На противоположном берегу Сухоны, напротив завода "Новатор", располагался стекловавенный завод, владельцем которого сначала был купец Лобанов104, а затем, с 1909 года, - товарищество "Север", учредителями которого являлись устюжские купцы Н. А. Кушеверский, Н. П. Зепалов, А. П. Азов105. Технические усовершенствования на заводе были не велики и заключались лишь в газогенераторе и керосиновом двигателе, от которого работали несколько станков для плавления и обрезания готового стекла106. Работа производилась под руководством приезжих мастеров. Продукция завода (пивные бутылки, аптечные склянки, лампы, рюмки, стаканы, ламповые стекла) не блистала изяществом и была рассчитана на местный рынок107.
Была в Устюге и своя обувная фабрика, достаточно механизированная. В цехах стояли закройные, рантовые, каблучные, затяжные, подошвенные и другие станки. Принадлежала фабрика А. А. Пестову. Обувь изготовлялась всевозможных фасонов и продавалась в двух магазинах на Успенской улице. Один был в собственном доме Пестова, другой - в ряду Кострова.
Изготовлением различных пищевых продуктов занимались многие предприятия города. Паровые мукомольные заводы имели в городе братья Самойловы108 и В. Е. Корельский109. У последнего при мельнице существовала пекарня, в которой делали сушку в больших количествах. Продавали ее не только в городе и уезде, но весной на баржах отправляли вплоть до мурманских берегов. Фирма Н. В. Кокшарова при помощи новейших для того времени машин производила ветчину, копченые и вареные колбасы всех сортов, сливочное масло, сыр, консервы. Работало в этом заведении шесть человек, перед праздниками, когда возрастал спрос на продукцию, - до десяти человек. В год выпускали продукции до 1000 пудов (примерно на шесть тысяч рублей)110. На предприятии было электрическое освещение. Колбасно-коптильные заведения имели также братья Дмитрий и Зосима Мосеевы, А. И. Кокшаров. Все колбасные заведения находились во второй части города.
Большим спросом пользовалась в Устюге продукция заводов, производивших минеральные воды. Один из них принадлежал провизору В. Ф. Ротерсу111. Завод находился на Соборной улице (ныне ул. Красноармейская). Его продукцией были фруктовые и ягодные квасы, лимонады, сельтерская и другие воды. В этом заведении работало всего три человека.
Все предприятия, имевшиеся в Устюге в начале XX века, снабжали необходимой продукцией прежде всего город и уезд, остальная часть ее сбывалась за пределами края. Продукция устюжских предприятий была довольно высокого качества, пользовалась спросом и успешно конкурировала на рынке.
Торговля
Используя свое выгодное положение, Великий Устюг издавна вел обширную торговлю. Но к середине XIX века город потерял былое торговое значение, утратил прежнюю роль посредника в торговле между городами Вологодской, Архангельской, Вятской губерний и Сибирью. Лишь для северо-востока Вологодской губернии Устюг оставался торговым центром, в нем была сосредоточена оптовая и розничная торговля мануфактурными, галантерейными и бакалейными товарами. Железная дорога Пермь - Котлас, построенная в конце XIX века, обойдя город стороной, ослабила и эту роль Устюга. Большое влияние на торговлю оказывали заграничные рынки, с которыми город был связан через Архангельск. Главными товарами для заграничного торга служили лен, льняное семя, овес, обработанная щетина. Мелочная торговля, чрезвычайно развитая в Устюге ранее, в начале XX века начинает сокращаться. В то же время в уезде количество мелких торговых лавок значительно увеличивается112.
Важную роль в торговой жизни города начиная с XVIII века играли Прокопьевская и Никольская ярмарки. Они проводились ежегодно: Прокопьевская - с 1 по 10 июля, Никольская - с 5 по 15 декабря113. Самой крупной по торговому обороту была Прокопьевская ярмарка114. Примерно за месяц до начала ярмарки в городе создавался ярмарочный комитет, который решал вопросы об отдаче лавок и мест для торговли, взимал таксу, наблюдал, чтобы приезжие не торговали без аренды помещений и без уплаты денег. Бывали случаи, когда торговые гости пытались увильнуть от уплаты пошлины за занимаемое место. Тогда комитет, ежедневно собиравший сведения о прибывающих в город торговцах, обращался за помощью в полицейское управление. Приезжали купцы, мещане и торгующие крестьяне из разных российских городов: Вологды, Вятки, Москвы, Калуги, Нижнего Новгорода, Архангельска, Костромы и т. д.115 Товары привозили всевозможные: меховые, мануфактурные, москательные, галантерейные, бакалейные, колониальные и др. Доставлялись разнообразные товары и со всей устюжской округи, из городов Усть-Сысольска, Яренска, Сольвычегодска, Красноборска, Никольска и других мест. Эти товары продавались нередко прямо с лодок. Торг велся и на дымковской стороне. Торговцы северных уездов запасались на устюжских ярмарках товарами для собственной торговли.
Очень много привозилось в город рыбы с Двины, Вычегды, Беломорья. Благочестивые устюжане соблюдали все посты и постные дни, а некоторые еще и понедельничали (не ели скоромного по понедельникам круглый год), поэтому спрос на рыбу в Устюге был большой. Недостатка в рыбе, которая доставлялась в город в свежем и соленом виде, устюжане не чувствовали. Выбор был завидный: осетрина, севрюга, стерлядь, семга, нельма, щука, лещ, сиг, язь и др. Но нежные и жирные породы рыб по карману были только богатым людям. Наибольшим спросом у жителей пользовались треска, палтус, сельдь116.
Кроме двух названных ярмарок, в городе были известны еще три довольно крупных торжка. Не успевала отшуметь Никольская ярмарка, как начинался предрождественский торжок (с 22 по 24 декабря)117 , на котором главным предметом торга являлись съестные припасы. Но больше всего привозилось и продавалось мяса, поэтому торжок этот называли иногда мясным базаром. Мясо в больших количествах привозилось из Приводинской, Вотложемской, Забелинской волостей, а также и из других мест, где крестьяне занимались разведением скота на мясо. По сравнительно умеренным ценам можно было купить говядину, телятину, баранину, свинину. Некоторые торговцы скупали мясо оптом для приготовления солонины, которая затем сбывалась ими в Архангельске118.
Съестными припасами торговали также и на январском торжке (с 3 по 5 января), и на первой неделе Петрова поста, в воскресенье и понедельник119. Многолюдными были всегда и еженедельные устюжские базары, на которые съезжалось много крестьян, привозивших на продажу не только продукты, но и свои изделия (мебель, деревянную посуду, кошели для льна и веревок, решета и др.). На Преображенской площади, занимавшей центральное место в городе, торговали дровами, деревянными кустарными изделиями, старыми и новыми носильными вещами, грибами, молочными продуктами, овощами, птицей и др. Здесь же были сосредоточены подвижные хлебные лавочки и балаганы для продажи мяса. На Рождественской площади продавали сено, мучные припасы, хлеб, кустарную мебель, экипажи, сбрую и т. д.120 На этой же площади располагалось более тридцати мелочных лавок и около 15 балаганов
Заметным явлением в городе с конца XIX века стало возникновение крупных торговых фирм и товариществ. В 1910 году их насчитывалось уже свыше 15122. Для более успешного ведения торговых и предпринимательских операций устюжские купцы объединяли свои капиталы. В 1892 году был зарегистрирован торговый дом "Григорий Чебаевский с С-ми и К°". Братья Николай и Константин Григорьевичи Чебаевские занимались главным образом закупкой для продажи льна и щетины123. Торговлю разными товарами осуществляли фирмы "Феодосии Чебаевский с С-ми и К°", "Бр. Николай, Василий. Евлампий Самойловы", торговый дом "Петр Азов с С-ми и К°"124.
