назад

Гура В. Первая книга Вл. Гиляровского // Литературная Вологда: Альманах.- Вологда: Вологодское книжное изд-во, 1958.- С.311-314.

Когда Вл. Гиляровский примчался на лихаче к Сущевке, здесь уже пахло гарью, снег вокруг был покрыт сажей и ветер разносил клочья обгоревшей бумаги. С заднего двора полицейской части поднимался густой дым — жгли тираж книги, запрещенной цензурой.
Измятый и обгоревший лист, с уже оторванным «на самокрутку» углом, попал в руки автора. На нем было напечатано: «Вл. Гиляровский. Трущобные люди». Это была первая книга «дяди Гиляя» - популярного газетного репортера, известного в литературных кругах журналиста.
С тех пор прошло семьдесят лет... Книге, набранной и отпечатанной еще в 1887 году, суждено было увидеть свет лишь в наши дни [1][1. Вл. Гиляровский. Трущобные люди. Этюды с натуры.- М.: ГИХЛ, 1957. - 128 с.]. Одно название — «Трущобные люди» — могло, по словам А. П.Чехова, напугать цензуру, а в книге было собрано пятнадцать рассказов и очерков: «Человек и собака», «Обреченные», «Каторга», «Последний удар», «Потерявший почву»... Все они печатались раньше в газетах и журналах, но собранные вместе приобретали обобщающий смысл, составляли цельную и мрачную картину бедствия и нищеты народа, униженного и задушенного эксплуатацией, выброшенного «на дно» жизни, в трущобы.
А.П.Чехов, знакомясь с уцелевшим у автора экземпляром «Трубощных людей», говорил ему: «В отдельности могли проскочить и заглавия и очерки, а когда всё вместе собрано, действительно получается впечатление беспросветное... Всё гибнет, и как гибнет!»
Раскрывая судьбы своих героев, В. А. Гиляровский показывает трагическую безысходность их нищенского существования, обездоленность народных низов в мире капиталистической наживы. Герои его рассказов — жертвы эксплуатации, произвола, унижения человеческой личности. Положение этих людей поистине беспросветно. Жизнь уродует их, ломает, опустошает, и люди падают и гибнут под ее жестокими и неумолимыми ударами. Это уже «бывшие люди», «трущобные люди». Но даже на дне они не утрачивают подлинно человеческих качеств, а потому большой любовью согревает писатель свои рассказы о них.
Книга о «трущобных людях» открывается очерком «Человек и собака». Тяжела участь совсем одинокого, бездомного, потерявшего свое имя старика-бродяги из холодной северной губерния. Опустившись на дно, в трущобы старой Москвы, он, подобно горьковскому Клещу, еще надеется подняться, вырваться из подвалов, приютивших его. Но Вл. Гиляровский не видит выхода для людей, смирившихся с бродяжной жизнью.
Единственного друга старика-бродяги собаку Лиску поймали «ловчие» и поместили в «собачий приют». Некому теперь, как раньше, греть ноги бездомному старику, не с кем и словом перемолвиться. Но, тоскуя, бродяга счастлив тем, что другу его живется тепло и сытно. Так и замерз он на льду Москвы-реки с нехитрыми своими мечтами.
«А кому нужен этот бродяга по смерти? — спрашивает писатель, заканчивая рассказ. — Кому нужно знать, как его зовут, если при жизни-то его безродного, бесприютного, никто и за человека с его волчьим паспортом не считал... Никто и не вспомнит его! Разве когда будут копать на его могиле новую могилу для кого-нибудь усмотренного полицией «неизвестно кому принадлежащего трупа» — могильщик, закопавший не одну сотню этих безвестных трупов, скажет: «Человек вот был тоже, а умер хуже собаки!..» Хуже собаки...».
Бездомный бродяга из рассказа «Человек и собака» — одна из многих жертв нищеты и бесправия, бесчеловечных социальных отношений, царящих в буржуазном обществе. Не находя выхода, гибнут и другие герои очерков В. А. Гиляровского. Спивается лакей Спирька, вышиблен из жизни талантливый актер Ханов, жертвой трущобы становится бывший военный Иванов, 
попадает в публичный дом Екатерина Казакова. Печальна судьба и бедного вологодского крестьянина Никиты Ефремова («Один из многих»), отправившегося на заработки в Москву, так как «дома хлебушка и без его рта не хватит до нового». Раздетый и голодный, бродил он долго по Москве в поисках места, ночевал в зловонном притоне, несправедливо был обвинен однажды в воровстве и посажен в тюрьму.
Среди других очерков и рассказов, вошедших в книгу, было и самое первое произведение Вл. Гиляровского (если не считать стихотворение «Листок», опубликованное в Вологде еще в 1873 г.) — очерк «Обреченные», присланный в свое время отцу в Вологду и напечатанный в 1885 году по настоянию Глеба Успенского в «Русских ведомостях».
С влажными от волнения глазами слушал Глеб Успенский этот очерк еще до его опубликования. «Ведь это золото! — говорил он автору. — Чего ты свои репортерские заметки лупишь. Ведь ты из глубины вышел, где никто не бывал, пиши, пиши очерки жизни! Пиши, что видел... Ведь ты показал такой ад, откуда возврата нет... Приходят умирать, чтобы хозяин мошну набивал, и сознают это и умирают тут же. Этого до тебя еще никто не сказал».
«Обреченные», как и другие очерки «Трущобных людей», — «зарисовка с натуры». Писатель, уйдя из Вологды, из дома своего отца, на себе испытал адские условия подневольного труда на свинцово-белильном заводе в Ярославле и нарисовал в первом своем очерке потрясающе правдивую картину мрачного быта, жалкого существования, жестокой эксплуатации пролетариата.
Хмуро, неприветливо выглядит белильный завод купца Копейкина, словно крепость, обнесенный высоким грязным забором. Острожным холодом веет от него. С разных концов России в поисках заработка стекались сюда нищие, голодные, бездомные — «обреченные» люди. Вскоре рабочие начинали кашлять, задыхаться. Свинцовая пыль забиралась в легкие, чернели лица рабочих, глубже западали глаза. Отсюда у них была одна дорога — в могилу.
Каторжный труд на хозяина надрывал силы рабочих, темнота слепила их, медленно росло сопротивление. Тяжело переживая смерть товарищей, рабочие злобно грозят хозяину: «Погоди ужо ты!».
Правдиво, с большим знанием жизни и быта народных низов, рисует Гиляровский московские трущобы и их обитателей, раскрывая те социальные условия, которые морально опустошают человека, порождают босячество. Сила обличения сочетается у писателя с горячей симпатией к трудолюбивому и талантливому русскому народу, с показом его мужества и человечности, с верой в его будущее.
Еще задолго до революции в одном из стихотворений Вл. Гиляровский писал:

Не бойтесь, хоть ветра напевы унылы...
Надейтесь: воспрянут могучие силы,
Весна золотая придет!

Вот этой верой в могучие народные силы, этим ожиданием «весны золотой» близок и дорог нам автор сожженной царской цензурой и только теперь возвращенной советскому читателе книги «Трущобные люди».