Глава 4. Власть и город: социально-экономические отношения.

§ 1. Уровень экономического развития.

Объективной основой социально-экономического расцвета Устюжны Железо-польской. стал экономический подъем первой половины XVI в. К этому времени Устюжно-Железопольский район приобрел значение большого и важного промышленного центра, обслуживающего все Русское государство, в котором важнейшая роль при-надлежала специалистам по обработке металла. По степени концентрации высококва-лифицированных специалистов кузнечного дела, их доле в общей структуре ремесленного городского населения, масштабам и объемам производства Устюжна Железо-польская занимала одно из ведущее место в стране, что неоднократно отмечалось в отечественной историографии 351.

Преобладающую долю городского населения в Устюжне Железопольской со-ставляли посадские люди, большая часть из которых занималась ремесленно-торговой деятельностью 352. Сотные 1567 и 1597 гг., хотя и не указывают на характер хозяйствен-ной деятельности значительной части горожан, позволяют рассмотреть профессио-нальную структуру посадского населения и специализацию ремесленного производства Устюжны Железопольской на протяжении второй половины XVI в. См. Табл. 38.

Таблица 38.

Профессиональный состав ремесленного населения Устюжны Железопольской во второй половине XVI в.

Таким образом, на протяжении второй половины XVI в. кузнечное дело было ве-дущей отраслью ремесленного производства, а кузнецы - преобладающей категорией ремесленного населения. По данным П. А. Колесникова, более половины (51,4 % в 1567 г. и 52,2 % в 1597 г.) ремесленников Устюжны Железопольской было занято в железообрабатывающей промышленности. Именно это обстоятельство определяло социально-экономический облик посада и одновременно являлось его особенностью.

Другие исследователи приводят примерно такие же данные. По разным подсче-там, доля ремесленников занятых в обработке железа, приближается или немного пре-вышает 50 % от общего числа ремесленного населения посада.

Так, по расчетам Е. И. Заозерской, в 1567 г. 37,5 % всего учтенного посадского населения Устюжны Железопольской было связано с обработкой железа. Как опреде-лен этот показатель, не вполне понятно. Исходя из данных, которые приводит Е. И. За-озерская, 37,5 % составляет посадское население, для которого в сотной указана про-фессия или характер хозяйственной деятельности (300 из 800). Если вычислить долю металлистов (143 человека), то она составит 17,7 % от общей численности посадского населения и 47,7 % от общего числа ремесленников 353.

В конце XVI в., доля посадского населения занятая обработкой железа выросла. 248 из 382 человек или 64,9 % всего учтенного в 1597 г. посадского населения зани-малось ремеслом. Из них 118 человек - 30,9 % от общего числа посадских людей или 47,6 % от общего числа ремесленников, занимались обработкой железа 354.

Во многом, расхождения итоговых показателей доли кузнецов в структуре ре-месленного населения посада, определяются различной оценкой численности ремес-ленников занятых в кузнечном деле, особенно для 60-х годов XVI в. Приведем эти расхождения в виде таблицы.

Таблица 39.

	Занято обработкой железа
	1567 г.			1597 г.
Автор		из них:			из них:
	всего	кузнецов	молотников	всего		кузнецов	молотников
Н. Д. Чечулин	--	--	--	119		34	66
С. В. Бахрушин	299	71	47	116		34	66
М. Н. Тихомиров	124	71	47	143		34	66
П. А. Колесников*	169	77	57	133		39	68
Е. И. Заозерская	143	79	61	118		39	66
К. Н. Сербина**	149	75	47	112		34	66

Источники: Чечулин Н. Д. Города Московского государства в XVI веке. СПб., 1889. С. 75-76; Бахрушин С. В. Научные труды. М., 1951. Т. 1. С. 62; Тихомиров М. Н. Россия в XVI столетии. М., 1962. С. 211-212; Колесников П. А. Устюжна Железопольская по материалам описания 1567 и 1597 гг.".// Города феодальной России. М., 1966. С.148. Табл. 3; Заозерская Е. И. У истоков крупного производства в русской промышленности XVI - XVII веков. М.. 1970. С. 220-221; Сербина К. Н. Крестьянская железоделательная промышленность Северо-западной России XVI - первой половины XIX в. М., 1971. Табл. 4. С. 32-33.

Примечание.

*- данные о количестве ремесленников занятых обработкой железа, взяты из статьи П. А. Колесникова "Ус-тюжна Железопольская по материалам описания 1567 и 1597 гг.".// Города феодальной России. М., 1966. С. 144 - 152. Они отличаются от данных приведенных в статье "Из истории металлургии Устюжно-Железопольского района в XVI - XVII вв.", опубликованной в 1961 г. в сборнике "Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России". М., 1961. С. 36. В первой статье сказано, что в 1567 г. всего 163 ремесленника Устюжны Железопольской были заняты обработкой железа, из них - 76 кузнецы и 55 молот-ники. В 1597 г., соответственно, всего 118 ремесленников, из них 39 кузнецов и 57 молотников.

** - в работе К. Н. Сербиной нет итоговых данных количества ремесленников занятых обработкой железа. Их число подсчитано по данным табл. 4.

Подробная оценка методики подсчета количества ремесленников Устюжны Железопольской, занятых обработкой железа, аргументы "за и против", высказаны в работах Е. И. Заозерской и К. Н. Сербиной 355. Не вдаваясь в подробный анализ, обратим внимание на два обстоятельства, которые в значительной мере меняют общие итоги подсчетов и, соответственно, оказывают влияние на выводы и оценки исследователей. Во-первых, вызывает сомнение позиция С. В. Бахрушина, который включил в число ремесленников занятых в 1567 г. обработкой железа, 213 дворов "молодчих казаков и молотников" 356. Во-вторых, неправомерно включение в число специалистов занятых в кузнечном деле 23 плотников, что делает М. Н. Тихомиров, говоря о распределении ремесленников Устюжны Железопольской в 1597 г. 357. Но, даже исключив эти два слу-чая, разница в подсчетах различных исследователей остается значительной. Она каса-ется как общего количества, так и численности кузнецов и молотников, особенно для 1567 г. Тем не менее, для оценки общего уровня развития кузнечного дела и, что в данном случае более важно, его влияния на социально-экономическое развитие Ус-тюжны Железопольской, эти разногласия и противоречия не имеют принципиального значения.