Одной из самых крупных коммерческих фирм в Устюге был V "Торговый дом братьев Дербеневых"125. Михаил, Григорий и Иван Иустиновичи Дербеневы приехали в Великий Устюг из Владимирской губернии. В городе их называли иногда "владимирскими богомазами". Старший Дербенев был человеком степенным, носил длинную светло-рыжую бороду, несколько лет являлся членом попечительного совета женской гимназии. В особо торжественные дни Михаил Иустинович надевал свои награды: малую серебряную медаль "За бытие в охране при коронации Государя Императора Николая II в 1896 году" и большую серебряную медаль "За усердие" на Станиславской ленте, высочайше пожалованную ему в 1900 году126. Средний брат, человек умный и предприимчивый, чрезмерно любил выпить, а поэтому не всегда выглядел привлекательно. Младший Дербенев был розовощек, с небольшим брюшком, одевался изысканно, с шиком. Братья получили домашнее образование, много ездили, много видели и читали "Новое время". Каменные и деревянные дома, магазины и лавки Дербеневых располагались в первой части города, в центре127. Их фирма процветала. Кроме Устюга, они имели постоянные магазины и склады в Усть-Сысольске, Яренске, Красноборске, продавали свои товары на ярмарках в Сольвычегодске, Важгорте, Устьвыме, Небдине, Серегове, Туглиме128. В дербенёвских магазинах можно было приобрести разнообразные ткани, меха, церковную утварь, а также ковры, швейные маши-
ны, самовары, обувь, галантерейные и другие товары 129. Через магазин Дербеневых сбывали свои изделия и устюжские кустари. Здесь можно было купить стулья, столы, буфеты, шкафы работы шемогодских столяров. Изготовлением мебели занимались крестьяне сорока пяти деревень Шемогодской волости. Мебель была прочна и добротна, но отличалась однообразием форм и бедностью отделки. Изделия шемогодских кустарей находили широкий сбыт не только в своем уезде, но и в соседних. В городе их покупали чаще всего малоимущие горожане. Люди побогаче выбирали привозную мебель, более дорогую и красивую, соответствующую их желаниям и вкусам.
Ценители разных изящных вещей в магазине Дербеневых обращали внимание на шкатулки и бураки, украшенные тонкой резьбой по бересте. Их поставляли крестьяне из деревень Курово-Наволок и Лучнево Шемогодской вол ости л Цены на берестяные изделия, по свидетельству современников, были ничтожно малы. Продавались в магазине и шкатулки "с морозом", и с секретными замками, сработанные устюжскими мастерами-коробочниками.
Устюжские хозяйки покупали в дербеневских магазинах очень практичные коврики-половики из свиного пуха, изготовленные крестьянами Нестеферовской волости, или удобные дорожные корзины хорошей устьсысольской работы130. Любезная улыбка и непременная вежливость были характерны для приказчиков торгового дома братьев Дербеневых.
Конкурентами Дербеневых по продаже тканей являлись братья Охлопковы: Василий, Яков, Михаил и Федор. Родом они, как и Дербеневы, были из крестьян Владимирской губернии. Это были купцы второй гильдии, торговавшие лесом и мануфактурными товарами. Торговля велась в магазине на Преображенской улице, в двух лавках гостиного двора и на ярмарках131 .
В нашем маленьком городе в конце XIX века насчитывалось торговых заведений (включая магазины, лавки, балаганы, склады для товаров и проч.) более пятисот132.
Большая часть магазинов и лавок находилась в первой части города на Успенской и Преображенской улицах. Под торговые заведения обычно использовали первый этаж своего дома или арендовали свободные площади у других. Некоторые купцы и состоятельные мещане строили специализированные помещения для торговли своими товарами. Все желающие заниматься торговлей писали, соответствующее прошение в городскую управу. Заплатив нужную сумму, получали свидетельство и билет на право торговли сроком на один год.
V Большой магазин на Преображенской улице и две лавки в гостином дворе имел устюжский купец Андрей Иннокентьевич Смолин. Он торговал сусальным золотом, серебром, кожаной и валяной обувью, обоями, галантерейными и разными модными товарами133. Главным предметом торговли в магазине В. А. Друговского была фарфоровая, фаянсовая, хрустальная и эмалированная посуда134. Торговый дом "Шумилов с С-ми и К°" специализировался на торговле железными и чугунными изделиями, различными строительными материалами, принимал подряды на постройку церквей и домов135. Крестьяне, приезжавшие в город, непременно заходили в магазин H. H. Ноготкова. Одни покупали оконное стекло или гвозди, другие выбирали хомут, сбрую. У Ноготкова можно было найти все, что требовалось в крестьянском и городском хозяйстве. Шерстяной и бумажной пряжей, золотыми и серебряными вещами, всевозможной галантереей торговал купец И. Я. Полднев136. Любой вкус удовлетворяли шляпы, шапки, фуражки, картузы, шарфы, башлыки137, перчатки, зонты, имевшиеся постоянно в магазине Н. А. Хохлова. Головные уборы продавались им и на ярмарках в Сольвычегодске, Лальске, Красноборске, Важгорте и в других местах 138. Конкурентом Н. А. Хохлова по продаже головных уборов являлся устюжский мещанин Н. А. Гущин, магазин которого находился также на Успенской улице в центре города. У Гущиных была своя шапочная мастерская, известная в городе с 70-х годов прошлого века. В магазине Гущина продавались не только изделия собственного пошива, но и привозные модные модели.
Устюжские дамы любили посещать магазин готового платья С. Н. Хрусталева. Здесь всегда в большом выборе имелись мужские пальто и дамские саки для любого сезона, меха, детские костюмы, муфты, накидки и горжетки139, разнообразные верхние наряды. Нередко владелец магазина сам встречал покупателей, изысканно кланялся дамам, предлагал новые товары, помогал выбрать нужную вещь. Большим спросом у горожан, которым часто приходилось бывать в дальних дорогах, пользовалась так называемая доха. Это верхняя одежда. Лицевая сторона ее делалась из молодой оленины шерстью наружу, а с изнанки оленина подбивалась другим мехом. Такие шубы спасали от самого сурового мороза и были распространенным видом одежды в Устюжском крае. Вообще мех очень широко использовался в одежде горожан, особенно зажиточных. Кстати сказать, в устюжских магазинах некоторые товары стоили много дешевле, чем в столицах. В том числе меха или, например, пух гаги. Из последнего монахини Иоанно-Предтеченского монастыря вязали косынки и шарфики. Эти вещи были нежны, теплы и долговечны.
Некоторые устюжские купцы уже с конца XIX века начали устраивать на своих предприятиях электрическое освещение. Все необходимое для этого предлагал известный в Устюге магазин купца Н. А. Кушеверского, находившийся на углу Рождественского переулка и Преображенской улицы (ныне Революционный пер. и ул. Красная). Заинтересованный покупатель находил здесь и громадный выбор посуды, осветительных приборов, подарочных вещей, самоваров. У Н. А. Кушеверского были также магазины в Архангельске на Троицком проспекте и на станции Котлас. Торговлю он вел оптом и в розницу. Через контору Кушеверского можно было приобрести локомобили самой новейшей конструкции, несложные и экономичные двигатели мощностью 400 лошадиных сил или машину системы "Компаунд" акционерного общества Мальцевских заводов140.
На Преображенской улице в течение многих лет арендовали помещения для продажи табачных изделий, свежих и сушеных Фруктов, шоколада, конфет и других гастрономических товаров татары Ишмемятов, Ибрагимов, Иштуганов, Фазлулин. У Иш-мемятова, кроме того, были отделения в Вологде и Архангельске. Большим спросом в его магазинах пользовались лимоны и апельсины. Торговец выписывал их из Мессины и Гамбурга. У Ишмемятова всегда можно было купить чай, сахар, кофе, какао, сыры, масло, шпроты, овощные консервы и т.д. Нужный товар он посылал и почтой, причем заказы исполнял быстро и добросовестно141.
Не последнее место занимала в Устюге торговля книгами. Их продавали на ярмарках, в книжных лавках и магазинах, вразнос. На 1 августа 1914 года в городе работали 4 книжных магазина и киоск. Магазины принадлежали купцу С. И. Игумнову, дворянке М. А. Поповой, мещанам Н. М. Маталаеву и А. С. Шрейбер. Три магазина располагались на Преображенской улице, а книжный и писчебумажный магазин "Мысль" А. С. Шрейбер находился в доме Ярцева в Торговом переулке (ныне Красный пер., здание диетстоловой). Магазин был ею открыт по свидетельству № 2212 от 9 мая 1912 года. С 70-х годов XIX века занимался торговлей книгами духовного содержания С. И. Игумнов, в 1913 году открыла свой магазин М. А. Попова. Лучшим магазином в городе считался книжный и писчебумажный магазин Н. М. Маталаева. Этот магазин был открыт в доме Львова в 1895 году, и его первым владельцем являлся И. Я. Львов. С 1909 года хозяином магазина стал Н. М. Маталаев. В его торговом заведении можно было приобрести не только хорошую книгу, но и музыкальный инструмент, фотоаппарат, граммофон и пластинки к нему, велосипед, игрушки, коньки, лыжи, пишущую машинку, пасхальные и рождественские подарки, картины, кисти и краски, бинокль и многое другое. Тут же очень любезно принимали заказы на изготовление штемпелей, свадебных и визитных карточек, на другие типографские работы. Свежие газеты и журналы, интересную книгу - добрую спутницу в дальней дороге - можно было купить в киоске О. А. Кудряшовой на пристани Северного пароходного общества142.
