Права пациентов
Понимание того, что каждый человек создан по образу
и подобию Божьему, со своим собственным предназначением
постичь божественную сущность, подразумевает наличие у
каждого пациента неотъемлемого личностного достоинства.
Тот факт, что индивидуумы становятся личностями лишь в
сообществе (Unus Christianus, nullus Christianus), обя-
зывает здорового заботиться о больном. Следовательно,
врачующий не освобождается от моральной ответственности
одним лишь механическим применением исцеляющих методов
и процедур. В основании любой медицинской процедуры
должно лежать глубокое уважение к пациенту как к образу
и подобию Божьему. Пациент никогда не является просто
вещью. Поэтому медики обязаны, ориентируясь на поддер-
жание благополучия пациента, сохранять конфиденциаль-
ность и добиваться информированного согласия на проце-
дуры, связанные с большим риском. Исключения и ограни-
чения данного обязательства могут быть сделаны лишь во
благо самого пациента, при этом, по возможности, необ-
ходимо каждый раз консультироваться с семьями или близ-
кими больного.
Опыты над людьми
Из тех же соображений, что приводились в предыдущем
фрагменте, Восточное Православное Христианство занимает
весьма сдержанную позицию относительно опытов над людь-
ми. Пробы и ошибки врача, стремящегося помочь пациенту,
зачастую неизбежны. Однако проводить над пациентом экс-
периментальные процедуры, не имеющие прямого значения
для его или ее благополучия, неправомерно. Ни у кого
нет моральных обязательств жертвовать своим здоровьем
во благо третьих лиц. Принцип человеческого самоопреде-
ления требует самостоятельного решения пациента. Такое
решение должно основываться на достоверной информации
относительно самих процедур, ожидаемых результатов и
возможного риска. Пациент не должен причинять себе
вред, если в том нет настоятельной необходимости. Исс-
ледователь может применять экспериментальные процедуры
лишь после того, как все испробованные средства были
исчерпаны, и есть вполне обоснованная надежда избежать
нанесения вреда пациенту. В любом случае эксперимента-
тор и испытуемый морально обязаны проявлять большую ос-
торожность. Надежда облагодетельствовать человечество
вообще не может быть значимее моральных обязательств
защищать жизнь отдельного индивидуума.
Аборт
Противостояние Восточного Христианства абортам имеет
долгую историю. Ее этические воззрения, раскрытые как в
каноническом праве и в церковных книгах, так и в более
формальных этических инструкциях, осуждают аборт как
вид убийства. Поскольку человеческая природа являет со-
бой психосоматическое единство, и поскольку православие
христиане рассматривают всю жизнь как непрерывное и
нескончаемое развитие образа и подобия к божественности
и совершенной гуманности, то достижение плодом опреде-
ленных ступеней развития этически безотносительно к
вопросу об абортах.
В своем втором каноне Святой Василий отрицает всякое
искусственное различение между "сформировавшимся" и
"несформировавшимся" плодом [4, р. 789-790]. Таким об-
разом, любой аборт - грех, так как является злом. И,
поскольку физический и личностный аспекты человеческого
существования трактуются как неотделимые составляющие
элементы нашей человеческой сущности, плод, каким бы
неразвитым и незавершенным он ни был, не может быть
уничтожен при нормальных обстоятельствах. Этики Восточ-
ного Православия отвергают, считая недостойными, те
контраргументы, которые взывают к экономическим или со-
циальным соображениям, ибо рассматриваемая в таком ра-
курсе жизнь оказывается менее ценной, чем деньги, чувс-
тво гордости или комфорт. Вооруженные знаниями совре-
менной генетики, они не согласны с тем, что аборты мо-
гут быть оправданы, потому что женщина наделена правом
контролировать свое собственное тело. Само по себе это
фундаментальное утверждение принципа самоопределения
допускается; отвергается довод о том, что плод есть
лишь часть материнской ткани. Это не ее тело; это тело
и жизнь другого человеческого существа, вверенного ее
материнским заботам для кормления.
Рассмотрение возможности аборта морально приемлемо
лишь в случае, когда развитие плода подвергает опаснос-
ти материнскую жизнь. И в этом случае наивысшей цен-
ностью выступает именно сохранение жизни. Будет учтено
множество продиктованных благоразумием доводов и, ско-
рее всего, выбрано сохранение жизни матери. В любом
случае, подобное решение подпадает в разряд "невольных
грехов", когда признается вред содеянного, но вина лич-
ности смягчена [5].