Данные о количестве кузниц на протяжении XVI и середины XVII вв. по Устюж-не не сохранились Они имеются только в описании 1626 г. Всего в Устюжне в конце первой четверти XVII в. было 34 действующих кузницы. Кроме этого 2 кузницы и 8 кузнечных мест числились пустыми. В 1954 - 55 гг. группа научных сотрудников Артиллерийского исторического музея провела археологическую разведку в Устюжне. В ходе обследования, на терри-тории 23 городских кварталов были обнаружены следы мест производства - большие угольные пятна, насыщенные кусками шлака, обломки керамических сопел и другие остатки железоделательного производства. Сопоставление этих данных с материалами сотной 1626 г., другими источниками позволяет определить топографию посадского кузнечного производства Устюжны Железопольской в XVI - XVII вв.. Наиболее тради-ционно важными местами расположения кузниц в правобережной части города была Кузмодемьянская кузнечная слобода; два участка по реке Вороже - на левом берегу у устья и на правом берегу выше церкви Благовещения; участок на правом берегу реки Мологи выше от западной стены острога, за Дмитровскими воротами. В Заречной час-ти такие участки располагались как в Успенской, так и в Покровской чети. Особенно выделяются среди остальных остатки производства в бывшем Быковом конце По-кровской чети. Здесь были обнаружены отходы железоделательного производства со-стоящие из холмов угля и шлака, достигающие 3 - 3,5 м в высоту 358.

Топография кузнечного ремесла конца первой четверти XVII в. Устюжны Желе-зопольской представлена на рис.

Размещение мастерских кузнецов в Устюжне Железопольской было не вполне тради-ционным. Как правило, кузницы, а вместе с ними и их владельцы находились на окраине посада на одной территории, обычно близко расположенной к реке. 359. "Такое положение как в Устюжнев начале XVII в., когда кузницы находились в трех местах - на посаде, за рекой Мологой и на реке Вороже, было исключением из правил, довольно строго вы-держивавшихся" 360.

Кузницы были разбросаны по всей территории города. 3 кузницы находились за Дмитриевскими воротами, на берегу Мологи или Ижины; 13 - в предеах острога, из них 10 располагались по реке Вороже; 10 кузниц стояли в Заречной части: 6 - в Успенской слободке, а 4 - в Быковом конце 361. На восточной окраине города стояла кузнечная Кузмодемьянская слободка. В ней, из 12 дворов 7 дворов принадлежали кузнецам, 3 двора молотникам, 1 двор ко-тельнику и 1 двор числился за вдовой. Здесь же, стояли 8 кузниц. Они располагались в непосредственной близости от дворов кузнецов, как правило, "против двора" или "перед вороты", видимо, на берегу реки Мологи. К моменту описания слободка в производст-венном отношении изрядно запустела. Здесь числилось 1 пустая кузница и 5 пустых кузнечных мест 362.

Всего в Устюжне Железопольской на 1626 г. было 2 пустые кузницы и 8 куз-нечных мест. Причина запустения ряда из них указывается в описании. Так, кузнецы Ян-ка Болотов и Тренка Алексеев в 1616/17 г. сбежали жить в Кострому. В 1621/22 г. в Кострому ушел еще один кузнец - Дружинка Лукьянов. Кузнецы Ермолка Лопатин с детьми и Коноско Харитонов с сыном ушли жить в Весь Егонскую. С 1624 г. после от-правки в Томский городок Вихорки Богомолова, стояла пустой и его кузница 363.

Последний случай запустения кузницы был вызван правительственным распоря-жением и решением посадского мира, но не характерен в целом для правительственной политики в отношении кузнецов. Правительство старалось не допускать запустения не только дворов кузнецов как тяглых, но производственной базы, т. е. кузниц. Показа-тельным в этом служит пример кузнеца Дружинка Лукьянова.

Летом 1622 г. таможенный и кабацкий голова Устюжны Железопольской Иван Григорьев обратился в Москву с просьбой решить вопрос о погашении долга в 12 руб. 19 алтын 3 деньги, который был за Дружинкой Лукьяновым. Причина долга была ба-нальна - кузнец задолжал в местный кабак. По распоряжению кабацкого головы ему дали "питья" сначала на 8 руб. 15 алтын с деньгою, а позже "стойные целовальники" от-пустили ему в долг "питья" на 4 руб. 4 алтына 2 деньги. Как писал И. Григорьев, "про-мыслом тот Дружинка и кузнечным мастерством был добр и потому де ему Дружинке в кабацком питье и верили". Но, кузнец "с Устюжны сшел безвестно" и долг не запла-тил. После него на посаде остались "дворишко да кузница, да кузнечная всякая снасть и уголье и железо, а живеть в нем его отец". Поскольку, в оклад положен был Дружинко, кабацкий голова просил разрешить продать его имущество и за счет этого вернуть долг. Интересна реакция власти на все эти обстоятельства. В том случае, если Дружин-ка "на Устюжне в сыске", то долги необходимо было доправить на должностных лицах кабака. И только в том случае, когда кузнец "не в сыске" т. е. официально не принадле-жит к посадской общине, кабацкому голове разрешали продать кузницу, кузнечную снасть, уголь и железо "тамошнею прямою ценою" посадским людям 364.

Т. к. в сотной 1626 г. кузница числится пустой за Дружинкой Лукьяновым, то вывод напрашивается сам собой. Долг взыскали на кабацком голове и целовальниках, а кузницу сохранили за Дружинкой в надежде вернуть на посад не только тяглеца, но и высококвалифицированного кузнеца. Тем более, что было известно и его новое место жительства - Кострома 365.

Начиная с 1626 г. на посадских людей, владельцев кузниц, был положен оброк. Он составлял 4 и 6 денег с кузницы. По какому принципу определялся оброк неизвест-но. По крайней мере имущественное положение владельца кузницы при определении размера оброка не имело значения. Так, Якушка Беляев, "лутчий человек", имущест-венный ценз которого был определен в 20 руб., платил столько же - 6 денег, что и се-редний человек Тимофей Бородин ("живот" 10 руб.) и большинство кузнецов молотчих людей, чей уровень доходов был в 4 раза ниже и составлял 5 руб. 366.

Как правило, владельцем кузницы был сам кузнец. 3 человека владели двумя кузницами - Матюшка Кушников, Петрушка Терентьев и Павлик Клементьев 367.