Таким образом, торговля всегда занимала важное место в жизни устюжан и приносила немалые доходы городу.
Частные типографии
В "Журналах генеральной поверки торговых и промышленных заведений" в Великом Устюге во второй половине XIX века зарегистрировано несколько частных типографий. В августе 1875 года с разрешения Вологодского губернского правления открыл типографию крестьянин Никольского уезда Плесовской волости деревни Линяково Алексей Петрович Блинов. Сначала он арендовал помещение в доме наследников купеческой жены Ольги Жилиной. Через полтора года А. П. Блинов записался в устюжские купцы по второй гильдии. Предприимчивости купцу Блинову было не занимать. В 1878 году он объявил о желании содержать трактирные заведения и гостиницы "Китай" и "Деятельность" с буфетами. В 1880 году его типография значится уже в собственном доме во второй части города по Успенской улице. Типографское оборудование занимало в его доме три комнаты, в них стояли три ручные печатные машины. В 1884 году в типографии А. П. Блинова работало 10 человек, годовой оборот составлял 2500 рублей, а прибыль - до 250 рублей. После смерти купца в 1884 году типография перешла во владение его наследникам, а в 1900-е годы хозяйкой этой типографии значится М. Ф. Тормасова143.
В мае 1888 года открыл типографию в первой части города в собственном доме в Архангельском переулке крестьянин Нестеферовской волости Платон Николаевич Лагирев, 36 лет от роду. В 1900 году во время деловой поездки в Москву он приобрел ручную печатную машину, известную под названием "американка" и дававшую 700 - 1000 оттисков в час. Типография П. Н. Лагирева, а в 1917 году - А. Ф. Лагиревой, просуществовала до закрытия частных типографий в городе144 .
В 1894 году получил разрешение на открытие типографии в Великом Устюге И. Я. Львов (1866-1936), происходивший из крестьянской семьи д. Семеновской Сольвычегодского уезда. Он же являлся владельцем типографии-скоропечатни в Тотьме. Позднее Иван Яковлевич на некоторое время уезжает в Петербург, а в 1907 году продает типографию в Устюге Ф. К. Глезеру, помощнику провизора устюжской аптеки. Типографское оборудование переместилось в дом Глезера на Успенской улице. Федор Карлович в 1912 году продал один печатный станок братьям Ивану и Александру Седельниковым, которые с мая 1911 года имели разрешение на открытие своей типографии. Располагалась она в Подгуменье в доме Седельниковых. Таким образом, в 1914 году в Великом Устюге работали четыре типографии: М. Ф. Тормаеовой, Ф. К. Глезера, П. Н. Лагирева и братьев Седельниковых145.
В каждой типографии велась в то время шнуровая книга, куда записывались все работы, предназначенные к печати, указывались количество экземпляров и формат издания. Контроль за работой типографий осуществлял устюжский исправник. Больше всего хлопот ему доставляла типография И. Я. Львова. Хозяин водил знакомство с политссыльными, разделял их взгляды. В 1902 году исправник установил факт напечатания в этой типографии ленты со словами: "Борцу за свободу. Великоустюжские товарищи по ссылке". Лента эта была возложена вместе с венком на могилу умершего в Сольвычегодске политссыльногр К. Л. Тышки. Печатались в типографии Львова без разрешения на то полиции и различные объявления. Уездный исправник Греков в своем донесении от 27 июня 1902 года пишет, что иметь надзор за каждым печатным оттиском невозможно, и предлагает отстранить от заведования типографией И. Я. Львова, который уже несколько раз за обнаруженные нарушения привлекался к суду и платил штрафы .
В устюжских типографиях печатались отчеты и журналы уездных земских собраний, уставы различных товариществ и обществ, листовки санитарного врача, отчеты Пушкинской бесплатной библиотеки, разного рода бланки, ярлыки и этикетки для торговых и пароходных фирм, театральные афиши, визитные карточки, брошюры и книги. Так, в 1898 году И. Я. Львов в компании с устюжским мещанином К. К. Поповым занимался изданием научно-популярных статей по вопросам философии и психологии английских, немецких и французских мыслителей и политэкономов. Статьи выходили отдельными брошюрами. Переводы выполняли проживавшие тогда в Великом Устюге политссыльные: доктор философии Бернского университета H. H. Новиков, дочь священника из Полтавы Вера Дениц и др. Были изданы работы: "Психология и философия Гюттлер", "Вуг-ле. Социальные науки в Германии" и т. д.147 . В то же время в типографии И. Я. Львова небольшими дешевыми книжками печатались сказки А. С. Пушкина. В типографии наследников Блинова были напечатаны "Краткий исторический очерк Подосиновского училища" (1896 год), басни С. А. Образцова (1899 год) и другие брошюры. По заказам духовенства в типографиях печатали жития святых, описания церквей и соборов Великого Устюга, устав и отчеты православного Стефано-Про-копьевского братства и т. п. В типографии П. Н. Лагирева выходили "Телеграммы Российского агентства". Благодаря этим листкам устюжане имели возможность вовремя узнавать о важнейших событиях в стране.
Развлечения горожан
В последней трети XIX века в России, как и во многих европейских странах, всеобщее внимание привлек к себе вопрос об устройстве разумных общедоступных развлечений. В больших и маленьких городах открываются народные театры, клубы, появляются различные общества, устраиваются гулянья, спектакли, музыкальные вечера. Наш город не являлся исключением.
В 1881 году в Великом Устюге открылся так называемый всесословный клуб, а позднее - клуб приказчиков. Первый клуб имели право посещать прежде всего члены всесословного общественного собрания. Избранные в члены этого собрания получали печатный экземпляр устава и годовой билет на вход в собрание, заплатив при этом десять рублей. Главная цель собрания - "доставить своим членам и их семействам возможность проводить свободное от занятий время с удобством, приятностью и пользою"148 . В зале общественного собрания устраивались балы, маскарады, танцевальные, музыкальные и литературные вечера, драматические представления, можно было поиграть в домино, шашки, шахматы, биллиард, почитать книги, газеты, журналы. Не запрещалось играть и в карты. "Рыцари зеленого стола" не раз поражали посетителей клуба, устраивая своим партнерам разные карточные фокусы. Пребывание в клубе разрешалось в обычные дни до трех часов пополуночи, а на вечерах - до 5 часов утра. Оставшиеся дольше этого времени платили штраф.
В клубах местные самодеятельные артисты довольно часто устраивали концерты. Особенно охотно устюжане посещали выступления кружка любителей пения и музыки, созданного в 1911 году "для распространения в Великом Устюге музыкального и вокального образования, а равно для доставки своим членам эстетических удовольствий и развития их музыкальных вкусов"149. Учредителями кружка были супруги Зебальд, Е. Н. Зеленкович, О. М. Цветаева, Ф. А Гейтман, В. В. Глубоковский и др. Это общество имело свою печать и отличительный значок. Хором управляла любимица публики О. М. Цветаева, оркестром - господин Г. Л. Зебальд. В программу музыкальных вечеров включались произведения русских и зарубежных классиков, звучали песни, романсы, арии из опер в исполнении Г. П. Жилина, И. К. Айзенберга. Г. Л. Зебальда, С. Ф. Ротерс и других любителей-музыкантов150. Публика с восторгом воспринимала все музыкальные номера, награждая артистов громом аплодисментов и вызывая на бис без конца. Тот же кружок любителей пения и музыки организовывал в городе литературно-музыкальные вечера, посвященные Пушкину, Гоголю, Лермонтову, Тургеневу и другим известным поэтам и писателям.
В зале общественного собрания нередко ставились спектакли как заезжими труппами, так и местными любителями драматического искусства. С декабря 1911 года на гастролях в Устюге была пермская труппа под управлением бывшего оперного певца С. Н. Селевистровского. Устюжане имели возможность посмотреть в исполнении актеров-профессионалов драму А. Островского "Бесприданница", комедию Сарду и Моро "Мадам Сан-Жен" и другие пьесы. Самодеятельные артисты обычно ограничивались постановкой более легких для исполнения комедий, водевилей, фарсов. Спектакли вместо восьми часов вечера начинались в девять, так как устюжская публика имела обыкновение опаздывать. Дамы приходили на спектакли в светлых туалетах, а мужчины в нарядных костюмах. Заканчивалось представление в час ночи, после чего начинался танцевальный вечер151 . В начале сезона зрители охотно посещали спектакли, но постепенно желающих становилось все меньше. В связи с этим современник заметил, что "устюжская публика весьма холодно относится театру и мало посещает спектакли"152.