Пересадка органов
В случае пересадки органов необходимо учитывать два
решающих момента этического порядка: во-первых, вред,
который может быть причинен донору и, во-вторых, нужды
реципиента. Исторически, Православная Церковь не возра-
жала против проведения подобных, хотя и не идентичных,
процедур, таких как переливание крови и пересадка кож-
ных тканей. В обоих случаях жизнь донора не подвергает-
ся значительной опасности, в то время как благо, прине-
сенное реципиенту, существенно. Аналогичные соображения
влияют и на отношение Православного Христианства к пе-
ресадке органов. Ни в коем случае личность не может иг-
норировать или относиться легковесно к этическому под-
тексту донорства органов. Предоставление некоего орга-
на, утрата которого может нанести вред или угрожать
жизни потенциального донора, не является обязанностью
или моральным долгом личности. Если же физическое бла-
гополучие и состояние здоровья донора не вызывает опа-
сений, не следует возражать против проведения некоторых
видов пересадок органов. К таким случаям относится и
пересадка почки. Здоровый человек может согласиться по-
жертвовать почкой, зная, что этим его (или ее) здоровью
не будет нанесен ущерб.
В свою очередь реципиент трансплантируемого органа
должен быть в достаточно хорошем состоянии, чтобы име-
лась большая вероятность возвращения его к нормальной
жизни, а риск донора был оправдан.
Пересадки сердца представляют собой особый случай.
Они объективно отличаются от других видов пересадок ор-
ганов, так как есть вероятность смерти донора. Несмотря
на то, что некоторые иерархи Православия отвергают пе-
ресадку сердца, так как в церковной литературе оно
рассматривалось как вместилище души, в большинстве сво-
ем они все же не отрицают принципиальную необходимость
проведения подобных операций. Тем не менее, выражалось
опасение относительно возможных попыток ускорить смерть
донора ради блага реципиента. Надо думать, до тех пор,
пока степень успешности таких операций не столь высока
и недостаточно глубоко изучен феномен отторжения тка-
ней, моральный вопрос об операциях по трансплантации
сердца остается без ответа.
Наркомания
Употребление стимуляторов, транквилизаторов и галлю-
циногенных препаратов в любых других целях, кроме восс-
тановления здоровья или облегчения невыносимых болей (и
то лишь когда они собственноручно и законным образом
прописаны лечащим врачом), заслуживают осуждения. Но, в
свете учения о "ненамеренном грехе", Православная этика
признает ущербность сознания, одурманенного наркотика-
ми, а также то, что сущность этой ущербности состоит в
утрате способности к самоопределению, а вместе с ней
утрачивается способность к личной ответственности. Пра-
вославные тексты часто обращаются к греховным состояни-
ям "слабости", "болезненности". В случае злоупотребле-
ния наркотиками исцеление состоит в возвращении способ-
ности к самоопределению. С точки зрения Православия,
суждения о том, что, с одной стороны, наркомания и ал-
коголизм вредны и греховны, а с другой - являются про-
явлением болезненности, не взаимоисключают друг друга.
Но эти слова не должны восприниматься так, будто бы лю-
бая болезнь является результатом намеренно совершенного
индивидуумом греха, тем более, что такой взгляд опреде-
ленно опровергается Православным учением о первородном
грехе.
Психическое здоровье:
ценности, терапия, учреждения
Сердцевиной подхода Восточного Православного Христи-
анства к психическому здоровью является возможность об-
ретения человеком благодати. Истинное и полное благопо-
лучие человека является следствием наших личных взаимо-
отношений с Богом [б]. Психическое здоровье есть одно
из измерений совокупности этих взаимоотношений. Пос-
кольку ни одному человеку не дано достичь гармонии этих
взаимоотношений, так же как и все мы не являемся "все-
цело человечными", постольку все мы в некоторой степени
не совсем здоровы психически. Православное понятие по-
каяния или metanoia предполагает перемену сознания, его
трансфигурацию и трансформацию. Примечательно, что уче-
ние духовных отцов Восточной Церкви подчеркивает посто-
янную необходимость покаянного отношения человека к це-
ли и предназначению его человеческого существования.
Некоторые из последних исследований относят традици-
онные духовные методики к стандартным психотерапевти-
ческим теориям, методам и подходам [7]. Несмотря на бе-
зусловные различия, следует все же
признать и существование множества параллелей между
древними мистическими учениями и современными школами
психологии. Православная этика видит в психически боль-
ном собрата нашего, человека нуждающегося в сострадании
и помощи. Терапевтические методы, унижающие человечес-
кую сущность психически больных, отказ в сочувствии, их
изоляция и лишение помощи и терапевтической поддержки -
негуманны и аморальны.
Старение
В этическом самосознании Церкви уважение и почтение
к престарелым, в особенности к престарелым родителям,
является важнейшим моральным обязательством. Существуют
твердые традиции, по которым дети должны лично забо-
титься о своих престарелых родителях. Лишь в тех обсто-
ятельствах, когда это невозможно, последние могут быть
помещены в соответствующие учреждения, где за ними бу-
дет надлежащий уход. Такие учреждения издавна были
частью общественной миссии Восточной Православной Церк-
ви.
