении устюженскими кузнецами 9 решеток к воротам Китай-города, Белого города, для мельницы и труб на реке Неглинке. См. Табл. . Б. Есипов привез с собой роспись размеров каждой решетки - количества полос и гвоздей для сшивки решеток, образец полосы и мерную сажень. Сделать решетки необходимо было к зимнему пути. В наказе, который привез Б. Есипов, было расписано что должен делать воевода - "призвать к себе старых устюженских кузнецов, которым то дело за обычей" и расспросить их о том, "сколько на те опускные решетки железа пуд на полосы и на гвоздье порознь надобно и почему пуд купить тамошнею недорогою ценою и во сколько недель тово решетчатово дела будет и скольким кузнецам делать и во что в отделке за железо и кузнецам за дело все станет". Кроме этого, воеводе предстояло выяснить, не помешает ли это выполнению другого важного государственного заказа - ковке ядер. После расспроса воевода должен был составить подробную сметную роспись всех расходов "порознь по статьям" и отправить в Москву 40.

Таблица 45.

Объем заказа на производство решеток в Устюжне Железопольской в 1630 г.

Следуя инструкциям, воевода собрал кузнецов. Однако, "Якушка Беляев с товарищи", как писал А. С. Бедов, "выслушав твоей государевы грамоты и решеточного дела росписи и решеточному делу обрасцы и сажени досмотря ... в том деле отказали, а сказали, што они того решоточного дела и гвоздей по тому обрасцу сковать не умеют". Свой отказ посадские кузнецы подтвердили письменно "за своими и отцов своих духовных руками" 41.

Причина отказа кузнецов была мотивирована не технической сложностью работы, а видимо, сложными взаимоотношениями с заказчиком. Правительство не всегда вовремя оплачивало выполненную работу и по той цене, которая была ранее оговорена. Это понимал даже воевода. 22 сентября он писал, что "кузнецы на Устюжне к каменным полатам двери железные и на те двери полосы преж сего делали и гвоздяных кузнецов много ".

Понимали это и в Москве. Вскоре воеводе пришло распоряжение в котором он обвинялся в нерадивости -"слушаешь кузнецов веря их бездельной скаске .. а оне, того нашего дела, не хотят делать воровством", не составив сметную роспись поставил "наше дело в оплошку".

Для решения проблемы, правительство предлагало обычные для того времени меры. Во-первых, воевода "без оплошки и мотчанья" должен был заставить кузнецов сковать против образца "одну решетку полосы и гвоздья". По результатам этой работе составить сметную роспись расходов и исходя из них, ковать остальные решетки. Во-вторых, все расходы на покупку железа, угля, оплату труда и т. д., вести экономно, "по тамошней по прямой цене, как бы нашей казне было прибыльнее". И последнее, видимо самое главное. Тех кузнецов, кто откажется выполнять государев заказ "бить батоги нещадно, чтоб на то смотря неповадно было иным воровать, нашего указу ослушаться". Сроки исполнения работы оставались прежние - прислать к Москве по первому зимнему пути 42.

Не смотря на грозные предписания, воевода добился от кузнецов только того, что они провели опытные ковки полос для решеток, чтобы определить стоимость работ и составить общую сметную роспись 43.

Для выполнения заказа были избраны целовальники - Акимко Козлов и Ивашко Панин. Они закупали железо и уголь для опытной ковки 44.

21 октября устюженские кузнецы сковали 4 полосы, каждая в 1 сажень. Одну полосу сковали из "опарошного мяхково железа" 45, а три - из "кришного железа розных горнов для опыту из веских и ис тырпицких криц" 46. Полоса из опарошного железа оказалась дороже. Все затраты на нее составили 1 руб. 11 алтын, а полосы из кричного железа обошлись немногим более 1 руб. 4 алтын каждая.

Таблица 46.

Смета расходов опытной ковки полос для решеток.

На основании этих расходов, для изготовлени всего заказа из опарошного железа требовалось 2701 руб. 21 алтын 4,5 деньги, из кричного железа - 2406 руб. 9 алтын 2,5 деньги. В эту сумму входила стоимость железа, угля и поденный корм кузнеуам и наймитам. При этом воевода обращал внимание на то, что опарошного железа на Устюжне мало и на решоточное дело недостаточно. Примерно были определены и сроки исполнения заказа. При условии, что кузнецы закончат ковать ядра, полосы для решеток в 20 кузницах можно будет сковать за 4 недели 47.

Посадские кузнецы осенью 1630 г. государев заказ делать так и не стали. По какой причине неизвестно, видимо, у правительства не было денег оплатить работу кузнецов, которые не хотели работать в долг 48.