С открытием навигации в Устюг устремлялись артисты "всех родов и сортов": выступал Федор Дуров, в клубе приказчиков пел хор цыган, своими новыми трюками удивляли устюжан цирковые актеры. В 1912 году в Устюге гастролировал конный цирк Камухина. Мальчишки по нескольку раз ходили смотреть захватывающие выступления акробатов братьев Гаунт и маленькой акробатки Вари. Устюжане любили цирк, и в первое время сбры всегда был полным, но с течением времени количество зрителей уменьшалось. И тогда дирекция цирка придумывала для устюжского обывателя какой-нибудь соблазн. Например, в кондитерскую И. С. Шимараева заказывали огромный торт "Казбек".В день представления торт под звуки оркестра переносили на силках в помещение цирка. Били барабаны, трубили трубы, важно колыхался торт, за ним маршировали дети. Народ снова валом валил в цирк. После представления тортом угощали публику153 .
На рыночной площади приезжие предприниматели из Ярославской и Владимирской губерний скупали летом места под балаганы и устраивали различные аттракционы: испанские русские кегли154, горки для кидания колец на разные предметы, фигуры льва и турка для кидания им в рот мячика и др. У таких балаганов всегда толпился народ. Желающих поупражняться и показать свою ловкость было достаточно. Особенно много содержателей аттракционов съезжалось в Устюг в начале июля, в дни Прокопьевской ярмарки. Многочисленные афиши зазывали горожан посмотреть синематограф, владелец которого был в городе проездом. Зрителям предлагались разные картины, например, "Въезд Государя Императора в Париж" или "Прогулка Государя Императора по Парижу". Перед началом и во время демонстрации играл оркестр. Стоимость билетов зависела от места. Место первом ряду стоило 1 рубль 25 копеек, во втором - 1 рубль, места в восьмом и девятом рядах - 40 копеек. В. Новиков из Москвы предлагал публике послушать в особо устроенном балагане на Рождественской площади "поющую и говорящую машину" -усовершенствованный фонограф Эдисона. Фонограф демонстрировался ежедневно с 10 часов утра до 11 часов вечера. В репертуар имелись гимны, марши, танцы, оперные арии, романсы, русские народные песни, куплеты. За прослушивание одной вещи ли пять копеек 155.
Многие горожане с удовольствием посещали открывшиеся в Устюге электротеатры "Электрик" и "Чары", где показывав, "немое" кино. В условиях жесткой конкуренции между владельцами увеселительных заведений эти кинотеатры для успеха своих финансовых операций в 1914 году объединились под названием "Луч". При кинотеатре открыли дешевую фотографию (снимки на память), которой охотно пользовалась молодежь. Усовершенствованная постановка, удачно выбранные картины с музыкальным сопровождением, комфорт помещений привлекали зрителей156 .
Своеобразным зрелищем для горожан было появление первого автомобиля на улицах Великого Устюга в марте 1912 года. Его владельцем был купеческий сын Николай Смолин. На автомобиль, как на чудо, смотрели, разинув рты, не только дети, но и взрослые. Старухи, увидев тарахтящую машину, испуганно шарахались в сторону, истово молились, предсказывая скорую кончину мира и наказание легкомысленному городу. Осенью 1913 года Н. Смолин открыл курсы шоферов, хотя автомобиля в Устюге ни у кого больше не было157.
Некоторые развлечения горожан были связаны с праздниками или старинными обычаями. Так, в последние дни перед Рождеством именитые устюжские купцы, расчесав свои бороды и нацепив все медали и прочие знаки отличия, занимались визитами. Затем начинались семейные праздники с наряженными елками, подарками и сюрпризами. Весело было в Устюге в дни масленицы. В город съезжались десятки крестьян из окрестных деревень на своих празднично убранных лошадях, запряженных в специально отделанные для торжественных случаев "сани-кошевки". По улицам города под звуки весело звенящих колокольчиков катали всех желающих. На Смольниковском озере устраивались "катушки", горки, конные "кружала" с освещением158. В самых людных местах ставились временные балаганы и ларьки, где продавали разные лакомства для детей, блины, конфеты с сюрпризами. То в одном, то в другом месте звучала веселая гармонь, довольно распространенный в то время музыкальный инструмент в Устюге.
С наступлением весны оживленнее становились улицы города. Толпы молодежи фланировали по Набережной. Девочки-гимназистки гуляли под присмотром дам-патронесс. Девицы с напудренными лицами, разодетые по последней моде, ворковали о весенних нарядах и критиковали амурные похождения какого-нибудь местного донжуана. Те, кто победнее, теснились обычно на тротуаре, со стороны наблюдали за гуляющими и судачили меж собой примерно так:
- Вишь, выфантовывает Марфа-то, видать, дома все переделала.
- Катерина-то повидняя ее будет.
- Егор-от какой баской стал! Бают, вчера из Вятки вернулся.
Гулянья на Набережной продолжались до июня, затем они переносились в городской сад159 . Днем улицы были малолюдны. Женщины занимались семьей и домом, варили всевозможные варенья, пекли черничные пироги. У мужчин были свои дела. Вечером публика стекалась в сад и чинно ходила по аллеям. Нередко в саду играл духовой оркестр. В ларьке Зебальда любители пива наслаждались напитком и играли в биллиард, а в киоске Н. И. Фридман желающие покупали прохладительную газированную воду. Особенно большое гулянье в городском саду было в августе, в Преображеньев день. Этот обычай существовал еще в начале XIX века, только тогда гуляли около Спасо-Преоб-раженской церкви и по Преображенской улице. Гуляние длилось иногда три дня. Каждый горожанин, особенно молодой, считал Своим долгом хоть на короткое время появиться среди гуляющих, обойти хотя бы один "кружок" по саду. Разнообразие нарядов, музыка, хороводы, танцы, оживленные лица - все говорило о большом празднике160.
В свободное время устюжане любили совершать прогулки в красивые загородные места. Любимым уголком отдыха горожан было старинное село Богородское на берегу речки Стриги, недалеко от города. Архиерейское село устроено было в XVIII веке епископом Варлаамом, позднее передано Михаило-Архангельскому монастырю. Ухоженная Тихвинская Богородская церковь своим величавым обликом ласкала взгляд. Неторопливое журчание речки, чистые пруды, тенистые кедровые и березовые аллеи, пьянящий запах лесов и трав располагали к отдыху, снимали усталость. В Богородском, на Ивановской мельнице, на Бусихе отдыхали с друзьями и целыми семьями. В хорошую погоду горожане нередко отправлялись к Троице-Гледенскому монастырю, откуда открывался великолепный вид на город и окрестные дали. Для любителей путешествий клуб приказчиков организовывал прогулки на пароходе вверх по Сухоне или вниз по Двине.
Жизнь в Великом Устюге текла размеренно и спокойно. В разумной мере сохранялись в ней старые добрые традиции и появлялись новые, связанные с достижениями науки, техники, культуры.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Кудрин Н. Запечатленная память. Архангельск, 1986. С. 99.
2 ВУФ ГАВО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 736. Л. 150.
3 Там же. Ф. 14. Оп. 2. Д. 514. Л. 68.
4 Там же. Д. 14. Л. 4 об.
5 Там же. Д. 514. Л.68 об.
6 Там же. Л.68.
7 Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 808. Л. 23; Д. 736. Л. 159; Ф. 14. Оп. 1. Д. 29. Л. 103. Драница - тонкие деревянные пластинки для покрытия крыш.
8 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 618. Л. 46 об.
9 Там же. Д. 514. Л. 71 об.
10 Долбышев Я. Полвека назад // Северо-Двинский край. 1917. 7 ноября.
11 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 514. Л. 76 об.
12 Ежегодник Вологодской губернии на 1912 год. Вологда, 1911. Отд. 11. С. 12.
13 Цейхгауз - склад для хранения обмундирования и снаряжения.
14 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 514. Л. 74.
15 Вологодский листок. 1909. 6 октября.
16 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 514. Л. 71.
17 Там же. Д. 492. Л. 32.
18 Там же. Д. 418. Л. 116.