Смерть и эвтаназия
В традиционном определении смерть есть "отделение
души от тела". Такое определение не может быть предме-
том объективных исследований. Таким образом, определе-
ние медицинских критериев смерти и начала процесса уми-
рания не является компетенцией теологии. Однако можно
некоторым образом различать отношение к смертельно
больному человеку. Физическая жизнь в основном понима-
ется как способность человека поддерживать свою жизне-
деятельность. Физическая смерть начинается тогда, когда
взаимозависимые системы человеческого тела выходят из
строя. Смерть наступает, когда процесс разрушения этих
систем становится необратимым. Вполне может статься,
что физическая жизнь и смерть являются событиями одного
континуума, и невозможно различить, когда именно начи-
нается процесс умирания. Тем не менее стремлением Церк-
ви и традиционным стремлением врачей всегда было сде-
лать все возможное для поддержания жизни и всячески
препятствовать наступлению смерти (см. "Клятву Гиппок-
рата"). Хирургическое вмешательство, медицинское ис-
пользование наркотиков и даже искусственных органов
(механических почек, легких, сердец и т.д.) считается
целесообразным, если вероятность своевременной помощи и
возможности возврата к нормальной или близко к нормаль-
ной деятельности всей органической системы достаточно
велика.
Совершенно особой представляется ситуация, когда
современная медицина в состоянии поддерживать "жизнь"
организма посредством комплексного использования ис-
кусственных органов, медикаментозного лечения, перели-
вания и так далее. В таких условиях вряд ли можно ожи-
дать, даже с самой малой долей вероятности, восстанов-
ления жизненных функций организма. Особенно в случаях,
когда отсутствие проявлений деятельности мозга сопряже-
но с соматическими нарушениями; тогда мы можем с уве-
ренностью утверждать, что пациент не живет более в лю-
бом религиозно значимом смысле, и что, фактически,
функционируют лишь некоторые его органы. В этой ситуа-
ции нет никаких моральных обязательств для продолжения
использования искусственных врачебных средств. Примеча-
тельно, что молитвенник Восточной Православной Церкви
включает целую службу, посвященную умирающим. В случае,
когда смерть задерживается, "тщетны попытки умереть",
ключевой сентенцией молитвы являются призывы к Богу от-
делить душу от тела, дав тем самым отдохновение умираю-
щему. Бога просят "избавить раба Твоего (имя) от невы-
носимых страданий и от нескончаемой и изнуряющей болез-
ни этой и даровать ему покой" [8].
Однако следует подчеркнуть, что молитва эта адресо-
вана Богу, который для Православия является единствен-
ным властителем над жизнью и смертью. Следовательно,
вышеизложенные соображения ни в коем случае не поддер-
живают практику эвтаназии. Есть мнение, будто бы эвта-
назия морально оправдана и/или морально необходима для
завершения жизни неизлечимо больного человека. Но одно
дело позволить умирающему умереть, когда нет несомнен-
ной надежды, что жизнь может быть сохранена, и даже мо-
литься Создателю Жизни забрать жизнь "страждущего уме-
реть", и совсем другое - эвтаназия, которая представля-
ет собой активное вмешательство, с целью прервать жизнь
другого человека. Этика Православном Христианства от-
вергает возможность намеренного прерывания жизни умира-
ющего пациента, рассматривая это действие как особый
случай убийства, если оно было предпринято без ведома и
согласия пациента, или самоубийства, если оно санкцио-
нировано самим пациентом [9]. Одно из самых серьезных
возражений против эвтаназии заключается в значительной
сложности проведения черты между "переносимыми" и "не-
выносимыми страданиями", особенно с точки зрения Вос-
точного Православия, которое придает большое значение
возможности духовного роста через страдания2).
Принятие индивидом этичного решения не может быть
точным и абсолютным. Принципы, им руководящие, в неко-
торой степени изменчивы и могут быть интерпретированы
по-разному. Однако возведение эвтаназии в ранг права
или обязанности приведет к прямому противоречию основ-
ному этическому утверждению о том, что, как человечес-
кие существа, мы являемся лишь хранителями жизни, кото-
рая проистекает из источника, отличного от нас. Кроме
того, вероятность не просто ошибок, но также и решений,
продиктованных своекорыстными целями, которые могут
пренебрегать фундаментальным принципом святости челове-
ческой жизни, говорит против эвтаназии.
Вообще говоря. Православная Церковь учит, что долгом
врача и семьи является создание максимально комфортных
условий для пациента, предусматривающих возможность
проявления терпения, мужества, раскаяния и упражнения в
молитвах Церковь всегда отрицала нарочитые
2)Римл. 11. 8: 17-39.
и ненужные добровольные страдания и боль как амораль-
ные; но, в то же время, Церковь усматривала в страдании
некоторую ценность, которая часто не распознается "ло-
гикой мира сего". Единственная "euthanasia" (от греч.