Только весной 1631 г. были возобновлены работы. теперь ими руководил П. Т. Пушкин. Первая стадия была вновь связана с выяснением возможности выполнения заказа и определением стоимости работ. 16 по 21 марта 1631 г. были проведены новые опытные ковки полос из опарошного и кричного железа. Во всех случаях, из опарошного и кричного железа 1 пуд полосы обходился в 1 руб. 18 алтын 4 деньги. Закупки сырья - опарков, криц, угля проводилось под контролем П. Т. Пушкина. Опарки и крицы закупалось у посадских людей 49, а уголь у крестьян А. Годунова, С. Перского, П. Бирилева, Я. Дубровского и др. 50.

Оплата труда осталась прежней, кузнецы получали за 1 рабочий день по 8 денег, а молотники - по 6 денег. Но изменилось количество и соотношение занятых в производственном цикле людей. Если осенью, в 1 кузнице с 2 горнами, на 2 кузнецов при переработке опарошного железа приходилось 5 молотника, то теперь в 1 кузнице с 2 горнами на 6 кузнецов было только 8 молотников или в 4 кузницах с 8 горнами на 24 кузнеца 32 молотника. При ковке полос из криц, производственный цикл был вовсе разделен на 2 этапа. Сначала крицы перерабатывали в "плавленые крицы".. Из 3 криц после переделки получалась 1 "плавленая крица". Этим занимались специальные кузнецы-плавильщики: Овдоким Укладник, Олешка и Ондрюшка Олексеевы и 6 молотников. Они работали в 2 горнах. Затем, другие кузнецы ковали из них полосы 51. Соотношение кузнецов и молотников и их численность на 1 кузницу с 2 горнами, такое же как и при переработке опарошного железа. Так, в 1 кузнице с 2 горнами, 6 кузнецов и 8 молотников ковали полосу в 1 сажень и весом в 1,5 пуда, а в 3 кузницах в 6 горнах, 18 кузнецов и 24 молотника ковали полосу в 3,5 сажени, весом в 4,5 пуда. Это значительно увеличивало общую стоимость работ. Если осенью 1 пуд готовой полосы из опарошного железа обходился в 27 алтын 2 деньги, то теперь 1 руб. 18 алтын 4 деньги. Большее количество кузнецов и молотников. занятых в выковке 1 полосы, объясняется, видимо, особенностями технологии производства и зависело от длины полосы.

22 марта П. Т. Пушкин вызвал к себе в съезжую избу посадских кузнецов Гаврилка Безмина, Осипка Андреева, Акимку Ондронова с товарищи и уговорился с ними о "цене в государевом решетчатом деле ... за железо и уголье и мастерство и наймитов" в размере 1 руб. 13 алтын 2 деньги за пуд. Это было на 5 алтын 2 деньги меньше чем затраты при опытных ковках. Что заставило кузнецов согласиться, трудно сказать, скорее всего угроза расправы силой.52.

На следующий день, 23 марта 1631 г. кузнецы под руководством Гаврила Безмина 53 и Павла Собакина начали ковать 2 решетки. П. Т. Пушкин выдал Они "с товарищи" получили от П. Т. Пушкина на изготовление 200 пудов железных полос для решеток 280 рублей. 4 апреля им же выдали на 200 пудов 280 рублей, а 21 апреля еще 140 рублей на 100 пудов. Закончили ковать кузнецы решетки в середине июня 1631 г. 18 июня они получили последнюю часть денег - 200 руб. 31 алтын 1 деньгу за 143 пуда 21 гривенку.

Решетки получились массивные - "весу в тех двух решетках и с теми полосами которые ковали покупая железо и уголье и с поденного корму, в гвоздьях и в цепях и в кольцах и в пробоях 657 пудов 31 гривенка".

21 июня 1631 г. П. Т. Пушкин выплатил последний раз деньги посадскому человеку Офонке Харитонову за "провоз" 2 решеток железных, гвоздья, цепей и колец водным путем до Рогачева. Всего ему заплатили 19 руб. 24 алтына 2 деньги, по 6 денег с пуда веса.

Для государства 2 решетки обошлись в 941 руб. 16 алтын 1 деньгу. Больше заказов на изготовление решеток в Устюжну Железопольскую не поступало 54.