19 Библиотека ВУФ ГАВО. № 3531.
20 Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 594. Л. 3-5-21
21 Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897. Изд. статистического комитета МВД под ред. Н. А. Тройницкого. VII. Вологодская губерния. СПб., 1904. С. 2-3.
22 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 514. Л. 69.
23 Там же.
24 Там же. Оп. 1. Д. 29. Л. 367.
25 Вологодский листок. 1911. 10 ноября.
26 Там же.
27 Там же.
28 ВУФ ГАВО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 898. Л. 44-45.
29 Обзор Вологодской губернии за 1900 год. Вологда, 1901. С. 13.
30 Фонды ВУГИАХМЗ. № 13112.
31 ВУФ ГАВО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 851. Л. 33.
32Там же. Д. 5. Л. 111-112,126об.;Д. 1.Л. 103-106; Д. 11.
33 Там же. Д. 1171. Л. 246. 34
34 Вологодский листок. 1914.17 апреля.
35 ВУФ ГАВО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 346. Л. 43 об.-44.
36 Кудрин Н. Дом на Красной улице // Советская мысль. 1988. 5 февраля. 37
37 Сведения о Поповых-медниках любезно сообщила автору статьи Антонина Александровна Попова, дочь мастера-медника А. В. Попова.
38 ВУФ ГАВО. Ф. 239. Оп. 2. Д. 18. Л. 117.
39 Там же. Ф. 4. Оп. 1. Д. 61. Л. 9 об.-10.
40 Там же. Д. 68. Л. 1-10.
41 Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. I, 5,11; Ф. 145. Оп. 1. Д. 1002.
42Тамже. Ф. 145. Оп. 1. Д. 1002. Л. 231 об.-232.
43 Там же. Ф. 2. Оп. 1.Д. 11. Л. 92 об., 128 об.
44 Там же. Д. 110. Л. 84-85; Д. 729. Л. 10.
45 Там же. Ф. 14. Оп. 2. Д. 640. Л. 125 об.
46 Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 5. Л. 28 об., 103 об.; Д. 11. Л. 127 об.; Д. 281. Л. 65-66.
47 Там же. Ф. 14. Оп. 2. Д. 514. Л. 79.
48 Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 141. Л. 8 об.
49 Там же. Ф. 6. Оп. 1. Д. 393. Л. 19.
50 Справочная книжка для Вологодской губернии на 1853 год. Вологда, 1853.
51 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 8. Л. 264.
52 Там же. Оп. 2. Д. 514. Л. 79.
53 Там же.
54 Там же. Д. 145. Л. 217-218.
55 Там же. Д. 514. Л. 79.
56 Там же.
57 Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 5. Л. 56 об., 108 об.
58 Там же. Ф. 4. Оп. 1. Д. 50. Л. 1-9.
59 Там же. Д. 17. Л. 8.
60 Вологодские епархиальные ведомости. 1900. № 20. С. 505.
61 ВУФ ГАВО. Ф. 584. Оп. 18. Д. 4.
62 Там же. Оп. 37. Д. 2.
63 Там же. Оп.5.Д. 14.
64 Библиотека ВУФ ГАВО. № 3531. С. 57.
65 Там же. Ф. 23. Оп. 1.Д. 162. Л. 7-10.
66 Там же. Ф. 584. Оп. 73. Д. 149.
67 Там же. № 3531. Л. 80 об.; Ф. 2. Оп. 1. Д. 346. Л. 49; Д. 579. Л. 854 об.; Д. 281. Л. 82 об.- 83.
68 Там же. Ф. 4. Оп. 1. Д. 70. Л. 2; № 3530, 3532.
69 Там же. Д. 17. Л. 47-48.
70 Там же. Д. 1. Л. 10.
71 Ежегодник Вологодской губернии на 1913 год. Вологда, 1913. С. 22.
72 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 514. Л. 38, 39, 45, 48. 73
73 Воспоминания А. П. Морозова. Хранятся в ВУГИАХМЗ.
74 ВУФ ГАВО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 73. Л. 1-4.
75 Воспоминания А. П. Морозова.
76 Ежегодник Вологодской губернии на 1911 год. Вологда, 1911 .С. 136.
77 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 514. Л. 74-75.
78 Там же. Л. 28. 79
79 Список фабрик и заводов России 1910 года. По официальным данным фабричного, податного и горного надзора. М.; СПб.; Варшава, 1910. С. 814.
80 Жмых - остатки льняных семян после выжимания из них масла. Вальцы - станок из двух соприкасающихся валиков, между которыми пропускается обрабатываемый материал.
81 Шеляпин И., Ильинский Н. От Вологды до Устькулома. Путевые заметки. Вологда, 1911. С. 20-21. 82
82 Обзор Вологодской губернии на 1900 год. Вологда, 1901. С. 34.
83 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 514. Л. 27.
84 Заторные чаны - большие металлические бочки, наполненные винным затором (осахаревшим крахмальным раствором или солодом).
85 Акцизный чиновник - служащий учреждения по сбору налога на спиртные напитки.
86 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 514. Л. 27.
87 Там же. Ф. 2. Oп. 1. Д. 989. Л. 60.
88 Там же. Д. 281. Л. 101 об. - 102; Список фабрик и заводов России 1910 года. С. 587
89 Ежегодник Вологодской губернии на 1913 год. С. 20; ВУФ ГАВО. Ф. 221. On 1 Д. 3. Л. 2 об., 11 об.; Д. 8. Л. 2 об.; Д. 19. Л. 7-10; Вологодский листок. 1911.31 августа.
90 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 514. Л. 46.
91 Фонды ВУГИАХМЗ. № 2497.
92 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 437. Л. 54.
93 Указатель фабрик и заводов Европейской России / Сост. П. А. Орлов, изд 2-е СПб., 1887. С. 503.
94 Воспоминания С. В. Князихина. Хранятся в научном архиве ВУГИАХМЗ.
95 ВУФ ГАВО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 346. Д. 1,5, 11; Ф. 6. Оп. 1. Д. 363.
96 Там же. Д. 851. Л. 36-37; Д. 974. Л. 68.
97 Там же. Ф. 14. Оп. 2. Д. 75. Л. 34 об.-35; Ф. 6. Оп. 1. Д. 30. Л. 36, 44.
98 Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 851. Л. 36-37.
99 Список фабрик и заводов России 1910 года... С. 187; ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп 2 Д. 418. Л. 60 об.; Д. 514. Л. 66.
100 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 437. Л. 47.
101 Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 989. Л. 10-14.
102 Ш е л я п и н И., И л ь и н с к и и Н. Указ. соч. С. 19.
103 ВУФ ГАВО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 989. Л. 14.
104 Там же. Ф. 14. Оп. 2. Д. 418. Л. 74.
105 Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 989. Л. 10-14.
106Шеляпин И., Ильинский Н. Указ. соч. С. 19-20.
107 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 851. Л. 1-60.
108 Там же. Оп. 2. Д. 514. Л. 55.
109 Там же. Ф. 2. Оп. 1.Д. 1026. Л. 63.
110 Там же. Ф. 14. Оп. 2. Д. 514. Л. 50.
Там же. Л. 30-31. Провизор - аптечный работник с высшим фармацевтическим образованием.
112 ВУФ ГАВО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 974. Л. 68.
113 Там же. Ф. 14. Оп. 2. Д. 514. Л. 75.
114 Там же. Д. 437. Л. 78; Д. 492. Л. 66; Ф. 2. Оп. 1. Д. 851. Л. 36-37; Д. 974. Л. 64-66.
115 Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 37. Л. 2-11.
116 Памятная книжка Вологодской губернии на 1862 и 1863 гг. Вологда, 1863. С. 109-114.
117 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 514. Л. 75.
118 Там же. Д. 75. Л. 14 об. - 15.
119 Там же. Д. 514. Л. 75.
120 Там же. Оп. 1. Д. 192. Л. 49.
121 Там же. Ф. 2. Оп. 1.Д. 646. Л. 174-175 об.
122 Там же. Д. 989. Л. 10-14.
123 Там же.
124 Там же.
125 Там же.
126 Там же. Ф. 14. Оп. 1.Д. 1121. Л. 52.
127 О домах Дербеневых и других см. в книге: Кудрин Н. Запечатленная память Архангельск, 1986.
128 ВУФ ГАВО. Ф. 2. Оп. 1.Д. 1171. Л. 373.
129 Там же. Ф. 560. Оп. 1. Д. 3.