"легкая, приятная смерть"), признаваемая Православной
этикой, есть смерть, в которой человек принимает окон-
чание своей жизни в духовной и моральной чистоте, в на-
дежде и вере в Бога, в качестве члена Царства Божьего.
Истинную человечность можно ощутить и на смертном одре.
Продолжение жизни
Этическая мысль Православного Христианства считает,
что продолжение человеческой жизни является не менее
фундаментальной обязанностью человечества, чем ее защи-
та. Церковь рассматривает этот аспект его обязательств
как избранное богом средство, при помощи которого люди
вносят свою лепту в созидательный труд Господа. Продол-
жение человеческой жизни является, таким образом, пра-
ведным и священным долгом. Это всеобщий долг человека,
и человек берет его на себя, освящает и делает частью
жизни тела Христова в Таинстве Святого бракосочетания.
Не являясь единственной целью брака, продолжение жизни
оказывается реализацией выполнения долга и моральной
ответственности: если каждый живущий сейчас не будет
способствовать продолжению жизни, то исчезновение чело-
вечества с лица Земли станет лишь вопросом времени. Бо-
жественное предписание "плодитесь и размножайтесь" яв-
ляется фундаментальным моральным императивом в учении
Православной Христианской Церкви. Именно в этих широких
рамках мы и рассматриваем специфические вопросы челове-
ческой сексуальности, контроля за рождаемостью, народо-
населения, искусственного осеменения, "пробирочных де-
тей", генной инженерии и отбора.
Человеческая сексуальность
Церковь учит, что человеческая сексуальность есть
божественно данное измерение человеческой жизни, кото-
рое находит свое воплощение в браке. Это подтверждается
также и эмпирическими наблюдениями, ибо в своей биоло-
гической основе половые различия определенно служат
репродуктивным целям. В силу того, что человеческое
воспроизведение требует длительного времени, чтобы но-
ворожденный достиг уровня физической самостоятельности,
и еще большего времени для достижения социальной, вос-
питательной, эмоциональной и экономической зрелости,
человечество уже давно признало необходимость некоторой
формы постоянных взаимоотношений между полами, служащей
реализации репродуктивной функции. Таким типом постоян-
ных взаимоотношений является супружество.
Как бы то ни было, цели брака не ограничены лишь
этим его аспектом. Цели супружества и их классификация
по важности являются для православных авторитетов (как
для отцов церкви, так и для современных) точкой, где
мнения их разделились, но свидетельства Святого Писания
и отцов церкви говорят, по крайней мере, о четырех из
этих целей, не классифицируя их по степени значимости:
рождение и забота о детях; взаимопомощь четы; удовлет-
ворение полового влечения; духовный рост в единстве и
взаимности, т. е. в любви. Полностью предназначение че-
ловеческой сексуальности воплощается во взаимодействии
этих целей этически и гуманно [10]. Из этих установок
вытекают следующие этические следствия:
1) все измерения человеческой сексуальности воплоща-
ются в браке и моральный долг супругов - искать пути
для достижения полноты своего супружества во всех выше-
указанных аспектах;
2) добрачные половые связи между не состоящими в
браке являются греховными и называются блудом;
3) половые связи между двумя лицами, если хотя бы
одно из них состоит в браке с третьим лицом - моральное
зло и являются прелюбодеянием;
4) половые связи за плату - греховны и называются
проституцией;
5) половые связи между братьями и сестрами, родите-
лями и детьми и другими близкими родственниками - мо-
ральное зло и названы инцестом;
6) половые связи между лицами одного пола - амораль-
ны и называются между мужчинами - гомосексуализмом,
женщинами - лесби-янством;
7) половые связи между человеком и животным осужда-
ются как аморальные и являются актами скотоложства;
8) автоэротичные действия осуждаются как несвойс-
твенные проявления человеческой сексуальности и называ-
ются мастурбацией.
Контроль за рождаемостью
Контролем за рождаемостью или контрацепцией являются
применение механических, химических и иных средств как
до, так и после полового акта, с целью предотвратить
оплодотворение сперматозоидом яйцеклетки, избегая, та-
ким образом, последствий полового акта - зачатия и пос-
ледующего рождения ребенка.
Между православными учеными существует всеобщее сог-
ласие по следующим двум пунктам:
1) поскольку одной из целей супружества является
рождение ребенка, чета поступает аморально, постоянно
прибегая к методам контрацепции во избежание этого, ес-
ли на то нет смягчающих обстоятельств;
2) контрацепция аморальна и тогда, когда способству-
ет блуду и прелюбодеянию.