Воевода и посадские целовальники выбранные к "пищальному" или "ядерному делу" обязаны были не только выполнить качественно и в срок заказ, но и доставить его в Москву, в Устюжскую четверть или Стрелецкий приказ 55. В летнее время - с апреля до октября, груз доставлялся водным путем по Мологе, Волге и ее притокам до Рогаческой пристани или до Дмитрова, а далее на подводах в Москву. Зимой, от Устюжны до Москвы груз вывозили на санях. Поскольку, как правило, основные работы по выполнению заказов приходились на осень и зиму, в наказах часто устанавливалась время доставки и вид транспорта - доставить по зимнему пути. Этот способ был в несколько раз быстрее чем водный. Если на дорогу зимой уходили не более 10 - 15 дней, то водным путем, это время растягивалось на месяц и более.

Часто у посада возникали проблемы с обеспечением транспортных средств на доставку груза, особенно подвод. Так, в марте 1629 г. воевода А. Бедов писал в Москву о том, что"к государеву московскому наряду" сковали и отправили по зимнему пути 5795 ядер. После этого сковали еще 3325 ядер. Для их перевозки необходимо 19 подвод. Воевода жаловался на то, что послал за подводами к земскому старосте, но тот, ни лошадей ни подвод ему не дал 56.

Причину отказа посадских мирских властей в марте 1629 г. излагал в своей челобитной государю посадский человек, земский целовальник Петрушка Терентьев. Дело в том, что "подводы наймуют одне устюжане посадские люди ... а которые были к Устюжне ныне от Устюжны отписаны, а приписаны уездом к Углечу. А с Устюжны дорога к Москве на Углеч, а на Углече ямшики их, устюжан, подвод не переменяют, а пропущают их подводы до Москвы. И им де, устюжанам, посадским людям, однем тех ядер привести к Москве невозможно, потому что у Устюжны уезду нет". Жалоба возымела действие. Государь распорядился возить с Углича ядра к Москве на угличских подводах, а те которые придут к Москве с Устюжны, отпускать назад 57.

Не меньшие сложности возникали при отправке заказа водным путем. 19 апреля 1629 г. воевода послал земского целовальника к ядерному делу Оксенку Папышева. с ядерною казною - 4120 ядер, из Устюжны до Углича водным путем. С Углича ядра должны были вести в Москву на подводах. Но, угличский воевода Б. Л. Ушаков, подвод не дал. О. Папышев остался в Угличе на "устюжском стругу" с ядерною казною, а сопровождавшего пушкаря, Бориска Гаврилова, послал с отпискою в Москву "пешево" 58.

В своей челобитной от 4 мая, О. Папышев писал, что на струге у него было ярыжных наемных людей 5 человек. Их наняли до Углича и они, приведя струг в Углич, пошли назад в Устюжну. Если идти от Углича с ядерною казною на струге дальше, то на судно потребуется 7 человек, потому что путь вверх по Волге до Димитрова, а затем по "иным рекам для порогов идти на шестах" 59.

11 мая из Москвы пришла грамота угличскому воеводе "отпустить ядра с Углича до Димитрова водным путем, в том же устюженском струге, а гребцов на тот струг велеть дать углецким ямщикам 7 человек". Одновременно, 13 мая, была отправлена грамота и дмитровскому воеводе о том, чтобы он отправил ядерную казну с "Димитрова на посадских и сошных подводах" 60.

Пока стояли в Угличе, подошел второй струг с ядерной казной казною в 6851 ядро, весом по кружалам 905,5 пуда 4 гривенки.. Его отправили с Устюжны 13 мая с Федором Кривошеиным и Иваном Паниным. Через месяц, 13 июня оба струга благополучно "пришли в Димитров все сполна и ждут подвод" 61. Несмотря на предписание, димитровский воевода Ф. В. Чаплин подвод не дал. Он жаловался на то, что "подвод собрать не с кого". Монастыри предоставили тарханные грамоты, а посадские люди Димитрова - государеву жалованную грамоту, по которой они освобождены от повинности возить в Москву "государеву казну и обиход". О. Папышеву пришлось вновь пушкаря Бориску Гаврилову отправлять "пешево" с челобитной в Москву 62.

Только через 2,5 месяца, 8 июля 1629 г. земские целовальники "Оксенка Папышев с товарищи" сдали ядерную казну в Пушкарский приказ 63.

Перевозка водным путем для казны обходилась дешевле. 21 июня 1631 г. П. Т. Пушкин выплатил деньги посадскому человеку Офонке Харитонову за "провоз" 2 решеток железных, гвоздья, цепей и колец водным путем до Рогачева. Всего ему заплатили 19 руб. 24 алтына 2 деньги, по 6 денег с пуда веса 64.