130 Фирсова. И. По рекам Вологде, Сухоне и Северной Двине // Исторический вестник. 1907. Декабрь. С. 989-994.
131 ВУФ ГАВО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 578. Л. 113.
132 Вологодский иллюстрированный календарь на 1894 г. Вологда, 1894. С. 40-44.
133 ВУФ ГАВО. Ф. 239. Оп. 2. Д. 3. Л. 60.
134 Там же. Д. 18. Л. 108.
135 Там же. Д. 3. Л. 6.
136 Там же. Д. 18. Л. 100.
137 Башлык - суконный теплый головной убор с длинными концами, надеваемый поверх шапки.
138 Ежегодник Вологодской губернии на 1913 год... С. 22.
139 Сак - широкое женское пальто. Муфта - род открытого с двух сторон мешочка, обычно из меха, для согревания рук; принадлежность женской одежды. Горжетка - вид воротника из меха.
140 Справочник-ежегодник "Спутник помора" на 1913 год. Архангельск, 1913; Ежегодник Вологодской губернии на 1913год... С. 18. "Компаунд" - двухцилиндровая паровая машина двойного действия с параллельным расположением цилиндров; пар, отработав в одном цилиндре, поступает в другой.
141 Ежегодник Вологодской губернии на 1913 год... С. 20. Справочник-ежегодник "Спутник помора" на 1913 год...
142 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 618. Л. 86.
143 Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 281. Л. 5 об.-б; Д. 306. Л. 83; Д. 346. Л. 65-66; Д. 441. Л. 3 об. - 4; Ф. 6. Оп. 1. Д. 363. Л. 72-73; Д. 393. Л. 64-65.
144 Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 975. Л. 160 об.-161; Ф. 14. Оп. 2. Д. 300. Л. 389; Д. 640. Л. 98.
145 Там же. Ф. 14. Оп. 1. Д. 932. Л. 33; Оп. 2. Д. 300. Л. 389; Д. 572. Л. 72; Д. 618. Л. 85.
146 Там же. Д. 178. Л. 300-301.
147 Там же.
148 Устав Великоустюгского всесословного общественного собрания. В. Устюг, 1908.
149 Устав кружка любителей музыки и пения в Великом Устюге. В. Устюг, 1911.
150 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 218. Л. 221-222.
151 Там же. Д. 290. Л. 519-520; Вологодский листок. 1911. № 326. 1912. № 373. 152
152 Вологодский листок. 1912. 22 апреля.
153 Вологодский листок. 1911. 31 августа. 1912. 3 мая, 26 июня.
154 Кегли - точеные столбики, которые ставятся в ряд и с определенного расстояния сбиваются катящимся шаром.
155 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 300. Л. 23; Д. 335. Л. 94-95; Д. 386. Л. 1-10.
156 Вологодский листок. 1914.18 марта.
157 Вологодский листок. 1912. 20 марта. 1914.17 апреля.
158 ВУФ ГАВО. Ф. 14. Оп. 2. Д. 48. Л. 112; Ф. 2. Оп. 1. Д. 984. Л. 403 об. 159 Вологодский листок. 1911.31 августа.
160 Вологодские губернские ведомости. 1859. № 38. С. 232; ВУФ ГАВО. Ф. 2. Оп. 1. Д-991. Л. 217, 225.
ОБЩЕСТВЕННЫЕ ДВИЖЕНИЯ
Б. Г. Михайлов
НАРОДНИКИ В ВЕЛИКОМ УСТЮГЕ
Первые упоминания о народническом кружке в Великом Устюге содержатся в работах автора данной статьи, опубликованных в 1970-е годы1.
Не только в Вологде, но и в других городах губернии народники вели антиправительственную демократическую пропаганду и усиленно распространяли нелегальную литературу. Об этом свидетельствуют документы полицейского наблюдения за ссыльными, а также дознания и следствия, проводимые в то время.
К концу 70-х годов XIX века в Великом Устюге находилось большое количество ссыльных народников. Еще в 1875 году сюда попал бывший организатор народнического кружка в Вильно У. У. Вноровский. Вслед за ним здесь появилось много известных участников хождения в народ2 .
В конце 1878 года в Великий Устюг приехала высланная из Вологды за пропагандистскую деятельность О. Д. Мельникова, а в 1879 году прибыла целая группа народников, высланных из Петербурга. В июне 1880 года из Усть-Сысольска был переведен Д. Н. Смирнов. Вслед за ним приехала большая группа рабочих (около 20 человек), высланных за участие в забастовках3.
Ссыльные оказывали предпочтение Устюгу, потому что он был больше и культурнее других уездных городов Вологодской губернии. Уже тогда он имел девять тысяч жителей. В городе функционировала хорошая библиотека. Здесь, по словам ссыльных, можно было сравнительно легко доставать книги, свежие газеты и журналы. В Устюге имелось гораздо больше возможностей для пропаганды демократических идей среди населения и особенно рабочих. Вот почему народники, попавшие в другие города, старались добиться перевода в Великий Устюг. Некоторым это удавалось4.
Ссыльные народники собирались вместе, обсуждали наболевшие вопросы своего движения и устанавливали письменную связь со ссыльными в других городах Вологодской губернии и за ее пределами, но прежде всего с центрами народнического движения в Петербурге и Москве. Особо активную переписку вела В. Н. Левандовская. Она поддерживала постоянные связи с А. А. Франжоли и Е. Ф. Завадской, находившимися в Сольвычегодеке. Ссыльные в Устюге вели оживленную переписку с членами вологодского народнического кружка, в частности с К. П. Прядильщиковым. А. Г. Урусов регулярно получал письма от народницы Ю. Сергачевой из Тотьмы и был в курсе всех событий в ее родном городе5 .
Несмотря на полицейский надзор, ссыльным удавалось вести пропаганду своих идей среди местной интеллигенции и учащейся молодежи6. 20 марта 1879 года ссыльные устроили демонстративную иллюминацию в домах, где они проживали, чем сильно встревожили местное начальство. С целью сбора средств в фонд помощи материально бедствующим товарищам поднадзорные довольно часто ставили спектакли для населения, привлекая к участию в них местную молодежь, которая также участвовала в собраниях ссыльных7. Частыми посетителями таких собраний вскоре стали дети местного священника, Иван и Александр Рохлецовы. Первый - бывший семинарист, а второй - студент Петербургской медико-хирургической академии. Особенно многолюдным было собрание 8 сентября 1879 года в доме Сапожниковой на Леонтьевской улице, где квартировали ссыльные. Собрание продолжалось до глубокой ночи и закончилось пением и танцами. Конечно же, о нем стало известно местной полиции8.
Скрываясь от надзора полиции, народники стали собираться за городом в лесу под видом охоты, рыбной ловли, прогулок за грибами и ягодами9. Иногда они выезжали в ближайшие деревни Тараканово, Бобровники и Золотовцево, где, видимо, вели пропаганду среди крестьян. Самую широкую помощь в их делах народники получали со стороны сочувствовавших им секретаря уездной земской управы Н. В. Кедровского, уездного судьи Заварина и Других. Дети Заварина (Николай и Надежда) и его племянница (Мария) стали непременными участниками народнических сходок10 .
За антиправительственную пропаганду среди горожан 6 июля 1879 года были арестованы У. У. Вноровский и его жена О. И. Мищенко и незамедлительно высланы в Сибирь. Вскоре по распоряжению вологодского губернатора Дарагана наиболее деятельные ссыльные были переведены в другие города, а часть рабочих отправлена на родину. Так, В. Н. Левандовская, Л. П. Свешников и И. Кузьменко попали в Никольск, К. К. Лисовский и К. А. Романов - в Сольвычегодск, И. Гриневский - в Яренск, В. И. Ано-щенко - в Усть-Сысольск, С. Романов - в Кадников, Н. И. Емельянова и Баранов были сосланы в Восточную Сибирь11.
Специально следует остановиться на деятельности Николая Васильевича Кедровского, бывшего воспитанника Вологодской духовной семинарии, прослужившего семь лет (с 1863 по 1870 год) помощником управляющего канцелярии губернатора по политическому столу. Затем он более 10 лет занимал должность секретаря Устюжской уездной земской управы. Когда Н. В. Кедровский служил в канцелярии губернатора, через его руки проходила вся корреспонденция ссыльных. В свое время, желая утаить от полицейского досмотра письма известного демократа и идеолога народничества П. Л. Лаврова, находившегося тогда в вологодской ссылке, Кедровский сам отправлял их на почту. Он давал знать политическим ссыльным о всех секретных распоряжениях, поступающих в канцелярию, относительно под надзорных. Будучи одно время редактором " Вологодских губернских ведомостей", он помог П. Л. Лаврову опубликовать обращение к интеллигенции губернии с призывом заняться антропологическим изучением своего края12 .