Не столь единогласны авторы Восточного Православия в
вопросе контрацепции в браке с целью отсрочки рождения
детей или ограничения их количества. Некоторые авторы
относятся к этому отрицательно и считают любое исполь-
зование методов контрацепции, будь то в супружестве или
вне его, аморальным [. Эти авторы склонны придавать до-
минирующее и почти исключительное значение цели брака
по рождению и воспитанию детей. Они склонны считать лю-
бые другие проявления
сексуальной активности низведением этого святого акта
до низменных целей, т.е. сластолюбием, страстью и пота-
канием плоти, что несовместимо с растущим духовным со-
вершенством христианина. Эти учителя Церкви утверждают,
что единственной альтернативой является воздержание в
браке, и хотя это сложно, но - желательно и возможно
посредством помощи и благословения Божьего. Следует
также отметить, что для этих ученых аборты и контрацеп-
ция тесно связаны между собой и между ними не проводит-
ся никакой разницы, а если и проводится, то совсем нез-
начительная. Более того, очень сложно заметить в их ра-
ботах какое-либо различие в суждениях о тех, кто поль-
зуется методами контрацепции из нежелания иметь детей,
и тех, кто стремится лишь отсрочить рождение детей и
ограничить их количество.
Другие православные авторы ставят под сомнение иск-
лючительную направленность брака на деторождение [13].
Они отмечают несовместимость пропаганды воздержания в
супружестве с библейским учением о том, что одно из
предназначений брака состоит в возможности этичной реа-
лизации полового влечения, во избежание блуда и прелю-
бодеяния3). Как бы то ни было, большинство авторов под-
черкивают священность природы брака и большое его зна-
чение в рамках христианской антропологии, рассматривая
сексуальные отношения мужа и жены как один из аспектов
их возможного духовного роста в любви и единстве. Этот
подход примыкает к этическому положению, не только поз-
воляющему, но и предписывающему половые отношения между
мужем и женой для их блага и как выражение взаимной
любви. Такая точка зрения безусловно поддерживает при-
менение контрацептивов с целью отсрочки рождения детей
и ограничения их числа, дабы предоставить большую сво-
боду чете для проявления их взаимной любви.
Народонаселение
Может показаться, что существует прямое противоречие
между этическим императивом "плодитесь и размножайтесь"
и необходимостью этичной реакции на "демографические
взрывы". Те немногочисленные православные авторы, кото-
рые обращались к этой проблеме, озабочены опасностью
перенаселения, а не трудностями распределения мировых
ресурсов [5, II], 12]. Тем не менее, ввиду совершенной
очевидности ограниченности пищевых и ископаемых ресур-
сов, проблема контроля рождаемости обретает этическую
значимость. Это отнюдь не противоречит православному
учению о супружестве. Очень интересна в этом отношении
цитата из Св. Иоанна Кризостома (IV век), касающаяся
целей супружества, первейшей из которых святой считал
удовлетворение полового влечения: "Брак был введен по
двум причинам: для того, чтобы мы могли жить целомуд-
ренно, и для того, чтобы мы могли стать родителями. На-
иболее важной из них является целомудренность... осо-
бенно сейчас, когда весь населяемый мир заполонен нашей
расой". Если уже в IV веке перенаселенность была, по
мнению святого, достаточным
3) I Кор. 7:1-7.
аргументом в пользу его взглядов на брак, то сегодня
проблема перенаселенности тем более этически важна. Ес-
ли действительно человечество просто повиновалось бо-
жественному указанию "плодиться" и "размножаться" и
"заполнило собой землю"4), тогда может статься, что это
имеет этическое значение.
Таким образом, кажется обоснованной постановка пра-
вославной этикой вопроса о соответствующих средствах
контроля за рождаемостью. Православная этика осуждает
любые меры контроля за населением, которые ущемляли бы
индивидуальное право выбора четы, касающееся их воспро-
изводительных обязанностей. Церковь выступает против
массового использования тех средств, которые неприемле-
мы и в индивидуальном порядке, т. е. против абортов. Те
православные авторы, которые выступают против любых ви-
дов контрацепции, даже при угрозе перенаселения, не мо-
гут предложить ничего, кроме широко распространенного
воздержания от половых отношений для огромного коли-
чества людей. Другие же, которые признают законность
разумного использования контрацептивов в тех браках,
где уже есть дети, готовы согласиться с необходимостью
и уместностью контроля за рождаемостью посредством вос-
питательных методов, поощрения малочисленных семей. Как
бы то ни было, все православные этики будут проявлять
уважение к свободному решению каждой четой проблемы
значимости контроля за рождаемостью.
Искусственное осеменение
По вполне очевидным причинам, искусственное осемене-
ние незамужней женщины или замужней, но без согласия и
содействия мужа, отвергается Православием: во-первых,
как форма блуда, во-вторых, как двуличность и форма
прелюбодеяния [14]. Как же быть в случаях, когда муж
дает разрешение или даже настаивает на такой процедуре
для своей жены? В ситуации, когда используется донорс-
кая сперма, православные этики придерживаются точки
зрения, что это вторжение третьего лица в священные
брачные узы, и отрицают его как форму прелюбодеяния,
что несовместимо с этикой. В случаях, когда супружеская
пара не может иметь собственного ребенка, другие цели
брака все же остаются, и брак продолжает оставаться
полным и действительным. Такая пара может решиться на
приемного ребенка.