В 1632/33 г. целовальник Иван Омосов возил зимой от Устюжны до Москвы 2 партии ядер - 4255 пудов 5 гривенок и 690 пудов ядер. Ему заплатили по 8 денег с пуда - 170 руб. 6 алтын 5 денег и 27 руб. 20 алтын. Возил Иван Омосов ядра и водным путем до Рогаческой пристани - 2270 пудов ядер он свез по 7 денег за пуд, на 291 руб. 8 алтын 3 деньги. Макарко Савельев свез водным путем до Рогачевской пристани 400 пудов ядер по такой же цене -7 денег с пуда 65.

Таким образом на протяжении XVI - первой половины XVII вв. Устюжна Железопольская была одним из важнейших общегосударственных центров оружейного дела в Русском государстве. В связи с этим, возникает закономерный вопрос. Почему, Устюжна, при столь сложном экономическом и социальном положении в котором она находилась в первой половине XVII в. была, тем не менее, одним из немногих мест, где правительство размещало свои заказы на пушки, самопалы и ядра? Почему был очень ограничен круг городов, где правительство заказывало огнестрельное оружие? Ведь практически в любом русском средневековом городе были кузнецы, часто в большем количестве чем в Устюжне. Например, крупным центром кузнечного промысла на протяжении XVI - XVII вв. был Великий Новгород. В конце XVI в. 124 человека занимались в городе кузнечным ремеслом. В Великом Устюге в конце 1620-х годов кузниц было почти в полтора раза больше чем в Устюжне - 47 против 34, а в Москве в конце 1630-х годов насчитывалось 152 кузницы 66. Эти примеры можно было бы продолжить.

Ответ, видимо, надо искать в разном уровне развития кузнечного дела, отдельных железоделательных районов и центров. В своем большинстве городские кузнецы, не говоря уже о деревенских, обеспечивали текущие потребности населения, либо производили на рынок товарную продукцию хозяйственного и бытового назначения - топоры, гвозди, ножи, иглы и т. д. Т. е. технология такого производства, его организация, уровень ремесленного мастерства кузнецов мало чем отличался от уровня развития кузнечного дела в XIV - XV вв. 67. Изменились только масштабы производства. В XVI в., в связи с экономическим подъемом, ростом и развитием товарно-денежных отношений, они значительно выросли. На этом общем фоне, в ряде мест, происходили качественные изменения - совершенствование технологии изготовления технически сложных изделий, специализация в производстве отдельных видов товарной продукции, разделение труда между городом и деревней в добыче и переработка железа и т. д. Одним из немногих районов, где происходили изменения такого порядка, была Устюжна Железопольская.

Общий уровень мастерства устюженских кузнецов и их авторитет как оружейников нашли признание и государства. Оно рекрутировало некоторых из них, посылая в другие города для создания там аналогичного производства.

Так, в конце января 1624 г. в Устюжну пришло распоряжение о том, чтобы "послать на житье в Сибирь, в Томской городок трех человек кузнецов добрых з женами и детми, которым бы пушечное дело за обычей". Воеводе предстояло созвав земского старосту, целовальников и добрых людей "выбрать или поискать охотников трех человек кузнецов, взять с них поручные подтверждающие их обязательства ехать в Томский городок незамедлительно и с "дороги ни в какой город не съехати". Воевода должен был обеспечить кузнецов подмогой из государственной казны, подводами "подо всякие пушечные и кузнечные снасти", но чтоб "лишние подмоги и подвод не дать" 68.

Известны двое из трех кузнецов отправленных в Томский городок. Оба принадлежали к потомственным кузнечным династиям, были "молотчими людьми" 69. В описании 1626 г. упоминаются Ивашко Безмин, после которого на посаде остался пустой двор 70, и Вихорко Богомолов, после его отъезда осталась пустая кузница 71.

Принудительная посылка ремесленников в другие города и вызов их в Москву были распространенным явлением в повседневной практике московских приказов. Каменщики, плотники, кирпичники и др. по распоряжению правительства часто высылались из одного города в другой. Но, из всех ремесленников, в большей степени, такого рода принудительному переселению подвергались кузнецы. По подсчетам К. Н. Сербиной, с 1653 по 1681 гг. тихвинские кузнецы вызывались в другие города ежегодно 72.