О связях Кедровского с политическими ссыльными поднадзорный студент М. П. Сажин писал: "Кедровский был самым преданным другом ссыльных, он оказывал им целый ряд услуг, сообщал о всех бумагах и распоряжениях, какие получались в канцелярии губернатора относительно ссыльных. Как только я прибыл в ссылку, Кедровский явился ко мне, познакомился со мной и очень много содействовал моему оставлению в Вологде. Он же познакомил меня с Щелгуновым и Берви. Необходимо заметить, что Кедровский был желанным и частым гостем ссыльных, я за все время ссылки чуть ли не каждый вечер проводил у него"13.
Став секретарем Устюжской уездной земской управы, Кедровский еще больше сошелся с политическими ссыльными и оказывал им самые различные услуги. По этой причине он был взят под подозрение начальником губернского жандармского управления полковником Мерклиным и в 1872 году включен в список лиц, подлежащих негласному надзору полиции. Характеризуя Кедровского, Мерклин отмечал, что хотя он и из духовного звания, но к "религии относится с пренебрежением" и склонен ко всяким недозволенным идеям. Жена Кедровского, Александра Ивановна, работавшая акушеркой, вполне разделяла взгляды мужа.
По свидетельству Мерклина, Кедровский находился с некоторыми ссыльными в самых дружеских отношениях. В 1879 году он специально ездил в Усть-Сысольск для встречи и оказания посильной помощи местным ссыльным. Иногда он открыто заступался за поднадзорных перед властями. При его содействии ссыльные присутствовали на заседаниях уездной земской управы, а в земской больнице служили ссыльные фельдшера Бертенев и Постоев, попавшие под надзор полиции за распространение антиправительственных по содержанию книг. Ходили слухи, что в усадьбе жены Кедровского в деревне Тараканово (в 11 верстах от Устюга) одно время скрывались пятеро ссыльных, бежавших из Сольвычегодска14.
В марте 1880 года произошло столкновение Н. В. Кедровского с помощником уездного исправника Богоявленским, старавшимся всячески ухудшить и без того тяжелое положение ссыльных15. За систематические доносы на ссыльных Кедровский назвал Богоявленского подлецом. Об этом случае стало известно губернскому начальству. 29 марта 1880 года Николай Васильевич был арестован, подвергнут обыску и снят с занимаемой должности. Вскоре он был освобожден, но поставлен под гласный надзор полиции. Жена его была уволена с работы и подвергнута негласному надзору.
В течение нескольких лет ему не удавалось вернуться на прежнюю работу. Только поток коллективных просьб и заявлений от служащих земских учреждений губернии заставил губернатора пойти на уступки. Дело дошло до того, что уездная управа отказалась работать без Кедровского. Это был из ряда вон выходящий саботаж со стороны устюгского земства. Великоустюгское земское собрание даже направило прошение относительно Н. В. Кедровского министру внутренних дел. В конце концов власти сдались и вынуждены были разрешить Кедровскому исполнение прежних обязанностей, только теперь уже под неукоснительным полицейским наблюдением16.
Такова вкратце история великоустюгской народнической ссылки.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См. Михайлов Б. Г. Народнические кружки в Вологодском крае // Материалы по истории Европейского Севера СССР. Северный археографический сборник. Вып. III. Вологда, 1973; он ж е. Предвестники бури. Архангельск, 1977.
2 Приехало более двадцати человек. См. ГАВО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 239. Л. 1-7; Д. 315. Л.22.
3 ГАВО.Ф.18.0п.2.Д.295.ЛЛ-20;Д.285.Л.1-17;Д.262.Л.1-37;Д.264.Л.1-33
4 Например, И. Кузьменко удалось перевести в В. Устюг из Никольска. ГАВО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 287. Л. 197.
5 ГАВО. Ф. 18. Оп.2.Д. 239. Л. 23, 28-31; Д. 297. Л. 1, 15-17.
6 Там же. Д. 239. Л,2.
7 Там же. Л. 28.
8 Там же. Д. 287. Л. 15-16.
9 Там же. Д. 296. Л. 27.
10 Там же.
11 Там же. Д. 287. Л. 108,124; Д. 296. Л. 52.
12 Вологодские губернские ведомости. 1868. № 43. С. 466-469.
13 П.Л. Лавров в воспоминаниях современников. Из рассказов М. П. Сажина // Голос минувшего. 1915. N 10. С. 116.
14 По всей вероятности, это были А. А. Франжоли и его товарищи, бежавшие 16 марта 1880 года. (См. ГАВО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 287. Л. 108).
15 ГАВО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 311. Л. 56; Д. 308. Л. 26-110.
16 Там же. Д. 296. Л.52; ГАРФ. Ф. 1286. Оп. 48. Д. 701. Л. 5-14.
Ф. Я. Коновалов
"ПОСЛАННЫЙ ВООРУЖЕН РЕВОЛЬВЕРОМ..."
(Из истории великоустюгской ссылки)
Долгое время в советской исторической и публицистической литературе преобладала тенденция героизации всего, что было связано с революционным движением. Между тем, как и всякое другое общественное движение, оно представляло собой явление сложное и неоднозначное. В рядах революционеров находилось немало порядочных и высокоидейных людей, но были и нравственно неустойчивые и даже морально нечистоплотные. Первые участвовали в борьбе, чтобы претворить в жизнь определенные идеалы, другие же использовали популярную фразеологию для достижения своих личных целей. Порой развести их по разным полюсам бывает не так-то просто. Неискушенный же обыватель все принимал за чистую монету.
Произошедшие в Великом Устюге в 1907-1908 годах события, о которых пойдет речь в статье, являются одним из примеров подобной коллизии. Причем до сих пор неясно: имела ли место попытка в условиях ссылки продолжить революционную борьбу или преследовались сугубо корыстные цели?
Как известно, Великий Устюг давно был местом ссылки, поэтому взаимоотношения местного населения со ссыльными до определенного периода были достаточно ровными. К ссыльным привыкли, хотя обыватель и не особенно их жаловал. До революции 1905 года колония ссыльных состояла преимущественно из интеллигентов, которые, являясь на словах большими радикалами, в быту оставались людьми вежливыми и тихими. Революция внесла в состав ссылки коррективы. В нее "пошел" тот контингент из низов, который во время революции составлял ядро участников митингов, демонстраций, стычек с полицией. Не остывшие еще от зажигательных лозунгов, они сохранили в своем сердце ненависть к режиму, его слугам и к несправедливо устроенному, по их мнению, обществу. Накопившаяся злоба требовала выхода.
"Ссыльные г. Устюга... ведут себя далеко не спокойно, - писал в феврале 1908 года начальнику Вологодского губернского жандармского управления вице-губернатор Н. Мономахов. - В апреле прошлого 1907 года была стычка ссыльных со стражниками, причем дошло до употребления в дело оружия. Ссыльными Бугаевым и Иваном Чередниковым был убит в Устюге крестьянин Калининский. Ссыльный Лузганов задержан за покушение на ограбление городской кладбищенской церкви; в соучастии с ним подозревается другой ссыльный Басенко..."1.