Ряд кузнецов не имели своей кузницы и вынуждены были постоянно работать по найму - например, Матюшка Иевлев, Томилко Некрасов, Омелка Семенов и др. 368.

Нет данных и о размерах кузниц, их оборудовании за XVI - первую половину XVII вв. Но, поскольку на протяжении длительного времени технология кузнечного производства, инструментарий, ассортимент изделий менялся мало, эти параметры можно в целом отнести и к Устюжне. Наблюдения, сделанные Г. М. Белоцерковским и К. Н. Сербиной относительно размеров кузниц в Туле и на Тихвинском посаде, говорят, что в XVII в. размер кузниц был от 4 до 12 кв. сажен 369. Характерным для устюженских кузниц было наличие 2 горнов, особенно начиная с первой четверти XVII в.

Данные табл. позволяют говорить о высоком уровне и устойчивости кузнечно-го производства Устюжны Железопольской на протяжении XVI - первой половины XVII вв.

Таблица 40.

Специализация посадских кузнецов Устюжны Железопольской в XVI - начале XVIII вв.

Доля кузнецов и молотников, специалистов высшей квалификации, готовых вы-полнить работу любой сложности, на протяжении этого времени составляет абсолют-ное большинство - более 90 % численности ремесленников занятых в металлообра-ботке. Кузнецов, специализирующихся исключительно на изготовлении продукции хо-зяйственно-бытового назначения было не более 5,7 % (1597 г.). В 1567 г. их доля со-ставляла 3,2 %, а в 1626 г. - 4,8 %.

В значительной степени, на уровень развития кузнечного дела и, прежде всего на объемы производства, ремесленников Устюжны Железопольской оказывали влияние традиции и уклад жизни средневекового города, которые были связаны с правилами противопожарной безопасности. Фактически кузнечное производство носило сезонный характер. В летний период резко ограничивалось применение огня в призводственных и бытовых нуждах. Особенно тщательно стали смотреть за соблюдением этих норм ме-стная администрация после строительства в городе крепости. В 1624 г. посадские люди жаловались на то, что с 1619 г. воеводы "на Устюж-не, в остроге и в слободах избы и мыльни и кузницы и солодовые овины летом печата-ют все и в кузнице де ковать и солодов на овинах сушить и крашенин красить и посадц-ким людям новин белить во все лето заповедывают и и не велят и им де посадцким людям во все летнее время в избном и баненном топлении ... а кузнецам в кузнечном промыслах ... от воевод и от приставов чинились убытки и продажи великие". До 1619 г. порядок был иным. В остроге "для береженья от огня летнею порою ... для хлебного печенья и холодных дней и для рожениц и для скорбных дней" топили избы и мыльни в урочные дни. За пределами острога и в слободах за рекой Мологой запрета на топление изб и бань не было вовсе. Ремесленники, чье производство было связано с огнем, в том числе и кузнецы, работали в летнее время "беспенно и заповеди в том не было", как в самом остроге, так и за его пределами. Посадские люди просили установить прежний порядок, на что и получили царскую грамоту. Им разрешалось топить на поса-де в остроге "нынешним летом и впредь" избы и бани 2 раза в неделю "да и то свели-ким бережением", а за острогом в слободах и в Кузмодемьянской улице - "без запове-ди, как им доведетца". Ремесленникам вновь разрешалось работать "беспенно и без заповеди, чтоб им бес того промысла убытков никаких не было". Правда, не совсем понятно распространялось ли это разрешение на все кузницы и мастерские горожан, или только за пределами острога. Контроль за пожарной безопасностью возлагался на вое-воду. Он должен был следить чтобы во всех избах, банях, кузницах и солодовнях был запас воды "для пожарного времени". Тех, кто "оберегаться не учнет" воевода, смотря по вине, должен был чинить наказание, чтоб иным неповадно было 366.

Значительную часть ремесленников занятых в железообрабатывающей про-мышленности Устюжны Железопольской составляли молотники-наймиты. По данным Г. М. Белоцерковского, наиболее значимым по масштабам использования наемного труда, около 25 %, было кузнечное дело 367. Для Устюжны этот показатель был значи-тельно выше. Среди посадских кузнецов группа молотников была довольно устойчи-вой и составляла - от 37,2 % до 62,5 %. В периоды выполнения массовых правительст-венных заказов потребность в "наймитах" - молотниках резко возрастала. Поэтому, Ус-тюжна Железопольская была местом, где искали работу малоквалифицированные куз-нецы из других мест, в частности из Тихвина. По мнению К. Н. Сербиной, на протяже-нии всего XVII в. из Тихвина шел постоянный отток рабочей силы в Устюжну Железо-польскую 368.

Иногда наемных молотников не хватало. Так, в период строительства острога в 1632-33 гг. кузнецы в своих челобитных постоянно жаловались на то, что молотников мало, а наемная плата выросла. Спрос на рабочие руки, особенно в периоды крупных государственных заказов, с середины XVII в. при работе на рынок, всегда превышал предложение 369.

Рассматривая вопрос о перерастании мелкого производства в более крупное и роли и значении в этом процессе наемного труда, Е. И Заозерская пришла к выводу о том, что даже в городе, где было сконцентрированы железоделательные промыслы, и даже в таком крупном центре как Устюжна Железопольская, уровень доходности куз-нечного ремесла был незначителен, как и материальное положение самих кузнецов, что и определяло степень распространения наемного труда. Этому не способствовал и се-мейный характер труда. В сотных XVI в. часто в одном дворе по два и даже три чело-века, обычно братья, которым дается общая профессия - "кузнецы". Тем не менее во второй половине XVI в. в Устюжне наблюдается рост численности молотников, осо-бенно их доли по отношению к кузнецам. Обратим внимание только на то, что это ус-тюженцы-дворовладельцы, тяглые посадские люди. Все остальные наемные люди - молотники, казаки, из близлежащих деревень, слободские, тем более из других мест и городов, в описание не могли попасть. Но, важнее другое, по другим центрам кузнеч-ного производства XVI в., даже таким крупным как Новгород и Москва, сведения о молотниках отсутствуют 370.