В случае осеменения спермой мужа (ОСМ) мнения расхо-
дятся. Некоторые этики считают, что ОСМ также неестест-
венно, так как ребенок не зачат в результате нормально-
го полового сношения. Тем не менее, эта точка зрения не
запрещает медицинское лечение болезни мужа, мешающей
нормальному зачатию. Такой позиции противостоит сообра-
жение о том, что осеменение спермой мужа не ущемляет
целостности супружеских отношений. Более того, ОСМ поз-
воляет осуществить одну из целей этих отношений. И во-
обще сомнительно, что этическая аргументация, увязываю-
щая проблему ОСМ с необходимостью физического акта по-
лового сношения, получена из Восточно-православных ис-
точников.
4) Быт. 1: 28.
Православные авторы не обращались к вопросу об имплан-
тации искусственно оплодотворенной яйцеклетки и проце-
дуре зачатия в пробирке. Несмотря на это, кажется пос-
ледовательным соображение, что такие процедуры не могут
быть сами по себе отвергнуты, поскольку сперма и яйцек-
летка будут принадлежать соответственно мужу и жене,
которая будет вынашивать ребенка весь положенный срок.
Тем не менее, предоставление яйцеклетки анонимным доно-
ром и трансплантация оплодотворенного яйца приемной ма-
тери, которая затем будет вынашивать плод, угрожали бы
целостности супружества и взаимоотношениям матери и ре-
бенка.
Другой малоизученной православными авторами темой
является стерилизация: васектомия у мужчин и перевязы-
вание маточных труб у женщин. Может статься, что необ-
ратимый характер этих процедур побудит большинство пра-
вославных усмотреть в них нарушение одной из задач суп-
ружества, хотя, возможно, в некоторых случаях, когда
есть серьезная угроза жизни жены, такие процедуры оп-
равданы. Очевидно, однако, что использование таких опе-
раций с целью сделать возможной беспорядочную половую
жизнь категорически отвергается православными этиками
[15].
Генный анализ и генетический отбор
На первый взгляд, может показаться, что православной
Церкви нечего сказать по вопросам генного анализа и ге-
нетического отбора. Ведь генный анализ, который дает
родителям информацию еще до зачатия ребенка, попросту
удостоверяет то, что Церковь пыталась установить через
каноническое право, которое запрещает браки между близ-
кими родственниками [4, р. 977-999]. Этот древний ком-
пендиум запретов на узкородственное размножение, оче-
видно, имеет исторические антицеден-ты в наблюдении,
что количество генетических дефектов увеличивается,
когда имеют место узкородственные браки. Следовательно,
может оказаться, что генный анализ наиболее уместен еще
до бракосочетания. Столь же ясно и то, что для Правос-
лавия право на аборт этически не оправдано даже тогда,
когда анализ указывает на наличие генетических дефек-
тов.
Генетический отбор, проводимый в больших группах на-
селения, для выявления носителей генетических заболева-
ний, будет также поощряться Православной этикой, с
целью обеспечения как можно более обширной информиро-
ванности лиц еще до вступления в брак. Этическая осто-
рожность заставит двух носителей одинакового генетичес-
кого заболевания не вступать в брак, избегая тем самым
высокой вероятности рождения детей с отклонениями.
Таким образом, то, что более или менее обоснованно
претворялось в жизнь посредством запрета церковными
правилами на кровнородственные браки, будет еще тща-
тельнее соблюдаться с помощью научного генетического
отбора. В том же духе станет возможным обосновывать за-
конодательный запрет на браки между двумя носителями
одинакового генетического заболевания, особенно в слу-
чае широко распространенных заболеваний и генной угрозы
всему человечеству.
Выводы
Общим знаменателем всех рассмотренных выше вопросов
является забота и огромное внимание Церкви к человечес-
кой жизни как к дару Божьему. Православие стремится
рассматривать эти проблемы в рамках христианских тради-
ций: как трансцендентные ценности и отношения. Глубокое
уважение к человеческой жизни необходимо, чтобы держать
в узде тех, кто пытается посягнуть на нее. Человеческая
личность с самого момента своего зачатия очень зависит
от поддержки окружающих. Жизнь зарождается, развивается
и осуществляется именно в сообществе живущих, источник
жизни - триединый Бог. Доверие, которое существует меж-
ду нами и обеспечивает наше благополучие - фундамент
будущего. Этика Восточного Православия, таким образом,
исповедует трепетное, благоговейное отношение к жизни
каждого человека как к Божественному дару, который
должно охранять и совершенствовать.
Литература
1. Androustos Ch. Ethical System. Thessalonike, Gre-
ece, 1964, p. 191-195, 250.