Названные вице-губернатором факты стали прологом событий еще более необычных. В конце 1907 - начале 1908 года "от имени революционных групп" была проведена в Устюге серия попыток вымогательства денег у зажиточных горожан. Первой жертвой стала "местная жительница Азова", получившая по почте два письма за подписью "Северный летучий боевой отряд террористов-анархистов" с требованием под угрозой смерти вынести "в указанное место 1000 рублей на революционные цели". Для поимки вымогателей полиция устроила засаду, и явившийся за деньгами ссыльный И. Н. Семенов был арестован2. Допросы Семенова ничего, однако" не дали, он не называл сообщников. Полиция стала уже склоняться к мысли, что это дело рук одиночки. Но в январе 1908 года попытка вымогательства повторилась, на этот раз по отношению к братьям Истоминым. Вот как произошедшее описывается в протоколе допроса потерпевших: "...Когда вся семья собралась в столовой за чаем... двое неизвестных вошли с черного хода в кухню и были впущены кухаркою Зиновией Викторовой Володиной... Неизвестные прошли прямо в кабинет, куда на шум шагов вышел Н. П. Истомин (младший брат). Один из неизвестных обратился к нему со словами: "Вы, Николай Петрович Истомин? " и когда тот ответил утвердительно, передал письмо. Прочитав, Н. П. Истомин сильно взволновался, так как в письме требовалось выдать 2 тыс. рублей с угрозой лишить жизни, если получат отказ или донесут полиции. Н[иколай] Щетрович] ответил, что такой суммы они с братом дать не могут, а могут дать чек на 100-200 руб. Неизвестные ответили, что не уполномочены получать такую мелкую сумму и просьбу братьев Истоминых сообщат Комитету. Услышав взволнованный разговор о деньгах, в кабинет вошел старший брат - С[ергей] Щетрович]. На его вопрос: "В чем дело, господа?" ему передали письмо. Взволнованный С. П., не дочитав письмо до конца, обратился к неизвестным: "Как же прикажете поступить в данном случае? Денег при себе мы не имеем; деньги находятся в торговом предприятии и тем более такую крупную сумму, как 2000 руб., мы с братом никак уплатить не можем, если 100- 200 руб., то могли бы еще переслать по указанному адресу". Когда во время разговора С. П. хотел подойти к одному из неизвестных поближе, тот вынул револьвер и направил на С. П.: "Так, значит, в данное время Вы денег совсем не имеете, тогда Вам придется принести по указанному в письме адресу" и добавил, что они переговорят с товарищами, так как уменьшить требуемую сумму они не уполномочены. При этом неизвестный высокого роста сказал товарищу, чтобы он поосторожнее обращался с бомбой. Тот держал в руке что-то круглое, завернутое в бумагу и прикрытое полой. Еще раз спросив, окончательно ли братья Истомины отказываются уплатить требуемую сумму, неизвестные ушли, сказав: "Нам с вами долго нельзя разговаривать, так как мы очень рискуем"3.
Братья Истомины были так напуганы, что об этом посещении никому не сказали. Но через день, 14 января, они получили по почте новое письмо. В нем говорилось: "М. Г. г. По предписанию наших Московских товарищей группы АНАРХИСТОВ-ТЕРРОРИСТОВ, по их же рекомендации, наша группа после обсуждения уполномочила товарищей получить с вас требуемые две тысячи рублей. Уполномоченные нами товарищи были у вас согласно возложенному на них поручению и после продолжительной беседы вы условились с ними отдать деньги по извещению адреса (ввиду того, что они не взяли чека, а у вас при себе не было требуемых денег). При этом они передали нам вашу просьбу о смягчении цифры, мы, обсудив, принимая во внимание, что мы обращаемся к вам с таким требованием в первый раз, так как во второй раз мы этого никому не позволим, решили потребовать от вас обоих 1500 рубл. и требуем, чтобы, во 1-х, вы вынесли их во вторник 15 января (один из вас) ровно в 6 часов вечера на Мироносицкую улицу с правой стороны4 (начиная от переулка выше вашего дома и до самой церковной школы Пятницкой церкви), при вопросе "вынесли? давайте" отдать сказавшему вам это деньги (1500 р.); деньги должны быть в пакете. [Во] II-х, вы под страхом смерти, как вас, так и имущества, никому об этом не должны ни в коем случае, кроме вас двоих, сообщать. В III-х, если вы задумаете сообщить полиции подобно Азовой, то знайте, вы задумаете погубить невинную кровь, окровавить свои капиталы и для чего же? Чтобы всем погибнуть вместе с ними. Помните, что заложниками за них остаетесь вы с вашими семьями и достоянием. Мы всеми мерами стараемся пролить поменьше крови. Так не толкайте нас ко мщению... Сохраните это в тайне и вынесите деньги, если хотите мира, а не крови. Помните, нас много и всех погубить разом немыслимо. Мир или кровь. Группа анархистов-террористов. 13.1.08 г. г. В. Устюг"5.
На конверте штемпелем был оттиснут красного цвета неправильный четырехугольник, а в нем слова: "В.-Устюжский отдел Группы Анархистов-Террористов". Письмо явно выдавало людей неопытных, пытающихся не столько воздействовать на жертвы, сколько завораживающих самих себя многословием. Видимо, почувствовав это и понимая, что от них не отстанут, Истомины передали письмо в полицию. По ее совету один из братьев пошел на встречу с вымогателями. Полиция перекрыла улицы, но поймать никого не удалось. За деньгами никто не явился, что, впрочем, вполне естественно. В таком небольшом городке, как Великий Устюг, незаметно провести подобную операцию было невозможно. Ничего не смогли дать и приметы неизвестных, так как, по предположению Истоминых, оба были загримированы.
Не успело еще затихнуть возбуждение от вымогательства у Истоминых, как был совершен новый дерзкий налет. Очевидно, в этот раз революционеры решили не уходить без денег, поэтому действовали иным способом. Вот как описывает произошедшее в рапорте командиру корпуса жандармов начальник ВГЖУ: "20 января в 6 часов вечера в квартиру домовладельца г. Устюга Протасова явились двое неизвестных, вооруженных револьверами и кинжалами, которые потребовали от Протасова, угрожая ему револьверами, дать им деньги, говоря, что им деньги нужны, так как следуемое от казны пособие исправником не выдается (ассигновки замедляются), а потому они будут брать с городских торговцев, которых знают, а затем доберутся и до самого исправника. Протасов выдал злоумышленникам имевшиеся при нем 106 руб. и, воспользовавшись удобным случаем, выскочил в окно, один из грабителей произвел выстрел в него, но безрезультатно, и затем злоумышленники скрылись. Произведенным розыском один из грабителей, оказавшийся политическим ссыльным Степаном Алексеевым Козьминым (казак станицы Вешенской Донецкого округа Донской области), задержан.
По сему делу производится судебным следователем предварительное следствие, по которому Козьмин уличен и содержится под стражей. Другой злоумышленник разыскивается"6.
Казалось бы, арест одного из участников налета должен был заставить вымогателей умерить активность или хотя бы на время затаиться. Но этого не произошло. Через пять дней после случая с Протасовым, 25 января 1908 года, письмо с требованием денег получил великоустюгский купец Л. Ф. Чебаевский. В письме говорилось: "Лев Федосеевич Чебаевский... Мы, командированные члены Московской Группы Анархистов-Террористов, по поручению ее требуем с Вас пятьсот рублей денег (500 руб.), которые Вы должны положить на земляном мосту против катка под телеграфный столб. Воскресенье 27-го сего января в шесть часов вечера.
В случае неисполнения этого требования и если по Вашему доносу будет в том месте полиция и пришедший за деньгами человек будет арестован, то Вам будет вынесен Группою смертный приговор. Будет во что бы то ни стало приведен в исполнение"7. Как и предыдущие, данное письмо было написано от руки печатными буквами на листе в линейку, вероятно, вырванном из школьной тетради.
Засада на месте, где должна была произойти передача денег, ничего не дала. Не было предпринято и попыток привести угрозу в исполнение.
Вслед за Чебаевским 26 января письмо получил купец 3. Н. Гоголицин. Отличалось оно тем, что в нем не было требований денег, а содержались лишь одни угрозы. "Квартира пристава Степанова и квартира 3. Гоголицина будут взорваны, - говорилось в письме. - В мае будет восстание и убийство толстосумов. Мы Вас не боимся, кровопийцы, сволочи!!! Отомстим за товарищей! Будем мстить. Наша партия ежедневно возрастает. Всех не переловишь. Бомба сильнее револьвера!!! Террористы..."8 .
Судя по тону и последствиям, последние два письма были ничем иным, как средством психологического воздействия. Несколько раз потерпев неудачу, грабители вряд ли могли рассчитывать, что Чебаевский выполнит их требования. Что касается письма Гоголицину, то в нем вообще присутствуют одни истерические ноты. Скорее всего, оно было написано и послано, чтобы сохранить лицо, тем более, что иным способом преступники, слава Богу, действовать не решились. Никто из выбранных ими жертв не пострадал. Впрочем, жителей Устюга подобные рассуждения не очень успокаивали. Да и кто мог сказать заранее, что придет в голову людям, не боящимся открыто выступать против властей. Будет ли для них препятствием убийство одного или нескольких обывателей?
Обстановка в Устюге накалилась. "...Местное население крайне восстановлено против ссыльных, и ходят слухи, что последних хотят перерезать, - сообщал вице-губернатор Мономахов. - Некоторые же жители Устюга обратились к уездному исправнику с просьбой о выселении всех ссыльных в другой уезд"9. Реально назревала угроза столкновения между горожанами и ссыльными.