"Особое в этом отношении положение в Устюжне объясняется тем, что уже во второй половине XVI в., при выполнении заказов на такие изделия, как пищали и ядра к ним, необходима была вспомогательная рабочая сила именно молотобойцев". В первой трети XVII в. их требовалось в 1,5 - 2 раза больше чем кузнецов, молотники работали, обычно, по сменам. Молотники нанимались кузнецами по мере необходимости, в коли-честве необходимом для выполнения заказа. Труд молотника, как и кузнеца, оплачивал заказчик - казна, а кузнец выполнял функции посредника при найме на конкретную рабо-ту. И последнее. Устойчивое существование данной категории наемных рабочих в со-ставе тяглого посадского населения говорит об устойчивом спросе на наемный труд, что было результатом постоянного обьема работы как на государство, так и на рынок. В XVI в. в железодобывающей и железообрабатывающей промышленности Русского государства наблюдается углубление процесса общественного разделения труда между городом и деревней. Добыча и первичная переработка железной руды происходит в деревне, а обработка железа и изготовление товарной продукции, концен-трируется преимущественно в городе 371. Данное углубление в разделении труда спо-собствовало формированию устойчивых рыночных связей, иногда выходивших далеко за пределы местного рынка, росту товарности железоделательного производства. Особенно интенсивно шел этот процесс в Устюжно-Железопольском районе. С. В. Бахрушин пишет, что железную руду в Устюженском уезде, "как и в Новгородской области, разрабатывали крестьяне, снабжавшие ею городские кузницы" 372.

Уже во второй половине XVI в. посадская кузнечная промышленность работала на ввозимом в Устюжну сырье и полуфабрикатах 373. Более того, обстоятельный анализ развития крестьянской железообрабатывающей промышленности Устюжно-Железопольского района позволил К. Н. Сербиной сделать вывод не только о том, что поставщиками криц были уездные крестьяне, но и о том, что "от количества достав-ляемых ими криц и угля зависели, с одной стороны, цены на них, а с другой - та или иная возможность выполнения заказов, даже правительственных" 374.

Это обстоятельство знали и учитывали при правительственных заказах государ-ственные чиновники. В 1629 г., один из них писал в Москву: "зимой ковать ядра будет дешевле, потому что отовсель повезут крицы железо издалека из Белозерского уезду и из Новгородцково уезду. Деревенские крестьяне и уголье так же везут по дороге. А у деревенских, государь, крестьян крица, железа и уголья купить дешевле на торгу и тво-ей, государевой, казне будет прибыльнее, как нынче зимою ковать ядра, потому что всему вольный торг" 375.

Крестьянский железодобывающий промысел носил сезонный характер. Как пра-вило, железную руду "копали" в августе начале сентября. Выкопанную руду переносили на высокое сухое место и оставляли месяца на два проветриваться и просыхать. В ок-тябре-ноябре железную руду обжигали на кострах, в результате чего ее количество уменьшалось в 4 раза. Обоженную руду свозили в места плавки, к домницам. С января по апрель руду плавили в горнах с одним или двумя кузнечными мехами. Плавка дли-лась 4 - 5 часов. В результате получали крицу, ее вес зависел от размеров горна. Эта технология переработки болотной руды мало чем отличалась друг от друга в разных районах страны. Особенностью Устюжно-Железопольского района было распростра-нение большого горна. Производительность одного горна в сезон, по подсчетам К. Н. Сербиной, составляла 288 криц, а ее вес - 20 - 25 фунтов 376.

Крестьянский доменный промысел был распространенным явлением. Со време-нем, он стал важной частью доходов как крестьянского, так и поместного и вотчинно-го хозяйства. Подтверждением развитости железодобывающего промысла среди кре-стьян Устюженского края в конце первой трети XVII в. служит наличие большого чис-ла, особенно в крупном вотчинном хозяйстве, непашенных бобылей.

Добычей и первичной переработкой железной руды традиционно занимались крестьяне местных монастыри. В жалованной грамоте Модинскому монастырю мона-стырские власти освобождались от податей с домниц - "Да у них же в их монастыр-ском лесу на их земле домницы железные, и они ... з домниц горнового не дают ниче-го" 377.

Основная масса продаваемых крестьянами на рынке криц, проходила только первичную обработку. Иногда, крестьяне "нанимали" городских кузнецов для отковки криц, видимо для того, чтобы продавать их за пределы Устюжны. Для этого требова-лась дополнительная обработка. Крицу подвергали перековке в ходе которой из нее удалялся шлак, превращая ее в "опарошное" или "обжатое" железо. При этом переделе значительно повышалось содержание железа, но сохранялась только треть первона-чального веса крицы.

Сохранившиеся таможенные книги Устюжны Железопольской позволяют уста-новить географию сырьевой базы посадской кузнечной промышленности.

Таблица 41.

Торговля кричным железом в Устюжне Железопольской в первой половине XVI в.

Источник: Сперанский А. Н. Торговля Устюжны Железопольской в первой половине XVII в. // Русское госу-дарство в XVII веке. М., 1961. Табл. 17. С. 169; Сербина К. Н. Крестьянская .... С. 21 - 22.

Примечание:
А. Н. Сперанский в табл. 17 дает общее число устюженцев, объединяя посадских и уездных людей в одной гра-фе. К. Н. Сербина разделяет их, но как и А. Н. Сперанский, крестьян Понизовской и Хрипелевской волости (приселок Железная Дубровка) бывшего Устюженского уезда, где добывалась и переплавлялась большая часть железной руды, считает угличскими. Исходя из особенностей административно-территориального развития Устюженского уезда, все крестьяне, отнесенные К. Н. Сербиной к числу угличских, в таблице указаны в составе крестьян Устюженского края.

Самые значительные поставки криц шли из Белозерского уезда - по количеству явленных криц около трети. Из Углицкого уезда зафиксированы 27 явок на 6699 криц, что составляло около 25 % от общего числа 381. Они были предъявлены крестьянами Понизовской волости (деревни Шалоцкая Вершина и Ванско) и Железной Дубровки. Говорить о том, что в Углицком уезде был распространен железорудный промысел, как считает Е. И. Заозерская, нельзя 382. Реально, это были крестьяне бывшего Устю-женского уезда, который в 1620-е годы был отписан в состав Угличского уезда. Так что, все явки крицы, зафиксированные в таможенной книге за "устюжанами", были при-везены городскими жителями, а за "угличанами" - крестьянами бывшего Устюженского уезда. Незначительные поставки шли из Новгородского уезда - 4 явки в 540 криц.