Наиболее ответственным и сложным в техническом отношении при производстве огнестрельного оружия было изготовление ствола. Технология их производства, на примере устюженских пищалей была восстановлена научным сотрудником Государственного Артиллерийского Исторического музея В. И. Заборским. Процесс изготовления ствола пушки был следующий. Из крицы изготавливали определенного размера пластину. Предварительно нагрев, пластину наворачивали на оправку и получали трубку длинной около 200 - 230 мм. Продольный шов трубки сваривали внакладку и специальным образом обрабатывали концы трубки. Затем, в зависимости от длины ствола пушки, сваривали вместе поочередно несколько таких трубок. Учитывая, что длина ствола пушки составляла 110 - 180 см 73, требовалось последовательно сварить 5 - 9 таких трубок Последними операциями было заваривание днища и устройство запального приспособления. Готовый ствол прикрепляли к деревянному лафету железными хомутами 74.

Таким образом, для того чтобы изготовить из крицы только 1 трубку необходимо было выполнить последовательно не менее 4, а всего ствола пушки - более 20 технологически сложных последовательных операций, которые были связаны с нагревом заготовок и их кузнечной сваркой. Технология изготовления стволов для стрелецких самопалов была иной. Стволы самопалов ковались из прямоугольных пластин толщиной 7 - 8 мм и шириной 60 - 70 мм. На специальном круглом железном прутке эта полоса железа сворачивалась по длине в трубку (ствол) продольный шов которой хорошо проваривался и проковывался. После окончательной отделки концы ствола приобретали некоторое утолщение, что предохраняло его от разрыва, а иногда, и дополнительно рассверливались специальным сверлом 75.

В целом, технология производства самопальных стволов было менее сложной, чем пушек.. Во-первых, ствол ковался из цельной полосы железа с одним продольным сварным швом.. Во-вторых, такого рода работа могла быть выполнена в обычной кузнице с одним горном при минимальном числе занятых в производстве людей - кузнецом и молотником. Но, изготовить самопал было непросто, с этой работой мог не справиться даже кузнец ковавший пушки.. Сложность работы состояла в том, что требовались навыки изготовления трубки меньшего диаметра, толщины и веса, но достаточной прочности. Технология производства самопалов, состоящая фактически из 3 самостоятельных операций - изготовление ствола, замка и станка (ложа), требовала от кузнеца и дополнительных навыков и умений. Например, технически сложным, требующим определенного слесарного опыта, было изготовление запального замка к самопалам 76.

Все эти обстоятельства делали доступным производство огнестрельного оружия достаточно ограниченному кругу высококвалифицированных кузнецов и, фактически, определили специализацию кузнечного производства на рубеже XV - XVI вв. Устюжны Железопольской, а позже и Тулы.



1 Появление артиллерии на Руси относят к концу XIV в. во время обороны 1382 г. Москвы от татар. По мнению А. П. Лебедянской, это были железокованные орудия. См. Лебедянская А. П. Очерки по истории пушечного производства в Московской Руси. // Сборник исследований и материалов Артиллерийского исторического музея. Т. 1. М., 1940. С. 58. К концу XIV в., к 1388 г., относится и наиболее раннее указание в литературе на начало производства в Устюжне Железопольской пушек. См. Струков Д. П. Главное артиллерийское управление. Исторический очерк. // Столетие военного министерства. Т. VI. Ч. 1. Кн. 1. СПб., 1902. С.26.

2 Колчин Б. А. Обработка железа в Московском государстве в XVI в. С. 199. 3 Яковцевский Б. М. Указ. соч. С. 129, 130.

4 Зимин А. А. Россия на пороге нового времени. М., 1972. С. 94, 143, 144, 166, 263, и др.

5 Сотная 1597 г. С.145.

6 Бахрушин С. В. Научные труды. Т.1. 1952, С. 44.

7 Миллер Г. История Сибири. Т. 1. М., 1937. С.350.

8 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 533 - 534.

9 Сказание о нашествии ... С. 185. // Устюжна - 2.

10 РГАДА. Ф. 137. Городовые книги Разрядного приказа 1613 - 1627 гг. Кн. № 1. Л. 79-82. Роспись в виде таблицы опубликована в 3 выпуске альманах "Устюжна". См. Яковцевский Б. М. Пищали и самопалы Устюжны Железопольской. Приложение 3. С. 145-146. // Устюжна - III.

11 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 159об.

12 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л, 124 - 124об.

13 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 127об., 138об.

14 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 124, 132, 140, 140об. Л.148-150. Правительство в своих взаимоотношениях с посадскими кузнецами Устюжны Железопольской воспринимало их и применяло к ним те же методы, что и по отношению к казенным кузнецам. В одном из наказов воеводе на выполнение государственного заказа дьяк Устюжской четверти писал: "Вели делать казенными и посадцкими тяглыми мастерами". См. Там же. Л. 140об.

