В 1718 г. Петр I издал указ об ассамблеях, который нанес окончательный удар старым правам. Зимой три раза в неделю по очереди в домах обеспеченных людей проводились собрания — ассамблеи для забав и для дела, причем в них в обязательном порядке должны были принимать участие и женщины. В Петербурге обер-полицмейстер, а в Москве — комендант назначали, в чьем доме будет следующая ассамблея.
      Ассамблеи начинались в 5 часов вечера и заканчивались в 10 часов. Если дом хозяина позволял, то в одной комнате устраивали танцы, в другой ставили столы для шахмат и шашек, в третьей готовились столы с трубками, табаком и деревянными лучинками для прикуривания. Если возможности не позволяли хозяину таким образом устроить гостиные, то все эти столы размещали в танцевальной зале.
      Главное увеселение ассамблей — танцы, посредством которых знакомились молодые люди и девицы. Матери и отцы смотрели на танцы как на невиданный соблазн для их детей, мужья ревновали своих жен к кавалерам, бросая на них грозные взоры. Танцы были весьма непривычным делом для публики, и Петр сам задавал тон. По свидетельству очевидца ассамблей камер-юнкера Берхгольца, царь выделывал такие «каприоли», которые составили бы честь лучшим европейским танцорам того времени. Петр прискакивал и вертелся без устали.

Реверанс. XVIII в.

      Другие участники ассамблей держались скованно, плохо двигались в непривычных костюмах, в которых, по образному выражению Ф. Ф. Вигеля, «все топорщилось и фанфаронило». Даже молодые женщины и девушки проявляли неуклюжесть. Затянутые в корсеты, с широкими юбками и в башмаках на высоких каблуках, с пышной и напудренной прической, с длинными шлейфами, они не только не могли крутиться в танцах, но не знали, как им сесть и встать. Во время танца, забывая о новом этикете, они делали русский поясной поклон кавалеру, в это время косточки китового уса впивались им в тело, и дамы краснели и смущались. Кавалеры также были стеснены узкой одеждой и париками, были неуклюжи и неловки. Напряжение усиливалось от подношений непривычных напитков — кофе, миндального молока, шоколада. Людям старшего поколения приходилось еще хуже. Дряхлые танцоры, стараясь подражать государю и не попасть впросак, с трудом двигались, кое-как дрыгали ногами, путали фигуры, задыхались, сопели, кряхтели, с них лил градом пот. Многие из них не выдерживали таких нагрузок и падали на пол, за что получали наказание в виде большого кубка вина. Танцы на ассамблеях делились на церемониальные и английские. К первым относили польский (полонез) и менуэт; ко вторым — англез, аллеманд и контрданс.

      Полонезом всегда открывалась ассамблея. Этот танец показывал умение поклониться партнеру, умение держать себя, расстаться и встретиться с дамой. Реверансы и поклоны в танце отличались от бытовых поклонов тем, что они были подчинены музыкальному размеру и ритму. Они были глубже, в них ярче фиксировалась поза. При этом дама пальчиками поддерживала платье. Руки кавалера при поклоне отводились слегка в сторону. В полонезе пары выстраивались в вереницу. Партнеры делали друг другу поклон. Соединенные руки партнеров никогда не поднимались высоко. В ритме танца они проходили пара за парой по залу. По окончании круга опять делали поклоны. Кавалеры цепочкой шли налево, а дамы — направо. Они делали порознь круги и встречались вновь в исходном положении. Затем круги повторялись.

Строкой источника

Игра в шахматы на ассамблее при Петре I

      Менуэт, способствующий выправке корпуса, начинался с поцелуя руки дамы кавалером, который вставал на колено. Танец отличался мерностью и церемонностью движений, танцоры двигались мелкими и размеренными па с приседанием на правой ноге, стараясь придавать фигурам изящные позы. Исполняя мелкие движения с правой ноги, дамы подавали левую руку, с левой — правую. Шаги сменяли приседания. Все это происходило под монотонные звуки духовой музыки. Интересно, что менуэт стал в XVIII в. «белым танцем». Отказ кавалера танцевать с пригласившей его дамой означал для мужчины окончание танцев на этот вечер.
      Англез — также парный танец, представлял собой пантомиму ухаживаний кавалера за дамой. Все танцующие вставали в две линии одной колонной: кавалеры справа, дамы — слева. Первая пара показывала фигуры. Они соединяли правые руки, делали движения по кругу и возвращались в исходное положение. Далее первая пара галопом проходила между линиями кавалеров и дам второй, третьей и четвертой пар. Дама изображала побег и уклонение от кавалера, он ее преследовал, но в какой-то момент она останавливалась и снова скользила по полу вместе с партнером. Вторая, третья и четвертая пара исполняли то же самое. Затем кавалер первой пары и дама второй пары, следом он же и дама третьей пары, он же и дама четвертой пары и т. д. Но первая пара являлась дирижером танца и задавала тон.
      Танец аллеманда начинался выстраиванием дам по одну сторону, кавалеров — по другую. Музыка к аллеманде напоминала марш, и дамы с кавалерами под нее делали реверансы друг другу и своим соседям. Они брались за руки таким образом: левая и правая руки над головой, две другие у талии, кавалер обнимал даму за талию и через руки перекручивал ее. Каждая пара по очереди делала круг влево и вставала на свое место. Когда туры оканчивались, музыка начинала играть более веселый мотив: танец становился оживленным. Танцующие пары связывали себя носовыми платками, и каждая пара должна была выдумывать новые фигуры.
      Контрданс (от англ. — сельский танец) был более оживленным, чем менуэт, и полонез, и другие церемониальные танцы. Пары выстраивались в две линии, делали реверансы и брались за руки. Танцующие образовывали две цепи — так называемый переход двух пар визави и обратно. В процессе этого перехода кавалеры правой стороны танцевали с двумя дамами одновременно. При всех встречах с дамой поклоны были обязательны.
      Музыка на ассамблеях первоначально была духовая: трубы, фагот, гобои, валторны; иногда литавры и тарелки. В 1721 г. появился оркестр. Трубы и валторны — излюбленные инструменты петровского времени. У валторн мягкий и красивый тембр и приятное звучание услаждали не только ассамблеи, но и прогулки в парках и на воде. Из-за границы выписывали музыкантов, а туда посылали учиться музыке крепостных.
      Среди танцоров отличались на ассамблеях, кроме царя, граф Ягужинский, австрийский посланник граф Кинский, министр голштинский Бассевич, граф Головкин, молодые князья Трубецкой и Долгорукий. Из дам умением и грацией выделялись те же княгини Кантемир и Черкасская, графини Головкина и Долгорукая.
      По окончании ассамблеи у богатых людей накрывали ужин, а люди меньшего достатка предлагали холодные закуски, чай, кофе, мед, варенье, мужчинам — пиво и вино. Не позднее 10 часов вечера все с ассамблеи разъезжались по домам.

Танец менуэт

Строкой источника

      По прошествии некоторого времени ассамблеи всем понравились, и бывшие теремные затворницы и прежние боярские сынки столь усердно отплясывали, что удивляли своей неутомимостью и ловкостью окружающих стариков. Предназначенные для танцев гостиные очистили от табачного дыма, провинившихся гостей перестали спаивать из штрафного кубка, ассамблеи были облагорожены и превратились в балы.

Строкой источника