Значительная часть ввозимого в Устюжну сырья и полуфабрикатов приходилось на горожан - посадских кузнецов и скупщиков, крестьян монастырской слободки. Ана-лиз материалов таможенной книги 1629/30 г. позволяет установить характер взаимоот-ношений городских кузнецов с деревенскими домниками, уровень разделения труда и роль посредников-скупщиков в развитии городского кузнечного производства.

Таблица 42.

Ввоз криц горожанами Устюжны Железопольской в 1629/30 г.

По подсчетам Е. И. Заозерской, из общего числа 222 явок за год криц на долю "устюжан", т. е. горожан, приходится 95, или почти 43 % от общего числа зарегистри-рованных явок криц. Покупали устюженцы крицы в традиционно близлежащих местах добычи и плавки железной руды. Большая их часть покупалась для дальнейшей пере-продажи. Только четверть кузнецов обеспечивала себя сырьем, а остальные три чет-верти покупали железо на торгу у других поставщиков. Скупка криц и перепродажа их посадским кузнецам, по крайней мере, в первой половине XVII в., находилась в руках местных посадских и деревенских скупщиков. Среди них выделяется большая группа крупных скупщиков, как из числа посадских людей, так и из слободских людей. Среди них - Василий Чернавин, Никита Быков, Осип Андреев, совершившие от 4 до 6 поездок и закупившие от 300 до 440 криц. Наибольшую активность в этот год проявил Обро-сим Давыдов, сделавший 12 поездок. Он привез 1049 криц, что составляло 20 % поку-пок "устюжан" 383.

Особенностью Устюжно-Железопольского района было почти полное отсутст-вие иногородних скупщиков. Скупка и продажа железа и железных изделий была в ру-ках посадских людей, отчасти у уездных крестьян 384.

Довольно распространенным явлением были заказы на изготовление определен-ной партии товара при их полном или частичном предварительном финансировании. Как правило, за такого рода сделками стояла фигура скупшика. Источники об этом говорят довольно лаконично. Единственный, пожалуй, круг документов, в котором нашли от-ражение подобного рода отношения, являются судебные иски кредиторов-скупщиков о возврате денег или предварительно оплаченного товара. Так, в декабре 1614 г. крестьянин дворцового села Хрипелево Михалко Иванов искал на посадских кузнецах Семейке Болотове и Ондрюшке Кузнеце и их поручителях соответственно 14 рублей, которые он ему отдал на ковку 200 полиц цренных и 7 руб-лей с полтиной недоплаченных денег за поставленное железо. В жалобе отчетливо вид-на и причина иска М. Иванова - кузнецы нанесло ему "убытки в бесторжище и беспро-мыслице, что деньги залежались в железе" 385.

В апреле 1616 г. посадский человек Ивашко Давыдов заказал у крестьянина из дер. Лентьево Варламка Иванова 1000 "полиц црельных" железа и дал ему задаток в размере 30 рублей. Однако ни полиц, ни денег И. Давыдов не получил 386. Интересна фи-гура этого крестьянина. Он принадлежал Д. В. Лодыгину и, видимо, был крупным скуп-щиком долгое время работавшим на рынке. В 1624 г. Варламко Иванов жаловался на посадских людей Кирилка Степанова, Родионка Осетрова и Ваську Турулю, что они не доковали ему "20 юфтей гвоздья двоетесново и однотесново ... а гвоздья де юфть по 2 рубли". Общий размер ущерба в иске оценен В. Ивановым в 70 рублей 387.

Скорее всего скупшиками были Мосейко Гаврилов, крестьянин князя Сулешева и Первушка Савельев, крестьянин И. Наумова. М. Гаврилов в 1621 г. Заказал посад-ским людям Павлику Клементьеву, Олешке Степанову и Ваське Хватову 400 сковород и выплатил 37 руб. 50 коп. 388. П. Савельев в январе 1623 г. дал посадскому человеку Гаврилке Ондрееву сыну Кузнеца за товар 24 руб. с полтиною, "а ковать было ему за те деньги сошники и присошки" 389.

Фигура скупщика на местном рынке в начале XVII в. была достаточно распро-страненным и устойчивым явлением. Об этом свидетельствует примерно одинаковые размеры предварительной оплаты заказа, в частности за сковороды. В октябре 1621 г. посадский человек Богданка Иванов искал свои деньги 36 руб. на посадских людях Стафейке и Федьке Федоровых, которые заплатил за 400 сковород, но товар в назна-ченный срок не получил. В этот же год, М. Гаврилов заплатил вперед за 400 сковород трем посадским кузнецам 37 руб. 50 коп. 390.

Договор предполагал не только предварительную оплату но и сроки выполнения заказа, которые, видимо, определял скупщик. В октябре 1624 г. посадские люди Ста-хейка да Федька дети Поповы дали посадскому сковородному кузнецу Матюшке Куш-никову 8 руб. с полтиной, чтобы он сковал 100 "сковород твердых". По условиям до-говора заказ должен был быть выполнен с 9 октября по 19 ноября 1624 г. 391.

Очевиден был и экономический мотив появления договора на изготовление пар-тии товара с предварительной оплатой труда. По наблюдениям К. Н. Сербиной прямая прибыль скупщика от такой сделки составляла 25 - 30 %.

В начале XVII в. как у посадских людей, так и у крестьян Устюженского уезда в распоряжении находились значительные торговые капиталы. В 1613 г. устюженец Бу-латко Игнатьев искал на посадском человеке Богдашке Милютине перед земскими це-ловальниками 120 рублей с полтиною, а в 1617 г. Ивашка Белозер занял 90 руб. на мирские расходы земскому старосте Нечайку Иванову 392. Часть прибыли скупщики использовали, видимо, в роли ростовщического капи-тала. Так, в 1617 г. крестьянин князей Сулешевых Тараско Григорьев сын Пестов занял "в торговлю" посадским людям Куземке Петрову, вдове Федорке Ивановой жене Пастухова и ее сыну Омельянку Иванову 31 руб. под 50% прибыли . В этот же год, посадские люди Сенька Чудаков, Ивашка Черков, Кирилка Коротаев, Мишка Коняхин с братом Юркою и Гришка Леонтьев заняли у Васьки Захарьева, крестьянина стольника Л. Ф. Плещеева, 40 руб. 50 коп. денег. Для чего они занимали деньги неизвестно, в ис-ке В. Захарьева это не указано. Но, на наш взгляд, такой форме коллективного займа трудно найти объяснение как не в области кооперации производственной или торговой деятельности 393.