2. Constantelos В. J. Physician-Priests in the Medi-
eval Greek Church // Greek Orthodox Theological Review.
1966-67. Winter, p. 141-153.
3. Constantelos D. J. Byzantine Philantropy and So-
cial Welfare. N. J., 1988.
4. The Rudder. Transl. by Cummings. Chicago, 1957.
5. Papakostas S. Question of the Procreation of
Children: The Demographic Problem from a Christian Vi-
ewpoint. Athens, 1933, 1947.
6. Demetropoulos P. Orthodox Christian Ethics. At-
hens, 1970, p. 155-157.
7. Faros Ph. Mental Patients and Verbal Communicati-
on of the Religions Message // Theologia 42. 1971, p.
602-606.
8. Shorter Prayer Book. Athens, 1956, p. 192.
9. Antoniades V. Handbook of Christian Ethics. Cons-
tantinople, 1927, p. 125-127.
10. Constantelos D. J. Marriage, Sexuality and Celi-
bacy: A Greek Orthodox Perspective. Minneapolis, Minn.,
1975.
11. Gabriel D. The Crime of Genocide Volos. 1957.
12. Evdokimov P. Mystery of Love. Athens, 1967.
13. Zaphiris Ch. The Morality of Contraception. An
Eastern Orthodox Opinion // J. ofEcumenieal Studies.
1974. № 11, p. 677-690.
14. Galanopoulos M. A Study of Penitential Practice.
Athens, 1954, p. 455-456.
15. Zozos С. The Medical, Legal and Moral Aspects of
Sterilization // Ekfrasis. 1974. Spring, p. 33-54.
Биоэтика и мировоззренческие традиции
И. В. Силуянова
Биоэтика - порождение западной цивилизации конца XX
века. Вопрос об отношении биоэтики к сложившимся и глу-
боко укоренившимся формам морально-мировоззренческого
сознания - это вопрос о причинах ее появления, социо-
культурном предназначении, в частности о решении ею за-
дач и проблем, возникающих в пространстве биомедицинс-
кой теории и практики.
Ситуация в медико-биологических науках конца XX века
напоминает таковую в физике начала века. Кризис в физи-
ке был обусловлен "сшибкой" между "новым опытом" и ста-
рыми мировоззренческими рамками общепринятого миропони-
мания. "Новый опыт" биомедицинского знания ставит чело-
века перед возможностью не только "давать" жизнь (ис-
кусственное оплодотворение), определять и изменять ее
качественные параметры (генная инженерия, транссексу-
альная хирургия), но и продлевать, отодвигая "время"
смерти (реанимация, трансплантология, геронтология).
В свете традиционного морально-мировоззренческого
сознания "новый опыт" биомедицинских технологий - тех-
ногенное производство и уничтожение жизни на эмбрио-
нальном уровне, трансплантологическое продление и за-
вершение жизни - не всегда может быть оценен как вполне
моральный. Более того, в ряде случаев он вступает в яв-
ное противоречие с установившимися моральными ценностя-
ми и принципами (например, допущение моральности убийс-
тва при эвтаназии).
"Правовая ошибка" антропоцентризма
Биоэтика пытается ответить на тот морально-мировозз-
ренческий запрос, который порождают медико-биологичес-
кие исследования, и сегодня уже можно говорить о наме-
тившихся позициях. Согласно одной из. них, биомедицинс-
кие технологии допустимо рассматривать как ту "анома-
лию" (по терминологии Т. Куна), которая не может быть
освоена средствами концептуально-понятийного аппарата
устоявшейся "парадигмы" (традиционное морально-миро-
воззренческое сознание).
Действительно, новые биомедицинские технологии дос-
тигают принципиально нового уровня воздействия на чело-
века, обнажая проблемы границ, меры, цели и средств уп-
равления человеческой жизнью. Две старые мировоззрен-
ческие традиции - религиозно-идеалистическая и ма-тери-
алистическо-натуралистическая - равно останавливались у
порога Жизни и Смерти. Выход за их пределы был ограни-
чен, с одной стороны, "волей Божьей", с другой - непоз-
наваемыми или еще не познанными "законами Природы". В
рамках этих традиций, которые условно можно назвать
"онтоцентрической парадигмой", человек не обладал пра-
вом произвольного манипулирования своей, "уже ставшей"
биологической сущностью, которая, и в естественнонауч-
ном материализме, и в догматическом богословии, заклю-
чается в его смертности и размножении. Новые возможнос-
ти биомедицинского управления процессами размножения и
смертности обнаруживают несостоятельность онтоцентри-
ческой парадигмы. Эта несостоятельность закрепляется
успехами техногенной цивилизации и либерально-демокра-
тического "строительства". Человек все чаще отказывает-
ся понимать себя как "пассивный" материал в руках выс-
ших сил (Бог, Природа) и все более укрепляется в оценке
себя как самодетерминируемого существа, целесоосмыслен-
ного "творца" техники, своей жизни, самого себя. Все
это - характеристики антропоцентрической мировоззрен-
ческой парадигмы, в границах которой допустимо понима-
ние биоэтики как системы "новых этических стандартов".