15 РГАДА. Ф. 137. Кн.1. Л.131об. - 133.

16 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 127об. - 128об.

17 Яковцевский Б. М. Указ. соч. С. 132. В ряде случаев, государственные заказы казенным тульским кузнецам правительство отменяло, например в январе 1614 г. на 100 затинных пищалей, т. е. пушек. Причина отмены заказа неизвестна, возможно она заключалась в том, что тульские кузнецы специализировались в производстве самопалов, а не пушек.

18 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 176об. - 178об.

19 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 171 - 171об.

20 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 172 - 173об.

21 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л..234, 235, 250об., 261об.-262.

22РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 293об. - 294об.

23 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 291 - 293.

24 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 300, 348.

25 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 431 - 432. Смета расходов на 1 самопал выглядела так - "за те самопалы уговорился бы еси с кузнецы, а давал бы за ствол по 4 гривны или по 15 алтын, а по самой по большой цене по полтине ... а за замок по 5 алтын или по 2 гривны, а за ложу по алтыну или по 8 денег, и всего бы давати за самопал по 25 алтын".

26 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 428об. - 430об.

27 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 402 - 403об. Данная ситуация повторялась довольно часто. 2 апреля 1623 г. воевода прислал с посадским целовальником Баженком Рыболовом очередную партию самопалов - 100 штук. Из Устюжской чети они были отосланы в Стрелецкий приказ на экспертизу. Изготовленные самопалы, видимо, не соответствовали присланному образцу. Воеводу обвинили в нерадении - "по посулам 100 самопалов зделал хуже образца". Их стоимость, по мнению дьяков Стрелецкого приказа, была не больше 20 алтын.

28 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 461 - 461об., 477об. - 478об. Последний заказ на изготовление пищалей - "волконеек" поступил устюженским кузнецам в 1628 г.

29 РГАДА. Ф. 141. 1629 г. Д. 53. Л. 53. В январе 1629 г. по указу послана в Устюжскую четверть память из Пушкарского приказу и роспись и кружала о ковке на Устюжне Железопольской 12643 ядер. См. Там же Л.50.

30 РГАДА. Ф. 141. 1629 г. Д. 53. Л. 54 -57.

31 РГАДА. Ф. 141. 1629 г. Д. 53. Л. 64 - 65.

32 РГАДА. Ф. 141. 1629 г. Д. 53. Л. 70 - 71. Денег у воеводы постоянно не хватало. В одной из челобитных А. С. Бедов писал: "Деньги изошли все на твои государевы железные ядра, а кузнецам, государь, иным за дело деньги не даны, а давать нечево. А надобно, государь, твоево ядерново дела доделывать 3523 ядра и кузнецам за дело давать у коих ядра зделаны, а деньги не даны 285 руб. 12 алтын 1 деньга. А за деньгами твое государево ядерное дело стало". См. Там же. Л. 6 - 7.

33 РГАДА. Ф. 141. 1630 г. Д. 37. Л. 14.

34 РГАДА. Ф. 141. 1630 г. Д. 37. Л. 26.

35 РГАДА. Ф. 141. 1633 г. Д. 57. Л. 1 - 2.

36 По весу самый крупный калибр составлял 1 пуд 30 гривенок (это 28 кг в 1 ядре), таких ядер в данной партии необходимо было отковать 177 штук из 500, а самый маленький - 1 гривенка (это 400 гр. в 1 ядре), их требовалось 100 000 штук.

37 РГАДА. Ф. 141. 1633 г. Д. 57. Л. 50.

38 Ранее для переработки 13 криц требовалось угля на сумму 7 алтын 4 деньги, а теперь для переработки 7 криц требовалось 2 коробьи угля стоимостью 11 алтын.

39 И. Гамель. Описание Тульского оружейного завода. М., 1826. Приложение 3. С. 40-45.

40 РГАДА. Ф. 141. 1631 г. Д. 37. Л. 8 -11.

41 РГАДА. Ф. 141. 1631 г. Д. 37. Л. 13, 14.

42 РГАДА. Ф. 141. 1631 г. Д. 37. Л. 19-24. На воеводу возложили персональную ответственность, что и определило его методы работы. -"Поставишь себе в оплошку или кузнецом в чем учнешь норовить для своего корысти и вскоре решетки не поспеют и тебе от нас быти в великой опале и наказаньи без пощады".