Кроме криц, устюженские кузнецы перерабатывали и уклад. В основном, он по-ступал из Тихвина. Явки купленного устюженскими посадскими людьми и уездными крестьянами уклада можно обнаружить в тихвинских таможенных книгах на протяжении всего XVII в. Устюженцы покупали уклад как местного производства 394, так и олонецкий уклад, привозимый в Тихвин местным скупщиками. Устюженские городские скупщики уклада приезжали в Тихвин с мелочным то-варом и покупали уклад после продажи готовых изделий, либо с "явленными" деньгами. Часто, особенно в первой половине XVII в., они не ограничивались покупкой уклада на рынке, а делали заказы тихвинским "укладным" кузнецам на выковку для них опреде-ленного количества уклада. Эти заказы были не только регулярны. Видимо, они сфор-мировались в устойчивые торгово-промышленные связи между отдельными устюжен-скими скупщиками и тихвинскими кузнецами. Так, в 1637 г., устюженский посадский человек Яким Петров сделал заказ тихвинским кузнецам Ивану Окулову и Ивану Чап-лину на 3000 укладов, дав за них вперед 30 руб. 50 коп. В 1638 г. Яким Петров заказал этим же кузнецам 5000 укладов, предварительно заплатив за них 46 руб. Ивану Окулову и Ивану Чаплину делали заказ и другие устюженские посадские люди 395.

Предварительная оплата заказа была экономически выгодна скупщикам. По сравнению с готовым укладом На тихвинском рынке 1000 укладов местного произ-водства стоил 10 - 12 руб., а устюженские скупщики, заказывая уклад, платили за 1000 укладов 8 - 9 руб. Экономия была очевидна, прибыль от каждой сделки составляла от 25 до 30 % 396.

Часть крестьянских железодобывающих промыслов со временем перерастала границы доменного производства. Этому способствовали формирование и дальнейшее развитие рынка и товарно-денежных отношений. Так, в 1623 г. посадские люди писали в своей челобитной о том, что крестьяне владеют на посаде кузницами, которые "в наем отдают" . Некоторые уездные крестьяне, которые жили "от Устюжны версты по 2 и по 3, и по 5, и по 6", отдавали ковать крицы, "наймуя", устюженских кузнецов" 397.

Тесная экономическая связь между городом и деревней не ограничивалась только сферой разделения труда в области железодобывающей и железообрабаты-вающей промышленности. Уездные крестьяне владели на посаде дворами и огородами, торгово-промышленными объектами - лавками и кузницами, оброчными посадскими земельными угодьями. Их доля, особенно в XVI в., была достаточно высока. По дан-ным сотной 1567 г., 118 человек, которые владели лавками на посаде и земельными угодьями, не числятся в числе дворовладельцев 398, что составляет, по крайней мере, более 12 % от их общего числа 399.

По подсчетам К. Н. Сербиной, в 1626 г. более 16 % всех посадских лавок при-надлежали 17 крестьянам., причем одному из них - Андрею Вороне принадлежали 3 лавки, а Ивану Папинскому - 2 лавки 400.

На протяжении XVI - XVII вв. Устюжна Железопольская была заметным торго-вым центром Русского государства. Ее значение определялось тем, что она стояла на прямой старинной торговой дороге "к шведскому рубежу". Город находился на стыке трех крупнейших исторически сложившихся экономических районов Русской земли - Замосковного края, Поморья и Новгородской земли, что еще больше усиливало его значение как центра транзитной торговли. Через Устюжну шла торговля Белозерья, Вологды, Городецка, Мологи, Романова и Углича с Приладожьем и Новгородом 401. Устюжна находилась в центре старинных торговых путей из центра в Северную Европу и Поморье 402.

Устюженская и Весьегонская уставные таможенные грамоты, устюженские та-моженные книги первой половины XVII в. позволяют определить географию торговых связей Устюжны Железопольской в XVI - XVII вв. 403. См. Рис.

Среди торговых людей проезжающих через Устюжну во второй четверти XVII в. в таможенных книгах отмечены представители 22 городов и территорий. На западе торговые связи простирались до Новгорода, Ладоги и Олонца, на севере - до Каргопо-ля, на востоке - до Нижнего Новгорода и Казани, а на юге - до Москвы. Торговые лю-ди большей части городов имели устойчивые торговые связи с самой Устюжной. Они либо покупали здесь товар, либо продавали часть своего. Купцы 16 городов осущест-вили явку денег на покупку товара в Устюжне. Постоянными участниками устюженско-го торга были белозерцы, вологжане и угличане. Но, ведущее место сохранялось за местным посадским населением 404.

Таможенные книги позволяют рассмотреть не только географию распростране-ния торговых связей Устюжны Железопольской, но и ассортимент товарной продук-ции. Остановимся на товарах которые привозились в Устюжну как устюженцами, так и постоянными иногородними торговыми людьми. Рассматривая явленные товары на та-можне, можно выделить несколько их групп. Устюженцы, занимавшие в торговле ве-дущее место - более 50 % объема торга, привозили практически весь ассортиментом товаров. На первом месте по объемам стояли предметы хозяйственного назначения и потребления - одежда, обувь, портновский приклад, пряности, цветные металлы и т. д. Второе место по количеству явок принадлежит крицам. На третьем месте - рыба, а на четвертом - продукты сельского хозяйства и охоты.

У белозерских и вологодских торговых людей наблюдается резко выраженный круг товаров и даже специализация. Так, белозерцы, в основном, торговали солью, ры-бой и крицами, а вологжане - почти исключительно солью 405.

Крупным торгово-ремесленным центром на реке Мологе в XVI в. было село Весь Егонская, принадлежавшее Симонову монастырю. Ее значение во многом опре-делялось тем, что здесь располагались торг и таможня. В Весь Егонскую на ярмарку "о Петрово заговенье" съезжались торговые люди и скупщики "со всяким товаром" не только из близлежащей округе, но и из Москвы, Великого Новгорода, Пскова, Твери, Костромы, Рязани, Углича, Ярославля и других городов 406.

В целом, постоянные государственные заказы, широкое использование наемной рабочей силы, ориентация исключительно на полуфабрикаты поставляемые деревен-скими домниками и кузнецами и отсутствие узкой специализации в производстве про-дукции хозяйственно-бытового назначения определили общий уровень кузнечного ре-месла Устюжны Железопольской в XVI - первой половине XVII вв.