Так, П. Сингер отмечает, что "биоэтика - это дисципли-
на, которая обсуждает ценность тех этических доктрин,
которые зачастую окружены ореолом святости" [I]. Т. Эн-
гельхарт полагает, что "сегодня проблема заключается в
том, чтобы создать для решения биомедицинских проблем
такую этику, которая обладала бы авторитетом рациональ-
ности и выступала от имени всего разнообразия точек
зрения на мораль. Эта проблема приобретает сегодня осо-
бую актуальность, если иметь в виду крах многих тради-
ционных ценностей" [2]. Протестантская федерация Фран-
ции в 1987 г. констатировала, что "сегодня общество за-
нято поиском биоэтики" [3].
Попробуем смоделировать вариант подобной "новой эти-
ки" или, как говорил Т. Кун, проработать "спекулятивную
пробную гипотезу".
Один из стандартов связан с реанимационной практи-
кой. Совершенствование реанимационных методик (дыха-
тельные аппараты, "искусственная почка" и др.) превра-
тило умирание в длительный механизированный процесс,
поставив принципиально новый для человека морально-эти-
ческий вопрос: кто в данной ситуации должен принимать
решение о смерти - сам умирающий, врачи или родственни-
ки? Действия, оцениваемые в традиционном моральном соз-
нании как убийство и самоубийство, в новом технологи-
ческом пространстве медицины приобретают гуманный ста-
тус, определяемый и новым морально-этическим принципом
"достойно жить, достойно умереть". Данная реальность в
значительной степени способствует формированию у меди-
цины, наряду с традиционно здравоохранительной, новой
функции - смертеобеспе-чение. Эта функция прочно зак-
репляется развитием трансплантологии, ибо основным ис-
точником биоматериала - человеческих органов, подлежа-
щих трансплантации, являются терминальные пациенты,
"terminus" (конец, предел) которых, продлеваемый во
времени, должен быть специальным образом организован.
Запрет продажи биоматериала в Законе РФ "О транс-
плантации органов и тканей человека" (1993) фиксирует
существование купли-продажи донорских органов. Для фор-
мирования "нового этического стандарта"
используется превращенная форма - "дарение своих орга-
нов". Именно он определяет и новые критерии гуманности
- чем выше "органическая ценность", тем выше гуман-
ность, наличие которой проявляется в способности к "да-
рению своего биоматериала". Однако если этому "стандар-
ту" еще предстоит завоевать "умы", то право на уничто-
жение своего биоматериала (аборт), пожалуй, уже обрело
искомый статус стандарта. В 20-х годах в России начина-
ется, а к 80-м практически заканчивается "молчаливая
революция" в общественном сознании: "право на свободу
выбора" сохранять или не сохранять жизнь своего ребенка
становится основным нормативным регулятором, обесценив
и практически вытеснив норму "не убий".
Обесценивание и вытеснение многих традиционных цен-
ностей возможно и ожидаемо при условии неограниченного
и массового распространения методик искусственного оп-
лодотворения. Выход терапии бесплодия на уровень стан-
дарта "асексуальное размножение" чреват деформацией би-
офизиологических связей родственных человеческих взаи-
моотношений, что, в свою очередь, является одним из ос-
нований нравственной культуры личности. В ближайшей
перспективе в разряд этических стандартов под влиянием
массового внедрения практик искусственного оплодотворе-
ния попадают не только "неполные семьи", но и "однопо-
лые браки", "суррогатное материнство", которое академик
РАМН Л. Бадалян назвал "биологической проституцией".
Транссексуальная хирургия - еще одно медицинское но-
вовведение. Оно возникает как следствие широкого право-
защитного движения, и. в частности, новых подходов к
сексуальности человека. Прибегая к авторитету 3. Фрей-
да, напомним, что сексуальность - сложный процесс, соп-
ровождающий становление человеческого существа, который
предполагает для каждого индивида переход от ощущения
"удовольствия от функционирования органов" (у младенца)
к разумному отношению к функции продолжения рода.
"Функция либидо проделывает длительное развитие, прежде
чем станет служить продолжению рода способом, называе-
мым нормальным" [4]. Транссексуальная хирургия, кото-
рая, как правило, сопряжена с подавлением функции про-
должения рода, косвенно, но все же существует в режиме
обеспечения сенсомоторной сексуальности, то есть стан-
дарта "анормальность". Очевидно, здесь скрыто основание
неприятия иудеохристианской традицией ряда религиоз-
но-мистических культов, таких, например, как поклонение
Молоху, "жрецы" которого культивировали обряд кастра-
ции. Может быть, выход на уровень языческих архетипов
поможет идеологам "новых этических стандартов"?