43 Опытные ковки проводились в большинстве случаев, особенно тогда, когда возникали конфликты из-за стоимости работ. В 1632 и 1633 гг. на Устюжне правительство заказало 360 кирок и тесел и 50 ломов. Воевода распорядился сковать по 2 пробных экземпляра для того, чтобы выяснить стоимость работ. Кузнецы Гаврилка Безмин, Омелка Порошин, Томилка Мешок и Спирка Лысохин провели пробные ковки. Кирка и тесло за железо, уголье и работу стало в 7 алтын, а лом - 31 алтын. См. РГАДА. Ф. 141. Д. 73. 1632 г. Л. 253 - 255.

44 30 опарков, по 1 алтыну за штуку, было куплено у посадского человека Богдашка Голицына. Крицы покупали у Васки Лушкова (13 криц за 19алтын 3 деньги) и у Ярохи Быкова (2 покупки по 13 криц за 19 алтын 3 деньги). Указаний на то, что это посадские люди нет. У кого покупали целовальники уголь неизвестно. Для изготовления полосы из опарошного железа его купили на 6 алтын 4 деньги, а из кричного железа - на каждую поковку на 7 алтын 4 деньги.

45 Ковали полосу посадские кузнецы Гашко Безмин и Осипко Коледа и 5 "наймитов". Кузнецы получали "поденный корм" 8 денег, а молотники - 6 денег . См. РГАДА. Ф. 141. 1631 г. Д. 37. Л. 29.

46 Из кричного железа ковали полосы в трех кузницах в два горна посадские кузнецы Васька Лутков и Сенка Топорник, Томилко Мешок и Ивашко Микитин и слободские кузнецы Рождественской слободки Спирка Микитин и Митька Шишов. В каждой кузнице работали по 8 наймитов. Труд кузнецов оплачивался так же по 8 денег на день, а молотников по 6 денег.

47 РГАДА. Ф. 141. 1631 г. Д. 37. Л.24-28.

48 В октябре 1630 г. воевода испытывал большие затруднения с выплатой денег за выкованные ядра.

49 У Левки Жижи куплено 47 опарков, за 10 штук заплачено по 10 алтын;, у Акима Козлова 121 опарок, за 10 по 11 алтын 4 деньги. У Акима Козлова покупали опарки на 4 дня позже, может это сыграло свою роль и они стали дороже. Крицы покупали у Петра Терентьева, 30 и 90 штук, по 13 алтын 2 деньги за 10. См. РГАДА. Ф. 137. 1630 г. Д. 16-а. Л. 815 - 820.

50 Уголь покупали коробьями от 2 до 25, по цене 15 - 16 денег за 1 коробью. В одном случае 2 коробьи были куплены дороже, за 6 алтын, т. е. 18 денег. См. РГАДА. Ф. 137. 1630 г. Д. 16-а. Л. 815 - 820.

51 В книге выплаты поденного корму названы следующие кузнецы: Осипко Андреев, Гаврило Безмин, Кузьма Безмин, Васка Богомолов, Омелка Васильев, Оброско Коковицын, Иван Левонтьев, Васка Лучков, Омелка Порошин, Иван Микитин, Спирка Микитин, Томило Некрасов, Осипко Ондронов, Омельянко Порошин, Пронка Свечников, Ларка Собакин.

52 Позже, они просили в своей челобитной увеличить плату до 1 руб. 50 коп., но 16 апреля 1631 г. вопрос был окончательно решен государем и оставлена прежняя цена 1 руб. 40 коп. См.: П. А. Колесников, И. В. Пугач. Город кузнецов и металлургов. // Устюжна III. С. 107.

53 Гаврила Безмин пользовался среди местных властей и посадских кузнецов, видимо, особым уважением. Во всех списках кузнецов он назван первым, в том числе и на получение денег для выполнения заказа.

54 РГАДА. Ф. 137. 1630 г. Д. 16-а. Л. 815-825.

55 Часто, текущие дела по исполнению государственных заказов воеводе помогали вести служилые люди по прибору - пушкари. Так, в 1632 г. у воеводы был "в розсылке один пушкарь и тот у твоего государева ядерного дела, а как кузнецы твое государево ядерное дело отделают и тово государь пушкаря послати будет к тебе, к Москве, з железными ядра". См. РГАДА. Ф.141. 1632 г. Д. 73. Л. 121.

56 РГАДА. Ф. 141. 1629 г. Д. 53. Л. Л. 5-6.

57 РГАДА. Ф. 141. 1629 г. Д. 53. Л. 9-10. В 1628 г. кузнецы сковали "к розным пищалям по кружалам 12643 ядра разных статей, весом 1647 пуд 1 гривенка". На их перевозку требовалось "подвод с полтораста и более".