К середине XVII в., когда кузнецы Устюжны Железопольской, в основном, пе-решли от выполнения военных заказов правительства к производству на рынок, про-изошло изменение как ассортимента готовых изделий, так и специализации кузнецов в изготовлении отдельных хозяйственно-бытовых товаров . В конце XVII - начале XVIII вв. абсолютное большинство кузнецов - 94,2 %, ограничивалось изготовлением одно-го вида хозяйственно-бытовой продукции, а посад специализировался, в основном, на производстве сковород. 128 кузнецов или 67 %, занимались этим железоделательным промыслом. См. Табл.

Этот процесс затронул не только посадское кузнечное ремесло. Уже в начале XVII в. в деревнях Устюжно-Железопольского района наблюдается разделение труда в железоделательной крестьянской промышленности. Одни крестьяне, большая их часть, "дмут крицы", т. е. занималась добычей и плавкой железной руды, другие - делают "вся-кое расковочное кузло", При этом, в среде деревенских кузнецов, наблюдалась специа-лизация отдельных деревень и волостей в выработке тех или иных железных изделий.. Крестьяне-домники были мелкими товаропроизводителями, они сами продавали свой товар - крицы, в Устюжне, либо на месте - скупшикам. Деревенские кузнецы, как пра-вило, специализировались в производстве отдельных железных изделий. Они часто ра-ботали на заказ и находились в большей зависимости, чем домники, от посадских скупщиков, снабжавших их даже сырьем. Отчетливые очертания эти тенденции приоб-ретают только к середине XVII в. 407.

К середине XVII в. основная продукция шла на рынок. Ее ассортимент можно увидеть на материалах Тихвина. В основном это были сохи, присохи и сковороды. Об-ращает на себя внимание и то обстоятельство, что активную роля в торговле готовыми изделиями начинает играть уездные крестьяне. В 1648 г. 34,7 % явок на Тихвинской таможне были сделаны устюженскими крестьянами. Ассортимент их товаров не отли-чался от товара посадские люди, хотя можно говорить о том, что среди деревенских скупщиков и ремесленников наблюдается специализация - большую часть товара со-ставляли сохи и присохи. Начиная с 1648 г. и до конца XVII в., их доля, как правило, со-ставляла более 50 % от общего числа ввозимых на Тихвинский посад 408.

Таким образом, уровень экономического развития Устюжны Железопольской в XVI - первой половине XVII вв. определялся, в основном, уровнем развития кузнечного дела и был обусловлен характером и объемом производства и его связью с рынком. В то время, когда устюженским кузнецам приходилось выполнять крупные государст-венные заказы, концентрация и организация производства была максимальной. По су-ществу, оптовый заказчик - государство, путем внеэкономического принуждения, на период выполнения заказа, выступало организатором работ, временно превращая посад своего рода государственную мастерскую, по своей организации приближающуюся к мануфактуре. При работе на рынок, железообрабатывающая промышленность Устюж-ны Железопольской в первой половине XVII в. сохраняла мелкотоварный характер про-изводства. Хотя наблюдается и отторжение части кузнецов от средств производства, и устойчивое существование такого явления, как найм рабочей силы.



351. Флетчер Д. О государстве Русском. СПб., 1906. С. 19; Бахрушин С. В. Научные труды. М., 1951. Т. 1. С. 61, 62; Колесников П. А. Из истории металлургии Устюжно-Железопольского района в XVI - XVII вв. // Врпросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России. М., 1961. С. 37. Он же. Устюжна Железопольская по материалам описаний 1567 и 1597 гг. С. 152; Сербина К. Н. Указ. соч. С. 13; Заозерская Е. И. У истоков крупного производства в русской промышленности XVI - XVII веков. М.. 1970. С. 207; т др.

352. Колесников П. А. Устюжна Железопольская по материалам описаний 1567 и 1597 гг. С. 147.

353. Заозерская Е. И. У истоков крупного производства в русской промышленности XVI - XVII веков. М.. 1970. С. 220 - 221.

354. Там же. С. 221.

355. Заозерская Е. И. У истоков крупного производства в русской промышленности XVI - XVII веков. М.. 1970. С. 219 - 221; Сербина К. Н. Крестьянская железоделательная промышленность Северо-западной Рос-сии XVI - первой половины XIX в. М., 1971. С. 32 - 33.

356. См. Бахрушин С. В. Указ соч. С. 62. В последующем, с мнением С. В. Бахрушина согласился только С. Г. Струмилин. См. Струмилин С. Г. История черной металлургии в СССР. М., 1954. С. 23.

357. Тихомиров М. Н. Указ. соч. С. 212.

358. Максименков Г. А., Хлопин И. Н. Археологические разведки в Устюжне и прилегающих районах. // Со-ветская археология. 1958. № 4. С. 187 - 193.

359. Заозерская Е. И. У истоков крупного производства в русской промышленности XVI - XVII веков. М.. 1970. С. 228 - 229. В фрагменте приведенного текста явная опечатка - река Ворожа названа Вочей.

360. Сотная 1626 г. Л. 139об. - 142.

361. Сотная 1626 г. Л. 103 - 108, 141 - 141об.

362. Сотная 1626 г. Л. 140, 140об., 141, 141об.

362. РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 512об. - 514об.

363. Сотная 1626 г. Л. 141.

364. Сотная 1626 г. Л. 116 - 117, 119об., 121об., 127об., 142.

365. Сотная 1626 г. Л. 139об., 141об. В описании кузниц за Павликом Клементьевым числится одна кузница, но в описании его огорода их две - "да у нег ж на огороде кузница да избенка, да за чужим огородом кузница да уголница". См. Там же. Л. 110.

366. Не имел собственной кузницы и Гаврилка Безмин, но они были у его братьев Куземки и Онтипки Безминых. См. Сотная 1626 г. Л. 140.

367. Белоцерковский Г. М. Указ. соч. С. 101; Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города. М-Л. 1951. С. 85.

368. РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 641об.-645об.

369. Белоцерковский Г. М. Тула и Тульский уезд в XVI - XVII вв. Киев, 1915. С. 109.

370. Сербина К. Н. Очерки по социально-экономической истории русского города. М-Л. 1951. С. 114, 121, 128, 129.

371. См. Волков М. Я. Города Европейской России во второй половине XVII - начале XVIII в. // Город и горо-жане в России в XVII - первой половине XIX в. М., 1991. С. 40, 41.

372. Заозерская Е. И. Указ. соч. С. 233 - 235; Сербина К. Н. Очерки из социально-экономической истории рус-ского города. Тихвинский посад в XVI - XVIII вв. М - Л., 1951. С. 87.

373. Заозерская Е. И. У истоков крупного производства в русской промышленности XVI - XVII веков. М.. 1970. С. 204 - 215.

374. Бахрушин С. В. Научные труды. М., 1951. Т. 1. С. 61. В XVI в. в Новгороде насчитывалось 237 ремеслен-ников 23 профессий, занятых обработкой железа. Их снабжали сырьем крестьяне-домники Водской пятины. См. Арциховский А. В. Новгородские ремесла. // Новгородский исторический сборник. Вып. 6. Новгород 1939. С. 3.

375. На протяжении XVI - XVII вв. в материалах описания Устюжны Железопольской не зафиксированы дом-ники. В сотной 1567 г. упоминаются всего 2 угольщика, а в 1597 г. - 12 угольщиков, которые никак не могли обеспечить работу посадских ремесленников занятых в железообрабатывающей промышленности

376. Сербина К. Н. Указ. соч. С. 19-20.

377. Никитин А. В. Указ. соч. С. 29. РГАДА. Ф. 141. 1629 г. Д. 53. Л. 333.

378. Сербина К. Н. Указ. соч. С. 53, 54.

379. ГАВО. Ф. 1009. Оп. 1. Д. 48. Л. 5об.-6.

380. Заозерская Е. И. Указ. соч. С. 259 - 261.

381. Заозерская Е. И. Указ. соч. С. 265. В самом Угличе кузнецы использовали тихвинский уклад.

382. Заозерская Е. И. Указ. соч. С. 262 - 264.

383. Сербина К. Н. Указ. соч. С. 63, 64. Табл. 7. При классификации покупателей и мест покупки, которые приводит К. Н. Сербина за первую половину XVII в., важно иметь ввиду, что Устюжно-Железопольский и Угличский уезд фактически одно и то же. В 1620-е годы территория Устюжно-Железопольского уезда, кре-стьянство которого было традиционно поставщиком криц и угля в Устюжну, была отписана к Угличу.

384. РГАДА. Ф. 137. Кн.1. Л. 195об.-197об.

385. РГАДА. Ф. 137. Кн.1. Л. 288об.

386. РГАДА. Ф. 137. Кн.1. Л. Л. 714об.-716.

387. РГАДА. Ф. 137. Кн.1. Л. 409об.

388. РГАДА. Ф. 137. Кн.1. Л.451, 451об.

389. РГАДА. Ф. 137. Кн.1. Л. 409об., 437, 437об

390. РГАДА. Ф. 137. Кн.1. Л. 708об.-710об.

391. РГАДА. Ф. 137. Кн.1. Л. 103, 103об., 409об.

392. РГАДА. Ф. 137. Кн.1. Л. 312-313об.

393. РГАДА. Ф. 137. Кн.1. Л.414.

394. Сербина К. Н. Указ. соч. С. 23-24.

395. Сербина К. Н. Указ. соч. С. 24. Со второй половины XVII в., всю оптовую торговлю укладом на тихвин-ском рынке, сосредоточивают в своих руках местные скупщики. перепродавая его иногородним торговым людям или поставляя в другие города, в том числе и в Устюжну Железопольскую.

396. РГАДА. Ф. 137. Кн. 1. Л. 90-90об.

397. Бахрушин С. В. Научные труды. М., 1951. Т. 1. С. 61.

398. Колесников П. А. Устюжна Железопольская по материалам описаний 1567 и 1597 гг. // Города феодаль-ной России. М. 1966. С. 152.

399. Поземельных отношениях посадского и уездного населения подробно рассмотрены в 3 главе данной ра-боты.

400. Сербина К. Н. Указ. соч. С. 13.

401. Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI - XVII вв. СПб. , 1901. С. 24, 25. 31, 47, 48. Сперанский А. Н. Указ. соч. С. 152 - 153.

402. В середине XVII в.(1642 г.) "Из-за рубежа крестьяне ездят с товаром на Русь старою прямою дорогою, от Орешка Ладоским озером на Сяское устье, от Ладоги за 20 верст, а Новгород от Ладоги в сторону вверх Волхова реки 200 верст, и Сясью и Тихвиной реками приезжают к Тихвину, а с Тихвины ездять к Москве и по городом, на Устюжну, в Кашин, В Димитров". Новгородские таможенные власти попытались направить торговый поток по новому пути - через Новгород. Прямая выгода - пошлины. В Новгороде проезжую по-шлину брали 25 копеек, а по старому пути - в половину меньше, по 3 копейки в 4 городах. Били челом госу-дарю и называли "прямую дорогу залешей, а та де дорога из-за рубежа к Москве старинная прямая, а не объ-езжая, от Ладожского озера до Москвы 550 верст, а через Новгород до Москвы 760 верст". См. ААЭ. Т.3. № 314. С. 461.

403. На основании 3 таможенных книг А. Н. Сперанским составлены 25 сводных таблиц, дающих полное представление о торговых связях, ассортименте товаров, участии устюженцев и иногородних торговых лю-дей в развитии рынка Устюжны Железопольской. См. Сперанский А. Н. Торговля Устюжны Железополь-ской в первой половине XVII в. // Русское государство в XVII веке. М., 1961. С. 151 - 180.

404. Сперанский А. Н. Указ. соч. Табл. 1 - 3. С. 157 - 159.

405. Сперанский А. Н. Указ. соч. Табл. 4 - 7. С. 161 - 163. По мнению А. Н. Сперанского, наиболее близким к устюженскому по структуре товаров, был торг угличан, хотя и в значительно меньших размерах. Однако, "угличане" это формальный признак за которым стоят крестьяне бывшего Устюженского уезда, нередко проживающие в непосредственной близости от Устюжны.

406. ААЭ. Т.1 № 263. С. 291 - 297. Сербина К. Н. Указ. соч. С. 60, 61.

407. Сербина К. Н. Указ. соч. С. 77, 78.

408. Сербина К. Н. Указ. соч. С. 57-59.

409. Сербина К. Н. Указ. соч. Табл. 1-2. С. 16, 17.

К титульной странице
Вперед
Назад