58 РГАДА. Ф. 141. 1629 г. Д. 53. Л. 14.

59 РГАДА. Ф. 141. 1629 г. Д. 53. Л. 18.

60 РГАДА. Ф. 141. 1629 г. Д. 53. Л. 19 - 22.

61 РГАДА. Ф. 141. 1630 г. Д. 37. Л. 35-36. Роспись ядрам, что посланы с Федором Кривошеевым и Ивашком Паниным: 146 ядер - по 1 пуду 30 гр., 1 ядро - по 1 пуду 15 гр., 17 ядер - по 23 гр., 1 ядро - по 22 гр., 1 ядро - по 7 гр. с полугривенкою, 16 ядер - по 4 гр., 418 ядер - по 3 гр., 992 ядра - по 2 гр., 1126 ядер - по 1 гр., 13 ядер - по 0,5 гр. Всего ядер 2731. См.: Там же Л. 40.

62 РГАДА. Ф. 141. 1629 г. Д. 53. Л. 23 - 26. Пришлось посылать подводы с Москвы в Димитров за ядерною казною. См. Там же. Л. 30.

63РГАДА. Ф. 141. 1629 г. Д. 53. Л. 50.

64 РГАДА. Ф. 141. 1630 г. Д. 16-а. Л. 825.

65 РГАДА. Ф. 141. 1633 г. Д. 57. Л. 48 - 50.

66 Арциховский А. В. Новгородские ремесла. С. 9 - 10. // Новгородский исторический сборник. Вып. 6. Новгород, 1939; Никитин А. В. Указ. соч. С. 13; Забелин И. Е. Материалы для истории, археологии и статистики г. Москвы. Ч. II. С. 1155 - 1156. М., 1891.

67 См. Никитин А. В. Указ. соч. Гл. I - IV.

68 РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. Кн. 1. Л. 649 - 651. Для кузнецов в Москве были определены годовые оклады - 7 руб. деньгами и по 7 четвертей ржи и 4 четверти овса. Кроме этого на дорогу выделели 18 и 12 руб., видимо, учитывая состав семьи и объем "кузнечной" и "пушечной" снасти. См. Заозерская Е. И. Указ. соч. С. 335.

69 Сербина К. Н. Крестьянская железоделательная промышленность ... С. 37 - 40. Вряд ли И. Безмин и В. Богомолов были "охотниками" и добровольно изъявили желание ехать в далекую Сибирь. Посадский мир в своем выборе руководствовался, видимо, двумя обстоятельствами. Во-первых, они оба были из больших посадских семей. В сотной 1626 г. упоминаются 6 представителей рода Безминых и 5 - Богомоловых. Во-вторых, были высококвалифицированными специалистами и обладали необходимыми навыками в изготовления огнестрельного оружия.

70 Сотная 1626 г. Л. 74об. В 1640 г. тобольский воевода писал в Москву "прислан с Устюжны Железопольской кузнец Ивашка Безмин, который был в Томском городке для пушечного дела, и тот кузнец умер". См. Никитин А. В. Русское кузнечное ремесло в XVI - XVII вв. М. 1971. С. 23.

71 Сотная 1626 г. Л. 140об. В 1628 г. правительственным распоряжением Вихорко Богомолов и Ивашко Безмин были отправлены осваивать новое месторождение железных руд найденное у Невьянской слободы Верхотурского уезда. См. Кафенгауз Б. Б. История хозяйства Демидовых в XVIII - XIX вв. С. 49.

72 Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города. М., 1951. С. 3. Прим. 2; Никитин А. В. Указ. соч. С. 30.

73 Яковцевский Б. М. Указ. соч. Приложение 2. С. 141 - 145. В приложении даны описания 32 пушек хранящихся в Государственном Артиллерийском Историческом музее. Длина сохранившихся в целостности стволов пушек составляет от 110 до 180 см, а калибр - от 13,5 до 160 мм. Более половины из них - 17, имели калибр в пределах 30 - 40 мм, и только 9 пушек имели калибр свыше 40 мм.

74 Заборский В. И. О железных и стальных орудиях на Руси. С. 51-52. // Артиллерийский журнал. 1951. № 8.

75 Яковцевский Б. М. Указ. соч. С. 136.

76 По мнению С. К. Богоявленского, изготовление запальных замков вызывало трудности не только на начальном этапе производства самопалов, но и в XVII в. См. Богоявленский С. К. Вооружение российских войск в XVI - XVII вв. // Исторические записки. Т. 4. С. 271 - 272.

К титульной странице
Вперед
Назад